Глава 2. Стальград. Ч. 4

Полчаса спустя отряд маршировал по дороге, вздымая тучи рыжей пыли. При такой маскировке никакого камуфляжа не надо – в чихающем и ругающемся на чем свет стоит облаке даже самый хитрый математик не сможет определить численность приближающегося воинства. Ведомые в поводу кони выворачивали шеи, издавая и вовсе непотребные звуки, видимо, заменявшие кашель.
Наконец командир сжалился и дал отмашку. Счастливые воины, не переставая кашлять и тереть слезящиеся глаза, взобрались на коней. По пояс в быстро оседающей пыли остались лишь мы с Василем. Грей, поежившись под неприязненным взглядом опрометчиво спасенной, возвел очи горе и, в который раз испустив вздох великомученика, протянул мне руку. Василя втянул за шкирку на своего коня молоденький светловолосый лучник, заслужив тем самым мой исполненный благодарности взгляд.

Вот уже несколько лет подряд я наивно полагала, что умею ездить верхом. Но задолго до того, как лес расступился, открыв взору усталых путников деревянные стены крошечной крепости, на собственной шкуре прочувствовала все прелести «прогулки» вдвоем в одном седле. Когда наконец ворота открылись, впустив покрытый толстым слоем пыли отряд, и копыта застучали по мостовой, я дернулась, твердо вознамерившись прекратить пытку. Капитану ничего не оставалось, как спешиться и помочь «даме» сползти на тротуар.
С хрустом распрямив спину, так что из глаз посыпались искры от боли, и кое-как установив ноги параллельно друг другу, я вежливо поблагодарила наших спасителей и повисла на Василе, не в силах самостоятельно справиться с собственным позвоночником.
Грей учтиво склонил голову, тщетно скрывая облегчение. И вдруг резко вскинул на меня загоревшийся взгляд. Я вопросительно изогнула бровь. Он почему-то стушевался. И я мстительно проговорила:
– Благодарим Вас, сэр. За героическое спасение одиноких беззащитных путников от лап лесных разбойников, а так же за то, что проводили до сего гостеприимного городка, – жители означенного поселения как раз начали собираться вокруг нас, с интересом прислушиваясь. – Сожалеем, что доставили Вам столько хлопот и отвлекли от несения службы. Посему не будем более злоупотреблять Вашей добротой.
Под озадаченным взором капитана я порылась в кошелечке, задрав подол рубахи и тем самым выставив на всеобщее обозрение пупок. Судя по неодобрительному оханью почтенных сизовчан (или как их там?), это простое действие оказалось на грани приличия, и еще чуть-чуть... Ну а пока я извлекла-таки из сумки «подарок» спасителям – с десяток монет разного достоинства, от 5-ти до 50-ти копеек включительно. Ссыпав мелочь в машинально протянутую ладонь, с удовольствием понаблюдала за вытянутым лицом уставившегося на нежданное «богатство» парня.
Молчание тем временем затягивалось.
– Что? – наконец не выдержала я.
Капитан с лязгом подтянул отвисшую челюсть и наконец собрал разъезжающиеся глаза в кучку.
– Боже... Два года... Я уж и не надеялся...
– На что?
Как и следовало ожидать, меня проигнорировали. Посему, оскорбившись, я потянула Василя за рукав, намереваясь протискаться сквозь толпу любопытствующих в направлении центральной площади. Никодим объяснил мне, как добраться до местного старосты, и я была намерена как можно скорее воспользоваться гостеприимством последнего.
– Постойте!
Ну что еще?
Капитан выглядел на редкость озадаченным. Он что-то тихо сказал своим людям, выстроившимся за широкой спиной командира, и, пробормотав что-то вроде: «провожу», увязался за нами следом.

