Меня зовут Фрося

*По реальным событиям



       Сейчас существует определенная мода: многие знаменитые и не очень люди любят писать свою автобиографию, или как это назвать более красиво мемуары. Достижения этих людей, изложенные в книгах, иногда может стерпеть только бумага. А без помощи профессионала их истории и вовсе бы казались блеклыми. Но у меня есть своя история. И пусть я не знаменита и ничем не прославилась, но есть люди, которые меня любят и ценят и они очень бы хотели услышать мой рассказ. Но в этом мире это никак не возможно, потому что я крыса. Да, да обыкновенная декоративна крыса. Поэтому я сейчас немного задействовала магию и думаю, что мой рассказ прочтут те, кому он интересен.

       Небольшая крыса Крошка копошилась в углу и пыталась соорудить что-то вроде лежанки-укрытия. Ее усилия сводились к тому, что она собирала по своей клетке бумагу и опилки и аккуратно складывала их в углу, делая из них что-то напоминающее ямку. У Крошки скоро должны были появиться дети. Сколько крысят могло появиться на свет никто не знал, но как это обычно бывает у крыс, их количество могло колебаться от семи до двенадцати штук. Крошка была неопытной матерью – дети, которые должны были родиться стали бы ее первым приплодом. Хозяин, у которого она жила любил своих крыс. У него уже жило три милых добрых девочки-крысы. Поэтому Крошка у него была не единственной. Но так как он не занимался их профессиональным разведением крысиное пополнение были незапланированным. Так получилось, что купив Крошку он не заметил, что крыска была «с сюрпризом». И пока новенькая в своем домике-клетке осваивалась и по немного знакомилась с новым миром зародыши-крысята росли.

       Такое иногда случается. Но факт оставался фактом, когда настало утро в клетке, где жила Крошка, помимо самой Крошки уже копошился десяток маленьких крысят, среди которых была и я. Маленькие, красные слепые и глухие – не больше пяти грамм весом, все мы здорово напоминали дождевых червячков, только потолще, и в длине поменьше. Кушать хотелось постоянно и мама Крошка нас постоянно кормила и убаюкивала, вылизывала и укрывала опилками. Она и сама не знала откуда у нее столько заботы и ласки. Нам было очень хорошо. Еще не видя ее, я и мои сестры и братья чувствовали тепло ее пуза и теплую шершавость языка.
       
       Хозяин Крошки увидев эту крысиную идиллию, конечно призадумался о том, что с нами делать. И решил – пускай подрастут, а там наверняка найдутся добрые люди, которые станут любящими хозяевами крысят.
Та мы и подрастали большой дружной семьей. Мы игрались и познавали большой мир, который казался светлым и пахнущим опилками. Очень скоро на 5-й день у нас открылись глаза. К этому времени стало ясно у кого какая шубка. Люди называют это расцветкой. В моей семье были и беленькие и черненькие и даже светло-бежевые. Я и еще две мои сестры были двухцветные бело-черные с коричневым подшерстком возле передних лапок. Если бы меня попросили себя описать я бы сказала так: шапочка у меня черная, длинные перчатки на передних ножках также черные, а от головы к такому же цвета хвостику идет черная полоска. Она по середине имеет небольшой выступ, который напоминает лиман реки. Все остальное у меня беленькое. А вот люди называют такую расцветку “капюшонная”.

       В своем рассказе я часто упоминаю и в последующем буду упоминать людей по очень важной причине – мы декоративные крысы привязаны к людям и очень их любим и нуждаемся в их защите и опеке. Для нас очень важно иметь любящего хозяина, который становится в нашей жизни таким же важным, как сердце или вода.

       Итак, прошел месяц с даты моего рождения – я вытянулась, окрепла и была живым и подвижным крысенком, который с радостью лазил по прутьям, игрался с родственниками, пил ел, и каждый день рос.
Хозяин моей мамы принял решение, что крысят пора пристраивать в новые жилища. Он конечно привязался к нам, но понимал, что не сможет уделить нам достаточно внимания. Так понемногу, каждый день, из нашего жилища в другие, стали переезжать мои братья и сестры. Когда нас у мамы осталось двое – я и моя сестра, в гости к хозяину пришла молодая семья у которой был маленький ребенок. Мальчишка загорелся желанием иметь крысу, когда увидел, как я умываю мордочку. Ему показалось это очень забавным. И так у меня появился новый дом.

