Решение

Решение

радиопьеса из цикла "Звуки и голоса"

М а й о р
К о н ф и д е н т

Слышится музыка, звучит приглушенно, как будто источник ее находится в другой комнате.

М а й о р. Наконец настал день, когда я должен был решиться сделать то, что задумал и давно обещал.
К о н ф и д е н т (деликатно кашлянув). Да, это так.
М а й о р. Ты здесь?
К о н ф и д е н т. Ведь ты велел мне прийти.
М а й о р. Скажем мягче: просил.
К о н ф и д е н т. Как тебе будет угодно.
М а й о р. Я тебя просил еще кое о чем.
К о н ф и д е н т. Я все сделал.
М а й о р. Все?
К о н ф и д е н т. Да.
М а й о р. Ты говорил со всеми?
К о н ф и д е н т. Я старался никого не упустить.
М а й о р. А мои друзья?
К о н ф и д е н т. Были удивлены.
М а й о р. И только?
К о н ф и д е н т. Их можно понять. Не так просто представить тебя в таком необычном качестве.
М а й о р. А ты напомнил им, что могут еще возникнуть осложнения с законом?
К о н ф и д е н т. "Ну что ж, – говорили иные из них, – тогда майору придется нести свой крест".
М а й о р. А старались ли они задуматься о причинах моего решения?
К о н ф и д е н т. Некоторые – возможно.
М а й о р. Кто именно?
К о н ф и д е н т. Например, Ивановы.
М а й о р. Старые святоши!
К о н ф и д е н т. Они говорили: "Наши друг останется близок нам, несмотря ни на какие испытания".
М а й о р. Кто еще?
К о н ф и д е н т. Петренко.
М а й о р. Развращенный самодовольный тип, к которому я всегда относился с подозрением.
К о н ф и д е н т. Он это знает.
М а й о р. Знает? И что же?
К о н ф и д е н т. Он прощает тебя.
М а й о р. Он так тебе и сказал?
К о н ф и д е н т. Не совсем. Минуточку... Вот я записал. "Я понимаю, как тяжело, может быть, решиться на такое, и сам я, наверняка, не смог бы сделать это, но тем не менее в иные минуты я ощущаю, как душа моя наполняется теплом, которое я называю "прощением".
М а й о р. Положительно, он неисправим.
К о н ф и д е н т. Но, возможно, он просто хотел тебя позабавить.
М а й о р. А что моя жена?
К о н ф и д е н т. Ее слова я записал тоже. Сейчас... "Я все могу понять, не понимаю только одного: почему он не решился сам поговорить со мной об этом, а подослал своего конфидента". Она так и сказала – "конфидента", особенно упирая на это слово.
М а й о р. В последнее время у нас с ней складывалось все так тяжело.
К о н ф и д е н т. В сущности, самое обыкновенное слово – "конфидент"... Но я-то надеялся, что моя верность позволит нашим отношениям перерасти в нечто большее...
М а й о р. Но уж она-то могла бы понять меня.
К о н ф и д е н т. Впрочем, это не имеет никакого отношения к твоему поручению.
М а й о р. Ведь мне уже не тридцать лет. И даже не сорок. А когда задумываешься о том, что в твоей жизни может уже ничего больше и не быть...
К о н ф и д е н т. Еще мне показалось, что эта женщина не была со мной достаточно откровенна.
М а й о р. Она ведь и сама уже отнюдь не девочка.
К о н ф и д е н т. Да.
М а й о р. Возможно, ощущения мужчины и ощущения женщины нельзя вообще сравнивать.
К о н ф и д е н т. Во всяком случае, она всячески старалась дать мне понять, что ее вся эта история не слишком удивляет.
М а й о р. О да! В этом заключена вся моя жена.
К о н ф и д е н т. Другие вели себя более непосредственно.
М а й о р. Ты говорил еще с кем-нибудь?
К о н ф и д е н т. Разумеется.
М а й о р. А с ней самой?
К о н ф и д е н т. Да. Но я расскажу тебе об этом позже.
М а й о р. А ее друзья, подруги? Соученики наконец? Ведь она еще ходит в школу?
К о н ф и д е н т. В шестой класс.
М а й о р. В шестой класс!.. Подумать только!.. Каким я был в шестом классе?.. И как давно это было!..
К о н ф и д е н т. Я говорил с ними со всеми.
М а й о р. Прямо в классе?
К о н ф и д е н т. Так было проще.
М а й о р. А где в это время была она?
К о н ф и д е н т. Отсутствовала по болезни?
М а й о р. Что была за болезнь?
К о н ф и д е н т. Нарыв на большом пальце правой ноги.
М а й о р. Сейчас все прошло?
К о н ф и д е н т. Не оставив и следа.
М а й о р. И как же вели себя ее соученики?
К о н ф и д е н т. Признаться тебе, мне временами было неудобно за наше подрастающее поколение.
М а й о р. Говори мне всю правду.
К о н ф и д е н т. "Если сучка не захочет, и кобель не вскочит!" – крикнул один мальчишка, когда я объяснил им суть дела.
М а й о р. Вот негодяй!..
К о н ф и д е н т. Но его тут же одернула учительница. "Гаврилов, сядь на место и веди себя пристойно! – строго сказала она.
М а й о р. Да, это хорошо. Нужно было сказать им, что я проливал кровь за родину.
К о н ф и д е н т. Вряд ли они смогли бы это понять.
М а й о р. Мы теперь растим таких циников!..
К о н ф и д е н т. Я долго старался не произносить слово "насилие", но когда я все же был вынужден сделать это, они тотчас стали ржать, как жеребцы. Причем девочки нисколько не отставали от мальчиков.
