Идиоты

КУКЛИН ВАСИЛИЙ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ПОВЕСТЬ:
ИДИОТЫ


Стадия 1: Ломающийся человек

1.
Зачерпнув воды в ладони, вы становитесь свидетелем того, как одна за другой те или иные капли находят лазейку и прорываются на волю, минуя коварный плен человеческих пальцев. Они падают вниз. Но если посмотреть на эту ситуацию с другой стороны, окажется, что эти капли – везунчики, которым посчастливилось выделиться из серой массы и прорваться куда-то, достигнуть неожиданных высот, добиться всего, прославиться, получить желаемое…. Это жизнь. Это люди. Люди-капли, большинство из которых глупо толпится у сужающихся лазеек, стараясь обойти конкурентов и вырваться на свободу. Соперничество – один из мощнейших толчков и стимулов к борьбе за существование. Сначала побеждает сильнейший. Да, многие рано или поздно прорвутся, но это уже вопрос времени. Время – деньги, а деньги – это время…
Но как быть с теми, кто не прорвался? Быть может, они просто не успели. Или же были слишком сильно потеснены конкурентами. А, может, они просто сами решили выбрать другой путь?
В любом случае, человек опускает ладонь, на которой остались блестеть три маленьких капли и, даже не задумавшись над их дальнейшей судьбой, вытирает руки о грязные джинсы.
Три маленьких блестящих бусинки погружаются в хитросплетённую стену ткани, расщепляются и поглощаются ею. Их больше нет, а остальные «капли», даже если и узнают о судьбе трёх былых земляков, лишь с ухмылкой пожмут плечами и продолжат свой путь…

2.
Первая «капля»…. Первый выбывший из игры. Один из тех, кто не перешёл на следующий барьер жизни….
Хотя, как считал он сам – его даже не «зачёрпывали» из множества. Его судьбы просто не существовало по определению, а сама «капля» затерялась среди миллионов других, шумным потоком продолжающих прорываться в дальнейшую жизнь…

Его звали Влад. Даниленко Влад. Родители именовали по полному имени – Владислав. Знакомые, а это в основном другие взрослые – Владик. К сожалению, все эти «знакомые» включали в себя и всех однолеток Владислава. Собственно, он не жаловался, даже немного привык (как человек с фамилией Калядов, может привыкнуть к неприятной кличке Кал). И всё же за всю его недолгую жизнь, именование «Владик» ему нравилось меньше всего, на что у молодого парня были веские причины.

