Как Рому с уроков выгнали. Главы из повести

Как будто не один Рома на свете живет, а двое. Если в сказку он попадает, прямо-таки добрым молодцем становится, угнетенным защитник, угнетателям – гроза. А вот в обычной жизни никак повзрослеть не может; посмотришь на него иногда и рукой махнешь – не Рома это, а вылитый Иванушка-дурачок.
Однажды на уроке он размечтался о чем–то, учительницу, конечно, не слушал, а она объясняла, как надо слова со строчки на строчку переносить. Долго объясняла, подробно, а Рома все в облаках витал.
– Макаров, – сказала учительница, – как «мама» переносится?
– А? – очнулся Рома. – Кого перенести?
– «Маму» перенести.
– Ну вы и скажите, Альбина Александровна! Как же я ее перенести смогу, она у меня, знаете, какая тяжелая!
– Плохо, Макаров, придется тебе двойку поставить. Малькова, а ты как слово «мама» перенесешь?
– Слово «мама» состоит из двух слогов, – отвечала Малькова, – поэтому на другую строчку можно перенести только второй слог “ма”.
– Правильно, пять, – сказала учительница.
Малькова села на место и показала Роме язык.
– А теперь, дети, возьмем слово потруднее: велосипед. Здесь уже не два слога, а целых четыре, поэтому его можно переносить по разному. Вот Рома Макаров и скажет нам, как это сделать. Ведь он, наверное, хочет двойку исправить.
Но Рома Макаров не хотел исправлять двойку, он снова витал в облаках. И лишь когда учительница во второй раз назвала его фамилию, он нехотя поднялся с места и спросил:
– Чего?
– Как надо «велосипед» переносить? – повторила учительница.
– Да какой дурак велосипед на себе носит? – захихикал Рома. – На велосипедах ездят.
– Придется тебе еще одну двойку поставить, – вздохнула учительница, – но, подозреваю, что и она не последняя.
Тут прозвенел звонок, ребята бросились на перемену, и Рома, конечно, тоже. Он позволял себе мечтать только на уроках. Итак, он мигом выскочил к доске и повернул к двери, но его личный враг, Митька Курочкин, подставил ему ножку, и он, грохнувшись на пол, закатился на животе под учительский стол. Рома, естественно, разозлился и быстро вскочил на ноги, чтобы отомстить обидчику, но не учел при этом, что находится под столом. Альбина Александровна, не успевшая и слова сказать по поводу такого хулиганства, с испугом увидела, что стол ее вдруг подпрыгнул, как раненый конь, все тетрадки и школьные принадлежности, лежавшие на нем, разлетелись в разные стороны, а бутылочка с красной тушью ударила ее по плечу, и зловещее красное пятно расползлось на ее белом свитере. Крышка же стола, сделанная из тонкого листа фанеры, разломилась изнутри, и оттуда появилась Ромина голова. Рома с ужасом посмотрел на учительницу, на ее испорченный свитер и сказал, тяжело дыша:
– Здрасьте!
– Здрасьте, – машинально ответила Альбина Александровна и даже застонала от тоски, – ну когда же это кончится, дети? Неужели нельзя отдыхать по нормальному? Курочкин, встань в угол, а ты, Макаров, вылезай из-под стола.
– Не могу, – чуть не плача, простонал Рома, – меня зажало совсем. Действительно, в шею его упирались рваные края фанеры и не пускали ни туда, ни сюда. Ромина голова лежала на столе, как бы сама по себе, и это было так забавно, что все дети прямо-таки задыхались от смеха.
– Не смейтесь, дети, ему же больно, – сказала учительница, но сама вдруг закрыла лицо руками и истерически рассмеялась.
В это время в классе появилась школьный директор, Тамара Карповна, женщина довольно строгая. Ей показалось, что Альбина Александровна не смеется, а рыдает, ибо звуки, просачивающиеся сквозь ее ладони, носили весьма неопределенный характер.
– Что с вами, голубушка? – воскликнула директор, рассеянно скользнув взглядом по Роминой голове на столе.
Альбина Александровна отняла руки от лица и посмотрела на Тамару Карповну. От смеха из ее глаз катились слезы.
– Довели вас, изверги! – всплеснула руками директор, а увидев на ее свитере красное пятно и, подумав, что это кровь, закричала не своим голосом. – Убили, убили преподавателя, бандиты!
