Дотянуться до Небес

Хотелось жить, но не осталось времени.
Хотелось ждать, но нет терпения.
Хотелось лететь, но ослабели крылья.
Хотелось любить… Но остановилось сердце.
Савина А.




- Уходи! Нам больше не о чем говорить!
- Ты не можешь просто взять и выгнать меня.
- Я уже это сделала, пошел вон!
- Ты пожалеешь о своих словах.
- Поверь мне! Закрой за собой дверь... Дует!
- Ты ненормальная!..
- Да что ты! Скажи это своей новой девушке, а меня оставь в покое.
Дверь хлопнула, и юноша оказался на улице. Было холодно. Как назло пошел снег, что довольно редко в Москве в последние годы. Укутавшись в свой шарф, Сережа поплелся медленно мимо спящих домов. «Темно… - думал он, - нашла время, ничего не скажешь, а что поделать… она права, я действительно поступил подло, но, что мне оставалось делать? Неужели и впрямь игнорировать? Нет, так больше нельзя».
Посмотрев на облачное небо, Сережа опустил голову вниз и скрылся за домами дворов.
Погода и впрямь была необыкновенной. Шел снег, а человеку тепло. На улицах было одиноко и как-то не по себе грустно. Прохожие, иногда попадавшиеся на пути, явно торопились домой.
Становилось жутко.
Саша же сидела неподвижно в своей комнате и смотрела на часы. Прогнав своего любимого человека, она не могла понять, почему и за что предательство за предательством окутывали голову юной девушке. Сначала отец, потом брат, а теперь и Сережа, что дальше? Она села за стол и стала что-то судорожно писать. Но после нескольких строк поняла, что слова сливаются в один смазанный фон, слезы закапали на стол, свечка, стоявшая рядом, медленно умирала в своем же воске и вскоре окончательно потухла. В доме стало темно и тихо, девушка заснула, успокоенная завыванием северного ветра за окном.
Эта ночь была одной из самых лунных, может быть даже и полнолуние царило на небосклоне, в любом случае атмосфера загадки не сходила с лица природы. Деревья мягко танцевали вальс с ветром, облака, словно корабли, плыли по своему океану куда-то в бесконечную даль. Несказанная тишина овладевала миром, казалось, что он уснул навсегда…
Утро было совсем иным. Ясное солнце слепило глаза, но шквальный ветер валил деревья. Люди, идущие на работу, тяжело преодолевали злую метель и поземку. К тому же сильный мороз после лунной ночи резал кожу и щипал уши.
Сережа проснулся поздно. Лениво глядя на часы, поднялся с кровати и поплелся в поисках еды на кухню. В холодильнике, как и ожидалось, не было абсолютно ничего, впрочем, откуда там чему-нибудь быть, ведь Смирнов не ел почти неделю. Но, несмотря на это, голодным он не был вовсе. Саша кормила его вполне плотно, но сейчас Сережа чувствовал в животе пустоту, которую просто жизненно необходимо надо было заполнить. Денег практически не осталось, ведь сам юноша не работал, а родители даже предположить не могли, где их сын обитает и жив ли вообще.
История Сергея Смирнова началась полгода назад, именно тогда, когда случилась самая главная трагедия его жизни, предрешившая всю оставшуюся ее часть. Именно из-за нее он уехал из Петербурга, где жила его семья. Несмотря на то, что она была неродной по крови, Сережа любил ее сильнее кого бы то ни было. Сам он был из детдома. Там вырос и стал человеком. Я не знала более смелого юноши, вся его сущность пропиталась жестокостью улиц, в глазах горел волчий огонь, но человечность всегда царила в его душе. Найти такого другого было просто невозможно, да и не нужно.
