Встреча
Помнишь, как ты встретила меня? Я был ранен, серьёзно ранен во время нападения на нашу обсерваторию разбойников с Косогорской дороги. Помню, как я сжимал мокрой ладонью холодную рукоять меча, готовясь отрубить руку первому замахнувшемуся. Как внезапно упал и потерял все мысли от боли, боли которую доставил мне всего один маленький дротик с ядом, попавший в сердце. Не помню лишь то время, когда мир для меня перестал существовать, когда все звуки слились в беззвучную тишину, а все краски – в сплошной чёрный цвет. Твои руки разбудили меня. Когда я очнулся, то в первую очередь увидел твои глаза, ибо свет их невозможно было упустить, они были как Солнце, только людям нет дороги к звёздам. Я думал, мне есть дорога к твоим глазам, но ошибался, они оказались звёздами, слишком далёкими и недоступными аквамариновыми бриллиантами. Ты излечила меня, насколько это вообще возможно для безнадёжно больного душой. Для человека, ставшего заложником безответной любви к Небу. Ты бережно достала из моего предсердья острую иголку и вместо неё вставила свою невидимую булавку, которая давала мне помнить о тебе всегда. Всегда, когда я спал, когда лежал на ледяных камнях и смотрел на Млечный Путь, когда писал что-то, когда шёл куда-то, я помнил тебя. И буду помнить, пока последняя частица моей души не станет морем, Небом, чайками, тростником, пляжем. Ты дала мне вторую жизнь. Ты была простой целительницей, я – звездочётом, сыном богатого дворянина. Но это не мешало нам отвечать на циничные вопросы старшего лекаря:
-Почему вы решили покинуть Нордвуд, когда не имеете на то права, ибо происхождение ваше…
- Перебиваю. Мы – в Раю и плывём в Рай.
Ты смеялась над своими же словами звонким смехом, будто волны рассыпались о камни и звенели под Небом, уносясь к звёздам тысячами голосов. Мы не хотели жить в этом мире. Нам было нужно выше, лучше, добрее. И пока моя дорога не превратилась для меня в дорогу “из ниоткуда в никуда”, я верил. Я верил, и облака улыбались мне белыми барашками с недостижимых высот.… И кругом звучала неземная музыка, лившаяся десятками симфоний прямо из сердца. И не было никаких иных дорог, кроме одной, верной и правильной, дороги к тебе.
Всё менялось…. Я почти выздоровел. Почти, потому что совсем выздороветь с моим слабым здоровьем было невозможно. Пришли с севера злые ветры и понеслись иные песни над простором Аметистового моря. Наступал август, пора звездопадов и печальных улыбок старухи-осени. Ты стала дальше от меня, а я ночами не спал, и смотрел, смотрел на далёкие миры, плывущие у нас над головой. Когда я приходил домой, ты отворачивалась и глядела часами в окно, а по вечерам исчезала куда-то и лишь совы ухали под моим окном. Я зажигал лампаду и подолгу портил бумагу свежими строчками. Душа чувствовала что-то роковое, что должно было произойти, но разум и сердце были слепы. Я стал выпивать по вечерам перед посещениями обсерватории. Не думаю, что ты не замечала этого. Скорее делала вид, что не замечала. Каждый новый закат я встречал в одиночестве, с бокалом крепкого вина в руке. Рощи на Косых скалах постепенно желтели и берёзы в них стояли грустные, но гордые. В один из вечеров ты пришла, всё-таки пришла ко мне. В твоих руках был лист пергамента, на котором были выдолблены чёрные строчки. Очи, твои манящие и гордые очи, были блестящими от горящих слёз. И дождь лил за окном, тысячами капелек врезаясь в морскую гладь. У тебя больше не было места в этом мире. Твой бывший любовник славно похлопотал, тебя отправляли в плаванье на корабле с жёлтыми парусами, корабле, который уходил за океаны, к далёкому материку, откуда никто никогда не возвращался. Сама Императорская Канцелярия вынесла тебе приговор. Я захотел плыть с тобой в неизвестность. Ты улыбалась в ответ. И ответила: ”Хорошо”. Ответила легко и без спора. Это насторожило меня.
Помню, как Солнце с каждым днём опускалось ниже к югу, а ночи темнели и расползались шире и шире. Вослед за собой они привели серых странников – облаков, седым нарядом расстилавшихся над всем побережьем. Жизнь наша будто повеселела, мы проводили часы вместе. И кто ж тогда знал, что это были последние часы. Когда дневное светило ушло в южное Небо, настал день отъезда. Ты сказала мне, что должна как государственная преступница быть в порту раньше меня. Что отплытие назначено после заката, и что мне надобно быть в порту лишь тогда. Я провёл этот день в скитаниях по берегу и грусти о лучших годах, которые прошли у меня здесь, о невесть куда ушедшем счастье и радости. Когда я понял, что ты обманула меня, и отплытие именно на закате, было слишком поздно. Жёлтый парус уже скользил по волнам и лёгкий бриз нежно вёл его в никуда. Он взмахнул уже своими крыльями и отправился в далёкое плавание. Я увидел тебя. Ты улыбалась мне… И что-то шептала. Если бы я ещё мог верить, то узнал бы в дуновении ветерка одно слово: “Прости!”. Ты решила, что недостойна меня и эту участь тебе надо принять одной. У меня не было ни слов, ни желаний. Ты меня не любила, иначе бы поняла, что жизнь без тебя гораздо хуже любой неизвестности.
