Снегурочка

Фиру Петровну все звали Фурой Петровной.
Крупнокостная, с основательным задом и вечным перманентом на неопределенного цвета волосах, она была незатейливой. Говорила басом, материлась не изящно, а просто, по-мужицки, пересыпая речь словами-паразитами. Мужики на базе считали ее за свою: рассказывали, не стесняясь, неприличные анекдоты, выпивали по стопке, и галантерейным обращением не одаривали.

Фуре Петровне было здорово за тридцать, когда ей вдруг захотелось любви.
Она раздобыла маленький квадратик зеркала и стала изучать себя по частям. Мутная поверхность послушно отражала то нос - крупный, мясистый, дырчатый, то бровь щеточкой, то глаза - настороженные и глубокие.

Осмотром деталей Фура Петровна осталось недовольна. Ну, положим, нос не переделать - живи и радуйся такому, что родители с природой наградили. Брови - тоже не изменить. Нарисовать можно. Фура Петровна густо провела карандашом - бровь нарисовалась угольно-черной. Глаза вдруг еще более запали в глазницы, и посверкивали оттуда недобро и остро. Разуверившись в собственных силах, Фура Петровна достала металлическую банку из-под чая, подаренного пару лет назад теткой, аккуратно отсчитала немаленькую сумму и пошла навстречу судьбе.

Судьба встретила ее на углу. Толстая цыганка в шали одним махом облапошила Фуру Петровну, махнула своими разноцветными юбками, ослепила золотозубой улыбкой и исчезла - как не была, не стояла рядом, хриплым шепотом рассказывая о незавидной жизни Фуры Петровны, которая сейчас вот, вдруг превратится в волшебную, переливающуюся огнями и красками.

       Фура Петровна не сразу поняла, что лишилась денег - ей было тепло и легко. И даже снег, валивший как-то странно, под углом, мгновенно залепивший лицо, не мешал. Ресницы казались странно длинными, и Фура Петровна чувствовала себя красавицей.

«Снегурочка, можно вам задать вопрос?» - Фура Петровна обернулась. Она только что про себя подумала, что похожа на Снегурочку – такая же белоснежная, и удивилась, что кто-то подслушал ее мысли.

Мужичок был неказист и робок, и никак не походил на человека, которого Фура Петровна могла бы полюбить с первого взгляда.

«Снегурочка, котенок нужен? Продаю - рублей восемь, а лучше десять», - мужичку явно было стыдно, но денег, наверное, хотелось больше.
«Нет у меня денег, Дед Мороз, ни копейки»,- Фура Петровна устало посмотрела на мужичка и вспомнила о цыганке. Волшебная жизнь все никак не наступала. И денег не было. И муж не появлялся. А так хорошо, когда есть муж!
 Просыпаться не одной. Уткнешься любимому в подмышку, прижмешься к теплому боку – и куда денутся все невзгоды и неприятности! Муж тихонько сопит, и весь день впереди - долгий и разноцветный. Хорошо! Ленись, потягивайся, на завтрак - сладкую булку с маслом и горячее молоко. А муж только улыбнется и пальцем снимет молочные усы.

Фура Петровна снова вздохнула и пошла прочь от мужичка .
«Так отдам. За ужин»,- мужичок настойчиво шагал следом.
«А и пусть»,- мстительно подумала Фура Петровна - «кота заведу, да мужика накормлю. Коту молока дам, и мужик за ужин спасибо скажет - вот и вечер удался».

«Пойдем, Дед Мороз»,- не оборачиваясь, сказала Фура Петровна.

Спустя два месяца Фура Петровна говорила, что купила свое счастье недорого: пятьсот рублей плюс котенок. Котенок рос, ел за троих и рвал обои. Неказистый мужичок приносил по утрам из булочной горячую сдобу и грел молоко, а Фуру Петровну все теперь стали звать просто Снегурочкой.