Букет

       
       Обеденное время в конторах уже закончилось, но Арсений на работу не спешил. Ему, известному в городе журналисту, начальство прощало многое. А сегодня сам бог велел закрыть глаза на его отсутствие. Пряча от обжигающе холодного ветра под полой модного пальто бумажный сверток с букетом цветов, Арсений шел в городскую администрацию. Случилось внеочередное чудо - он влюбился, и его дама сердца служила в этом уважаемом заведении секретарем у градоначальника. Журналист хотел сделать ей неожиданный приятный сюрприз.
       Арсений был в предвкушении от впечатления, которое произведет на Ксюшу (так звали его избранницу), когда энергичным шагом войдет в кабинет с огромным букетом роз в руках. Спокойная улыбка, уверенная речь и пара комплементов, наверняка, расплавят нежное женское сердце.
       Ксения понравилась ему еще при первой встрече, и это никого не удивило. В девушке души не чаяли все: начальники за исполнительность, терпение и пытливый ум, женщины-коллеги за то, что, несмотря на молодость и привлекательность, не уводила редких кавалеров, а коллеги-мужчины видели в ней одновременно «в доску своего парня» и прекрасный объект для легкого флирта. Ее звонкий голос, восхитительная улыбка, белокурые локоны, девчоночья наивность и искренность, вызывали в окружающих какую-то неосознанную радость – с ней хотелось видеться вновь и вновь.
       Журналист Ксении тоже понравился. И сейчас он готовился нанести последний, финальный удар. После того как букет произведет должный эффект, Арсений напустит на себя серьезный вид и заторопится, хотя спешить ему в принципе некуда. Если Ксюша поинтересуется его планами на вечер, он небрежно ответит:
       - Ничего серьезного, сущая ерунда. В семнадцать часов интервью с новым начальником управления внутренних дел, потом пара коротких заметок, и я свободен, как птица. В какой ресторан полетим?
       Нет ничего более привлекательного для молодой женщины, чем творческая работа ее избранника! Ксюша, романтическая натура, с каждой встречей проникалась все большим уважением к журналисту. Для нее Арсений из удачливого репортера провинциальной газеты сначала превратился в серьезного аналитика-публициста, а потом и в талантливого молодого писателя, к мнению которого прислушиваются сильные мира сего. Сам герой ее романтических иллюзий старался не разбивать, нет-нет, да и подчеркивал свою значимость какой-нибудь туманной фразой.
       В холле первого этажа городской администрации пахло алкоголем, было сумрачно и тепло. «Как в вытрезвителе!» - подумал Арсений, передавая пальто гардеробщице. У зеркала он расстегнул пуговицу пиджака, откорректировал галстук и прическу, взял в руки сверток и направился в сторону лестницы, ведущей на верхние этажи.
       - Добрый день – привычно показывая красную корочку с золотом выбитыми буквами «ПРЕССА», поприветствовал он охранника, рослого молодого парня, стоявшего на нижних ступенях антре.
       - Одну минуту – вдруг произнес страж порядка, жестом руки останавливая стремительный подъем журналиста к идеалу. – Вы по приглашению?
       Арсений недоуменно посмотрел на охранника. К представителям этой профессии он относился с легким пренебрежением – ни милиционеры и не дворники! В городской администрации они появились недавно, и журналист был уверен, что эти безоружные ребята в одинаковых серых костюмах способны защитить местных бюрократов разве что от пенсионеров с активной жизненной позицией.
       Он продолжал подниматься по лестнице…
       - Вы по приглашению? – повторил вопрос детина, угрожающе нависая над журналистом.
Арсений хотел пошутить, мол, п….ц, то есть прессу, не приглашают, она сама приходит, но вовремя осекся. Вид у охранника был более чем серьезный.
       - Из газеты, по неотложному делу! – надев на лицо дежурную, озабоченно-усталую маску, произнес журналист.
       - Все равно, без приглашения подниматься в кабинеты нельзя – равнодушно отчеканил серый охранник, провожая взглядом симпатичную девушку с пачкой бумаг в руках.