Тебе, наверное, интересно узнать, что я делал без тебя. Жил, хотя эти годы можно сравнить лишь с хорошо зачёркнутыми строками в забытой тетради. Вроде бы и узнать и разглядеть их можно, увидеть в каракулях что-то светлое и знакомое, но восстановить их в полной и истинной природе невозможно. Всё тоже Небо, будто и не уходила ты…. Всё те же волны, делающие вид, что не они унесли тебя прочь отсюда. Дом дышал памятью о тебе, ведь вещи очень многое помнят, все прикосновения и слова, и, наверное, даже лучше нас. Музыка сменилась полным отсутствием звуков… Давящая тишина.
Сижу один в кресле. За окном проплывают облака, загораясь дивными цветами от лунного света, заставляя звёзды двигаться быстрее. Время от времени Луна смотрит ко мне в окно, и мне кажется, что ты посылаешь ко мне свои лучи…
Иду по тропинке в горах, кругом летний полдень: Солнце играет лучами над зелёной идиллией, кругом много змей, саранчи, бабочек…. Всё поёт, но тишину всё равно не победить, она проникает в каждую клетку души, разрываясь там маленьким взрывом. Вдруг слышу твой смех, твой звонкий как ручей и чистый, словно родник, смех. Кидаюсь к оврагу, осенённый быстрой как молния надеждой… А там пустота… Кажется, я схожу с ума.
Стою на крыльце своего старого знакомого дома. Ноябрь-месяц и чёрное вечернее Небо накрылось облачным одеялом и спало. С Небес лилась вода, плотной стеной шёл холодный ливень, принесённый с далёких-далёких земель непослушным норд-остом. В каждой капельке чудится мне твой голос, в каждой нотке…. Где ты? С кем ты?
Ты снишься мне каждую ночь. Я не способен уже отличить сон от реальности. Зима, серая зима властвует над моею душой, толкая её на безумные попытки. Мне кажется, что скоро я начну выть на эту Луну, выть безнадёжно изнывая от смертельной тоски. Есть тоска, несовместимая с жизнью.
Понимаешь? Я делюсь с тобой своей памятью, этими отдельно вырванными из общей картины моментами, чтобы ты поняла как я жил.… Если тебе интересно. Я прожил так пятнадцать долгих лет, став сначала секретарём обсерватории, а затем и Императорским Звездочётом. Это не приносило мне радости. Я стал угрюм и одинок. Люди сторонились меня, друзья оставили, потому что я был несносен в своей желчности и тоске. Я так и не встретил ту, которая полюбила бы меня. Может, потому что я был недостоин этого, но меня никто никогда не любил. Я же любил только Небо и… даже не тебя. Память о тебе. Долго-долго сидел у моря и с маниакальной жадностью перебирал каждое воспоминание. И так проходили года… Менялись ветры, листья со звоном срывались с веток, чтобы снова прорасти тёплою весною, приходили и уходили с пристани корабли… А я всё высматривал в нём один, твой, с жёлтыми парусами и грустным взглядом скользил по бесконечности, но на ней лишь были белые барашки волн, да блики от звёзд и Солнца.
В один вечер я возвращался домой по цветущей аллее и каждый цветок улыбался мне. Но моё лицо потеряло способность выражать эмоции давным-давно. Я отвечал им только взглядом. Солнце, золотое августовское Солнце, плыло между деревьев. Пахло сухими листьями и ароматами десятков цветов и растений…. Небо было лазурным, как и море у скал. Дом мой не изменился, он всё так же гордо возвышался над морем на самой одинокой и зелёной скале. Двухэтажный, он будто ссутулился от времени, и был похож на меня своим силуэтом. Окна выходили в вишнёвый сад, в котором наливались соком переспевшие вишни, и молодой месяц выглядывал из-за деревьев. Пели закатные птицы, и воздух был кристально чист и звенел от их пенья. Знаешь, мне не приходилось такого испытывать за эти пятнадцать лет. Сердце начинало чувствовать… Наконец-то я ожил… И причина этого была пока непонятна. Я дёрнул ручку двери, та неохотно скрипнула, отворилась…. Я замер…. Мне кажется, я узнал эти глаза. Мир дрогнул, Небо засверкало новыми красками, открыло своё лицо. И птицы запели по-другому, и Солнце прощальными своими лучами коснулось спёртого воздуха моей тюрьмы. В посветлевшей комнате , недалеко от камина я встретил этот взгляд… И замок был сломан навсегда, и что-то оборвалось внутри… Навсегда.. Навечно…
Я упал и услышал твой голос. Теперь точно твой. Я уверен. И не открою глаза, чтобы верить вечно.
Свидетельство о публикации №208021900557
Ваш рассказ читается на одном дыхании!Он переполнен чувствами и переливается ими как хрусталь.От смеха до слёз,от слёз к смеху.Весьма экспансивный рассказ,колоритный!И столько смысла,очень понравилось.Спасибо.
Анна Федина 20.02.2008 15:29 Заявить о нарушении