Памяти Башлачёва
Безусловно, по широте охвата тем Башлачёв намного уступает Пушкину или Высоцкому, но по мастерству владения словом и впитыванию его глубинного, сакрального смысла – ничуть. Его колдовские песни-заклинания и бесшабашно-иронические, скоморошеские напевы наполнены такой мудростью и болью, перед пропастью которых исчезают обычные слова похвалы или критики.
«В черных пятнах родимой злости
Грех обиженным дуракам.
А деньги - что ж, это те же гвозди,
И так же тянутся к нашим рукам».
«Да не отмоешься, если вся кровь да как с гуся беда и разбито корыто.
Вместо икон станут Страшным судом - по себе - нас судить зеркала.
Имя имен вырвет с корнем все то, что до срока зарыто.
В сито времен бросит боль да былинку, чтоб истиной к сроку взошла».
Тема смерти, как у немногих до и после него, толстой красной нитью прошивает песни.
«Пролив свой больное семя
На лезвие того ножа,
Которым нас срезает время,
Когда срезает урожай».
«Я красным вином написал заявление смерти.
Причина прогула - мол, запил, куда ж во хмелю?
Два раза за мной приходили дежурные черти,
На третий сломались и скинулись по рублю».
И Башлачёв всю жизнь готовился к смерти, более того – он сам «программировал» её, выписывая подробности волшебной кистью.
«Рекламный плакат последней весны
Качает квадрат окна».
«Ой-ой-ой, спроси, звезда, да скоро ли сам усну,
Отлив себе шлем из синего льда?»
«Но, когда я спокойно усну, тихо тронется весь лед в этом мире,
И прыщавый студент, месяц Март, трахнет бедную старуху-Зиму».
И шёл по написанному. Не уклоняясь. Прямо в крутящиеся жернова. Оставляя алый след песен. Как завещание тем, кто примет на себя тот груз, самый тяжёлый – груз совести.
«А дальше - известно. Меси свое тесто
Да неси свое тесто на злобное место -
Пускай подрастет на вожжах.
Сухими дровами - своими словами,
Своими словами держи в печке пламя,
Да дракой, да поркой - чтоб мякиш стал коркой,
Краюхой на острых ножах».
Прости, Саша! Прости всех, доедающих твой поэтический хлеб…
Свидетельство о публикации №208021700287
-Нам нужно лететь! - это след провокации, которая внушалась поэту его фанатами и особенно фанатками. В Питере той поры жажда гибели ради други своя была так переполнена, что не выпить эту чашу было почти невозможно. В нач. девяностых я наблюдала вживую в Питере примерно то же действо с Андреем Пановым - лидером группы "Автоматичнеские удовлетворители"... Неверно, что Сашу не понимали, его гений так светился, что и незрячий замечал этот свет. Его сокурсники мне привезли кассеты с записью его песен сразу же после его гибели, в Сибири конца восьмидесятых Саша стал знаменосцем русского рок-н-ролла.
И я до сих пор помню, что молодежь набивалась ко мне на репетиции "Прими свою вину" по песням Башлачева сотнями - это в маленький зальчик-то Читинского пединститута. Мы ставили спектакль на слезах...У Саши прежде всего не было никакой позы, он был НАТУРАЛЕН и ЧИСТ природой Духа Святого, который чувствовал в себе и на себе...
Игорь, прочла подаренную мне Леной книгу Вашу совместную "Декораторы снов". Примерно то же чувство что и от слушания башлачовских песен было у меня в автобусе из Углича в Москву, где я читала Ваши стихи и плакала горючими счастливыми слезами, проживая их душой и сердцем.
Спасибо.
Тина Шанаева 28.09.2012 10:03 Заявить о нарушении