Глава 3 Изменники

1

В поместье боярина Стара не спали. В горнице, украшенной домоткаными цветастыми половиками уставленной сундуками с добром, с развешанными по стенам коврами царило сумрачное оживление, нехорошее было оживление. На широком столе стояла снедь, корчаги с брагой. Расставленные тут и там плошки, огненными язычками освещали разгоряченные лица, сверкающие глаза и растрепанные бороды. Половина, нет не половина, треть старейшей княжеской Думы здесь. Стар, Дрон, Чурило, Крут – головка самой зажиточной части старого боярства осевшего в незапамятные времена на берегах Оки. Пашни, деревеньки, покосы, поля для выгула скотинки, торговые лодьи – все это в избытке имелось в загребистых и опытных руках. И неизвестно кто богаче да могущественнее на Резани – голоштанный князюшка, сильный разве только что младшей дружиной да бесправными отроками, или они, владеющие бесценной землей Рязани, Владимира, Чернигова!?  Сколько у князя да его брательников, купчишек да приказных людишек работают? Двух кулаков хватит! А какой с них доход!?  Вся польза от них, от боярства! Кто, по княжескому слову оборуженных людишек под его стяги ставит? А кто хлеб дает? .. – собрание разгорячено грохало кубками. Толстые пальцы унизанные драгоценными перстнями разборчиво перебирали куски заедок, жадно пихали в раззявленные дыры ртов. Чавкали пуская сок в густую бороду. .. – меня, старейшего, верой-правдой служившего Ингвару, его дедам, перед кем опозорил, а!? – выпучив глаза Стар гулко бил в костлявую грудь, страдальчески морщился  – Перед каким-то Млыном.. откель он взялся? Да давно ли этот пес шелудивый, на черниговщине, князю хвост в нужнике чистил? А тут, и пашни ему с людишками.. А я? А мы!?
– Истину, истину глаголешь брат.. – пьяно гудели краснорожие бояре. Обид накопилось много. Наунижались, натерпелись.. пришел черед сквитаться за все с князюшкой.. – Мыслимо ли, с Батыгой воевать! – рычал плотный как пень Чурило – У него дружины как грязи! Потопчут нас, куда все богатство денется? Для этого что ль свой пуп надрывал, людишек морил!? Нет уж, лучше откупиться что Батыга не попросит, пущай подавиться собака, а мы еще наживем.. народишка хватает!
– Это лучше чем все терять – пьяно гудел  Крут, давно державший за пазухой обиду на княжича Федора. Еще неизвестно, будет ли княжить, а нос задрал выше небес, от боярской дочки отказался! Подай бабу царского роду, щенку.. В горнице жарко. Бояре раздеты до исподних рубах, в вырезы прет густая шерсть, по щекам льет пот. Зреет в боярском тереме измена, давно копилось недовольство! Старое рязанское боярство нагляделось на вольности в Ростове Великом, Волыни, Галиции – им тоже права подавай! Хотят рядом с великим князем сидеть, судить – рядить как в Киеве, Смоленске или Новгороде Великом князей на службу нанимать. Перстом тыкать – то князь делай, а это, не смей! Но Юрий Ингваревич крут, крут не в меру.. железной рукой держит власть как сладкую бабу, ни с кем делить её не хочет! Вздумал было недовольный Дрон с вотчиной в Чернигов переметнуться, так князь живо такой кусок владений отхватил, что в пору за голову хвататься! Он что ли наживал, людишек на землю сажал, серебром ссужал? Покрутился-покрутился Дрон, обратно челом князю ударил.
Время за полночь, первые петухи пропели а боярство все бражничало. Никто не решался вслух произнести первое слово, стать головой заговора. Головку-то, первой рубят! Скоро вторые петухи, третьи, а там и вставать пора. Новый день начинался рано, в четвертом часу.  Высморкавшись в подол рубахи Стар смахнул с бороды крошки, трезво глянул острыми глазками – Ну, что предпримем, други, волынку то долго еще тянуть будем?
– А чего думать, мы все здеся не зря собрались – Боярин Чурило хлебнул ячменного пива. Отрыгнул оттерев пот рукавом – Утирки-то есть? А то я всю рубаху испохабил.. давайте решать как нам извернуться да нажитое не потерять из-за безрассудства князева. – Все молчали опустив глаза. Только из-за двойных рам брехали собаки. – Если кто-то по другому думает, так скатертью дорожка – Стар помолчал вглядываясь в насупленные лица – Держать никто не будет. Ступайте. Поболтали и будя. –  Тишина в горнице зрела, становилась тягучей и липкой. Маячили тени по стенам. В дородных животах бурчало. Первого, кто выйдет поперед хозяина из горницы, ждал пол перевертыш и глубокая яма с душегубами. Незадачливого заговорщика снесут по тайному ходу в глубокий схрон да тихо прикопают до лучших времен. Знатное боярство собиралось тайно,  что б никто не видел.  Значит и тайна будет сохранена. Дрон глянул на Крута, Крут на Чурилу и все вместе на Стара. – Да нет Стар, слово не воробей, обратно не спрячешь. – Косматые головы склонились над столешницей  – Значит так братове, требуется разделиться и меж собой больше не ручкаться.. 