Один раз, совершенно случайно, гуляя по Невскому, Сережа наткнулся на интересный магазин, видно было, что он очень дорогой, и детдомовцу делать в нем вовсе нечего, но любопытство заставило юношу зайти внутрь. Большие залы, огромное количество людей. Все они что-то покупали, разговаривали и, как ни странно, никто даже не обратил внимания на заблудшего юношу в углу комнаты, кроме одного человека. Он был высок и статен, богато одет, виднелось что-то вычурное в его одежде. Недолго думая, юноша направился к стоящему одиноко Сереже.
- Ха, - смеялся парень, - не думал, что такие, как вы, посещают подобные заведения.
- Ха, - ехидно передразнивая, ответил Сережа, - я как раз собирался уходить, - и он хотел открыть дверь, как его остановили.
- Подожди, я не хотел обидеть, просто среди этого скучного общества, становишься таким же грубым и противным. Кто ты?
- Хм… Зачем такому, как ты, знать, кто я? Еще, глядишь, в милицию сдашь.
- Да не бойся ты, волчонок, не нужно мне этого, просто хочу отыскать стоящий предлог, чтобы уйти отсюда, так кто ты? Обещаю, в милицию не сдам, хотя, если не ответишь…
- Эй! Ладно, ладно! Не стоит так нервничать, может, мы даже и подружимся. Я Сергей Смирнов, детдомовец, а ты?
- Павел Романов, неважно, кто я, - лукаво улыбаясь, ответил юноша.
С тех пор началась самая крепкая дружба. Я бы не смогла отыскать роднее и любимее людей друг другу, чем эти юноши. Сережа даже в школу, где Паша доучивался ходил, жил почти всегда с Романовым и стал полноценным членом семьи, которого любили как родного сына.
Но 23 сентября 2007 года случилось то, что убило в нем все человеческое. Он возненавидел жизнь, возненавидел смерть. Потеря Паши уничтожила в сердце Сережи самое дорогое – любовь. Нас было трое… Пашка, Сережа и я. Болезнь забрала с Романовым и часть моей жизни, но оставило надежду на то, что когда-нибудь мы встретимся.
Для Смирнова это было непреодолимо. Страх того, что он наложит на себя руки, сопровождал все мысли окружающих его людей. Когда позвонил врач и сказал, что Павел Дмитриевич Романов скончался, Сережа медленно пошел в его комнату. Там он провел сутки, а на вторые ушел, ушел, ничего не сказав. Никто его не винил, но смотреть на родителей Паши было невозможно, после ухода одного сына проводить второго – страшно. Страшно было всем. Я его больше не видела, и толком узнать, что с ним, не могла. Знала только одно: не попрощавшись с Пашей, Сережа не уедет. Так и случилось, самое ужасное началось, когда он точно покинул пределы Петербурга. Началась его вторая жизнь.
- Ася? Привет, это Катя, не знаешь, где Сережа? – разрывался мой телефон.
- Нет, не знаю, откуда мне знать…
- Ясно, ну, пока! Ах, да, если узнаешь, где он… Скажи.
- Хорошо.
Проходило несколько минут и снова…
- Привет, это Маша… Саша, Геля, Вадим, Дима…. – Их было так много… и всем что-то нужно, у меня кружилась голова, я отключала телефон, но все повторялось опять, звонили домой, на мобильник, по интернету находили… И это те люди, которые никогда не любили его, никогда не поддерживали, всегда ненавидящее его прошлое, презирающие детдомовство, и теперь, когда Паши не стало им нужно защиты, а его нет, нет для всех. Даже для меня. Забыл, потому что больно, потому что не нужно, потому что страшно.
«Хм… надо в магазин, - думал Смирнов, - черт, в холодильнике хоть шаром покати, ну, что ты будешь делать… Да... Сашка точно бы накормила. Ну, теперь же не пойдешь к ней… Господи, как же трещит голова…»