Владу исполнилось совсем недавно 16 лет. Дата собственного дня рождения уже в одиннадцатый раз совпала с международным днём знаний первого сентября. Отмечать он, как бы так сказать, не отмечал.
- Ну, шестнадцать, так шестнадцать! - ухмыльнулся Влад, глядя на себя в грязное зеркало, висевшее на внутренней стороне дверцы его скрипучего шкафа. Он всегда надевал галстук перед ним, по-другому просто не мог. Почему-то всё время при этом вспоминалось, как отец один единственный раз показал ему, как завязывать на шее эту деталь одежды. Он был как всегда зол и пьян, но, в силу жалости к ненавистному сыну, которому сказали обязательно ходить в школу в форме, сделал маленькую поблажку. «Один раз показываю! – кричал тогда отец, плюясь, по своему обыкновению, слюной из насквозь пропитанного перегаром рта. – Не поймёшь с первого раза – твои проблемы! Купишь себе «Самоучитель по завязыванию галстуков»! Усёк?». Влад тогда испуганно кивал, прекрасно понимая, что денег на какой-то там «самоучитель» ему достать негде – семье и так чуть хватало на пропитание, не говоря уже о дорогих лекарствах и мобильных телефонах. Но в то же время парень был на протяжении своей жизни довольно смышленым, схватывал всё на ходу и имел прекрасную память. Это и помогло ему раз и навсегда укрепить в уме быстрые движения пальцев отца, между которыми мелькали ленточки тёмной ткани. Теперь это были пальцы Влада, по ту сторону пыльного зеркала, а взгляд парня задумчиво уставился в простое, немного хмурое и унылое лицо, кое-где покрытое маленькими практически незаметными прыщиками. Глаза были простоваты, и, казалось бы, дружелюбны, но лишь слегка подёрнуты лёгкой усталостью и печальной задумчивостью. Они во многом характеризовали его внутренний мир, чувства, отношение к окружающим, и общий взгляд на мир…
В квартире грохнула входная дверь. Тонкие стены, обклеенные старыми немного потемневшими обоями, слегка задрожали. Отец отправился на работу. Значит, уже десять часов – Владу нужно тоже выходить, если он не хочет опоздать на первый урок этого учебного года.
«Одиннадцатый класс! Ещё целый год в этой проклятой школе! Господи, когда это всё закончится? Я уже просто больше не вынесу! Это невозможно терпеть ещё целый год!»
Владислав вздохнул, поцеловал крестик на цепочке, спрятал его под рубашку, поправил галстук, затем воротник. Потом накинул на плечи тёмный пиджак, подхватил маленький пакетик, в котором были блокнот, карандаш и ручка. Он ещё раз взглянул в зеркало, попытался улыбнуться, но улыбка вышла идиотская, так как эмоции всё-таки не смогли прорваться сквозь непробиваемую стену разума, глаза остались такими же унылыми.
- Шестнадцать лет, твою мать, - тихо, чтобы не услышала ненароком мать, сказал Влад своему печальному грязному отражению. – Шестнадцать лет, а ты даже с девушкой ни разу…
Он недоговорил, резко развернулся и вышел из комнаты.
- Сынок! Владислав! Любимый! – мама позвала из своей комнаты. – Постой! Иди сюда!
Влад зашёл в комнату. Картина была печальная: мать уже вторую неделю не поднималась с кровати. Воздух в спальне был сжатым и пропитанный неприятным запахом каких-то трав и лекарств. Рядом с постелью на тумбочке расположился маленький городок каких-то бутылочек лекарств. Женщина, лежащая на кровати, прижимала руками грелку к груди. Лицо было мокрое от пота, но засохшие губы расплылись в улыбке, чашек и настоек.
- Сынок, поздравляю тебя с днём рождения! Ты у нас теперь большой! В одиннадцатый класс идёшь! Здоровья, счастья тебе! – она на пару секунд прервалась, закашлявшись. - Учись хорошо!
- Спасибо, мама, - Влад улыбнулся и хотел её поцеловать, но она протестующее отогнала его от себя, боясь заразить сына.
- Видишь, приболела я что-то…. Ничего не помогает! Но, главное, ты не болей. Иди уже, чего стал – наверное, сегодня тоже нельзя опаздывать! Смотри, учись хорошо – ты ведь моя последняя надежда! Умный, хороший мальчик! Хвалят и в школе, и везде. Может хоть ты чего-нибудь добьёшься, а не то, что этот… кретин! – последнее она сказала уже шёпотом, когда Влад покинул спальню, не зная, что сын всё равно всё ещё будет слышать тихий голос больной матери. – Ишь ты, пропойца! Кого мне бог послал…. Чёрти что! Ни работать, ни сына воспитывать – только гули ему нужны! Водка эта, спирт… Фу!
И она опять зашлась приступом кашля, который скручивал её тело и заставлял биться раскачивающуюся на разболтавшихся ножках железную кровать о стену у изголовья, отчего по квартире пробегала неприятная дрожь…
А Влад взял ключи, вышел, закрыл входную дверь и стал дожидаться лифта.

3.
Владислав был не очень высоким юношей, примерно метр и семьдесят пять сантиметров, может, немного больше. Он довольно узок в плечах, руки немного непропорционально длинные, худые и Влад никогда не мог придумать, куда их деть при ходьбе, чтобы они не мешали ему и не болтались как сосиски вдоль туловища. Владислав не посещал никаких спортивных секций, природа также не наделила его массивным телом. Если речь заходила о мускулах или кубиках пресса в школьной мужской раздевалке, то ему оставалось только понуро стоять в стороне, пытаясь не обращать внимания на выяснения одноклассников – у кого больше, у кого красивее…
Одна отличительная черта у Владика, естественно, присутствовала и, безусловно, доминировала над всеми остальными особенностями его внешнего вида. Его опрятность. Ни один человек в школе не ходил в строгом школьном костюме, галстуке и в туфлях. Обычно школьники, не взирая на строгие указы и правила, забрасывали пиджаки и брюки уже на второе сентября, а галстуки отдавали назад отцам. Но Влад был не такой как все, хотя и он, и окружающие не могли назвать это правильным. Ходить в вонючем нестиранном костюме месяцами (вот вам и опрятность) – только этого было достаточно, чтобы большинство его одноклассников даже не разговаривали с ним, не говоря уже о том, чтобы сидеть за одной партой. С ним сидела только Одинцова Света, которую в классе тоже недолюбливали, но об этом позже…
Вот он стоял на автобусной остановке в пол-одиннадцатого, аккуратный, приглаженный с зачёсанными волосами набок. Всё бы хорошо, да только он собирался ходить в таком виде в школу практически ежедневно весь учебный год.
В одной руке у парня был пакетик с блокнотом, во второй – небольшой букетик цветов для классного руководителя (купил на врученные не без недовольства отцом деньги). Поговаривали, что предыдущая учительница больше не будет вести у них в связи с рождением ребёнка (до летних каникул 38-летняя Ольга Валерьевна вела уроки с огромным животом), потому и гадали – кто же заменит теперь.
Сквозь туманное, но пестрящее школьниками и цветами, утро в задумавшееся сознание Влада прорвался звук мотора приближающегося жёлтого автобуса. Створки дверей разошлись в стороны, народ повалил внутрь…

