Ангел взял меня за руку, или Исповедь грешника

Ангел взял меня за руку, или Исповедь грешника

Третий день у меня был жар. Я и не представлял, что мне будет так плохо. Всё началось внезапно. Ночью я себя почувствовал ужасно, меня начало трясти, поднялась температура. Губы пересохли, я их постоянно облизывал, от чего они становились ещё суше и краснее. Веки мои показались мне чугунными. Я едва мог приоткрыть глаза, не испытав при этом дикую боль даже от неяркого света. Голова раскалывалась, всё тело просто ломило.
Бедная мама, как она ухаживает за мной. Столик возле моей кровати завален разными лекарствами, чашками со всевозможными настойками. Комната пропиталась насквозь запахом медикаментов. Бедная мама. Из-за меня она не высыпается, а её лицо стало бледным и худым: несколько раз за ночь она встаёт, чтобы укрыть меня и измерить мне температуру. А я даже не могу поблагодарить её по-человечески. Просто мычу и мечусь в постели: то мне становится жарко, и я раскрываюсь, то меня прошибает сумасшедший озноб, и я замерзаю под двумя одеялами. Фу, как противно! Никогда не знал, что я такой капризный. Вдруг горячие слёзы покатились по моим щекам. Себя жалко. А за что? Нет, маму жалко. Вот и сейчас она зашла в комнату, поправила на мне одеяло, взяла чашки со стола и пошла на кухню заваривать мне какие-то горькие и сильно пахнущие травы.
Ой, как она быстро вернулась. Мама? В чём это она? Зачем она надела белое платье и распустила волосы? Мама постояла в дверях и подошла ко мне поближе. Нет, это не мама. Я приподнялся на локтях и стал вглядываться. Изображение было как в тумане. Глаза жгло, а голова разболелась неимоверно.
- Кто ты? – еле слышно прошептал я, напрягая при этом чуть ли не все мышцы лица.
- Я ангел, – голова моя закружилась и упала на подушку.

Ангел взял меня за руку и повёл за собой из комнаты. Я шёл не сопротивляясь в пижаме и босиком. Сначала я испугался, что мама увидит и начнёт ругаться, что я не надел носки или тапочки. Потом как-то сам по себе успокоился. Мы вышли из моей комнаты и пошли каким-то коридором. Я всматривался в белый свет и не узнавал своей квартиры. Голова уже не болела, но глаза видели плохо, расплывчато. Я стал вглядываться в своего попутчика: высокая девушка с белыми волосами и в длинном белом платье. Кто такая? Куда она меня ведёт? Ангел? Я что, умер? Если я умер, тогда почему не летаю над своим телом? Своим телом? А я тогда кто? Чем я иду босиком по полу? Я попытался одной рукой притронуться к себе, но рука не слушалась, всё время промахивалась. Тогда я стал представлять себе ощущения, которые испытывает рука, за которую меня вела Ангел. Напрягал свою больную голову, но не мог ничего понять. Ощущения пропали, стало очень легко. Неужели я и вправду умер? Когда? И как же горевали мои родные?
- Куда ты ведёшь меня? – осмелился я наконец задать вопрос своему поводырю.
- Я веду тебя на исповедь. Ты должен исповедаться в двух тяжелых, самых тяжелейших грехах.
- Да, я грешник и не отрицаю этого. Но какие два моих тяжелейших греха так явно выделяются на общем фоне?
- Убийство и самоубийство.
- Ангел, ты, наверное, ошиблась. Чего-то я не понимаю: какое убийство, какое самоубийство? Я никого не убивал, а себя самого и подавно. Ты меня с кем-то путаешь. Не хочу я отвечать за чужие грехи.
- Ошибаешься. Это твои грехи.