2

Тенями расходились заговорщики минуя тайную калитку. Дворовым кобелям морды туго – натуго перетянуты что б не сбрехнули на гостей. Доверенный управитель Злоба, сам проверял завязи корявым пальцем. Могучие волкодавы ползали на брюхе, жалобно скулили сдирая когтями – Не задохнуться случаем?
– Неа, слюной потекут, а так не хрена им не будет.. – косматый боярский псарь-выжлятник отпихивал ногой преданные морды. Злоба подумал, хмыкнул – Ну смотри, ежели сбрехнут или задохнуться – шкуру батогами попорчу.. 
Любой поступок как палка о двух концах, имеет полезную и плохую сторону. Выставленные на посты холопы не имели того чутья, и не видели как шевельнулась тьма на ветвистой березе недалеко от тына. Псы скулили вытянув палкой хвосты, царапали толстую дверь выжлятни чуя чужой дух. – Отпускать, что ль? – неторопливо спросил в темноту псарь. Хотелось хватить ковш крепкой браги и зажевав натертой чесноком горбушкой, завалиться в перину облапав горячую бабу. Псарь сглотнул слюну, сплюнул  – Что б тя.. – Тень беззвучно скользнула на землю. – Спускай! – Злоба запер калитку разравнивая грязь перед порожком. Придерживая ногой дверь, выжлятник сноровисто ловил собачью башку и сорвав повязку, пускал тварь во двор. Псы радостно скакали, прыгали норовя лизнуть лицо.    
Давно разошлись сотоварищи, в открытые продухи вытянуло дух пота и хмеля. Стар неподвижно сидел под божницей. Встал на негнущихся ногах, повернувшись бухнулся на колени. – Господи прости, Господи сохрани грех в тайне.. – истовая молитва лилась с губ, лихорадочно блестели глаза. Темен лик преданного Спасителя в дорогом серебряном окладе изукрашенном цветными каменьями. Неприветливо глядит Богородица – Иуда, изменник.. – в ровном огоньке неугасимой лампады зеленого стекла равнодушный лик Николы Мерликийского – Нет тебе спасения, овца худая..
– Не себя ради, ради сыновей да дочек затворниц, кому же голые босые нужны будут.. – от усердных ударов раскровянился лоб. В горнице, освещенные лучистым светом непримиримые лица святых и жалкое, выступающее из сумрака землистое лицо старика с потеками крови.. – Пусть мне воздастся, претерплю муки ада зато нажитое сохраню, не пойдет родная кровь с нуждою босиком .. – Под полом заскреблось, раздались мягкие шаги, беззвучно откинулась притертая половица. – Ай-ай как громко стучишь, все кругом проснуться, скажут боярин Стар заранее грехи замаливает.. – голос вкрадчивый, медоточивый. А вот и сам хозяин голоса, смуглый мужчина с крашенною басмой бородой и блестящими, на выкате, глазами. Проворно выбравшись из потайного хода мужчина выпрямился затворив лаз. Отряхнул кафтан. Стар не отвечал уткнувшись в теплые доски. Обойдя хозяина незнакомец взял свечу, внимательно оглядел уставленный стол. Глубоко вздохнул – Бедный торгаш проголодался и извиняется за появление. Надеюсь хозяин не обидится если всеми забытый Давид подкрепит свои силы? – Обнюхав кувшины Давид выбрал легкое вино, наполнив кубок не спеша выбрал кусок пожирнее. – Тебе же нельзя свинину, зачем нечистое ешь? – Стар поднялся с колен. Неприязненно поглядывая обтер тряпицей лоб. Чужак улыбнулся. Отставив кубок промокнув губы – Как заметил мудрый боярин, над землею властвует ночь и Всевышний не видит чем занимается его преданный слуга. Но если боярину стало жалко куска бедному торговцу..
