Gaudeamus Igitur

       В медицинский поступил я сам. Денег никто не заносил, не те времена были. Невестка наша посоветовала – Петя, попробуй на фармфак документы сдать, там мужиков всегда недобор.
       Хороший совет дала. Я-то не определился, куда учиться пойти, только чуял, что армии боюсь, как чёрт ладана. Мой отец четыре года в армии прослужил и две войны прошёл – Финскую и Отечественную. Десять лет в общей сложности. Слава Богу, живым вернулся.
       Он так говорил:
       - Я крестьянином родился, образование – четыре класса, шофёром работаю, но хочу, чтобы дети мои инженерами были, или врачами.
       Все смеются над ним – Яшка-дурачок! А он, когда я ещё ребёнком был, со мной, как с взрослым разговаривал.
       - Петя, сынок, учись хорошо! Ну, её, армию, на ***! Щас не война – после школы в институт иди. Только учись, я тебе помогу.
       Школу так себе закончил, но химию знал неплохо. Четвёрку на вступительном экзамене получил – она-то мне и помогла.
       В институт пришёл, все умные, серьёзные. Многие в общаге живут, сторожами на жизнь подрабатывают. А мне отец денег даёт, два костюма болгарских купил. Я среди студентов потёрся немного и с Саней Смагиным познакомился. Он меня к пиву и приучил.
       Помню, на первом курсе перед лекцией по математике окно в два часа после практических было. Мы с Саней в кафе сразу, пиво пить. Отдыхаем, по четыре бутылочки жигулёвского и бутерброды с сыром. Время быстро пролетает, уже и на лекцию бежать. Летим, опаздываем... А математиком был пожилой мужик, борода в серебре наполовину, и пальцев, как у Ельцина не хватает. Только на правой руке. От армии, что ли косил...

       Посидим мы с дружком полчаса, послушаем, в туалет захочется, и руки тянем – можно выйти?
       Он один раз нас отпустил, потом другой, студенты посмеиваться начали, а на третьей лекции не позволил, говорит, ничего, мол, потЕрпите.
       А как терпеть? Мы на самом верхнем ряду в аудитории вдвоём всегда кантовались. До конца первого часа минут пятнадцать.

       - Сань, слышь, я щас в штаны нассу, что делать?
       - Петь, сам не знаю...
       - Чего не знаешь? Если на пол - застукают - из института выгонят!
       - Ладно, *** с ним, давай мне в портфель.

       Санька старше меня на два года, из семьи приличной. Блондин голубоглазый, одевался красиво, волосы всё назад зачёсывал. Портфель у него кожаный был, чёрный такой, вместительный. Он его раскрыл, между ног поставил, и отливать начал, журчит, блять, закончить никак не может.
       А мне семнадцать лет, после пива поддатый слегка. Может, громко шептался с Саньком, а может беспалый, сука, не только указкой по доске водил, а прислушивался ещё...
       Мне Смагин портфель ногой придвинул, а сам на лектора внимательно смотрит и в тетрадь что-то чиркает. Только я опорожняться начал, а математик спрашивает:
       - Молодые люди, что вы там делаете?
       И на меня глядит.
       - Ничего, - говорю, а остановиться не могу.
       - Надо вставать, когда отвечаете!

       Ну, встал, конечно, снизу меня только по грудь видно, а отливать продолжаю. Что-то в портфель, а что-то на брюки уже.
       - Ладно, садитесь.
       Фу... Хорошо как стало! Только, мокрый в мотне до коленок. Тут первый час закончился, звонок прозвенел. Студенты к выходу потянулись, а лектор стоит, не уходит. За нами наблюдает.
       - Сань, чего делать? Брюки сильно обоссаны, как выходить буду?
       - Я первый пойду, ты за мной, штаны портфелем прикроешь.
       Смагин у меня вроде учителя был. Умный, бля... Ну, идём, как он сказал – сзади Саньком прикрываюсь, портфель чуть ниже пояса несу. Мимо лектора проходим, я смотреть на него боюсь, глаза вниз опустил... Мать честная! А из портфеля-то капает! Вверх на математика глянул... Он от злости зелёный весь. Потом на экзамене меня ****! Только с третьего раза тройку поставил, а Саньке – нет, так и отчислили.

       А потом выпивать всё больше стал. Влюбился один раз сильно, в Наташку из параллельной группы. Она на Ленинских Горах жила, недалеко от метро. Как-то раз, после занятий за ней проследил, и дом её увидел. Остановился у входа – ё-моё! Парадное в дереве полированном, вахтёрша за столом сидит, по телефону разговаривает. Всю ночь у подъезда проторчал, утром Наташа выходит, в институт едет, я за ней в метро, в вагоне прячусь от неё... И любуюсь...
       На третьем курсе она замуж вышла, так и не узнала про чувства мои. На свадьбу много студентов пригласили, меня в том числе. В Славянский Базар. Народу! Закуски! Вся дефицитная жратва на меня смотрит. Жених высокий, морда белая, непьющий, сразу видно. Я из дома аккордеон с собой прихватил, под столом у ног спрятал, думал, спою ей напоследок, пусть хоть раз на меня поглядит.
       Как только “горько” прокричали, стопку накатил и меха растянул...
В жизни так хорошо не пел, заслушались все. А Наташа на меня взгляд бросила и опять с женихом о чём-то шепчется.
       Я салата себе в тарелку положил, только вилку ко рту поднёс – родственник какой-то подходит и говорит:
       - Друг, ты “Ладу” знаешь?
- Знаю, - говорю, - Щас закушу только – и спою.
- Слышь, тебя что, сюда жрать пригласили?
       Во, думаю, за гармониста приняли! Я целый вечер старался, гости подпевают, всем понравилось. Только поесть как следует не удалось, а водки выпил, конечно. Утром проснулся в подъезде, аккордеон вместо подушки под головой лежит. Так моя первая любовь и закончилась.