       Арсений слегка растерялся, что случалось с ним крайне редко. Ситуация принимала интересный оборот – он зачем-то соврал этому детине про неотложное дело, и рассказывать теперь про истинную цель визита неуместно. Да и звание известного на всю округу журналиста не стыкуется с ролью ничтожного человека, перед которым закрывают двери в приличных домах то ли дворники, то ли милиционеры. Помимо удивления, Арсений почувствовал страх, что его увидит кто-нибудь из коллег, расскажет своим знакомым о случившемся казусе и его попросту засмеют на работе. Спасением не мог стать даже мобильный телефон - Ксюшин номер он по рассеянности не занес в справочник. Да и что это за сюрприз любимой женщине, если за ним нужно топать на первый этаж.
       - У нас свободная страна и пресса имеет право на получение информации! - попробовал надавить на сознательность охранника Арсений. - Пропустите!
       - Ничего не знаю, у меня указание - посторонних без приглашения не пускать! - отрезал тот.
       - Однако! - окончательно потерялся журналист, замерев в нерешительности.
       За спиной Арсения хлопнула входная дверь, и холл первого этажа наполнился веселым смехом. Обернувшись на шум, журналист увидел, что в клубах морозного воздуха в администрацию ввалилась толпа чиновников, во главе с самим градоначальником. По разгоряченным лицам и оживленному разговору бы понятно, что слуги народа только что посетили очередную презентацию, которых в последнее время случалось удивительно много. Самым заметным был глава города - багровая физиономия просто излучала жизнелюбие, уверенность в завтрашнем дне и любовь ко всему человечеству - за это выражение лица его втихую называли «Веселым молочником». Горожане не знали скольких трудов стоило заезжим имиджмейкерам, в пору выборов, натянуть на бывшего угрюмого сталевара, поддерживаемого большим бизнесом, эту благообразную личину. Но задача была поставлена конкретная: «Нужен жизнерадостный мэр», и с ней успешно справились.
       При виде веселой процессии в душе у Арсения опять расцвела весна, появилась уверенность, что недоразумение будет вскоре улажено, и он осуществит свой план. Журналист отчетливо представил изумленные глаза Ксюши, когда он преподнесет букет, за спиной у него вновь выросли крылья. Оживленная толпа воскресила мечты, которыми он услаждал себя, идя сюда...
       - А вот и пресса! - С театральным воодушевлением воскликнул градоначальник, заметив Арсения, и замедлил ход. - Как жизнь молодая?
       - Бьет ключом! - Журналист уловил интонацию первого лица города и решил ему подыграть.
       - Каким ветром занесло в нашу тихую гавань! - Мэр картинно обвел рукой вокруг себя, видимо, пытаясь подчеркнуть умиротворенность и незыблемость власти, а в толпе чиновников раздались сдержанные смешки.
       - Информационным, Вольдемар Владимирович – улыбаясь, ответил Арсений, стараясь не сбиться на просительный тон. - Вы же знаете репортерскую работу - ни дня без строчки, ни часа без новостей. Да вот небольшая заминка вышла - охрана не пускает меня в администрацию.
       Мэр после этих слов в мгновение ока сделался серьезным и пристально посмотрел на верзилу в сером костюме. Потом по-отечески похлопал по плечу Арсения, приблизился и миролюбиво произнес: «Не обижайся, мил человек. Есть еще отдельные недоработки, но мы их устраняем».
       Охранник, вытянувшийся во фрунт на ступенях лестницы, смотрел ошалелыми глазами на градоначальника. Он уже понял, что сделал что-то не так и готов был понести заслуженное наказание. Арсений победно распрямил плечи и подумал: «Ну, не дурак ли ты, братец? Пропустил бы меня и стоял спокойно, как истукан. Теперь получай по первое число...».
       - В чем дело! - обратился мэр к охраннику. Его голос налился металлом, а лица окружавших его чиновников посуровели. - Почему не пропускаете представителя прессы наверх? В каком кабинете ему назначена встреча?
       - Господин не говорит, где его ждут, - ответил, ставший еще более серым, детина, боявшийся получить нагоняй за неосторожное слово, сказанное в адрес посетителя. И тихо добавил. - Журналистов на сегодня не приглашали-с.
       «Боже! - подумал Арсений, поднимая взгляд к потолку. - Опять это приглашение, будь оно не ладно. Вот ведь попал в переплет со своею любовью. Сбежать бы, ей-богу...» Ему показалось, что бумажный сверток в руке с каждой минутой становится тяжелее.
       - Ах, вот оно что, - протяжно проговорил градоначальник, на глазах добрея. – Что ж ты сразу не сказал, голубчик, – обратился он к охраннику, – ведь это в корне меняет дело.