       Моим хозяевам, как оказалось, абсолютно чужды были крысы. Они конечно не вспрыгивали на табуретку от ужаса, как это часто бывает, но и не проявляли ко мне никакого интереса. Мальчик быстро остыл к своей новой забаве – у меня даже не появилось имени, меня так и называли Крыса. Мое жилье представляло из себя старый аквариум. Иногда меня забывали кормить. С тоской я вспоминала свой родной дом и моих близких. Здесь со мной совсем не общались. Прогулка заключалась в наматывании маленьких кругов по аквариуму. Но я же молодая, мне хочется побегать, хочется ласки и внимания. Обратите свои взгляды на меня – я же живое существо.

       После нескольких недель моего проживания в аквариуме, когда в нем никто не убирал, по квартире пошел неприятный запах. И тога на меня обратили внимание и посадили в двухлитровую пластиковую бутылку и куда-то понесли.

       Сердце сжималось от страха. Куда меня несут, почему я ничего не вижу, что меня ждет в будущем. И вот пластиковую бутылку вынули из сумки и первое, что я ощутила … это шум, - гомон голосов, пение птичек, где-то вдалеке лай собак и этот непахнущий, но такой ощутимый запах надежды и отчаянья. Это Птичий базар. На нем решаются судьбы таких как я, - домашних животных. Дальше все происходило, как в тумане – меня взяли в руки, повертели, передали дальше в руки … голос … «Это капишонная крыса, ее сюда к крысам-подросткам» … и вот передо мной череда металлических прутьев, а рядом множество таких же как и я, - надеющихся и ждущих. Есть и разочаровавшиеся и напуганные, но большинство все-таки верящих в что-то лучшее.

       Клетка в которую меня поселили оказалась слишком мала для такого количества крыс. Поэтому мы практически не шевелились, а лиши иногда вытягивались чтобы словить лучик солнышка утром, а днем всячески уворачивались от его палящих лучей. И все таки жизнь продолжалась. Кого-то веселого и красивого покупали добрые люди, а кто-то более слабый просто исчезал из клетки. И все таки у меня появились подруги, я дружила с другими крысами. Мы часто помогали один одному умываться и прихорашиваться.

       Еще через месяц у меня появился неприятный зуд. Я поняла, что у меня появились крысиные блошки. Как от них чесалось все тело. И как хотелось от них избавиться. Еще через месяц моей жизни на базаре я заметила, что вокруг как-то стало холоднее, а ночью и вовсе приходилось, нам крысам, спать плотно прижавшись друг к другу боками, и пытаться зарыться еще поглубже между шерстками своих соотечественников. Я из крысы-подростка превратилась в просто молодую крысу. Тогда меня переселили в еще более маленькую клетку к таким же горемыкам, как я – взрослым и забытым.
 
       Люди если бы вы видели крысиные слезы … я же плакала каждый день от отчаянья и боли. Но у меня еще оставалось главное – это надежда.

       На базар, где я жила откуда-то, как птицы, стали прилетать желтые листья с деревьев. Люди как будто побаивались этих вестников осени и наступающего холода, стали меньше приходить на базар. Но я все равно становилась возле прутьев своего заточения и вглядывалась в даль, хватая носом порывы ветра, и ждала когда же мое чуткое обоняние уловит запах милого дома. А осень брала свое, и с каждым днем становилось все более холодно. На ночь нашу клетку ставили в металлический контейнер, где мы обитатели этого мрачного бункера могли укрыться разве что от порывов ветра.

       Прошло еще какое-то время и с неба полетел белый пух. Пришла зима – короткий день, длинная ночь. Ночью я иногда видела своих братьев и сестер, маму и ее теплый аромат шубки. Где же ты моя семья?

       А зима была как-то особо лютой, а холод стал пыткой. Как-то ночью я видимо не заметила, когда мы все вместе спали, так получилось, что мой хвостик оказался за пределами нашей клеточки и фактически все время сна он безжизненно провисел между прутьями. А утром он очень болел, а потом стал красный и начал шелушиться. А через неделю он стал гнить. Я за ним не усмотрела, я его отморозила. Как же я без него. И кому я теперь буду нужна – уже простуженная, с блохами, с больным хвостом. А через какое-то время у меня осталось пол-хвоста, да и видимо оставшаяся половина не так уж будет долго со мной.