4.
День выдался хмурым и пасмурным, небо было ослепительно белого цвета, а от серого асфальта и мрачных коробок зданий отдавало какой-то унылой прохладной сыростью. Автобус лениво полз по улицам, изредка останавливаясь на светофорах. В салоне было довольно тесно, все школьники старались не помять цветы, многие весело переговаривались и смеялись.
Влад стоял один почти в самом конце. По мере приближения к своей школе, он всё больше понимал, что категорически против встречи со своими одноклассниками. Он их ненавидел…
Но путь продолжался, а поворотов на выбор судьба Владу ещё не предлагала…

5.
Около одиннадцати Влад уже достиг своего школьного двора. Здесь всё только и говорило об общем праздничном настроении, радости, долгожданных встречах и предвкушении… нет, совсем не будущей учёбы, а простого времяпрепровождения с одноклассниками в городе этим вечером, полным радостных воспоминаний, приколов и рассказах о летнем отдыхе. Всё это подавалось в красивой, но неорганизованной обёртке, приправленной алкогольными напитками, сигаретами, нюхательным табаком, и грязными анекдотами…
Влад пересекал школьный двор, незаметно маневрируя между множеством школьников, пышных букетов цветов, фотоаппаратов и видеокамер. Он искал свой собственный класс, чтобы пристроится к группе, поздороваться со всеми, кто пожелает, и просто начать медитировать в ожидании окончания этого ненавистного ему дня…
11 «В» неожиданно возник перед парнем и запестрил яркими красками. Практически ни одна девчонка из его класса в этом году не пришла в строгом костюме на первое сентября. Влад ещё раз убедился в том, что все те, кто называют их класс самым непослушным, развратным и просто перекошенным, в целом, правы – в этот раз женская половина его одноклассников превзошла сама себя. Лиза, одна из самых выделяющихся девушек в 11 «В», сейчас была в тоненьком обтягивающем ярко-алом платье, которое было видно даже за километр. Супер короткое, как сверху, так и снизу, оно сексуально сидело на её идеальном женском теле, еле сдерживая прекрасные формы плотно обтягивающей красной тканью. На Лизином лице, как и на дюжине остальных лиц одноклассниц Влада, не осталось и миллиметра, не покрытого несколькими слоями макияжа. И, несмотря на этот факт, выглядели они, как признался себе даже сам Влад, просто восхитительно. Катя, Рита, Лариса, Света и другие девушки в этой группе тоже выглядели вызывающе и демонстративно «анти-соответствующе» нормам. Разноцветные наряды, открытые животы, спины, мини-юбки и мини-мини-мини-юбки. Присутствовали джинсы, которые просто выводили из себя директора их школы, многие были изрешечены рваными порезами с болтающимися лоскутами. Две лучшие подруги Лизы (тоже пышногрудые, но уже не такие красивые), тоже были в платьях красных тонов, что теперь выделяло бы их тройку из любой серой массы людей…
Подходя к своему классу, Влад сразу отметил для себя две вещи. Во-первых, не было видно ни одного парня (даже вездесущего Андрея Лобанова), во-вторых, Владиславу здесь было уж точно ни место среди этой пёстрой толпы…

