Егор

       Ольга Фёдорова

       Егор

       «Когда я усну под спокойным деревом
       Когда я усну мудро и далеко
       Раскинув мозги и пёрышки
       Не надо меня шевелить
       Мокрыми красными руками
       Даже если ваши руки
       Не мокрые и не красные –
       Всё равно
       Не надо меня шевелить».
       (Егор Летов. 1.07.85)

«… не стоит ждать, пока они
       придут за тобой
       сами…»

       
       В этот день, 19 февраля, с электронными часами творилось что-то странное. На «НТВ», которое у меня вместо будильника, часы убежали аж на двадцать минут, и их больше двух часов никто из инженеров не чинил. И у меня на компе время застыло на 13:59. И всё. Магнитная буря, что ли….
       Егор отошёл в мир иной в один день с двумя очаровательными женщинами – легендарной балериной Наталией Бессмертновой и чемпионкой по боксу Еленой Сабитовой. Оригинально, как всегда. Во сне будто бы. Сердце. Всего сорок три года. Жена – музыкант. Детей нет. Есть сорок альбомов. Прощание – в Омской клинической больнице. Пришли сотни человек.
       О нём даже в газетах написали – очень предсказуемо. Что, мол, с ним ушла целая эпоха, и тому подобное. Как и всегда в таких случаях. В отношении деятелей культуры, правда, а не панк-рокеров, каковым Егор (в миру – Игорь) считался. Но в наше время что за культура – нет её, равно как и особо ярких… ну, самобытных личностей. Поэтому о тех, чьи имена гремели в андеграунде 90-х без всяких пиаров и фабрик звёзд, помнят до сих пор. И будут помнить ещё долго, потому что они искренни, и не жажда наживы ими двигала. Раз уж какая-нибудь газета «Метро» упоминает имя Янки Дягилевой, даже не поясняя, кто это, хотя её нет уже более десяти лет, и её не пиарили, не издавали официальных альбомов, и даже – подумать только – не крутили по «MTV», хотя на тот момент его в нашей замечательной стране и не было. Да если бы и было, сочли бы неформатом. А на всенародной любви это никак не сказалось. Хотя не исключено, что кое-кто знает Янку только по каверам Пелагеи.
       Ну, да ладно. Просто не могу не воздать должное Егору. И это не потому, что многие считают меня якобы хорошим рок-журналистом. Просто в этом надо жить. Это словно плывёшь в глубоком бездонном океане и рассказываешь обо всём, что видишь – какие рыбы плывут рядом, каков на вкус планктон, каково под водой в шторм, и тому подобное. А журналист – это что-то вроде наблюдателя, который плывёт по океану на борту большого шикарного лайнера и смотрит в бинокль. О, рыба всплыла какая-то, чешуёй на солнце играя…. И вот он начинает рассказывать о блеске её чешуи, и как она то погружается, то всплывает над поверхностью воды. Это тоже понятно, это работа, иногда совсем неплохая. Просто я – не наблюдатель. Я по-прежнему считаю себя одной из рыб в этом океане. Не спешащей показаться на поверхности воды.
       И ещё об импульсах. Когда я в своё время закинула в Интернет свой старый очерк «Константин Кинчев: семь шагов за горизонт» (на момент его написания у «Алисы» было как раз семь альбомов), двое тинейджеров её обсуждали. Оригинальным образом: о, семь шагов за горизонт – это ж у Летова такая песня была…. Вот если бы эта тётка что-нибудь бы про Летова написала, прикольно было бы почитать…. Ага, бесплатный цирк – тётка про панка напишет…. Ну, собственно, тёткой на тот момент я не была (да и сейчас не особенно-то и старая), а совместить, по их мнению, несовместимое – легко, тем более, что идея одна, океан один….
       Кстати, позволю себе небольшое отступление по поводу Кинчева. Какая-то его поклонница написала мне по электронной почте: вот, я с вами не согласна. Откуда вы взяли, что у Кости есть песни о любви? (А об этом он, между прочим, сам говорил, но я объяснять не стала). А что вы сейчас о нём думаете, ведь всё-таки десять лет прошло…. Ну, вот. А я взяла себе за правило не отвечать на письма и комментарии, поскольку всё в итоге сводится к одному: ты чё там пишешь, крутая, да? Ну, и дура…. В общем, так люди самоутверждаются. На здоровье. Но по поводу Кости скажу: воцерковление не пошло ему на пользу. Крамольная мысль. Да, то, что вера помогла ему излечиться от героина – это честь Господу и хвала. Но ведь ему помогла, главным образом, собственная вера – как качество само по себе. А сочетать по жизни и в творчестве христианство и язычество невозможно – с точки зрения одного, другое – ересь. А если по понедельникам и вторникам ты, скажем, язычник, а во все остальные дни недели – христианин, это уже, согласитесь, настораживает. Это – при всей моей любви к Константину и его творчеству. При его энергетике, притягательности и умении тонко общаться с людьми он с такой подачей может говорить со сцены абсолютно любой текст – эффект будет тот же, и смысл от этого не изменится. Улавливают-то чувство раскрепощённости и свободы. А язычество – это он от Саш-Баша нахватался, до этого там всё было совершенно другим…. А вот Егор – он как был, так и остался монолитным. Хотя Башлачёв и на него повлиял, и более органично. Пусть Егор при этом был и противоречивым, и беспокойным.