– Да жри, кто тебе не дает. – Стар сел на скамью. Глаза настороженно блестели. Куда подевалось вина, раскаяние? Перед купцом сидел хитрый, готовый на все вероломный мужик. Закончив есть Давид еще раз обтер губы, кинул внимательный взгляд. Его поражал внезапный переход от слабости к силе, как будто старик черпал силы в молитве? Нет, не в молитве его сила. Сила его в страхе потерять богатство и власть.  Лиши его этого, и он сникнет как парус без ветра. Удобно, тяни куда хочешь. Помается, покочевряжится, и пойдет как осел за привязанным перед мордой пучком свежей травы..  – Что нового?
– Узнали что Онузу разгромили, один дружинник уцелел, Евпатиевы нюхачи его увели. Дума собиралась, да приговорили посольство к Батыге слать, да во Владимир тож..
– Как отнесся князь к этому известию? А бояре? Нет ли страха? Ты заметил, кого еще можно посвятить в спасение города?
– Двоих я приметил..
– Слышал, очень хорошо. Ищи и дальше разумных, и ставь меня в известность. Бату мудрый повелитель и в знак признательности твоих заслуг, шлет тебе серебряную пайцзу с высшим знаком. – Боярин покрутил серебряную овальную пластинку с медвежьей головой. – Это означает правителя крупного и могущественного города. Разумеется, пока тайного.. но ты должен склонить жителей и князя открыть ворота перед джихангиром, и тогда милость к разумным, будет неизмерима.
– Что ты мне плетешь, купец? – боярин лукаво подмигнул –  А то я не знаю, как обещают когда..
– Не знаешь! – Ласковые с поволокой глаза лазутчика превратились в черный камень. – Хан не нарушает данного слова, в этом неуязвимость его клятв. Сибирские племена и волжские буртасы оценили твердость его слов. А если таковы слова, чего тогда стоят поступки? Великий хан не забывает благоразумных людей, но тех кто против, помнит еще лучше. – Давид помолчал дабы усилить действие слов. – Кто поедет главой посольства?
– Князь Федор. – Давид задумался. – Надо предать вести в ставку Бату. Как это сделать? Голубь, слишком заметно, да и опасно.. надо что бы кто-то из наших в посольстве был. С ним передашь кусок белого шелка, его спросят. И пусть этот кусок.. впрочем, я потом все скажу. Обо мне никто не должен знать! – Стар понятливо кивнул. – Не ломай голову как вести передать. Сегодня под вечер от Батыги баба приезжала, великий князь их в Крутову усадьбу за городом определил. Что ты узнал, он ей передаст.
– Нет-нет-нет! – купец замахал руками, – Не надо что б она прежде хана узнала! Пошли слугу с наказом молчать! – Русский боярин молчал разглядывая взволнованного купца. – Почему? – Давид насторожился, но промолчал. Корявая, в морщинах, рожа русского боярина перекосилась. Стар мрачно ухмылялся – и у вас та же самая грызня.. 

3

Алия металась средь потемневших бревенчатых стен, в бешенстве ломала пальцы – этот бородатый медведь не так прост! Она в одной половине дома, спутники в другой. Развели! Около каждой двери – стража. Внутри комнат – прислужницы и слуги. Ни одно слово, ни один взгляд не пройдет незамеченный. Во всем чувствовалась опытная рука и зрелый ум. Завтра дальняя дорога и все время они будут на поводке – князь не зря пристроил сопровождающего. Умно, умно.. – женщина свирепела от беспомощности. Белоснежная синь за окошками посерела, налилась темнотой. Дверь не слышно распахнулась и на пороге возникла прислужница – Дозволит ли госпожа внести огонь?
– Да. – Приняв поданную из-за дверей плошку, девка проплыла к настенной лампе, запалила фитиль. Крепкий стан, крутые бедра роженицы и мощные ноги. Колышутся в ожидании дитя налитые груди. – Алия опытным взглядом разглядывала русскую девку – крепкая порода, от таких женщин получаются хорошие нукеры. Чем больше таких рабынь окажется в войске повелителя, тем быстрее окрепнет его воинская мощь. Мужчины же.. – ярость снова бросилась в голову – опасны, упрямы и сильны! Чем больше их умрет, тем спокойнее будет царство.  – Госпожа будет ужинать? – прислужница в ожидании приказа остановилась возле двери.  – Нет! Иди. – Еда расслабляет разум и тело. Сейчас не время предаваться отдыху.. – уязвленная гордыня кипела в поисках выхода. Дождавшись когда прислужница выйдет, Алия встала на колени обратившись лицом в угол, затянула унылую песню. – Должен же быть какой-нибудь выход из этой ловушки!? – Прошел час, другой.. время тянуло длинную липкую нить с кусочками опавшей жизни. Все так же нудел заунывный мотив, в черно-желтой горнице колыхалась в потустороннем трансе коленопреклонная  фигурка. Колдунья молила своих духов о помощи. Помощь пришла внезапно, в виде скользнувшей в двери туши облапившей её в темноте. В лицо ткнулись слюнявые губы, дохнуло запахом  утробы – Вот ты какая.. – липкие руки привычно проскользнули через тесные застежки. – Колдунья стояла в стороне с невидимой, презрительной усмешкой наблюдая как растерянный толстяк ловит руками воздух и не удержавшись, брякнулся на косматую медвежью шкуру. – Стоит мне поднять шум, и поволокут тебя боярин в зиндан за твои блудливые яйца..   