       - А нельзя мне просочиться в ваше заведение, как говорится, инкогнито, – проговорил Арсений, с последней надеждой взирая на чиновника.
       - Инкогнито нельзя, - с нарастающим раздражением в голосе ответил Вольдемар Владимирович. - У нас гласность во всем, будь она неладна! Вам ли об этом не знать, уважаемый писатель.
       - Гласность гласностью, но стоит ли из-за такого пустякового повода вам отвлекаться от городских забот – попробовал зайти с другой стороны Арсений. – Пропустите в заведение, и пресса будет вам благодарна.
       - Да, дум и забот у меня много, - ушел от прямого ответа Вольдемар Владимирович, - от них уже голова пухнет.
       Арсений машинально взглянул на голову градоначальника и сказал дерзко:
       - Я по конфиденциальному делу. Не могу сказать к кому. Просто пустите и все.
       - С превеликим удовольствием, но не могу же я нарушить свое распоряжение, - с фальшивым вздохом ответил Вольдемар Владимирович.
- Да что же вы за держиморда такая! – вдруг громко произнес распаляющийся журналист и сам испугался сказанного.
       Звонкое слово, которое неожиданно сорвалось с уст Арсения, не потрясло и не удивило градоначальника. Время, когда он возмущался, ругался и даже дрался со своими обидчиками, давно осталось в прошлом. Последние годы, после того как Фортуна показала Вольдемару Владимировичу свой золотозубый оскал, проблемы такого рода решали соответствующие службы. А глава только мужественно позволял или благосклонно запрещал «наехать и прижать» какого-нибудь зарвавшегося субъекта.
       Но сейчас ему было крайне неприятно. Слово «держиморда», больно задело его самолюбие, хоть он и не до конца понимал его значение. «Сопляк... - думал градоначальник, недобро глядя на журналиста. – Мурло шестиугольное... Завести бы тебя за угол, да отметелить по рабоче-крестьянски!»
       - Позови быстро пресс-секретаря и Ксению, - буравя взглядом Арсения, обратился мэр к кому-то из толпы примолкших чиновников. От сопровождающих первое лицо типов отделилась черная тень и опрометью бросилась вверх по лестнице.
       С минуту Арсений и Вольдемар Владимирович простояли в совершенном молчании, не мигая глядя друг другу в глаза: один в позе оскорбленной невинности, а второй – Отелло, раздумывающего: собственноручно ли удушить супругу или просто отдать ее на съедение львам.
       - Под меня копаешь, гад! – прервав затянувшуюся немую сцену, сделал внезапный вывод градоначальник. - Или признавайся за какой чернухой пришел, или проваливай отсюда к чертям собачьим! - Мэр уже окончательно превратился из веселого молочника в угрюмого сталевара.
       Арсений не успел ответить. На лестнице бодро застучали каблучки, и показались спешащие Ксения и пресс-секретарь Аня. Лица девушек выражали решимость. Видимо, им уже вкратце сообщили о том, что Вольдемар Владимирович был неожиданно атакован на лестнице, и они держали в руках привычное оружие: Ксюша - трубку телефона, а тоненькая Анечка - блокнот и авторучку.
       - Запомните эту морду, – тыча пальцем в Арсения и громко произнося слова, обратился градоначальник к девушкам, едва те приблизились к толпе. - Этого молодого нахала на пушечный выстрел не подпускать к моей приемной и пресс-конференциям! Вы поняли, Ксения? Вы все уяснили, Анна?
       Девушки закивали головами. Причем белокурая Ксюша проделывала это движение как механический болванчик, глядя изумленными глазами на своего недавнего, еще не развенчанного кумира.
       Арсений понял - битва с бюрократией проиграна и нужно достойно ее завершить. Он уже ничего не ждал и не желал. Решительно развернувшись на каблуках и, сжимая бумажный сверток в руке, он вышел из здания администрации. Широким шагом журналист направился по промерзшему проспекту туда, где несколько десятилетий назад начиналась история его любимого города. Сейчас здесь стоял памятник вождю всех угнетенных – Владимиру Ульянову-Ленину.
       Водители проезжавших мимо монумента автомобилей в удивлении притормаживали, когда Арсений с букетом роз сквозь сугробы продирался к обветшавшей на сибирских ветрах скульптуре.
       - Конец любви! Впереди только борьба! – шептал вполголоса журналист, возлагая цветы к подножию памятника. С кем сражаться, он еще точно не решил. Но это и не важно...
       klushin.ru