       … Я тогда почти отчаялась. И даже капель с крыш и приближающаяся весна и даже то, что у меня должны были появиться скоро крысята, мои дети не радовали меня. Но надежна не оставляла меня … я также становилась возле прутьев клетки хваталась за них лапками и так же вглядывалась в даль.

       Вместе с приходом весны оживился базар. Люди стали чаще приходить, кто сам, а кто семейством. Чинно проходя между рядами они или куда-то вглядывались или смеялись тыча в клетки пальцами.
 
       И вот утро. Как обычно хозяйка живого товара – нас крыс захватывает клетку, где живу я и еще десяток других, - переворачивает ее вверх дном и начинает трясти. На землю летят опилки, мусор, а мы, вцепившись лапами за прутья пытаемся удержаться, чтобы больно не упасть вниз. Уборка в клетке закончена. Затем сверху на наши головы летит пригоршня опилок, - все теперь у нас «чисто». «Товар можно продавать».

       И вот перед нами проходят очередные зеваки. У меня не слишком много времени вглядываться. Хозяйка товара только что выложила еду, поэтому нужно торопиться, пока кто-то за тебя это не сделает. А рядом слышен человеческий разговор. И вот клеть открылась и рука захватила крысу, вначале одну, затем другую. Взяли беленьких … да подумала я они симпатичные. А там за клеткой шел торг. И я поняла, что эти люди не просто пришли из праздного любопытства или из-за каких-то плохих умыслов на этот базар. Они ищут друга. По тому, как они держали моих подруг в руках, можно было сделать вывод, что мы им нужны не за красивый мех или блестящие глазки, а за то, что мы просто есть. За то, какими нас создала природа. А хозяйка живого товара не понимала этого, - она жонглировала крысами, как кофточками, и демонстрировала свой товар, как на это у нее способна торговая смекалка. И вот рука опять тянется в клетку. Я подныриваю под эту руку и оказываюсь на уровне рук людей, которые пришли за крысами. Это мужчина и женщина, они улыбаются и от этой улыбки у меня появляется надежда на лучшее. НО … у них в руках уже есть беленькая крыса, но может … Опять голос … «Ой она же без хвоста, а я и незаметила». Это что-то про меня, но это нехорошие слова. Как же незаметила. Неужели то время, пока мой хвостик отгнивал так прошел незаметно. Рука, которая мгновение назад дала шанс, тут же попыталась отнять его. Я опять в клетке.

       МАМА … перед глазами поплыли картинки моего детства … мама Крошка, мой первый добрый и мылый Хозяин, мои мытарства … и почему-то вспомнился вкус хлебушка, который мне удалось как-то съесть … все смешалось, а на глазах застыли самые горькие на свете слезы … слезы отчаянья … Да если бы у меня был голос я бы крикнула на весь базар … добрые люди не уходите возьмите меня к себе. А они отходили все дальше. Я смотрела им вслед и также как и много месяцев назад мои лапками были на прутьях, а взгляд был устремлен туда, откуда могла решиться моя судьба. Она наверное, отвернулась ко мне спиной, как и удаляющиеся фигуры этих людей.

       И вдруг мужчина обернулся …
       Только не раньте меня … не оставляйте вот так … мои надежды могут воплотиться в жизнь … я столько об этом думала … я мечтала о добрых людях, которым я смогу стать другом и дарить им свою любовь. Мои мысли как молитва были адресованы им.

       Но мужчина повернулся и пошел дальше.
       Блажен, кто верует. А я верила. Я надеялась.
       И вот они. Они? Опять они?! Эти мужчина и женщина вернулись. Я не могу даже думать об этом, но как только открывается клетка и рука торговки ныряет в нашу узницу, я тут же оказываюсь у нее в руке. Это за мной. Берут и меня! У меня будут дом. Я меня … УРРРАА!!! Да, смех крысиный увидеть нельзя, но поверьте, он есть. И вот я в руках моей настоящей семьи… Опять голос… «Как мы ее назовем» … «Фрося»…
       Меня зовут Фрося.
       МЕНЯ ЗОВУТ ФРОСЯ