Анна и Алиса. Избранное

       Старушка была одинокая и обычно разговаривала со старой облезлой болонкой. Старушку звали Анной, собаку - Алисой, они жили в крошечной комнатке коммунальной квартиры. Вторая комната принадлежала молодым супругам, которые ради будущей красивой жизни подались на север. За два года старушка забыла их и иногда путала с несуществующими своими детьми.
       - Я бы за внуками ухаживала, - сказала она у закрытой двери.
       Собака подошла к двери и старательно обнюхала. Из комнаты не пахло едой.
       - Они еще приедут, - сказала Анна.
       И Анна и Алиса были одинаково старые, но разные годы отпущены собаке и человеку. Анне было около восьмидесяти, Алисе пятнадцать. Прошаркав на кахню, старушка подогрела вчерашний пирожок с капустой. Стоил он шесть копеек и его хватало подругам на завтрак. Свою тарелку Анна поставила на стол, другую на низенькую табуретку. Пирожок старушка разломила на два равных куска.
       От старости собака стала лысеть, на спине у нее была плешь. Волосы у старушки поредели, под ними кое-где просвечивала кожа.
       - Уехали, все уехали, - обратилась к несуществующим детям Анна.
       Ей казалось, что они разлетелись по огромной стране и забыли свою мать.
       - Хоть бы два слова написали, - пожаловалась Анна.
       Затвердевшими деснами медлено пережевывала она пирожок. Так же медленно ела собака. Обе знали, что добавки не будет. Обе облизывали каждую ниточку капусты, втягивая в себя питательный капустный сок.
       В районе плохо было с пирожками. Их продавали в домовой кухне и почти всегда там были дорогие, мясные за десять копеек. Но вчера подругам повезло и они взяли два жареных с капустой. Один пошел на ужин, другой на завтрак.
       Страшая подруга получала крошечную пенсию.
       Алиса облизала тарелку и подошла к батарее. Осенью и зимой ей было холодно и она тянулась к теплу. Анна все собиралась, но не могла приобрести ей одежду. В молодости Алиса не мерзла.
       - Пойдем гулять, - позвала ее Анна.
       Алиса молчаливо согласилась со старшей подругой. Две старушки собрались на прогулу. Анна одела потертое мужское пальто.
       Подруги вышли на площадку. Лифт не работал. Трудно было спускаться с высокого четвертого этажа.
       - Хорошо, у тебя детей нет, - задыхаясь, причитала Анна. - Никакой от них благодарности, разъедутся и забудут.
       Собака тяжело ковыляла на тонких лапах, старушка едва передвигала слабенькие ноги.
       Одному ребенку Анна придумала профессию инженера, другому - врача. И врач и инженер жили так далеко, что не могли навестить мать.
       - Вот будет у них отпуск, - размечталась Анна. Алиса не возразила. Она никогда не перечила своей подруге.
       Чуть не сбив старушек, по ступенькам скатился мальчишка. Подруги укоризненно посмотрели ему вслед.
       - Наши не такие, - сказала Анна. Алиса согласно кивнула.
       Наконец они выбрались на улицу, очередная беда поджидала их за порогом. Клюку Анна прятала за мусорные баки, теперь ее там не было. Старушки огорчились и едва не заплакали. Анна с трудом наклонилась, ласковым языком Алиса лизнула ее в губы.
       - Хорошо, у тебя нет сорванцов, - позавидовала Анна подруге.
       Поддерживая друг друга, старушки перебирались через дорогу. Алиса прижималась к ноге Анны и мешала ей идти. Взбесившиеся машины едва не сшибали их, но в последние секунды огибали медленных пешеходов. Анна грозила сухоньким кулачком. Праздные зеваки брезгливо таращились на облысевшую спину Алисы.
       На пустыре большой щенок ускакал от мальчишки и, играя, с разбега толкнул Алису. Та скатилась в канаву. Мальчишка убежал вместе со своим неразумным щенком. Совсем нелегло было выбраться из канавы. Алиса жалобно скулила, Анна долго не могла дотянуться до нее.
       - И не надо, и не приезжайте, - обиделась она на своих детей.
       В канаве была вода, Алиса вымокла. Когда она выбралась с помощью Анны, та вытерла ее полой пальто. Алиса долго не могла согреться.
       - Бегают, а что бегать? - упрекнула сорванцов Анна.
       Взрослые хозяева собак не бегали - собравшись неспокойной толпой, что-то обсуждали. У многих в руках были газеты.
       В обстоятельной статье дотошный автор перечислял убытки, что приносят государству собаки. Убытков набиралсь на несколько миллионов рублей в год.
       - Разве они нас объедают? - волновались возмущенные хозяева.
       - А много ли на них уходит коммунальных услуг?
       - А где обещанные площадки?
       Собаки внимательно прислушивались к их речам. Только неразумные щенки вместе с такими же неразумными мальчишками носились по пустырю.
       В газете прелагали увеличить ежегодный сбор с собак до двухсот рублей.
       - Тогда я удавлю ее! - волновался неспокойный товарищ.
       - А как же старушки? - показал другой гражданин на Анну.
       - Нет, - отказалась та. - К нам это не относится. Она почти ничего не ест.
       Одни печально улыбнулись, другие вздохнули. Алиса преданно смотрела на Анну.
       Поддерживая друг друга, старушки отступили от враждебного пустыря. Раньше Алиса любила гулять, но теперь спешила сделать свои дела и вернуться домой. Подруги благополучно перебрались через дорогу.