Селение было на удивление компактным. Крошечный пятачок мощеной (через каждые полшага относительно ровными рядами заботливо утоплены в подсохшую грязь крупные булыжники) площади, с высоким срубом колодца по центру, плотным кольцом окружали деревянные двухэтажные домики, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся местной администрацией и магазинчиком с правой стороны главной улицы и гостиницей с корчмой на первом этаже – с левой. Вот уж не думала, что в таком крошечном городке – в три ряда домиков с лужайками вокруг площади, – может сыскаться приют усталому путнику в виде самого настоящего постоялого двора. Тем не менее, он был. С наглухо заколоченными окнами второго этажа.
Обещанный староста обретался, как ни странно, на рабочем месте, то есть в просторном «кабинете» на втором этаже «ратуши», за широким конторским столом, где уныло разбирал какие-то бумаги.
При виде гостей он расцвел, видимо, посчитав явление посетителей достойным поводом отложить возню с документами на неопределенный срок. Широким приглашающим жестом смахнув со стола голубоватые странички, усеявшие рассохшиеся доски пола ровным слоем, староста попытался приподняться нам навстречу. Протестующее скрипнул стол, отказываясь выпускать хозяина из плена, с жалобным звоном опрокинулась чернильница, заливая оказавшиеся по соседству папки густой чернотой. Староста досадливо поморщился, обозрев разрушения, неопределенно махнул рукой, очистив тем самым стол от остального хлама, и наконец обратился к посетителям, во избежание дальнейших недоразумений сложив руки на объемистом брюшке:
– Добро пожаловать. Прошу вас, присаживайтесь и рассказывайте, что вас привело к нам.
Вдоль оклеенной розовыми в цветочек обоями стены в ряд стояли колченогие табуреты, весьма ненадежные на первый взгляд. Да и на второй, признаться, тоже. Староста с нескрываемым любопытством следил за нашими попытками устроиться поудобнее на этом шатающемся безобразии. Похоже, табуреты здесь держали именно как средство развеять скуку хозяина кабинета за счет посетителей.
<>
Однако, ценой невероятных акробатических трюков, нам удалось его разочаровать. Староста для верности выждал пару минут, но скрипа, грохота и криков так и не дождался.
Я улыбнулась изо всех сил, как умела. Василь, случайно встретившись со мной взглядом, поперхнулся и поспешно вскочил с казенной мебели.
Игру в гляделки я никогда не любила. Бабуля говорила, что это от избытка болтливости. Похоже, так оно и есть. Прокашлявшись для порядка и привлечения внимания к собственной персоне, я бодро начала:
– Э-э-э... – интригующее начало, не правда ли? – Многоуважаемый Петро. Меня зовут Ксения. Мы с Василем (помоложе который) держим путь в столицу из Синелесья. Так уж сложилось, что путешествовали мы только вдвоем. Ну и, понятно, напоролись на местных «джентльменов удачи». Если бы не патруль, страшно даже подумать... – «многоуважаемый» слушал с искренним участием, казалось, еще чуть-чуть, и пустит скупую мужскую слезу. – Ребята любезно проводили нас до Сизовок, но, скорее всего, до Стальграда нам с Василем придется опять добираться самостоятельно, – староста покосился на приунывшего капитана, укоризненно покачал пышными усами (в силу отсутствия шеи качать головой он просто не умел). Я поспешила оправдать несправедливо обвиненного, они нас все-таки спасли, пусть и нечаянно. – Мы, собственно, так и планировали, в гордом одиночестве прогуляться. Здесь, говорят, разбойников давненько не было видно, да и надеялись проскочит в случае чего, тут ведь недалеко... относительно, понятно. Ну а за дальнейшим содействием Никодим посоветовал обратиться к Вам, – кустистые брови медленно поползли вверх, Петро явно не ожидал такого поворота.
Чувствую, провожатых он нам не выделит. Их просто нет. И на что я только надеялась?.. Идиотка!
Молчание затягивалось. Попросить прямым текстом я не решилась, и без того ситуация оказалась, мягко говоря, неловкой.
Петро смущенно кашлянул, виновато развел руками:
– Милая девушка... Понимаете, тут такое дело... Мы бы с радостью, по старой дружбе, да и так... В общем, я не знаю даже, что могу для вас сделать. Обоз ушел рано утром три дня назад, но наши люди еще не вернулись, хотя должны были появиться в тот же день вечером.
Ох... Что же теперь делать?! Меня обуяла тихая паника, грозившая перейти в очень даже громкую истерику с топаньем ногами и битьем головой о стену. Вся гамма чувств, видимо, отразилась на моем лице. Бедняга Петро заерзал на стуле, переводя затравленный взгляд с Василя на капитана, как-то умудряясь миновать меня.
Первым не выдержал Грей. Стараясь не делать резких движений, он поднялся с облегченно скрипнувшей табуретки и осторожно обнял меня за плечи. Я аккуратно наполнила глаза слезами и выдала самый жалобный взгляд, на который только была способна.