И на прозрачных крыльях сна летело детство...

***
Теперь и не вспомнить, когда, в какие дни детства нашу душу пленило простое чудо – кукольный театр! На два рядом поставленных стула набрасывалось покрывало – получалась ширма. Медвежата, лисы и зайцы , плюшевые, тряпичные и пластмассовые – те, что прежде сонно валялись в посылочном ящике для игрушек, - показавшись на бортике ширмы, вдруг оживали: выказывали свой характер, голос, стать…Начиналось волшебное действо! Сюжет придумывался тут же, на ходу. Серый Заинька жаловался на Лису-обманщицу, а Косолапый чесал в затылке и, переваливаясь, ковылял и ревел своим плюшево-медовым, «толстым», скрипучим голосом…
В семь лет, когда мы, несколько первоклассников, стали пробовать творческие силы в настоящем «кукольном кружке», мне досталась самая смешная роль в пьесе «Аленький цветочек» - роль Кикиморы! Кукла была удивительная, с настоящими вагами, очень подвижная, вся в зеленых лохмотьях, с диковатой физиономией. Конечно, я мечтала сыграть Настеньку – ах, какая обворожительная была она, эта кукла: что за личико, что за наряд! А Кикиморе полагалось уморительно-тонко хихикать, лихорадочно дрожать, взвизгивать и кокетничать с Лешим.
Мы подрастали, а наш интерес к кукольному театру рос вместе с нами. Появились излюбленные роли, привычные амплуа: мне, например, любили доверять роль пронырливой, лукавой, хитромудрой Лисоньки. Надеваешь куклу-перчатку на руку и начинаешь с ней разговор. Лизавета прищурит глазок, вильнет хвостом и расскажет, как обманула простодушного Зайца и провела Волка, а толстопятого Топтыгина повела на штурм теремка.
Сейчас мне доводится играть Змею и Делового человека в «Маленьком принце» (думаете, легко то ползать, то считать?), Бабу-Ягу в отрывках разных сказок, Старика и Молодца в «Хаврошечке»… Когда мы даем свои кукольные представления, и глаза наших маленьких зрителей горят интересом, любопытством и пониманием – мы понимаем, что эти смешные существа из папье-маше и кусочков ткани приносят детям радость и приумножают добрый свет в душе каждого.