Дочь Стихий. рабочее название. II Глава

       
       II Глава.

Веда спала. Её сновидения были весьма странными, необычными и яркими. Девушке пригрезилось, что тело её, потеряв силу притяжения, в невесомости воспарило ввысь. Она всем своим естеством ощутила реальность происходящего – настолько сильно было впечатление, что всё происходит не во сне, а наяву.
Она летела. Перед взором молодой девушки открывался невиданный доселе простор. Полупрозрачные, лёгкие облака, казалось решили составить ей компанию – они неспешно сопровождали Веду в её путешествии. Она бросила взгляд на землю, и ей показалось, что там, где-то далеко внизу проносятся бесчисленные города, реки, леса, поля… Её голова закружилась от этого водоворота видений. Но вот, замедлил свое движение вихрь сменяющихся мест, а вскоре и вовсе остановился. Тело девушки снова обрело, привычную для него, силу тяжести.
Веда опустилась на землю и оказалась на окраине какого-то небольшого посёлка или, может быть, городка. В сумерках угадывались, лишь очертания невысоких – в один, два этажа зданий. И ещё девушке удалось разглядеть, что эти дома огорожены низкими деревянными заборами. Она с интересом огляделась. За её спиной тёмной сплошной стеной возвышался лес, справа от себя, она краем глаза заметила промелькнувшие вдалеке огоньки, куда-то спешащего поезда. Повернув голову налево, она сперва ничего не разглядела. В сгустившейся темноте девушке показалось, будто чёрный провал пропасти подобрался к краю села и, затем уходил дальше, в лес. Но вот выглянула из-за сгустившихся туч, луна и по кажущемуся тёмному провалу побежали лёгкие серебристые проблески. И Веде стало понятно, что это не обрыв, а просто вольготно расположившееся на краю селения, озеро.
Стояла полная тишина, как будто все звуки решили угаснуть с наступлением самого глухого часа ночи. Луна снова спряталась за тучи, словно испугавшись чего-то неизвестного, и не было видно ни одной звёздочки в их прорехи. Девушка взглянула в сторону посёлка – ни один огонёк не оживлял тёмные силуэты домов. Наступившая вокруг темнота казалась непроницаемой, а тишина была оглушающей. Она замерла, словно боясь нарушить, хоть одним движением, хрупкость непривычной для городской девушки, ТИШИНЫ.

Но вот, до её обострившегося в этой тиши, слуха донёсся лёгкий шорох. Он прошелестел где-то недалеко и замолк. Округа на какие-то мгновения снова погрузилась в безмолвие. Веда, ступая легко и осторожно, словно бы по-кошачьи, отправилась в путь, в посёлок. И, что было весьма удивительно ей самой, она могла видеть в этой, вроде бы непроглядной тьме. Правда не так хорошо как днём, но всё-таки девушка была способна разглядеть многое из окружающего.
 Она наслаждалась, выпавшей на её долю, прогулкой в ночной тиши, как вдруг эта спокойная безмятежность была грубо нарушена. Казалось, что она была варварски рассечена резким, неприятным звуком. Как будто какой-то неведомый великан, в ярости сломал вековой дуб. И звук этот шёл не из леса, где он был бы оправдан шатающимся вокруг села медведем, а из самого посёлка, где все вроде бы мирно спали… Этот треск разбудил собак всей округи, поднялся невероятный лай. Но что было удивительно – ни в одном доме не загорелся ни один фонарь, как будто подобный шум был здесь самой обыденной вещью.
Вскоре, сквозь эту мощную звериную ругань, можно было довольно отчётливо расслышать отборную человеческую брань. Хриплый мужской голос, с интонациями подзагулявшего маргинала, сердито выговаривал всему, что встречалось ему на пути: лающим слишком громко псам; не вовремя сунувшейся ему под ноги, кошке; тонкому высохшему деревцу, которое слишком шумно сломалось под его весом. Видите ли, оно было настолько хрупким, что не соизволило выдержать одного нетрезвого мужчину, когда тот, споткнувшись, облокотился на него.
Он сыпал такими замысловатыми ругательствами и угрозами, таким тоном, что собаки предпочли замолкнуть, а Веда – зажать уши ладонями и опрометью бросится прочь. Когда же она решилась остановиться и разжать руки – кругом опять стояла величественная и удивительная тишина. Округа снова погрузилась в глубокий, безоблачный сон.
Девушка огляделась и поняла, что в страхе добежала до видимого центра селения. Она поспешила успокоиться и, отдышавшись, продолжила своё ознакомительное путешествие по улицам. Собаки, ещё недавно надрывавшие свои голосовые связки, мирно спали, не обращая внимания на проходившую мимо Веду. Они спокойно посапывали в своих конурах и ни одна из них, не только не попыталась зарычать ей вслед, но даже и не соизволила пошевелиться. Как будто и не проходила мимо, странно пахнущая чем-то чуждым, абсолютно не знакомая собакам особа.
Она же, до крайности поражённая этим обстоятельством, так как оно шло вразрез с её представлениями о собачьем мире, не заметила, как подошла к какой-то грязной куче и даже споткнулась об неё, чуть не упав. С трудом удерживая равновесие, девушка, наконец, пришла в себя. И только сейчас ощутила крайне неприятный запах, исходивший от этой кучи. Веда поспешила опустить свой взгляд и к своему вящему удивлению увидела, что это не просто какой-то сомнительный ворох полусгнившего чего-либо, а … вдрызг пьяный, стонущий и похрапывающий во сне, мужичок.
Она поспешно зажала нос и сочла за лучшее отойти подальше, так как от этого маргинального представителя местного общества исходило такое амбре, что даже подлетавшие к нему мухи, замертво валились наземь. Да, это была адская смесь жутких запахов, свойственная беспробудным алкоголикам с многолетним стажем.