М а й о р. Может они столь непочтительны потому, что я всего лишь майор. Тогда как кое-кто в мои годы давно уже генерал. Но здесь виною моя проклятая язва, из-за которой меня отправили в запас.
К о н ф и д е н т. Мне показались в той обстановке такие подробности излишними.
М а й о р. Черт побери! Приходится еще и оправдываться! И перед кем? Перед сопляками, которые в жизни не нюхали пороха.
К о н ф и д е н т. После того разговора, когда я шел по школьному коридору, меня догнала учительница, пожала руку и сказала: "Мне так хочется воспитать в этих детях понимание".
М а й о р. Благородная женщина.
К о н ф и д е н т. У меня даже слезы навернулись на глаза.
М а й о р. А с ее матерью ты говорил?
К о н ф и д е н т. Да. Я был у них дома.
М а й о р. И что же?
К о н ф и д е н т. Отец девочки не стал даже меня слушать. Ушел в другую комнату и захлопнул за собой дверь.
М а й о р. А мать?
К о н ф и д е н т. Села на стул и заплакала.
М а й о р. Но ты объяснил ей, что речь не идет о серьезном, глубоком чувстве? Что это всего лишь зов плоти, от которого никому не будет большого вреда.
К о н ф и д е н т. Я сказал ей об этом.
М а й о р. Ну? И что же она?
К о н ф и д е н т. Посмотрела на меня своими умоляющими глазами и прошептала: "Ну что ж... если по-другому никак... майор все ж таки не выродок какой-нибудь подзаборный"...
М а й о р. Да, она тоже не слишком церемонится в выражениях. Впрочем, и на том спасибо.
К о н ф и д е н т. Она достойная женщина. Ведь то, что предстоит... вряд ли кто-нибудь пожелал бы такое своей дочери.
М а й о р. Черт побери! Да в этой девчонке дремлет такая женщина, каких еще днем с огнем поискать!..
К о н ф и д е н т. Да, это возможно.
М а й о р. И я докажу это. Я буду первым, кто это обнаружит.
К о н ф и д е н т. Не стану спорить с тобой.
М а й о р. Да я добра желаю и ей самой, и ее матери. И этим недоноскам – ее одноклассникам. Я вообще очень добрый человек. Ты думаешь мне легко далось это мое решение?
К о н ф и д е н т. Если бы я не был согласен с тобой, я не был бы здесь.
М а й о р. И я не вижу ничего предосудительного в том, что она, так сказать, моя племянница.
К о н ф и д е н т. Ну да, ведь ты всего лишь муж ее родной тети.
М а й о р. Вот именно.
К о н ф и д е н т. Да, и это меняет все дело.
М а й о р. Что ты сказал ей?
К о н ф и д е н т. Конечно, мне пришлось прибегнуть к различным эвфемизмам. Этот немолодой дядя... Этот майор... Он сначала сделает тебе немного больно...
М а й о р. Да, и еще как! А она должна будет вырываться, кричать, плакать, звать на помощь!..
К о н ф и д е н т. Да, она должна будет это все делать.
М а й о р. И что она сказала?
К о н ф и д е н т. Она смотрела на меня испуганными глазами, долго-долго... А потом прошептала: "А зачем?.. Зачем это?"
М а й о р. Она так сказала? Ну а ты?
К о н ф и д е н т. Я ответил, что она еще маленькая, и все поймет, когда вырастет.
М а й о р. Едва ли ее могли убедить твои слова.
К о н ф и д е н т. Но это ведь и не требуется, не так ли? В противном случае насилие оказалось бы обреченным.
М а й о р. Ох уж эти мне душевные переливы!.. Где она сейчас?
К о н ф и д е н т. Здесь.
М а й о р. Где здесь? Я не вижу.
К о н ф и д е н т. В соседней комнате.
М а й о р. Ты привел ее? И ничего не сказал мне? Так значит все должно произойти теперь? Я так долго ждал этого момента.
К о н ф и д е н т. Не сомневаюсь, и она надолго запомнит этот день.
М а й о р. Она знает, что я тоже здесь?
К о н ф и д е н т. Нет. Я пригласил ее послушать музыку. "Ты ведь любишь музыку?" – сказал я ей. Все должно произойти неожиданно и как будто само собой.
М а й о р. Да, как будто само собой!..
К о н ф и д е н т. Ты открываешь дверь и входишь. Она видит тебя и пугается.
М а й о р. Да, видит меня и пугается, в этом можно не сомневаться.
К о н ф и д е н т. Она может начать кричать, но ты, прежде чем подойти к ней, делаешь музыку громче.
М а й о р. Делаю музыку громче. И ничего не будет слышно?
К о н ф и д е н т. Это неважно.
М а й о р. Да, разумеется, неважно.
К о н ф и д е н т. Ведь ты же мужчина. И ты не всегда можешь совладать со своими желаниями.
М а й о р. О, конечно, не всегда.
К о н ф и д е н т. Вот и все. Время пришло.
М а й о р. Уже нужно идти?
К о н ф и д е н т. Иди. Ведь ты мужчина. И помни: ты открываешь дверь, она видит тебя и пугается...
М а й о р. Да-да, я сделаю все как нужно. Это та самая дверь?
К о н ф и д е н т. Да, это та дверь. Открывай.
М а й о р. Да-да, уже открыл.
К о н ф и д е н т. Давай же! Смелее! Вперед! (Звук открываемой двери.)
М а й о р. С Богом, майор! (Дверь закрывается, и через несколько мгновений музыка делается громче.)
К о н ф и д е н т. Ну вот. Дело слажено. Теперь и гора с плеч. А то ведь в какой-то момент я думал – сдрейфит. Майоры они и есть майоры. Ни в чем веры нет. Гонор один, вот и все. Так-то.

А музыка делается еще громче. Пауза.

К о н е ц