– Эк ты.. – растерянно бормотал Крут поднимаясь с пола – Кричи, не кричи.. кто тебе поможет девка? А вот я крикну..
– Меня сюда определил  ваш князь. Я так думаю, среди твоих людей и его хватает. Так что давай, кричи. Ну, кричи!
– Тихо.. – зашипел боярин – Я к ней с лаской, дружбу свою предлагаю.. 
– О ласке мы поговорим потом. Что можешь дельного предложить? 
– Я? А если я скажу что князь посольства отправляет? 
– Когда, кто, зачем?
– Какая быстрая.. а за коленочку?
– Когда сюда придет войско джиганхира, боярин..  – Хмель разом вышел. Крут сидел на полу. Колыхнув чревом, тяжко встал. Баба слушала молча не отводя лица. – Все? – голос звучал глухо, как из могилы.  – Всё. – Боярин недовольно сопел вспоминая свой конфуз – была б в самом деле девкой, а то баба, да еще не первой свежести.. да у него таких.. – Крут обозлился ощущая неутоленную похоть.
– Не сердись, боярин – Алия уловила ненужное сейчас раздражение – Не вовремя ты возню затеял..
– По кыпчакски говорят – человек в верхней комнате отжавшись от пола упруго встал, передал стоящей рядом женщине пустой глиняный горшок, аккуратно положил на место шкуру. Тихо прошелестели шаги, не скрипнув отворилась и закрылась смазанная салом массивная дверь. Тишина в пустой горнице..
Евпатий теребил длинный ус слушая доглядчика.  – Вошло и вышло трое, собак убрали? Хорошо, возвращайся на двор. – Дверь мягко закрылась и тут же в подклеть отворилась вторая дверь. Поток донесений закончился. Коловрат хмурился все сильнее – враг на пороге, а тут такая измена! Как об этом докладывать князю? Один-два недовольных всегда найдутся, но такой величины.. Юрий Ингваревич слушал не спуская тяжелого взгляда. Евпатий – довереней не бывает..  князь не мог поверить измене столь знатных родов. Но об наговоре не было и речи! Боярство пеклось о своих вотчинах.
– Вести обо всем что твориться, княже, будет подавать мой дворя нин  Власий. В делах не терпящих отлагательства к тебе подойдет человек вот с таким колечком.. – в ладони вельможи тускло мелькнул серебряный перстенек с голубым самоцветом. – Возьми, господин. Я все сказал.
– Спасибо за службу – князь встал. – О семействе не беспокойся. Проси что хочешь. 
– Поступай княже как нужным сочтешь. Убережешь княжество, и мы не пропадем. Ну а нет.. – Коловратий угрюмо отвернулся. 
Мороз. Стылые звезды глядели на припорошенную первым снегом землю. В непроглядной предутренней темени гремели воротные цепи. Визжащий сочленениями мост медленно, рывками опускался  на ров. С протяжным скрипом отворились могучие половинки ворот и несколько всадников с грохотом миновав мост промчалась в ночь. Следом выскочила еще группа забирая в сторону глухой муромы. Из чрева воротной башни показалось несколько саней-кошевок. Визг полозьев на утреннем морозе. Обоз сопровождали дружинники. Шелестели кольчуги под овчиной. Рыжий огонь факелов воротной стражи отражался на лезвиях копий. – Пошли родима-аи! – звучно чмокнул передний возница щелкнув вожжами по гладкому крупу. Могучий жеребец выгнул шею перейдя на походную длинную рысь. Снег с копыт ударил в передок. – Где погань? – Евпатий придержал коня возле боярской усадьбы. – Эвон.. – махнул хлыстом дружинник. От темной кучки чужаков возле высокого тына отделился всадник. – Наши пути меняются, рус. Половина идет с тобой, половина возвращается обратно.
– Ты чего-то узнала? – в голосе вельможи проскользнула еле заметная насмешка. Алия не ответила толкнув пятками конька. Монголы влилось в отряд отдельной каплей. Чужие не вступали в разговоры, смотрели коротко переговариваясь.