Темпоральное Кино

"Этот поезд в огне,
И нам не на что больше жать.
Этот поезд в огне,
И нам некуда больше бежать"
("Поезд в огне", "Аквариум")

Издатель СергЕй СергЕевич СергеЕвич представляет.

ВСТУПЛЕНИЕ

Издатель в полной мере отдаёт себе отчёт, что его могут обвинить в фальсификации нижеприведённых документов, тем более что он не готов предоставить какие-либо свидетельства и/или доказательства подлинности этих материалов, равно как и не намерен раскрывать широкой публике пути, по которым они к нему попали. И тем не менее издатель утверждает, что оба эти документа не только подлинны, но и поистине бесценны как для истории России и Советского Союза, так и для ряда других, не менее важных дисциплин.

ДОКУМЕНТ №1 (Расшифровка стенограммы беседы Иосифа Виссарионовича Сталина с учёным, личность которого пока не установлена (в расшифровке перед его репликами стоит для ясности гласная "У"), имевшей место 24-го марта 1950-го года в Кремле. Изъято из секретного архива ЦК КПСС. Изумление и восхищение вызывает безрассудная смелость стенографиста, позволившего себе такую шалость, как графическое оформление специфики артикуляции вождя! За такое по головке не гладили, уж верьте мне – старому человеку! Могли постучать по лицу железным гулагом раз десять, а то и, глядишь, наградить конфискацией жизни пожизненно. Впрочем, судьба стенографиста, по всей видимости, не известна никому, кроме стенографиста).
И.С.:
— Итак, ви утверждаетэ, что, э-э... (пауза) "тем–... по–... раль–... но–... е ок–... но" (и не выгаварыш!) откроется, по вашим расчётам, в восемьдесят шестом году?
У.:
— Да, именно так, товарищ Сталин!
И.С.:
— И где именно? Ви это знаетэ?
У.:
— В Ленинграде, товарищ Сталин.
И.С.:
— Так-так, в городе Лэнина. Па–канкрэтнее, пажалуйста...
У.:
— Увы, товарищ Сталин! Конкретнее установить невозможно. Также как нельзя предугадать, кто именно из ленинградцев окажется в очаге действия. Но мы точно установили, что временнОе поле локализуется в радиусе, позволяющем охватить не более одного человека с тем, чтобы перебросить его внутреннее мировидение в будущее – на расстояние от двадцати двух до двадцати пяти лет. В соответствии с теорией относительности Эйнштнейна, хотя сознание и покинет жертву в реальном времени лишь только на микросекунду, оно всё же успеет насмотреться на жизнь в будущем и составить себе довольно чёткое представление о ней.
И.С.:
— Интэрэсно. А имели ли мэсто истарические прецедэнты такого рода сабытий?
У.:
— Никак нет, товарищ Сталин! Наш секретный отдел связывает этот грядущий феномен исключительно с большим количеством умерших на территории нашей страны за последние годы. Совокупная энергия нематериальных субстанций умерших обладает довольно интенсивной силой. Она запускает механизм замедленного действия, ход которого необратим. Чтобы привести в равновесие колебания мировой ноосферы, Природа нашла единственно приемлемый и разумный способ – "темпоральное окно". Это "окно" поглотит все излишки энергии. Телепортация сознания произвольного индивидуума – лишь побочный эффект её деятельности.
И.С.:
— Вах! Красиво излагаэш, стервэц!
У.:
— Благодарю вас, товарищ Сталин. Стараемся.
И.С.:
— Но нельза забивать и о наших патомках! Никак нельзя! Есть ли вероятность, что человек, увидевший мир победившего коммунизма в мире своём и в мире будущего, не захочет делиться радостью от наших побед, а будет распространять порочащие коммунистические идеи и завоевания сведения?
У.:
— Крайне низкая, товарищ Сталин! Скорее всего, он воспримет всё просто как сон или галлюцинацию…
(конец)

