Литературные анекдоты

Рождение соцреализма

Хреново живем – возмущались писатели при царизме и писали жалобы во все концы света. Одна из них попала в руки Горького на Капри. Горький положил жалобу в котомку, в рваном зипуне и лаптях пешком пересек всю Италию и дошел до Ленина в Цюрихе. Ленин выслушал Горького и оптимистично заметил:
«Да, хреново живем, а будем жить ещё лучше!»
Затем простым гвоздодером и пассатижами он открыл Горькому глаза на окружавшую писателя швейцарскую действительность. Горький оглядел Цюрихскую пивную среднего калибра, по-ленински запил темным пивом и воскликнул:
«Ну, мать!»
Ему захотелось срочно перейти от критического к оптимистическому, социалистическому реализму.
«Чертовски правильное замечание, батенька! Тянет на роман», - бодро подытожил Ильич итоги так и не начавшейся дискуссии и заказал новую порцию шнапса с пивом. Горький ещё раз хлебнул шнапса и почувствовал, как его недюжинное писательское мастерство не догоняет уровень обновленного, уже пролетарского сознания. В душе у Горького гулял праздник.

Гоголь и Батюшков

Идет Гоголь в сапогах и льет чернила. Навстречу в штиблетах прогуливается Батюшков.
«Коля, дорогой, что вы экспериментируете?»
«Собрался написать Ревизор, лью чернила в болото российской реальности и пытаюсь понять реакцию».
«Коля, вы – идеалист. Если благодаря вам клюква перекрасится в чернику, слаще не станет», - ответил Батюшков. Он хотел сказать что-то ещё, но увяз и замолк, так и не став классиком оттого, что оказался слишком близко к Гоголя во времени и пространстве. Список увязших можно продолжить по наши дни.

Новый год и Булгаков

Благодаря стараниям жены Елены, Михаил Булгаков получил приглашение на елку членов Союза Писателей СССР. Взволнованный Булгаков с супругой пришел загодя. Новогодняя елка была организована великолепно. Дед-Мороз, загримированный под товарища Сталина, и Снегурочка, загримированная под товарища Берия, припасли мешки подарков. Революционная символика в новогодней мишуре радовала глаз. В центре зала возвышалась огромная елка с пятиконечной звездой. На ветках вместо украшений и конфет висели шоколадные фигурки членов Союза Писателей СССР в красочной фольге. Подходи, срывай и ешь. Выше всех, на недосягаемой высоте, висели шоколадные Горький, Эренбург, Алексей Толстой, Фадеев и прочие корифеи. Ниже покачивались писатели попроще.
Михаил Булгаков решил найти свою фигурку и увидел её на самой нижней ветке. Взволнованный, он подбежал к одному из рабочих, убиравших зал, и попросил повесить его фигурку повыше, чтобы её не съели в процессе первого, общего хоровода.
Рабочий, оказавшийся одним из многочисленных секретарей СП СССР, выслушал Булгакова и сочувственно сказал:
«Михаил Афанасьевич, мы пытались – не получается. Стоит вашу фигурку поднять высоко, как рядом висящие фигурки корифеев социалистической литературы начинают падать. Придется вам во имя гармонии общей елки нашего искусства висеть рядом с Мандельштамом и прочей мелочовкой».
Булгаков загрустил, но возразить не посмел. Народный писатель - общедоступный писатель. И нечего рыпаться.