Дети прямо-таки зашлись от восторга.
– А может ничего, может, обойдется? Сейчас я врача позову, – продолжала свой монолог директор школы, но, повнимательней посмотрев на стол и сообразив, что на нем не что-нибудь, а голова одного из учеников, чуть на пол не упала от ужаса.
– Альбина Александровна, – просипела она, – неужели вы ученику голову оторвали?
Альбина Александровна хотела что-то ответить, но не смогла, ее по прежнему душил смех.
– Да не отрывала она мне голову, – сказал Рома, – и никто не отрывал. Весь я на месте, только вот вылезти никак не могу.
Тогда Тамара Карповна отогнула фанеру от роминой шеи и помогла ему освободиться.
– Так что же у вас происходит? – уже строгим, официальным тоном спросила директор.
Альбина Александровна, пришедшая, наконец, в себя, рассказала ей о случившемся.
–Так, так... С этим стоит серьезно разобраться и наказать кое-кого, так наказать, чтобы другим неповадно было! Но я не за этим зашла... А зачем же я зашла, собственно? Вот те на, забыла. Впрочем, с вами и имя свое забудешь! Ладно, зайду, когда вспомню.
И Тамара Карповна выплыла из класса.
– Садитесь-ка по местам, дети, – сказала Альбина Александровна, –звонок на урок давно уже прозвенел... Макаров и Курочкин, поднимите все с пола и тоже садитесь.
Поднимая раскиданные со стола школьные принадлежности, Рома отвесил Мите подзатыльник и пообещал после уроков еще добавить. Митя же заверил Рому в том, что тот сам на орехи получит. Поговорив таким образом, они заняли свои места.
– То, что произошло сегодня в классе, – вздохнула Альбина Александровна и скосила глаза на испорченный свитер, – в голове не укладывается. Об этом мы еще будем говорить на родительском собрании. Ну а сейчас откройте учебники на тридцать второй странице... Макаров, да математику открывай, а не пропись. Горе с тобой, прямо! Читаю задачу: у одного мальчика было два яблока, у второго – четыре. По скольку яблок будет у каждого, если второй мальчик отдаст первому одно яблоко?... Кто может сказать правильное решение? Макаров, ты хочешь сказать?
– Ага, – кивнул Рома, – у них будет по три яблока. Только зачем второму мальчику отдавать свое яблоко? Он что, ненормальный? Его можно на жвачку обменять, или на конфету...
– По математике ты хорошо соображаешь, – сказала Альбина Александровна, – но жадность твоя меня, право, удивила. Что плохого в том, что мальчик поделился со своим товарищем?
– У его товарища уже было два яблока, – не унимался Рома, – а делиться надо с теми, у кого совсем ничего нет.
– В твоих рассуждениях есть логика, – согласилась Альбина Александровна, – но у нас идет урок математики, и мы решаем конкретную задачу, так давайте не отвлекаться на другие вопросы.Слушайте теперь следующую задачу, посложнее:в классе учится 25 учеников. Трое из них болеют, один отпросился на день рождения к бабушке, а четверых учительница послала в библиотеку за книжками. Сколько всего учеников присутствуют в классе? Курочкин, расскажи, как будешь решать эту задачу.
Митя Курочкин встал и почесал в затылке.
– Это очень непростая задача, – заявил он.
– Да уж, – согласилась учительница.
– Если трое учеников болеют, – продолжал Митя, – значит, их нет в классе.
– Правильно.
– Если один ученик ушел к бабушке на день рождения, его тоже нет.
– И не будет, – добавил Рома, потому что его волк съел, как Красную Шапочку. К бабушкам на день рождения опасно ходить.
– Макаров, – сказала Альбина Александровна, – еще одно слово – и я тебя за дверь выставлю. Продолжай, Курочкин.
– А четверых учеников, что ушли в библиотеку, можно не считать, они назад в класс вернутся, пока я задачу решаю. Поэтому...
– Поэтому я тебе сейчас двойку поставлю, – рассердилась Альбина Александровна, – хватит ерундой заниматься! Условия задачи конкретны, и не тебе их менять.
– Ну, хорошо, – милостиво согласился Митя Курочкин, – пускай они в библиотеке всю жизнь сидят. Значит, трое болеющих, плюс один на дне рождения загулявший, плюс четверо за книжками посланные. Это будет, это будет... Десять!
