Синяя глоксиния

Растения, как и люди, имеют разные характеры. Это очень хорошо, потому что всегда есть возможность отыскать что-то свое, что нравится, от чего поднимается настроение и хочется жить. Говорят: “О вкусах не спорят” - уж сильно у всех они отличаются. Глоксиния покорила многих своими изысканными цветками-граммофонами, легкостью в уходе и размножении. Более 200 лет продолжается союз человека с нею и со временем он становится только более прочным. Глоксиния принадлежит к той категории растений, которые порождают сначала удивление, а потом и любовь с первого взгляда.
Даже когда впоследствии выясняется, что глоксиния это вовсе не глоксиния, а всего лишь синнингия - ситуация не меняется. Почему-то хочется растение называть именно глоксинией. Несмотря на то, что и одно, и другое название обязано своим происхождением фамилиям двух людей: ботанику Синнингу и врачу Глоксину. Русскому уху слово “глоксиния” кажется родным, в нем слышится: “синяя”. Цвет романтики (синее море, синее небо, синие горы). “Глок” можно пропустить мимо ушей, как что-то новое, стоящее в одном ряду с морем или небом. В зависимости от настроения в имени цветка можно услышать и другое, например “Клок синий” или даже “Глюк синий”. Кстати, в “синнингии” тоже слышится что-то синее, но уже “не в рифму” и нет так явно. Так или иначе, но в душе я считаю, что классическая глоксиния именно синяя. Первые увиденные мной глоксинии были не классическими: красная (точнее свекольная) и белая. Выглядели они шикарно и мне конечно захотелось их развести. Я выпросил пару листиков-черенков. По моим тогдашним представлениям растению для успешного укоренения требовалось тепло и влажность. Про свет я как-то не подумал. Взяв невысокую большую жестяную банку, я наполнил ее строительным песком, увлажнил и прикопал листья, как можно сильнее наклонив их пластинки к субстрату. После этого закрыл стеклом и поставил в теплое, но темное место. С нетерпением я по несколько раз в день проверял не укоренились ли черенки, а к концу недели с огорчением обнаружил, что листья посветлели, на них появились желтые и коричневые пятна, пошла гниль. Наиболее аристократичная белая глоксиния долго не раздумывая тут же загнулась, облегчив мне в два раза уход за черенками. Красная сколько-то еще сопротивлялась плесени, но тоже в конце концов не выдержала. Несколько раз я пытался так развести понравившееся растение, но безуспешно. Прошло какое-то время, когда вдруг я увидел синюю глоксинию... Она не была покрыта шапкой цветков, но и того что было мне хватило. В довершение ко всему данная глоксиния очень нежно и своеобразно пахла. Этот аромат до сих пор ассоциируется у меня с детством, с далекими воспоминаниями, с той обстановкой, которой давно нет. От синей глоксинии мне выделили черенок, который укоренился. Но желание достать еще и других глоксиний от этого только усилилось. В дальнейшем я сумел развести еще красную глоксинию. Теперь, спустя много лет, когда в моей коллекции много разных глоксиний, душевный ажиотаж в их отношении исчез, но все равно есть желание приобрести что-то новенькое. Временами усиливающееся, как детстве. Это не случайно. Во-первых в глоксиниях мне очень нравится форма их цветков-граммофонов, а также поразительное разнообразие цвета и оттенков их окраски. Кроме этого, глоксиния - “комнатное время года”. Не уличное - там и без меня, а главное - независимо от меня есть зима, весна, лето, осень и их смена. А вот на “комнатное время года” я могу повлиять. Например ускорить приход весны, или продлить лето и даже укоротить зиму... Дело в биологии или характере растения - четко выраженной сезонности его поведения.
На родине, в Южной Америке, откуда глоксиния происходит, есть сухой сезон. Это тяжелое, экстремальное время для всех живых существ, и, особенно, растений - ведь они не могут убежать в поисках хотя бы укромного места. Все растения вынуждены как-то приспосабливаться к засухе. Одни приобрели крупные размеры, другие - одеревенели, третьи - усилили подобно жести свои листья, четвертые - покрыли их защитным слоем... Глоксиния нашла свой выход. Она просто теряет все свои стебли и листья, отбрасывая их как ящерица хвост. Остается только то, что под землей. Но солнце жжет и почва тоже пересыхает. Маленькие корешки ситуацию не спасут - высохнут и рассыплются в пыль. Чтобы этого не случилось, растение увеличило, раздуло наподобие мячика нижнюю часть побега. Только этот “мячик” наполнен не воздухом, а водой и питательными веществами и люди назвали его “клубень”. После первых дождей у глоксинии вновь начинается весна. Удивительное совпадение: в северных странах, где растениям угрожает не сухой, а холодный сезон, глоксиния прижилась, найдя свое место. В комнате. Когда солнце светит все меньше и поднимется над горизонтом все реже, люди, чтобы спасти глоксинию делают ей “сухой сезон” искусственно. Просто меньше поливают, а растение все прекрасно понимает и замирает до лучших времен. Именно поэтому зимний покой у глоксинии не должен обеспечиваться хранением “в сухом прохладном месте”. В Южной Америке сухой сезон - теплый. Во всяком случае температура хранения клубневых бегоний и глоксиний сильно различается. Если для первых +5 это самое то что надо, то для глоксинии это смертельный номер, и чем он дольше, тем больше вероятность гибели растения. Около +20 для растения вполне подойдет лучше. А в случае более длительного покоя (скажем до 6 месяцев) температуру можно уменьшить до +15.
Разбудить растение можно в любой момент, слегка увлажнив почву. Приход весны в комнате можно устроить по собственному желанию. Но тогда уж постараться поставить цветок как можно ближе к свету, иначе у глоксинии не хватит сил зацвести.