6.
- Вла-а-адик! – заулыбалась Светлана, увидев смущённую серую тень, пристроившуюся где-то за спинами её подруг. Она театрально всплеснула руками, и радостно заговорила полненькими розоватыми губами, от которых до Влада дошёл сильный концентрат мятной жевательной резинки «Dirol» и крепкого перегара. – Как ты подрос! Смотрите, девочки, Владик всё такой же строгий и интеллигентный мужчина – в костюмчике, с галстуком!
Все повернулись, многие зашлись шаловливым смехом. Влад залился лёгким румянцем, поспешно закивал, здороваясь с ними («здрасть, здрасть, здрасть»). Отряд Лизы лишь вскользь смерил его презренными взглядами и моментально забыл о нём, переключившись на двух высоких мускулистых парней, подошедших к 11 «В» из группы с флажком 11 «А».
Спустя пару минут все девушки окончательно забыли про Владислава, а ему оставалось только молча и нетерпеливо ожидать начала торжественной линейки. Он чувствовал себя ужасно: казалось, он не просто ни к месту в этой компании, а как будто не дорос или упустил в жизни какую-то важную перемену в жизни, через которую прошли все кроме него…

7.
Лобанов, паренёк с мелироваными волосами и вечной улыбкой на устах, материализовался из ниоткуда, оказавшись прямо посреди разноцветной толпы. Как ему это удавалось, никто – ни девушки, ни Влад - не знал. Но только поэтому становилось понятно, почему он всегда в курсе всех дел, творящихся вокруг и за кулисами любого важного или неважного события в школьной жизни и вообще. Андрей лучезарно улыбался одноклассницам, здороваясь с каждой, чмокая в щёчки, и выдавая новые умопомрачительные шутки, раз в пять секунд, что вполне оправдывало его звания «душа компании». Отряду Лизы он просто приветливо кивнул, а те, гордо воздев к небу напудренные носики, подчёркнуто отвернулись.
- Всё ещё дуется на тебя за разбитую губу? – рассмеялась Вика, обнимая Андрея за шею.
- Ага, но не только! - усмехнулся Лобанов, одарив Оленскую поцелуем в губы. – Помнишь, как её после бырла разнесло? Клеилась ко всем, раздевалась прямо на улице…. Я ж тогда её к дому под руку повёл! То-то весело её родичи встретили, вам бы видеть! Не будь я такой же бухущий, может, догадался бы на мобильник снять их!
Девушки смеялись, а одна из подружек Лизы услышала этот рассказ и поспешила доложить ей всё шёпотом на ушко. Лиза бросила острый как лезвие бритвы взгляд на Андрея, хищно сузив чёрные веки, а тот, улыбаясь во весь рот, крикнул ей поверх голов:
- Лизун, как спалось?
- Пошёл на ***! – чётко долетело с того конца толпы. Отряд красных развернулся и углубился в ряды 11 «А».
- Да, лан, не обижайся! – уже тише проговорил Лобанов. – Если бы не я, лежала бы ты сейчас голая в каком-нибудь бомжатнике с порванным задом!
Девушки 11 «В» дружно расхохотались, Влад тоже слегка улыбнулся. Андрей только сейчас заметил его, обрадовался, легонько отстранил Вику и Свету, устремившись к Владиславу.
- Владик, здорово! – воскликнул он, протягивая руку. – Как жизнь? Как отдохнул? Ездил куда-нибудь? Или всё лето школьную литературу читал?
Влад открыл было рот, чтобы начать отвечать на вопросы, но Лобанова уже понесло в другую сторону:
- Блин, а ты подрос, молодец! Вытянулся! Гляди, может, уже меня перерос – тогда придётся стоять мне в конце строя на физ-ре! Смотри мне, а то познаешь справедливость! – он сделал лицо суровым, выставил вперёд кулак правой руки, потряс им перед носом Влада.
Парень немного отшатнулся назад, а улыбка вновь вернулась на лицо Лобанова. Он рассмеялся, дружелюбно (но довольно сильно) хлопнул Влада по плечу и сказал:
- Да, ладно, не боись! Мы ведь одна команда! Дружный класс! Где ты ещё видал таких как мы?
«Нигде. Ты прав…» - подумал Влад, но улыбнулся в ответ на слова Андрея.
- Вот видишь.… Кстати, блин, уже одиннадцать – идём со мной, быстрее! – крикнул он, схватил Влада за руку и потащил через толпу. Тот успел только недовольно пискнуть, как уже мчался через нестройные ряды нарядных людей в сторону сцены, высоко подняв над головой букет цветов и молясь не споткнуться…