       В первый раз я услышала ту самую легендарную «Всё идёт по плану» ещё в школе, лет в двенадцать. После уроков на пустой полутёмной лестнице её играли и пели старшеклассники-мальчишки. Я шла мимо – ну, ещё бы, что тут девчонке понять – но мне запомнилась поразительно красивая мелодия и страсть да искренность слов….
       И дальше, на всех сборищах, во всех рок-компаниях, в переходах метро…. «Гражданская оборона», и надписи «ГрОб» на городских стенах. Теперешней молодёжи это не понять – зачем по лестницам с гитарами, если есть караоке, в тёплом доме, перед компом или телевизором…. Не понять.
       Вообще-то, почти все песни Егора построены на четырёх аккордах. Однако голос довершает остальное, ведёт и закручивает мелодию. Голос – убедительный, резкий, страстный и горестный…. Четыре аккорда – легко играть, легко подбирать на гитаре, легко петь в компании. Ну, чем не народные песни? Собственно, эти четыре аккорды – и есть тот пресловутый «панк», а не жуткие россказни о панковском образе жизни и всё такое.
       Конечно, имеется тут ассоциация с Куртом Кобэйном. Из-за силы и искренности подачи. И то, как Егор на сцене, отклеившись от гитары, вьюном вертелся по сцене, как бесноватый. И выражал себя в голосе. И в потрясающе мелодичных песнях, притом, что инструментовка была тяжеловата. Но главное – тексты. И если тексты Курта порой было не расслышать, то Егор резок, чёток и убедителен. И сама поэзия по силе не уступает Маяковскому – самому самобытному поэту, новатору, работающему на разрыв аорты. У кого, как не у Летова, вы ещё найдёте такие сравнения, метафоры, гармоничные вкрапления мата в безумно красивую мелодию – и это не будет казаться противоречием. Шнур отдыхает – он просто хулиган, не поэт…. Просто эти слова и неожиданные сравнения – они бьют наповал. Искренностью, болью…. И добавление к привычным уху существительным совершенно не сочетающихся с ними, казалось бы, прилагательных, однако же, если вдуматься, очень метких и чётких. Таких поэтов ещё поискать…. Таких поэтов и раньше не было, и больше не будет. Под кажущейся лёгкостью – такая работа со словом…. И вот эта цитата – это прямо как у Курта, чуть ли не слово в слово:

       «У меня как-то изначально заложено то, что песня должна быть хитом. То есть песня должна работать многочисленно, многоразово. Я исхожу из того, что на Западе делает РАМОНЗ или КЛЭШ там, или ПИСТОЛЗ – то есть первая волна панка, не ЭКСПЛОЙТЕД там, а первые панкеры. Должна быть очень клёвая песня, простая и очень запоминающаяся, жёсткая такая…. Она, стало быть, должна быть хитом, т. е. у неё должен быть некий хук, который будет цеплять, и при этом песня должна в башке крутиться, я её играю день, два, пять, двадцать раз и каждый раз получаю кайф - значит, песня клёвая, если через три дня песня просто надоедает, я её больше не пою, поэтому у меня песни жёсткие, примитивные и в то же время мелодичные…»

       (Егор Летов)


       Из меня всё сыплется
       Словно из колодца –
       Клетчатые пряники
       Сахарные домики
       Рожки изобилия
       Серебряные копытца
       Хрустальные зоркие шарики
       И апрельские колокольцы


       Странные образы – мыши, птицы, мёртвые мыши, мёртвые птицы, животные, запотевшие очки, лес, поле, снег, снег, снег… Отчаянный…. Это ж сколько надо было образов в сердце носить…. Потому как – через сердце всё…. И удивительно, как оно столько лет всё это в себе вмещало…. Думаю, Егор успел выразить всё, что хотел. По крайней мере, максимум того, что должен был выразить. И те, кто должен был понимать, поняли.