ДОКУМЕНТ№2

(Дословная запись беседы Виктора Цоя с Борисом Гребенщиковым с диктофона Виктора Робертовича. Беседа проходила в восемьдесят шестом году на квартире у Цоя в Ленинграде).
Б.Г.:
— Чего ночью звал?
В.Ц.:
— Борис, я тут в будущем побывал!
Б.Г:
— Да что ты!
В.Ц.:
— Серьёзно говорю!
Б.Г:
— А почему ты так решил? Как тебе, вообще, удалось?
В.Ц.:
— Две тысячи восьмой год. Не знаю уж, как удалось, но – факт! Может, "окно темпоральное"... Али "форточка временнАя".
Б.Г:
— Не, это фигня! Я же сколько раз твердил, что медитация – это действительно здорово!
В.Ц.:
— Возможно... Я там песню написал.
Б.Г.:
— Как там, в будущем? Коммуняки у власти?
В.Ц.:
— Да хрена им всем!!!
Б.Г:
— Рок жив?
В.Ц.:
— Да хрена нам всем!!!
Б.Г:
— А мы?
В.Ц.:
— Себя не встретил, тьфу-тьфу - надеюсь, жив. А ты – жив-здоров.
Б.Г:
— Ф-фу… Давай свою песню!
(Цой исполняет под гитару "Звёзды останутся здесь", Гребенщиков аплодирует; слышен стук соседей в стену)
В.Ц.:
— Соседи стучат, ха-ха!
Женский голос, предположительно - матери Виктора:
— Ребята, не шумите!
В.Ц.:
— Всё, мы уже перестали.
Б.Г:
— Круто! А каков смысл текста?
В.Ц.:
— Это песня о будущем, моё зашифрованное послание потомкам.
"Не люблю тёмные стекла,
Сквозь них тёмное небо" – это о выключенных мониторах этих, как их... "компьютеров" и "ноутбуков".
"Дайте мне войти, откройте двери" – о "входе в Сеть". Будет там такое понятие.
"Мне снится Чёрное море,
Теплое Чёрное море" – заставка "рабочего стола".
Б.Г:
— Че-го?!
В.Ц.:
— А, дорастёшь – узнаешь! Сейчас всё это ещё довольно сложно для тебя, ясное дело.
"За окнами дождь, но я в него не верю" – о смещённом ощущении реальности при длительном общении с "Сетью".
Б.Г. (с проскользнувшим уважением в голосе):
— Ого, как загнул!
В.Ц.:
"И я попал в сеть,
И мне из нее не уйти" – об их "компьютерной Сети Интернет".
"Твой взгляд бьёт меня, словно ток" – о подруге из другого города или даже страны. Там хоть Союза нет, зато стран полно. Плюс намёк на эфемерность точек на экране.
"Звёзды, упав, все останутся здесь;
Навсегда останутся здесь", – звёзды шоу-бизнеса (там нет или почти нет шоу, зато бизнеса хватает) доходят до такого нравственного падения, что снимают порновидео со своим участием – как наши звёзды, так и западные. Эти кадры навсегда остаются в "Сети", пользуясь бОльшим спросом, нежели самые большие песенные "хиты".
"В каждом из нас спит волк,
В каждом из нас спит зверь,
Я слышу его рычанье, когда танцую" – это я так вставил, тумана подпустить. Ну, сам знаешь – бывает иногда!
Б.Г:
— А то!
В.Ц.:
"В каждом из нас что-то есть,
Но я не могу взять в толк,
Почему мы стоим, а места вокруг нас пустуют" – всё происходит внутри виртуального шлема, "шлема ужаса" по меткому выражению автора будущего.
Б.Г:
— "Шлем ужаса"? Что-то в этом есть! Талантливый, наверно, автор. Надо будет с ним пообщаться.
В.Ц.:
— Очень талантлив. Его творчество напомнило мне мой рассказ "Романс".
Б.Г:
— Дашь почитать?
В.Ц.:
— Позже. Слушай, Борь, я забыл самое главное сказа...
(На этом месте запись внезапно обрывается, так как закончилась плёнка. Впрочем, и записанного материала с лихвой хватает, чтобы произвести фурор)