О сочельнике, католическом Рождестве и войне

                Волхвы и политики, ныне, где мудрости вашей дары
                Младенцу Марии, Иисусу, вместившему Божьи миры?!


  Утро в военном городе, где смерть - не гостья, а полноправная хозяйка, не может быть добрым уже по определению. Даже Рождественское. Но католическое Рождество, как пролог Рождества православного, наступило.
  День обещал быть солнечным, похожим на вчерашний. Первые храбрецы, без неприятных сюрпризов (вроде мин-растяжек), уже сходили за водой, которую обычно набирали на чьём-то приусадебном участке, расположенном с краю.

  Магистральный водопровод с технической водой, необходимой для заполнения опустевших нефтяных скважин, сам же (много лет тому назад) спровоцировал возникновение довольно широкой полосы из мини-садов, находящихся рядом с домами, а потому каждый землевладелец мог из окон квартиры наблюдать за своей "фазендой". Статус "фазенд" за разноплановыми земельными лоскутами закрепился сразу же, как только по телевизору начались нескончаемые страдания рабыни Изауры. И вот теперь, во время войны, все эти несанкционированные врезки в магистраль стали единственными источниками, пусть и технической, но воды.

  Ежедневный, жизненно-необходимый поход за водой давал возможность утолить не только физиологическую, но и информационную жажду. Ожидая своей очереди, я и услышала (среди прочего) печальную новость про солдат.

  Один из многочисленных стихийных грозненских базарчиков, состоявших из двух-трёх торговок, примостившихся со своим товаром на самых невероятных по  импровизации прилавках, находился как раз между нашим и соседним домами. Он-то и явился отправной точкой трагедии.

  Два российских солдата, совсем ещё мальчики, принесли торговкам консервы для обмена на деньги. Возможно, эти солдаты были не первые с подобной бартерной миссией. Назавтра мальчиков ждала дорога домой, а сегодня стоял чудесный, солнечный, зимний день. Счастливые от мысли, что Новый год они встретят уже дома, ребята излучали радость и благодушие. Вот-вот они вернутся в мир, где ночь - это просто время для сна, где люди (все восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд в сутки) не ощущают себя мишенью для снайпера. И тот мир, похожий на забытую сказку из беззаботного детства, скоро вновь станет реальностью.

  Мальчики-солдаты посочувствовали мирным жителям военного Грозного. Получили деньги за тушёнку со сгущёнкой. Посетовали, что деньги, конечно, невелики, но на скромные подарки хватит: неприлично же приехать домой, в канун праздника, с пустыми руками. Поздравили всех, присутствовавших тогда на базарчике, с наступающим Новым годом. Попрощались...

  От Старопромысловского шоссе наши дома отделяют: полоса из "фазенд" и рельсы давно недействующей узкоколейки, проложенной когда-то для развозки нефтяников по буровым.

  Чудным солнечным декабрьским днём тысяча девятьсот девяносто пятого года от Рождества Христова, в католический сочельник, где-то между узкоколейкой и "фазендами", убили двух мальчиков-солдат.
 
  Милые убитые мальчики, если бы вы только знали, что самым-самым бесценным подарком для родных вам людей были бы вы сами, живыми и невредимыми вернувшиеся домой.
 
  С тех пор, в католический сочельник, канун рождения Христа, ставший для двоих (совершенно мне незнакомых) мальчиков днём смерти и кануном скорби для тех, кто их ждал, я ещё острее ощущаю непредсказуемость судьбы и быстротечность человеческой жизни.

 "Ave, Maria, ... Dominus tecum; ... et benedictus fructus ventris tui Jesus. Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus, nunc et in hora mortis nostrae. Amen. (Радуйся, Мария, ... Господь с тобою; ... и благословен плод чрева твоего, Иисус. Святая Мария, Матерь Божья, молись о нас грешных ныне и в час смерти нашей. Аминь.)

  Вряд ли солдаты, убитые в католический сочельник, читали в то, ставшее роковым для них утро, эту молитву (Ангельское приветствие), ведь воевали в Грозном (в большинстве своём) православные российские солдаты, но слова "в час смерти нашей"...