8.
Ровно в одиннадцать лёгкая мелодия, льющаяся из гигантских колонок на деревянной сцене, возведённой прямо перед входом в школу, резко оборвалась. Немного неприятно посвистел микрофон, затем раздался чей-то радостный голос. Два ученика из какого-то параллельного класса Влада стояли перед зрителями на сцене с листиками в руках. Ведущие стали зачитывать в микрофоны слова приветствия, которые Владислав и его класс за жизнь слышали уже в одиннадцатый раз.
Они с Андреем оказались за сценой. Сюда усиленные голоса ведущих доносились глухо и неразборчиво.
- Да положи ты эти цветы! – недовольно выкрикнул Андрей, выхватив у Влада из рук букет. Не успел тот и слова сказать, как Лобанов небрежно бросил его на какой-то ящик из-под аппаратуры. – Да не писайся как девчонка! Нормально всё с ними будет, это же не мамке своей ты дарить собрался, а училке, которая их выкинет уже на следующий день.… О, вот и наши!
Из-за другого угла сцены вышли шестеро парней. У каждого были сигарета во рту. В основном, они были в джинсах, просторных майках и лёгких летних рубашках.
- Дебил, где ты шляешься, твою мать?! – выкрикнул Лобанову сиплым голосом высокий загорелый юноша с короткой стрижкой. Воля не обратил на Влада никакого внимания. – Нам через пять минут на сцену! Где твоя гитара?!
- Там же где и ваши, не шизуй! – тем же тоном выкрикнул ему в ответ Андрей. – Я, если ты не заметил, с вами приехал, и мы вместе разгружались! И ещё, Воля, ты какой-то нервный в последнее время стал – раскомандовался тут, я смотрю. За собой присмотри сначала!
- Ты мне рот, не затыкай, Крашеный! – глухо усмехнулся Воля, затянувшись новой тягой, выпустив несколько колец дыма, а затем сплюнув.
- О, здорово, Владичек! – ещё один крепкий и довольно высокий мальчуган подошёл к Владу. – Смотрите-ка, в костюмчике! Хы.… А галстук тебе мама завязывает?
Левша попытался дёрнуть за галстук, норовя вытянуть из-под пиджака (извечно его любимый подкол), но Влад быстро отпрянул назад, недружелюбно глядя на одноклассника.
Тот рассмеялся:
- Чё ты шугаешься, придурок? Я, может, воротник хотел тебе поправить!
Рядом закашлялся ещё один одноклассник Влада. Хомяк всегда выделялся среди остальных: в отличие от простой сигареты, сейчас он потягивал какую-то сверхмощную траву из самокрутки, отчего его глаза слезились и краснели. Он опять зашёлся сухим кашлем, выстреливая вонючим дымом из горла.
- Брось это дерьмо, Хома! – гаркнул ему, как обычно, молчаливый и очень суровый его старший брат с пепельными волосами – Кирилл, которого друзья называли Киря. – Тебе ещё петь надо будет через минуту!
- Петь?! – усмехнулся Хомяк, окинув брата затуманенным взглядом. – Ты называешь это «петь»?! – затем он набрал воздуха в лёгкие и проревел на весь школьный двор, заглушив микрофоны на сцене: - АААДИИИНАААДЦАААТЫЫЫЙ… – короткая пауза, чтобы набрать воздуха в лёгкие. – ВЭЭЭЭЭ!!!
Левша хлопнул полненького крикуна по затылку, оборвав на последней ноте. Из-за сцены, со стороны зрителей, долетели смешки. Ведущие немного замялись, но потом продолжили свою речь.
- Далбоёб что ли?! – налетели на Хомяка одноклассники. – Хомяк, ещё раз такое сделаешь – мы тебе твою траву знаешь куда засунем?
- Курить будешь? – прохрипел толстяк Владу (прозвучало как «курыць бушь?!»), игнорируя гневные крики вокруг. Влад отрицательно помотал головой. Даже, на всякий случай, немного отошёл.
- Алло! Алло, Дыня? – донеслось со стороны Воли. – Ёб твою мать, вы где, топчетесь? ****уйте за сцену! Наш номер вот-вот начнётся!
Молчание, Воля слушает голос Дыни из мобильного телефона.
- Тащи этого придурка сюда тоже, нам все пацаны наши нужны! – Влад понял, что Воля, скорее всего, говорил о Славике, весёлом пареньке, помешенном на компьютерных играх. – Всё, давай быстрее! – Воля положил трубку, закурил новую сигарету.
Ненадолго наступила тишина. Хомяк прислонился к стенке сцены, возясь со своей драгоценной самокруткой, поправляя травку и вновь затягиваясь. Левша от нечего делать решил залезть на железный каркас задней стенки сцены, чтобы попробовать высунуть свою наглую рожу сверху и, быть может, плюнуть какому-нибудь ведущему на голову. Киря, Крашеный и Поляк стали разгружать гитары и разматывать десятки проводов. Поляк, малообщительная, гигантская машина-убийца в джинсовой рваной куртке с кольцами в носу и ушах, длинной шевелюрой до пояса и в огромных «камелотах», слушающая исключительно металл, взял свою чёрную, как сажа, бас-гитару и стал дзинькать по струнам, в нетерпеливом ожидании начала выступления. Один Влад смущённо стоял неподалёку от своих цветов, гадая – зачем его позвали сюда и что они собираются делать.

