Билет в пустоту

На крышах домов грязный снег похожий на шерстяные шапочки...
Когда стрелки обнимают друг друга на цифре семь, молоточек механического будильника стучит по колокольчикам…
Доброе утро небо!
Душа моя блуждавшая в городах, которые встречают тебя туманом возвращается и я просыпаюсь, вырываясь из рук пьяного февральского сна…
За несколькими страницами календаря прячется кокетливая весна.
Скрип двери и через мгновение по плечам моим стекает хлорированный дождь цивилизации, и я нечаянно задеваю локтем кафельные щёки ванной комнаты…
В чашку с кофе сыплется ложка сахарного бисера.
За стеной соседка что-то взбивает миксером.
Тороплюсь помыть чашку, но она выскользает из моих рук делая над раковиной сальто
Нужно успеть! Духи, подводка, серьги из серебра и пиджак цвета мокрого асфальта.
Крашу тоненькие губы помадой цвета французской чёрной вишни.
Из зеркала смотрит на меня маска с дугообразными бровями, зауженными у кончиков как китовые усы.
Это маска носит имя: Я сильная!
Меня слабую никто не знает. Никто кроме… Он никому не расскажет.
Громкий смех! Водевильная роль от вопросительных взглядов спасает мою боль…
Серебристым ключом закрываю двери маленького мира, в котором я живу без маски.
Доброе утро родной город! Ты родной мне лишь на бумаге.
Если бы ты был родным, стала бы моя душа по ночам блуждать в других городах?
Одиночество превращает родные города в чужие…
Может поэтому колет в висках?
На холодных стёклах автобуса чьи-то тёплые пальцы написали – Люблю…
Вспоминаю строчки Пастернака и приказываю себе: Молчи!
Не дай Бог кто-то услышит…
Зачем поэту боль перевоплощать в красоту? И почему он это умеет?
Исцеляет себя? Или других? А может это ложь? Лгать себе, чтобы не было больно.
И вроде как можно жить без этой красоты...Но сердце твердит: невозможно!
Кричать от боли без звуков, а потом улыбнуться на слове - нежность...
Улыбнуться и простить все глухие ноты, на одном только слове, к которому тянутся холодные пальцы.
Так тянутся вискозные ниточки мулине к деревянным пяльцам…
Память вышивает картину забытых мыслей: Грусть в камлотовой* кофте на станции неверия ждёт поезд счастья…
И проплывают над городом палевые облака…
Наши сердца молятся по ночам. Эти молитвы ведут нас как слепых на сорок шагов вперёд
И каждой душе хочется верить в «завтра» которому не будет конца…
С витрины детского магазина улыбается нарисованный гуашью звездочёт.
Он похож на сынишку моей подруги…
Вместо монет попадают в широкие карманы моего строгого пальто - снежинки.
Снежинки - чаевые неба для бедной моей грусти…
Прохожие пытаются прочесть хоть строчку по каштановым страницам моих глаз.
Но сразу же отводят взгляды. Шрифт неизвестен.
Ты один умел читать меня по глазам…
Маска исполняет мои приказы. Скрывать! Молчать!
А я читаю в лицах прохожих, которые ходят без масок – страх.
Кто-то боится стука в дверь, кто-то приподнятую бровь начальника.
А я боюсь, что моя маска прилипнет к лицу и я потеряю себя навсегда…
И тогда мечта упадёт на плечи прошлого как пыль на подзеркальники.
Мечта словно машинка на верёвочке в руках малыша тянется за верой…
Как получилось, что мы расстались?
Когда расстаются любимые и любящие, разлука вручает им билет в пустоту.
Нам с тобой тоже достались такие билеты.
В графе дата – високосный год. Время - после прощального поцелуя.
В графе стоимость вместо цифр тесно прижавшимися буквами выбито – Счастье…
Я хочу порвать этот билет. Я сделаю это!
Любовь слезами благовествуя, спрошу тебя через километры:
Ты всё ещё меня любишь? И если ты ответишь – Да! Я буду чувствовать себя спасённой.
Забуду маску! Вымолю у подушки счастливые сны!
И буду ждать твоего возвращения терпеливо, как ждут весну - окна влюблённые в дожди…

Камлот* - ткань из шерсти ангорской козы