Наступил рассвет. Потихоньку начала просыпаться и издавать различные звуки живущая в посёлке живность. Запели свои утренние серенады петухи, стараясь перещеголять, друг друга громкостью голосов. Их вечные собеседницы, куры начали квохтать, в ожидании своих хозяек – кормилиц. Раздалось тихое мычание проснувшихся и ждущих дойки коров. В домах начали загораться первые огоньки. И вскоре во дворах начали появляться хозяйки, которые шли к своим сараям, чтобы покормить, подоить и выпустить на волю своих питомцев.
Веда подала голос, пытаясь привлечь к себе внимание кого-нибудь из этих женщин, но ни одна из них не откликнулась на попытки девушки поговорить. Они видимо, не расслышали её, из за раздающегося со всех сторон гомона, или были слишком заняты своими делами. Было ясно одно – никому не было дела до незнакомой и, явно не местной отроковицы…
Она вздохнула и, оставив попытки пообщаться с кем-нибудь из местных, присела на оказавшуюся поблизости скамейку. Веда решила отдохнуть и поразмышлять обо всём, что с ней случилось в последнее время. Девушка так крепко задумалась, что не заметила, как рядом с ней. На эту скамейку опустилась ещё одна юная особа. Она прикоснулась к плечу Веды, приводя этим лёгким жестом девушку к действительности. Они взглянули друг на друга и уже не смогли отвести свои взоры. Это был необъяснимый, взаимный магнетизм двух молодых женщин…
Обе девушки, с любопытством разглядывали друг друга. Они были чем-то похожи, но в этой внешней схожести были и довольно существенные различия. И Веда, и незнакомка были невысоки ростом, были стройны и привлекательны, даже красивы. Лица их были почти одного типа женской внешности. Но на этом сходство и исчерпывалось.
Телосложение местной красавицы, при всей её стройности не обладала хрупкостью и лёгкостью – качествами, которыми обладала фигурка её визави. Её лицо было более «правильным», но и несколько более холодным, чем у Веды. Они обе обладали редким типом кожи, которую простые люди называют «белой». Но и тут было разительное отличие: у незнакомки она была молочной белизны, а у Веды с золотистым отливом. Волосы у обеих девушек были прямыми и густыми. Отличались только цветом – у здешней юной особы они были тёмно-рыжими, а у другой – светлыми, практически цвета слоновой кости. И глаза… Первая – синеглазая, волоокая. А вторая была счастливой обладательницей пары чарующих зелёных очей.

       Некоторое время они так и просидели – не шевелясь и не решаясь заговорить. Затянувшееся молчание первой решила прервать незнакомка:
- Ну, здравствуй…, Дух!
- Почему дух? – удивилась Веда.
- Потому, что здесь нет твоего материального присутствия, тут находится твоя душа, а тело… Оно где-то там… – Незнакомка взмахнула рукой в неопределённом направлении. Поражённая, этим обстоятельством, Веда, только и смогла, что недоумённо спросить:
- А ты? Ты тоже дух или…?
- Нет. Я есть, здесь и сейчас, в духе и во плоти. Ты – другая. Я вижу, чувствую, слышу тебя, но также ощущаю, что тебя здесь нет…
- Так, возможно именно поэтому меня не замечали ни собаки, ни люди… - задумчиво и, как бы про себя произнесла Веда. И тут осеклась…:
- Постой, но ты же меня видишь и слышишь. Значит дело не в этом…?
- Я тебя могу видеть и слышать, а другие – нет.
- А как у тебя это получается?
- Я происхожу из семьи потомственных ведуний и, поэтому наделена способностью ощущать неощущаемое, и могу воспринимать то, что находится за гранью реальности.
Ответ незнакомки, в некоторой степени удовлетворил любопытство Веды, но у неё остался ещё один вопрос, который она и поспешила задать:
- А можно полюбопытствовать, как тебя зовут? Как-то нелепо разговаривать, не зная имени собеседницы.
Девушка улыбнулась и, немного покраснев от смущения, ответила:
- У меня довольно необычное имя – Осенния.
- Имя действительно необычное. Ты родилась осенью? А меня зовут Веда.
- У тебя тоже очень редкое, старинное имя… А Осеннией меня назвали не только потому, что родилась осенью, была ещё пара причин…
- Если не секрет, то каких?
- Ну, мама говорила, что родилась я с волосами цвета осенней листвы. Да и мамин возраст на момент моего появления на свет, бабушка иначе, чем «осень твоей жизни» не называла…

Осенния продолжала что-то ещё рассказывать о себе, а может о своей семье, но Веда её уже, практически не слышала. Она и видела, теперь. свою новую знакомую сквозь какую-то дымку. И вот девушка опять почувствовала, как сила притяжения покинула её тело и она вознеслась ввысь. И снова волшебный полёт… Только на сей раз её слух и зрение заволокла плотная, непроницаемая пелена, она на короткое мгновение потеряла способность видеть и слышать. А когда её органы чувств вновь обрели свои свойства – Веда обнаружила, что… проснулась.