Окончательно проснувшись, Сережа отправился на улицу. Люди куда-то спешили, что-то делали, к чему- то стремились… А он? У него ничего нет… Ни друзей, ни дома, ни любви – ничего, только сильная тупая боль, режущая сердце и гнетущая душу. Начинался самый страшный период его жизни, непрекращающаяся депрессия, полное отречение от общества, нежелание жить. Такие приступы были не новы юноше, но раньше ему помогали близкие, а теперь вокруг лишь пустая Москва и люди, которые ничего не понимают в жизни.
Скоро Новый год. А Сережа совсем не чувствует праздника, он одинок, как и все люди в целом. Шатаясь по проулкам домов, пытался найти уголок, где тихо и никого нет, но все было бесполезно. Не замечая времени, наступал вечер, а уже 30 декабря. Грустно.
«Как же он жил? – думал Сережа. Как можно жить, зная, что завтра умрешь. Он также бродил вдоль домов, искал ответы и не находил… Ха, а ведь он и впрямь ее любил, любил сильнее всего на свете… Ах, Ася… Может ей и труднее, чем мне. А ведь он искал, искал всю свою жизнь ответы на вопросы, которых не было. Мне тяжело без тебя, Паша, так тяжело, зачем ты ушел? Почему? Ведь ты так хотел жить!!! Ну же! Ответь мне! – Сережа кричал, плакал, сжимал землю в руках, но ничто не могло заглушить его боль… - Господи!!! За что ты забрал его у меня??? За что?? Почему те, кто дороже всех на свете уходят раньше? Он нужен был миру, слышишь? Нужен! А ты забрал его, забрал, потому что так надо! Но надо не нам людям, а тебе…»
Отчаяние гнело его душу каждый день. Он просыпался с мыслью о Романове и засыпал со слезами на глазах. Он почти не ел и не спал, он не мог, не мог так больше жить.
Саша знала, как трудно было ее любимому. Они познакомились, как только Смирнов приехал в Москву, Саша шла в магазин, а Сережа выходил из него. Словно в волшебной сказке, завязались их отношения. Девушка была светленькой с голубыми ясными глазами, только что измазанное Сережей пальто отливало коричневатым отливом, благодаря вылитому кофе, небольшие каблучки цокали по асфальту всю оставшуюся дорогу до дома, пока Смирнов не довел ее до подъезда. Всю дорогу они смеялись, разговаривали, а ветер лишь нашептывал Сереже нужные милые слова. Так постепенно отчаяние сменилось на небольшое утешение, но ненадолго.
Уже спустя несколько дней Саша встретила Сережу с другой. Смирнов, конечно, ничего не затевал с той девушкой, но с того дня начались распри: то ссоры, то мир, то снова обиды и так до того самого скандала, когда Саша выгнала Сережу из дома насовсем.
Девушка очень сильно любила Смирнова, но из-за ревнивого характера многое не умела прощать. После того как дверь ее дома закрылась для Сережи, внутри Саши зародилась пустота, да такая сильная, что казалось пропасть разверглась над миром. Она ждала его каждый день, а никто не приходил, не звонил, а уже 31 декабря…
В этот день для Сережи все было решено, он знал, что все кончится именно в этот день. Именно сегодня, именно сейчас. В 2007 году было слишком много бед, пускай еще одна случится в нем, чем в новом 2008.
В это время я тоже была в Москве. Но кто бы мог подумать, что 31 декабря так обернется.
Весь день Сережа ходил сам не свой. Зная, что это последний день 2007, он хотел зайти к Саше… Но ее не оказалось дома, тогда Сережа написал письмо и отдал соседке, чтобы та передала, сам же Смирнов отправился дальше. Больше в Москве у него никого не было, впрочем, как и в мире.
Когда-то я написала стихотворение, его наизусть выучил Сережа, а мне посоветовал сжечь строки. Я так и сделала, но каждое слово хранится в моей памяти до сих пор… Наверное именно эти чувства гнели его душу, потому что Саша рассказывала мне, как он часто цитировал некую Anasy, что так щемит мое сердце… Вот оно:

Что толку кричать в тишину,
Равносильно сотрясать пустоту,
Просто так поднимать глаза,
А вокруг темнота, темнота…

Словно в сказке вокруг меня мир,
Я насытилась. Прочь этот пир!
Уберите гнилые улыбки,
Я убью вас за все эти пытки!

Отойдите, мне плохо, мне больно,
Я устала, и вас слишком много,
Кошмары гнетут мою душу,
Я хочу отыскать где-то сушу.

Но вокруг лишь бескрайнее море,
И вдали не видать даже поля.
Я не умею в клетке сидеть,
Лучше сразу убить не в запрет.

«Лучше сразу убить не в запрет, - думал Сережа, - как это просто сказать, Асечка, но ты, ведь никогда бы не сделала того, что сделаю я? Ведь ты такая правильная! Ты пойдешь вслед за нами, ты будешь там, где и мы – это судьба. Но я все равно буду любить тебя, даже, если твоя гнилая душа опустится в бездну ада. Он любил тебя, любил сильнее жизни, а ты отпустила его. Ненавижу тебя, тьма!»
Становилось темно, людей практически не было на улицах: все готовили праздничные столы, один Смирнов бесцельно бродил по паркам Москвы, заглядывая в счастливые семьи, которых у него никогда не было, только одна… И то он бросил ее, бросил, потому что испугался, а возвращаться не позволяла гордость. Что касается меня, то он прекрасно знал, что я в Москве, но не захотел ничего мне сказать… Впрочем, я бы не пережила этого. Его злоба была оправдана, и слова, произнесенные вслух, всегда были для меня значимы и известны.
Дальше, позволю себе вести повествование по времени. Все эти записки действительно существуют, Сережа действовал по пунктам плана, потому что боялся какой-либо из них забыть и не дойти до конечной цели.
20 00
«Написать письма родным и… сжечь». – пометка «сделано»
21 00
«Закрыть квартиру и сдать ключ. Пройтись по улицам города в последний раз. Зайти к Саше». – пометка «сделано»
23 00
«Дом № **, 11 этаж»
23 30
«Ну вот и все, на этом хватит, я спокоен».
00 00
«С новым годом!»
Каждый пункт плана был выполнен, кроме последнего… Он спрыгнул.
Знаете, я до сих пор не могу понять, как я еще жива… Это были мои самые любимые друзья, о таких, как они, мне и мечтать - то было стыдно, но они были со мной, были, потому что сейчас рядом никого не осталось. Нет, мне не одиноко, мне грустно от того, что люди, нужные нам, уходят… Уходят, потому что так нужно… нужно, но не нам…
О его смерти я узнала в 23 45, в Москве, от Саши. Ее зареванный голос заставил меня вздрогнуть. Скажу, что мы с ней были знакомы, она знала меня заочно, но не сказала, что любит Сережу. Мир тесен…
- Настя! – и голос Сани оборвался.
- Саша…
- Он… Он… - рыданья заглушали слова,- спрыгнул…
Я повесила трубку. Где-то в глубине души я предполагала, что так и будет, но не сейчас…
Шатаясь, пошла к праздничному столу, посидев немного, ушла.
Где-то за пять минут до Нового года, взяла бокал шампанского, но кто бы мог подумать, что я провожу 2007 с таким горем, а новый встречу с опустевшим сердцем.
До сих пор не могу понять, почему все так и, наверное, до конца своих дней не отыщу ответа, но знаю одно, что наступит тот день, когда я увижу их снова, такими, какими они живут у меня в сердце…
По приезду домой, в Петербург, я узнала очень многое, что просто разрывало меня на части.
Сережин дневник нашли в его комнате раскрытым, видно, он хотел, чтобы его прочитали.
А Саша прочла мне письмо Смирнова. Я помню каждую строчку… Каждое слово, читайте сами, если сможет:
«Сашенька, милая Сашенька. Сегодня 31 декабря, день, когда меня не станет больше, но ты не плачь, милая, слышишь? Я не могу больше так жить. Я не могу просыпаться с утра и видеть Пашу пред глазами в гробу, я не могу, понимаешь? Моя прошлая жизнь, там, в Питере, зовет меня к обрыву, каждую ночь я вижу один и тот же сон, как бездна поглощает мой разум. Наверное, я схожу с ума, но… Мне пора к Романову, там, наверху, мне будет легче. Ты прости меня, Сашенька, прости, что я не мог сказать тебе все это в лицо, но знай, я тебя люблю и буду любить вечно во что бы то ни стало. Сергей Смирнов».
Для меня всегда было страшным сделать тот шаг, что меняет жизнь. Он его сделал, и сейчас, сидя дома, в семье, я полностью не могу понять бродяжку из детдома, потерявшего самого лучшего друга всей своей жизни… Жизнь не справедлива, и простить ее порой очень тяжело, но… Я никогда не забуду тех слов, что когда-то мне сказал Паша: «Жизнь нужно прощать, потому что она у тебя была».
Потеряв самых дорогих мне людей, я поняла одно: что обе их смерти хоть и похожи, но абсолютно разные. Я не могу понять, что заставило Сережу сделать тот шаг, шаг в пропасть. Но могу представить ту несокрушимую боль, что сжимала сердце. Боже мой, если бы я так не знала хорошо Романова, я бы точно была бы следующая, если не вторая, но так любить жизнь, как любил ее Паша, просто невозможно. Так может любить только человек, обреченный на смерть…
Когда приехала скорая, ее помощь уже не требовалась… Приехав в морг, родители Паши опознали труп своего второго сына, что с ними творилось тогда, не могу и представить…
Зайдя в дом Паши, его мама отдала мне записку, которая до сих пор храниться у меня и будет целой еще долгое время. Дрожа от слез, Вера Алексеевна протянула мне ее в руку и ушла. Я долго смотрела на нее… Вся пропитанная кровью и грязью, записка лежала на моих пальцах. Я боялась. Мне было искренне страшно открывать, но пришлось… Спустя час я увидела то, чего боялась больше всего на свете.
Сквозь красные пятна читалась надпись, которая снится мне каждую ночь и которую теперь я не смогу забыть: «Там, высоко-высоко, мы обязательно встретимся вместе и заживем так, как не смогли здесь"...