Я был очень удивлён. Мне самому стало интересно, когда это я успел так нагрешить. И почему я ничего не помню? Стало жутко. Неужели внезапная болезнь лишила меня всего человеческого, я сошёл с ума и я совершил такие преступления? Но кого я убил? Кого-то из родных? Дома? А потом выбросился из окна. Фантазия моя всегда работала отменно, и я представил своё окровавленное тело лежащим у подъезда, а в квартире растерзанное тело моей жертвы. Вот это горя я принёс своим родителям! Наверное, весь дом гудел. Мне стало очень страшно. Я вспомнил, как рассказывала мне бабушка, что убийца ещё может покаяться в совершённом грехе, а у самоубийцы же такой возможности нет. Куда меня ведёт Ангел? И жестока ли будет расправа? Может, вырваться и убежать? Но силы покинули меня, и я продолжал покорно следовать за незнакомкой по длинному коридору навстречу неизвестности и неизбежности. Нас окружали лишь тишина и густой белый свет.
Не знаю, как долго мы шли. Этот отрезок времени одновременно показался мне и вечностью и мгновением. Вдруг Ангел замедлила шаг, и перед нами открылась большая поляна белого цвета. Вначале я принял это за снег, но, подойдя поближе и ступив на неё ногой, я понял, что поляна покрыта вовсе не снегом, а белой холодной травой. Вокруг стояли такие же белые и холодные деревья. Ни один листик не шевелился на деревьях, ни одного цветка я не нашел в траве. Растения выглядели мёртвыми.
- Что с ними? – обратился я к Ангелу.
- Они мертвы. Ты убил их. Ты слишком много куришь. Дым сигарет, выкуренных тобой за всю твою жизнь, погубил их.
Это было невероятно. Меня обвиняли в убийстве травы и деревьев, да ещё и таком косвенном.
- Ангел, ты сошла с ума. Что за бред ты несёшь? Миллионы людей курят. Я ещё не видел, чтобы трава от этого умирала. При чём тут я? Я, что ли, придумал курение? – негодовал я.
- Подожди, это ещё не всё. Идём дальше. – Ангел посмотрела мне в глаза, и я, почему-то, смутился.

Мы продолжали путь по мёртвой траве. Мне показалось, что трава стонет при каждом моём шаге, а из-за деревьев кто-то смотрит на меня с укором. Так неловко я себя ещё никогда не чувствовал. Потом мы остановились. Я посмотрел под ноги и ужаснулся: поле теперь было усеяно насекомыми. Бабочки, жучки, паучки, червячки миллионами лежали под ногами. Сначала все они были кроваво-красного цвета, а потом вдруг стали белыми, как и трава.
- Они тоже умерли из-за того, что я курю?
- От этого тоже. Но ещё больше ты их убиваешь ежедневно, когда несёшься на своём автомобиле и мотоцикле. Они гибнут тысячами, а ты даже не задумываешься об этом и спокойно счищаешь их, бедняжек, с радиаторной решётки и лобового стекла машины. А ведь они тоже имеют право на жизнь, а ты не имеешь права отнимать её.
- Но ведь это простые букашки. Одной больше, одной меньше. Тем более они сами подлетают. Я ведь специально их не выискиваю, чтобы задавить.
- Не горячись. В масштабах Вселенной ты тоже выглядишь букашкой. Задумайся над этим. Идём дальше. Ты ещё всего не видел.