9.
- Что это вы тут раскричались, а? – раздался строгий женский голос за спиной Влада. Он обернулся и увидел стройную девушку в строгой учительской одежде: тёмный пиджачок, тёмная строгой длины юбка и белая блузка. Красивые длинные ножки заканчивались чёрными туфлями на высоком каблуке. Девушка выглядела потрясающе привлекательно, возможно, именно поэтому Влад не сразу понял, что это – их новый классный руководитель Елена Геннадьевна. – Чего вы кричите тут? Хотите, чтобы мне выговор от директора был? Или собираетесь запороть своё выступление? Отлично будет – только на работу поступила, а мой класс уже ведёт себя хуже всех!
Влад как можно незаметнее поспешил в сторону уложенного букета, переваривая полученную информацию. «Она наша новая классная?!» - вертелось в голове.
- Леночка, спокойно, всё будет чики-пики! – усмехнулся Воля.
Влад ещё раз неуверенно окинул взглядом всех людей, стоящих за сценой. Он не понимал – учитель это, или нет. С одной стороны она говорит о них, как о своём классе. С другой стороны, во-первых, никто из одноклассников не потушил сигареты, во-вторых, Воля очень неуважительно обратился к человеку, пускай и не на много старшему, чем он сам, и всё же…
 И тут «Леночка» совершила абсолютно неожиданный для Влада поступок. Она подошла к Лобанову, попросила прикурить, пока никто не видит. Тот подал ей сигарету, затем поднёс зажжённую зажигалку к ней.
Влад немного подумал, и всё-таки решил, что будет некультурно, если не подарить классному руководителю букет цветов сию же минуту. Он подхватил букет и понёс к Елене Геннадьевне.
- Возьмите, - сказал он. – С праздником вас!
- Ой, спасибо, - как-то немного растерянно проронила девушка и приняла цветы. Потом улыбнулась и рассмеялась. – Спасибо, тебя как зовут?
- В-влад, - дрожащим тоном проронил парень, с испугом оглядывая одноклассников, падающих от дикого хохота.
- Ну, ты, дебил, и выдал фишку! – хохотал Воля с сигаретой во рту.
- Как так можно!
- Ой, ну и дурак!
- Ч-что?! – спросил их Влад.
- Ха-ха-ха! Отличный момент ты подобрал!
- Владик, ну ты молодец…
Влад залился краской, но учительница заступилась за него.
- Да что вы смеётесь, ребята! Человек подарил мне цветы – что тут такого?
- Лена, - усмехнулся Левша. – Просто супер момент для вручения подарка: ты с сигаретой, ты за сценой, мы тут с тобой болтаем как с подружкой…. Ой, ну ты, Владик, и додик!
- Слушайте, вы, сорванцы, - усмехаясь, начала Елена Геннадьевна. – А вы своему классному руководителю что-нибудь дарили на первое сентября?
- Ой, Лена, хочешь, я тебя в кино свожу? – спросил Воля.
- А я тебе в лагере шоколадок, помнишь, сколько покупал? – встрял в разговор Лобанов. – Неужели тебе ещё хватит наглости цветы какие-то у меня просить?
Одноклассники опять расхохотались. Влад насупился и молчал, отойдя в сторону.
- Да, ладно, Владик, не трусь – иди сюда, - крикнул Левша. – Не будем мы над тобой смеяться. Все лажаются, но, правда, ты что-то уж слишком часто…
- Ребята, да отстаньте вы от бедного ребёнка! – сказала классная. – Он же меня совсем не знает – это вас, олухов, я пол-лета воспитывала в лагере. А его вижу впервые, как и он меня. Для Владика я, слава богу, просто учительница! И зарубите себе на носу: в школе меня называть только по имени и отчеству! Я вам не подружка в рабочее время!
- Всё ясно, Ленка Геннадьевна, - сказал Воля.
«Бедный ребёнок!» - передразнил сам себя Влад. – «На себя посмотри, дура!»

.
.
.
.
. далее ещё в разработке, но будет круто-прекруто