       А вскоре мне отец работу нашёл. Он водилой был, в 8-м таксомоторном парке. Недалеко от платформы Новая. У них на ТО-2 место освободилось. Родитель мне объясняет, мол, работа хоть и тяжёлая, но прибыльная – ночь через ночь, машины мыть. Движок тебе по закону чистить нужно, а низ сами таксисты должны от грязи пидарасить, но им не охота, да и сыро очень. Ты у ребят фартук прорезиненный купишь, перчатки длинные и сапоги, не намокнешь. А низок помыл – рупь, до двадцати пяти машин за ночь проходит.
       Ни *** себе! У нас стипендия двадцать восемь в месяц. Работать начал, быстро освоился. Ребята меня уважали. Мой сменщик жадный был, никому машины мыть не позволял, а я помою пяток, и Андрею, дежурному электрику, говорю – давай пару часиков похалтурь с кем-нибудь, я отдохну пока. И фартук ему вручаю. Он мужик уже в возрасте, семья большая, но выпить всё время хочет.
       Да, зарплату ещё платили – сто рублей в месяц. В парке ночью водку по пять рублей продавали, а мне место подсказали, где “Старку” по три двенадцать достать, чуть не два рубля навара с одной бутылки.
       На занятиях, правда, спать всё время хотелось. Зато приедешь на 15-ю Парковую в общагу мединститута, денег полные карманы и портфель от шампанского и водки раздувается.
       До этой работы, пьянка не сильно учёбе мешала – посижу два дня и две ночи перед экзаменом, выучу всё процентов на восемьдесят – и на экзамен иду. Только с билетами мне очень не везло, поэтому с двойки на тройку и перебивался.
       Но тут вобще до экзамена не допускают! Я по предмету этому даже ни один зачёт не могу получить. Письмо домой отцу прислали, дескать, сын ваш, Петя Шнякин, будет отчислен с последнего курса из-за неуспеваемости по Заводской Технологии. Перед отцом стыдно, хотел уж в педагогический переводиться, а там военной кафедры нету, в армию потом идти.
       Ну, собрал я, как говорится, волю в кулак, и учить стал по серьёзному – зачёты за две недели сдал. Предмет уже знал на отлично, но решил, что всё на *** выучу на этот раз, даже конспекты с лекциями у людей попросил.
       Перед экзаменом смена моя как раз. Я на работу книжку с собой не брал, только лекции листаю, всё нужное в тетрадку записываю. И дежурного электрика попросил:
       - Андрей, сегодня повкалывай за меня. Деньги все себе бери. И не беспокой, пожалуйста, я часа три позанимаюсь, и спать лягу – экзамен завтра утром.
       - Хорошо, Петь. Я фартук твой возьму?
       - Бери, конечно...

       А работать я в семь вечера начинал. И до семи утра. Сижу себе в комнатке, лекции изучаю. Вдруг стук в дверь, это Андрей со слесарем Володькой пришли.
       - Петь, мы тут с Вовкой пять машин охуячили, водки взяли бутылку. Давай выпьем, у меня и закусить есть чем.
       - Да вы что, не понимаете? Нельзя мне пить!
       - Ладно, что со стакана будет? Вон у меня бутерброды с колбасой и огурчики малосольные...
       При слове “огурчики” мой рот слюной наполнился. Ох, хорошо, конечно, водочки выпить и огурчиком похрустеть.

       - *** с ним, давай. Но только один. И не приходите больше!

       Но они пришли в одиннадцать. И в два ночи.
       Разбудили меня полседьмого.
       - Петь, бери шланг, промывай всё, а мы побежали – начальнику хоть с утра надо показаться!
       Я рабочее место отпидарасил, а самого ведёт, не протрезвел ещё. В метро еду, у дверей стою, сесть страшно, засну. На экзамен прибыл, ребята шепчут, ты что, Петь, тебя и так с Заводской чуть не выгнали, а ты пьяный на кафедру прёшься!
       - Эх, была, не была! Первым пойду.
       Захожу, билет тяну... Посмотрел – всё знаю, никогда так не везло! А принимала женщина, пожилая, доцент. Я шатаюсь слегка, но говорю, что сдавать без подготовки буду.
       Тут же сел перед ней и давай по билету отвечать, минут пятнадцать подряд ***чил. Но дышать в сторону стараюсь. Она зачётку в руки взяла, удивлённо смотрит и вопрос из лекций задаёт. Так, думаю, пятёрку собралась ставить. У меня за время учёбы только одна пятёрка была, по английскому.
       Я и на этот вопрос ей без запинки. Баба зачётку положила на стол и нацарапала в ней что-то. Всё, Шнякин, свободны. И книжицу с оценками протянула. Заглянул туда – “удовл.”.
       - А за что Вы мне тройку поставили?
       - Молодой человек, в таком состоянии я вообще не должна была Вас к экзамену допускать!
       - Да я брата в армию провожал. Извините...

       А сам вышел на улицу и к Никитским в гастроном побежал. Вот и дура ты, думаю, хотя и доцент. Если в таком состоянии на пятёрку смог ответить, неужели не понятно, как я материал отлично знаю.
       Ну, Андрей, на следующую смену *** тебе фартук дам!