Мы двинулись дальше, и мне казалось, что все эти мною убитые букашки протягивали ко мне свои тоненькие лапки и готовы схватить меня. Так противно мне ещё никогда не было. Но дальше было страшнее. Дальше кругом, куда ни глянь, на мёртвом поле лежали птички, мыши, кошки, собаки и ещё какие-то зверьки. Они тоже сначала были все в крови, а затем покрылись инеем. Голова моя закружилась, желудок поднялся к горлу. Но я нашел в себе силы и просто заорал на Ангела:
- Ну нет уж! Это ты на меня не повесишь. Согласен, что пару мух я сбил. Но животных я не давил. Я даже воробьям сигналю и притормаживаю.
- Какой самоуверенный! Но это тоже твои жертвы.
- Нет, нет! Отпусти меня. Ты меня точно с кем-то спутала.
- Давай разберемся, и ты сейчас всё поймешь. Согласна, специально ты никого из них не убивал. Но по вашим человеческим законам за случайное ненамеренное убийство тоже жестоко судят. Так вот, эти бедные птички погибли под колесами твоей машины. Да, да, ты даже не замечаешь их, когда несешься с нарушением всех человеческих и нечеловеческих правил. А сколько их умерло, задохнувшись от выхлопных газов твоей машины. Ты просто травишь природу.
- Почему именно я? В мире миллионы машин. И что, только моя самая ядовитая? Почему я должен отвечать за выхлопные газы всех автомобилей земли?
- Не беспокойся. Всё поделено между всеми людьми. Тебе я показываю только твою долю. Каждый человек несёт ответственность только за себя. Так что не смотри на других. Они тоже ответят за себя лично.
- Но здесь есть и маленькие птенчики. Они ведь не умеют летать. Они-то как попали под колёса моей машины?
- Ответ прост. Вот этого воробушка ты сбил, а все его птенцы умерли от голода в гнезде. Это ласточка погибла по твоей вине, а могла подарить миру таких вот замечательных малышей. Это всё на твоей совести. Ты ночами гоняешь по дорогам и не видишь на них ни мышек, ни ежей, никого. Посмотри на эту кошку. Нет, ты её не сбивал. Но это ты был тем пьяным водителем, который напугал кошку, и она попала под колёса попутной машины, а её котята были оставлены на голодную смерть. А помнишь ли ты, как ехал с друзьями с вечеринки и самым наглым образом подрезал другой автомобиль. Бедный водитель грузовика резко крутанул рулём и сбил эту милую собаку. Так кого же винить во всех этих преступлениях? Неужели и это ты не признаешь своими грехами?

Я не мог ничего говорить. Это был самый страшный момент в моей жизни. Я не знал, какое будет продолжение и чем всё это закончится. Мне стало одиноко, как оставленному маленькому ребёнку. Я захотел к маме.
- Сейчас ты увидишь маму, - словно прочитала мои мысли Ангел.
Действительно, передо мной стояла моя мама. Я протянул к ней руки и попытался сделать шаг ей навстречу, но не смог. Тогда Ангел снова обратилась ко мне:
- Неужели ты ещё не понял, что ты убиваешь свою собственную мать? Сколько бессонных ночей она провела, сколько пролила горячих слёз, когда ты кружился в сигаретном дыму дискотек? Сколько нервов она потратила, когда ты с друзьями устраивал гонки на мотоциклах? Сколько лет своей жизни она подарила тебе, неблагодарному и безответственному? Сколько раз у неё болело сердце, когда ночью ты пьяным заваливался домой, а она стирала твою прокуренную одежду? Когда же ты остановишься и подумаешь о своей матери?
- Но я люблю маму. Я ведь её не обижаю, – я, здоровый мужик, готов был разреветься как ребёнок.
- Так как ты любишь, любить недостаточно. Нужно думать о ней, заботиться, делать светлым и добрым каждый день её жизни. Не откладывай это на потом. Потом будет поздно. Слишком поздно.
Никто и никогда в жизни не говорил мне таких слов. Они меня поразили. Жизнь моя показалась мне гадкой и бесцельной. Как я мог так жить? Нет, нужно всё исправить. И я стал просто умолять:
- Ангел, прости меня. Я всё понял. Я буду любить маму. Я буду любить зверей, птиц, даже комаров и тараканов буду любить. Только прости меня и отпусти.
- Отпустить? Но ведь это ещё не всё. Ты забыл о самом страшном, самом последнем грехе – самоубийстве.
- Какое самоубийство? С собой-то я ничего плохого не делаю.
- Давай посмотрим.

