Зарисовки о Монголии

Перемена места жительства (в Монголии я прожила 3 года), конечно, сильно встряхнула мой организм. Я около года приходила в себя. Мы жили в степи, в местечке под названием Налайха, и мимо нас вилась по песчанику автомобильная дорога в Чойбалсан. Песок, пыль, летом жара до 45 градусов, зимой мороз тоже до 45. Заснеженные равнины монгольской степи вызывали в памяти слова из песни «Степь да степь кругом, путь далек лежит…». Вот уж где царство пространства было! Зато весна в Монголии очень красива. Степь зацветает разнотравьем и как солнечные островки – желтые маки. Ближе к лету появляются грибы – шампиньоны. Иногда может встретиться внушительная семейка этих вкуснейших грибов. Шляпка самого большого Шампиньона может быть в диаметре сантиметров 25-30.

Пешком идти от одного населенного пункта до другого нереально. Либо на лошади, либо на автомобиле. А еще лучше – на вертолете. То ли всерьез, то ли в шутку, говорили, что плотность населения в Монголии 3 человека на 1 квадратный километр. Правда, мы жили в небольшом военном городке и практически среди молодежи. Ездили в Улан-Батор за покупками, на мир посмотреть и себя показать. Монголы, наверное, как и все люди, доброжелательные, если к ним по-человечески, поэтому мы бродили везде, где хотели, не опасаясь. Часто встречали других иностранцев, которые приехали из многих стран Европы, в основном, строители.

Весной и летом к нам в городок приходили китайцы, очень серьезный и обстоятельный народ. Приносили на продажу зелень, овощи. Тогда же я впервые попробовала репу. Очень вкусный корнеплод. Сельские китайцы в отличие от монголов чистоплотны и аккуратны и носят свою национальную одежду. Да и черты лица китайцев от монголов тоже отличаются. Более мягкие, интеллигентные, что ли.

Как-то в наш продмаг завезли ананасы. Плоды ананасов были маленькие и зеленые, незрелые. У покупателя они спросом совсем не пользовались, так их в нагрузку давали. Хочешь или не хочешь, но берешь, время тогда такое было, если помните. Даже непопулярные книжицы продавали в нагрузку, связывая бечевкой на всякий случай. Так вот. Монголы также заходили беспрепятственно в наши магазины, как и мы в их. Наши-то ребята хоть из ананасов самогон делали (в стиральной круглой машине), а монголы просто выбрасывали эти самые ананасы на улице у порога магазина.

Любопытно было видеть, едущего монгола в цветном с национальным орнаментом халате с большим карманом на груди до талии, затянутой широким желтым атласным поясом, в национальной меховой шапке с отверстием у затылка для вентиляции, в темных очках и на автомодели последней советской марки.

Дом, в котором мы с мужем жили, находился у дороги. И я чаще видела монголов, едущих на лошади. Монгольская лошадка с виду неказистая, небольшого росточка, лохматая, но зато, как нам говорили сами монголы, крепкая и выносливая на дальних переходах и неприхотливая в еде.

Ранней весной, которая в Монголии начиналась в конце апреля, можно было видеть лошадь, запряженную в большую, крытую парусиной, телегу, напоминающую среднеазиатскую арбу. Монгольская семья отправлялась на свою «дачу». Везла юрту, которую ставили где-нибудь в степи недалеко у речки и занимались выпасом скота. Еще одна шутка ходила среди нашего военного населения: В Монголии июнь - еще не лето, а июль – уже не лето. Из-за обилия солнца, степь за короткое время выгорала, из зеленой превращаясь в желтую.

Однажды мы с друзьями решили побродить в окрестностях рукава реки Тола-Гол. Сам этот рукав был неширокий и мелкий. Но в половодье разливался прилично, как и все реки, берущие начало в горах. В ее водах водились налимы, пеструшки и даже сомы. Иной из них достигал в длину среднего человеческого роста. Через некоторое время мы вышли на одиноко стоявшую юрту. У конской привязи стояла небольшая монгольская лошадка. Ее хвост, густой и длинный достигал земли. Залаяла собака, охранявшая подворье, и из юрты вышел пожилой монгол. Одет он был в одежду самого разнообразного фасона. На голове его была русская шапка-ушанка. Как мы выяснили при разговоре с монголом, который неплохо объяснялся на русском языке, что он вовсе не монгол, а бурят. Но живет в Монголии уже давно, еще после Отечественной войны осел здесь. Сказал, что он на пенсии и живет теперь на природе в юрте, а взрослые уже дети - в городе. Я попросила его разрешить мне сфотографироваться на монгольской лошадке (см.фото вверху).

Не раз я видела красивых белолицых стройных монгольских женщин. Это потомки «власовцев», которые после Отечественной войны, скрылись в Монголии. Их так и называли «власовки». Рост этих женщин выше среднего роста монголок, 170-175 см. Когда местное население в основном имеет рост 160 см. Однажды в монгольском универмаге в Улан-Баторе я увидела женщину лет 70, но еще довольно бодрую. Мое внимание привлек тот факт, что она имела славянские черты лица, но разговаривала с девочкой лет 10 явно азиатского типа на монгольском языке. Я, тогда еще умела удивляться непривычному, так как это делают дети. Стояла, раскрыв рот, и не могла отвести от этой парочки глаз. Затем не выдержала и спросила:
- Вы – русская?
- Да, - ответила она односложно.
- А кем приходится вам эта девочка?
- Она моя внучка, - снова сухо ответила старушка, и взяв девочку за руку, отвернулась от меня и продолжила свой путь по магазину.

Девочка была аккуратно и добротно одета. Черты ее лица были по-детски миловидны и приятны. Видно было, что она хорошо воспитана и скромна. Кожа лица была светлая, почти белая, с легким розовым румянцем на щечках. В ее блестящие черные волосы, заплетенные в две короткие косички, были вплетены ленты разного цвета: розового и голубого, и завязаны бантами.

Грозы в тех краях величественны. Небо от края до края. Когда идет дождь, гремит гроза, я обязательно выхожу на балкон и с упоением наблюдаю страсти стихии. Молнии сверкают настолько низко над землей, что дух захватывает. Их всполохи яркие и разноцветные, как при салюте. Через несколько мгновений гремит ужасный гулкий гром. От его звука даже сердце вздрагивает.

Если начинается песчаная буря, смерч несется по дороге как живой, в высоту достигая метров 15, а после него в комнатах в воздухе висит тонкая кисея пыли. Воздух там немного разреженный (80 км над уровнем моря) и первое время нелегко было быстро двигаться, возникала одышка, но потом привыкла.

Вспоминаю один интересный случай. Ехали мы как-то с подругой в монгольском автобусе битком набитом монголами. Стояла зима, и окна были закрыты. В автобусе вонь страшная. Сельские жители, которые живут в юртах, зимой практически не моются, а тело смазывают бараньим жиром, чтобы тепло сохранить. Но это, конечно, обычные люди, которых блага цивилизации не коснулись. Я еду, терплю, хотя запах очень резкий, и конечно, страдаю. Что делать, мы не у себя дома. Но с нами ехала одна русская, которая совершила непростительную ошибку: она стала вслух высказывать свое недовольство специфическим запахом. Водитель понимал, видимо, по-русски, и рассердился. Остановил автобус и грубо вытолкал эту женщину прямо посреди пустынной дороги, зимой. Все притихли, а мы получили наглядный урок: нечего лезть со своим уставом в чужой монастырь.