       Статья в газете не имела к ним никакого отношения, Анна постаралась поскорее зыбыть о ней.
       - Я напишу детям, они помогут, - сказала она.
       Прежде чем вернуться домой, подруги зашли в домовую кухню купить два пирожка на обед.
       Нависший над котлетами гражданин ошалело уставился на собаку. Анна старалась не смотреть на жующие его щеки. И на прилавок старалась не смотреть. Ее подруга тоже не смотрела.
       - Она одинокая, - пожалела старушку добрая продавщица.
       - Покушать не дают, - отодвинул гражданин котлеты.
       Алиса тихо и просительно взвизгнула.
       - Нельзя доедать, не наше, - сказала Анна.
       - Больше с капустой не будет, - сказала продавщица.
       Не находя убедительных слов, Анна прижала руки к груди.
       - С мясом за десять копеек, - сказала продавщица. Анна молча смотрела не нее.
       - План надо выполнять! - объяснила та. Старушка молчала.
       - Что я за свои деньги буду тебе покупать! - рассердилась продавщица. Трудно было выдержать молчание Анны.
       - У меня дети, я сама, - наконец сказала старушка. Она достала кошелек, там забренчала мелочь, Алиса радостно взвизгнула.
       Но Анна не купила обед, тяжело передвигая неверные ноги, выбралась на улицу. Алиса пыталась поймать убегающий взгляд подруги.
       - Потом, сначала заплатим за квартиру, - обещала ей Анна. Свои расходы планировала она на много дней вперед.
       Подруги отправились в сберкассу.
       Нелегко им жилось в мире, где ежедневно шла борьба за повышение качества продукции. Из продажи изъяли низкосортное дешевое мясо, пельмени стали выпускать в более удобной и более вместительной упаковке. Копеечные колбасы врачи признали вредными для здоровья. Нелегко в преклонном возрасте приспосабливаться к быстро меняющемуся миру.
       Этот день был не самым удачным в долгой жизни Анны.
       Все мы знаем о богатых месторождениях на севере страны. Чтобы снабдить страну необходимым продуктом, построены тысячекилометровые газопроводы, нелегко в болотах и вечной мерзлоте прокладывать трубы, нелегко на севере первопроходцам и строителям. До недавнего времени в нашем городе за пользование газом с человека брали по пятнадцать копеек в месяц. Эти копейки не могли окупить строительство. По просьбе трудящихся плата за газ была повышена до тридцати восьми копеек.
       - Я почти не поьзуюсь газом, - беспомощно сказала Анна в сберкассе.
       Грамотная кассирша невразумительно сослалась на повышенную удельную теплоту сгорания.
       Посетители с безразличием или с жалостью смотрели на двух старушек.
       - Я заплачу, - предложил участливый гражданин. Он достал увесистый бумажник.
       - Любят они прибедняться, - сказала недоверчивая женщина.
       - Я сама могу. У меня дети, - отказалась Анна. Она выгребла свои копейки. Их хватило как раз заплатить за комнату и за коммунальные услуги.
       - Что я говорила, - усмехнулась женщина. - Все по чулкам и наволочкам запрятано!
       - Ну, раз дети..., - сказал участливый гражданин.
       Все свои копейки отдала Анна за газ с повышенной удельной теплотой сгорания. Она была спокойна, сморщенное ее личико было неподвижно. Алиса со страхом смотрела на подругу.
       - Всего на двадцать три копейки дороже, - сказала кассирша.
       Подруги мимо домовой кухни направились к своему дому. Алиса легонько дернула Анну за полу пальто.
       - Клюку украли, ты в лужу упала, дети не пишут, - сказала Анна.
       Алиса остановилась около дверей домовой кухни.
       - Ты прости меня, - сказала Анна. Собака все смотрела и было не спрятаться от ее печального взгляда.
       Анна подняла голову. Безоблачное с утра небо затягивали серые тучи. Анна протянула руку ладонью вверх, но сразу же сжала ладонь в кулак. Она не умела просить и выхода не было.
       - Не получилось, - отказалась обедать Анна. Алиса смотрела на нее печальными глазами.
       - И детей я придумала, - призналась Анна.
       Две старушки полностью прожили отпущенный им век и сопротивляться было бесполезно.
       Мимо грохочущих машин, мимо торопливых пешеходов, мимо неспокойного и вечного города, мимо сутолоки и бестолочи, мимо неба, сплошными тучами упавшего на город, мимо всех и всего, поддерживая друг друга, добрались они до своего дома. Задыхаясь, останавливаясь на каждой ступеньке, вскарабкались на высокий свой этаж.
       Стараясь ни о чем не думать и ни о чем не думая, занялась Анна домашним хозяйством. Она старалась не смотреть и не смотрела на Алису. Форточка была закрыта, дверь на кухню Анна тоже закрыцла. Спички куда-то запропастились, спички на этот раз были не нужны.
       Анна открыла все конфорки, положила на плиту досочку, но досочку голову. Газ повышенного качества бесшумно вошел в ее легкие. Старушка не пошевелилась.
       Собака заметалась по кухне и вдруг в отчаянном прыжке запрыгнула на плиту.
       Алиса обняла Анну, своим облезлым телом прижалась к морщинистому лицу. Анна обняла Алису. Они не шевелились.
       Напоследок им повезло, и жизнь милосердно одновременно ушла из изношенных их тел.
       Сначала газ упруго вырывался из конфорок, потом не стало ни газа, ни вечного города.
       Все кончилось, потому что загробной жизни не существует.