И мы пошли дальше. То, что я увидел, превзошло все мои ожидания. Посреди поляны стояла моя кровать, а на ней лежал я с закрытыми глазами.
- Что со мной?
- Что с тобой? Приглядись к этому молодому человеку. Ты ведь можешь выглядеть моложе и здоровее. Но ты слишком много куришь и пьёшь алкогольных напитков. У тебя нездоровый цвет лица, больные зубы и кашель как у старика. Ты ещё можешь прекратить это и проживёшь гораздо дольше.
Дальше, молодой человек. Ты только посмотри, чем ты питаешься. Твоя мама – отличный повар. Нет, ты же покупаешь нездоровую пищу, перекусываешь на ходу, грязными руками, запиваешь всё это кофейного цвета жижей из пластиковых стаканчиков, «колой» сомнительного качества прямо из бутылки, газированными напитками неестественного ядовитого цвета. Ты травишь свой организм, а он тебе в ответ предоставляет список болезней. Ты их закидываешь вредными таблетками. И получается замкнутый круг. Болезнь не вылечивается, она притупляется другой болезнью. Ты не высыпаешься, ты гуляешь ночами, ты ведешь беспорядочный образ жизни. Ты даришь себя женщинам, которых ты не любишь и имена которых та даже не стараешься запомнить. Ты растрачиваешь себя по пустякам. Нарушая правила дорожного движения, ты подвергаешь свою жизнь и жизнь окружающих опасности. Ты ругаешься, засоряешь свою речь. Ты носишь неудобную одежду и обувь. Посмотри на свою осанку – ты мучаешь свой позвоночник. В старости организм напомнит тебе об этом – у тебя будут болеть поясница, ноги и голова. Но ведь это будет в старости, а тебе нет до этого дела. Ведь ты можешь не дожить до старости. Тебя могут зарезать в пьяной драке. Ты можешь отравиться несвежими продуктами. Ты можешь погибнуть в автокатастрофе. Ты можешь заразиться смертельной болезнью. А ведь можно жить нормальным здоровым человеком. Пусть это не модно. Сейчас не модно. Но ведь это здорово. Когда-то же придёт мода на здоровье – где ты его тогда возьмёшь? Это и есть настоящее самоубийство. Тебе дана жизнь, а ты так беспощадно её растрачиваешь. Ты не ценишь бесценный дар. Ты - неблагодарный человек, недостойный своей жизни. Наказание будет справедливым!
Ну, это уж слишком. Слишком много для одного раза. У меня закружилась голова, и я полетел куда-то в темноту.

… Я открыл глаза и увидел белый потолок своей комнаты. Фу, стало легче. А вот и мама вернулась с заваренным горьким чаем. Почему горьким? Полезным. Я приподнялся, выхватил из её рук чашку и залпом выпил.
- Что с тобой? Тебя раньше невозможно было заставить и глоток выпить, – мама очень удивилась моему порыву.
- Мама, мамочка, я сильно тебя расстраиваю?
- Дорогой, что за вопросы? Конечно, я переживаю за тебя. Ведь ты у меня такой неугомонный. Но я ведь так люблю тебя.
- И я тебя тоже очень люблю. А знаешь что, мама, дай-ка ты мне своего вкусного зеленого борща. И свари мне картошки с бабушкиного огорода. И салат сделай тоже из бабушкиных огурцов и помидоров.
- Ты уверен, что ты это будешь есть, сынок?
- Да, мама, буду есть. Я теперь буду много есть. А ещё пить хочу.
- Налить тебе «колы»? Ты ведь кроме неё ничего больше не пьёшь.
- Нет, мама, компот. Компот твоего приготовления.
- Хорошо, дорогой, – мама была явно удивлена.
- И ещё… Слышишь, мама?
- Да, что ты ещё хочешь?
- Мама, помнишь того котёнка, которого ты подкармливаешь возле подъезда? Ну, мы ещё с пацанами к его хвосту банку консервную привязывали, а ты нас ругала.
- Ну, конечно, помню. Он такой миленький и вечно голодный.
- Мама, давай возьмём его к себе…

2007-2008