– Разве?
– Одиннадцать!
– Подумай получше.
– Пять!
– Два! Тебе два. Садись на место. Так кто скажет, сколько будет 3+1+4?
– Восемь! – крикнул Рома.
– Правильно, Макаров. Если ты такой умный, продолжай задачку решать.
– Мы выяснили, что восьмерых учеников в классе нет,а их всего двадцать пять Значит, чтобы определить количество присутствующих учеников, надо от двадцати пяти отнять восемь. Это будет, наверное, семнадцать.
– Совершенно верно, – сказала Альбина Александровна, – эко тебя, Макаров, встряхнуло, когда ты мой стол головой проломил. И слушать стал, что учительница говорит: и отвечаешь толково, не как на русском. Кстати, можно ли перенести слово “стол”?
– Куда? – спросил Рома.
– Да не куда! – заскрежетала зубами Альбина Александровна. – А по правилам грамматики.
– У нас же Математика сейчас.
– Учительница сама знает, какой урок идет. Ответишь, переносится ли слово «стол», или тебе еще одну двойку поставить?
– Можно, – сказал Рома.
– Что можно? Перенести или двойку поставить?
– Перенести.
– Неправильно. Слово «стол» состоит только из одного слога, поэтому переносить его нельзя!
– Хорошо, не буду, – согласился Рома.
– Что не будешь?
– Переносить.
– А ломать?
– Как ломать? Разве в грамматике слова ломают?
– Да не в грамматике, а в прямом смысле. Видишь, на что мой стол теперь похож?
– А моя голова? – обиделся Рома. – Вы бы спросили, цела ли моя голова. А то стол, стол! Да и не я виноват вовсе, что так получилось. Если бы Митька мне ножку не подставил, ничего бы не произошло!
Рома так разошелся, что не успела Альбина Александровна и рта раскрыть, как он вскочил с места, схватил свой портфель и стал охаживать им Митю Курочкина, приговаривая при этом:
– Вот тебе, хмырь болотный, вот тебе!
– Ой-ой! – вопил Митя, пытаясь отнять у Ромы портфель.
– Дети, прекратите! – взмолилась Альбина Александровна.
 Но детей было не унять. Они тыкали друг друга кулаками под ребра, царапались и даже кусались. Потом Митя сумел оттолкнуть от себя Рому и забрался на парту с ногами, подняв над головой свой портфель.
– А ну, марш из класса! – вконец вышла из себя Альбина Александровна. – И чтобы духу вашего здесь не было, пока родителей не приведете!
Мальчики собрали свои пожитки и вышли в коридор, недовольные друг другом и учительницей.
– Еще хочешь? – спросил Рома, останавливаясь посреди коридора.
– Хочу! – заносчиво ответил Митя и первым полез в драку. Но Рома так сильно толкнул его в грудь, что он отлетел в сторону, как резиновый мячик, распахнул спиной какую-то дверь и влетел в чей-то кабинет. Конечно, это оказался кабинет директора школы. Тамара Карповна так и подскочила за своим письменным столом.
– Господи, уже до меня добрались! – с ужасом воскликнула она.
Рома хотел было дать деру, так как он еще в коридоре находился и директор его пока не заметила, но тут подоспел учитель труда, Вениамин Игнатьевич и, схватив его за шиворот, втащил в директорский кабинет.
– Ага, еще один! – обрадовалась Тамара Карповна. – Вот они, голубчики, и попались. Выгонять вас придется из школы, выгонять.
– Уже выгнали, – сказал Рома, скосив взгляд на Вениамина Игнатьевича, который все еще держал его мертвой хваткой.
– Так то из класса, – возразила Тамара Карповна, – а я говорю из школы.
– Из школы не выгоните, – ответил на это Митя Курочкин, – права не имеете.
– Смотри, какие грамотные! А вот вызову-ка я ваших родителей, и посмотрим, что вы тогда будете говорить.
– Вызвали уже, – буркнул Рома.
Тамара Карповна махнула на них рукой и бросила раздраженно:
– Идите отсюда! Глаза бы мои вас не видели!
– Пойдем, друг! – сказал Рома.
– Пойдем! – сказал Митя.
И они, обнявшись, вышли из директорского кабинета. Отныне их было водой не разлить.