Столб

Выстрел внизу. Он на миг возвращает сознание к действительности: еще один пассажир нашего поезда ниже меня по столбу задержался более 15 секунд – этого наши «хозяева» не прощают. Перед глазами грязно-желтые деревянные бороздки. Мы должны двигаться равномерно, не останавливаясь, вверх по неструганному столбу, где спасение ждет каждого выжившего и готового принять ислам. Там ждет вертолет.
Сознание возвращается в пыточную камеру и продолжает там корчится и биться к красно-желтых судорогах: «Господи-господи!!! А ведь это самое популярное слово в нашей компании смертников – рейтинг Иисуса зашкаливает. Даже здесь хи-хикаешь – молись лучше!
Не убоюся я пройдя тенью, сенью смертной… не помню. За что? За что – самый актуальный вопрос в нашей очереди к Богу. Уверена в этом.»
Они отстреливают каждого третьего, через 10 секунд, после очередного
«дезертирства» слабака, отпустившего руки. Раньше передо мной был 13 летний пацан, впервые ехал самостоятельно к бабушке, вежливый, мы обсуждали с ним компьютерные примочки (Боже, о чем я думаю?), он полз и плакал, а я молилась за него. С криком: «Гореть вам в аду, шакалы» он прыгнул вниз и был застрелен в полете. Не вынес унижений, а лазал-то вполне прилично. Теперь передо мной пожилой архитектор, наши взгляды на московскую архитектуру были похожи, мы ехали в одном купе. Я боюсь за него. Подо мной его жена – они так хотели быть вместе, но им не разрешили: сказали, что каждый должен каяться и налаживать отношения с Богом в одиночестве. Она – тоже стара. 35 лет вместе.
«Только доползти, только не стать третьей, только не это, пожалуйста: ведь не пожила совсем, ничего не видела в жизни, господи, я буду хорошей, буду писать много, я, я, я у всех попрошу прощения, я сделаю все»
Очередь в небо остановилась – мы все, уверена, все, благодарны этому уставшему человеку, которого сейчас убьют. Мы можем передохнуть. Я даже слышала бесшумное архитекторское «спасибо» в адрес пролетающего мимо тела проводницы. Сознание интересно устроено – сейчас оно с усмешкой подметило, что я стараюсь побыстрее, отвернув лицо, проползти участки неструганного столба, где кровь из ладоней моих попутчиков смешалась с экскрементами. Я больше не могу.
«А ведь это и есть модель жизни. Где они взяли такой длинный столб? После этого мы все обязаны попасть в рай. Как же все болит. Мама, сын, сын…мама – какая же я сволочь! Простите меня все!»
Они сказали, что покажут запись нашего восхождения нашему правительству, это поможет ему занять правильную позицию по важным международным вопросам. Они не поверили нам, которые все, в один голос, уверяли их, что правительству на нас наплевать.
Потом я проснулась и пошла записывать сон - так, по-Вашему? Нет, я продолжаю ползти.