       Он сидел и записывал свои песни дома, один, под гитару. Когда первую группу гэбисты разогнали. Набралось кассет пять. И тогда они отправились в народ. И тогда появилась и новая группа, и единомышленники, и поклонники…. И психушка, и гонения КГБ-шников, от которых Егор с Янкой прятались. С трудом представляю себе, как это происходило, но охотно верю. Тексты-то…. Просто в то время мы слушали и чувствовали – так нельзя, это слишком…. Это слишком по-бунтарски. Это – революция.
       Зато в году так девяносто восьмом испытала своеобразный «культурный шок», когда в утренней «Панораме» по радио передали «Отряд не заметил потери бойца» - но это ещё ничего. Однажды и «Всё идёт по плану» передали, такую лайт-версию, без мата…. Но всё равно культурный шок испытала, натурально….

       Любовь у него проста, как дыхание:

       Так обменяемся же взглядами, конфетами, букетами
       Заранее известными вопросами ответами
       Полезными советами, пожатыми плечами
       Почётными трофеями, прозрачными намёками
       Дрожащими коленями
       Ленивыми остротами
       Торжественными тостами
       Двусмысленными жестами
       Пока не возвратились настоящие хозяева
       Былинных территорий
       Ископаемых земель
       Сгоревших сгоряча поселений


       Ну, и Янка, конечно. Егор её открыл, раскрутил, на басу ей подыгрывал. Такая фатальная у неё была звезда, и горела она всё ярче и ярче именно потому, что знала о своей фатальности и неизбежной гибели. Это как в анекдоте:
       - Доктор, я умру?
       - А как же?!
       Но здесь другое – вечная смерть, смерть в вечности – гореть, зная, что сгоришь, но осветишь свой собственный путь другим. А оплакал её Егор тоже по-панковски:

       … Отомсти им, товарищ Горбачёв,
       Отними у них уверенный взгляд,
       Накажи их, товарищ Горбачёв,
       Отними у них дачи, товарищ Горбачёв,
       Натрави на них злых своих ментов,
       Натрави на них своё КГБ,
       Отомсти им за мою любовь…


       И дело всё, конечно, не только в политике, на которой слегка свихнулся Егор, как и все мы, но и в том, что «чтобы любить, нужен дом», а дома у мятежных панков нет и быть не может, как у тех бродяг, потому что то, где и в чём мы живём, домом назвать нельзя, вот мы, бесприютные, и живём по-панковски. По этому поводу тоже анекдот есть: вылезают люди из навозной кучи, смотрят – вокруг всё красивое, зелёное, цветочки, травка, солнышко светит, птички поют….
       - Мама, а почему же нам туда нельзя?
       Ответ (показывая на навозную кучу):
       - Это наша родина, сынок….
       Впрочем, одна хорошая сторона и в этом есть, так как и «чтоб умереть, нужен дом»….

       Чтобы быть поэтом, надо уметь жить и держаться – пить, курить и бунтовать. Вот в официальной передаче слышу – «Гражданка» и Летов, «Всё идёт по плану» - и это в обыкновенной телевизионной передаче – вот, глубокий андеграунд, и вот, прорвались! Под сцены в военкомате, на фоне печальных глаз девушки за решёткой милицейского фургончика – она цепляется за эту решётку, а потом безысходно роняет голову на руки…. И пьяные лица, а за кадром Егор Летов орёт: «… и всё идёт по плану!», и «Коммунизм! Ха-ха! Коммунизм…» - и раскаты горького хохота…. Но панки в телеэфире – это не просто так, не просто победа – это для того, чтобы мы однажды взволновались.

       … Левой! Правой! Левой! Правой!
       Ваше слово, товарищ штык!
       Ваше слово, товарищ наган!
       КГБ-рок! Рок КГБ!..

       Я напрямую ассоциирую Егора с Маяковским. Не буду объяснять, почему. По-моему, и так достаточно ясно.

       … Всё то, что не доделал Мамай
       Октябрь доделал, довёл до конца
       Октябрь довёл до последней черты
       И всем нам нечего делать здесь…

       В своих редких самиздатовских интервью, которые, говорят, с интересом почитывал КГБ, он заявлял, что коммунизм – это здорово, и в анархии он не верит. Чушь…. Но надо было смягчить своё огромное влияние на массы. Ему было ещё рано уходить.

       … Я хочу быть фюрером!
       Мы все хотим быть фюрером!..

       Что ж поделаешь, если каждый верит лишь в новый порядок…. Тем не менее, когда Саш-Баш погиб, Егор тоже отпевал его вместе со своею невестой…. «Я становлюсь превосходным солдатом…» Он не собирался создавать себе саморекламу – он действительно Сашу отпевал.

       … а пока он ел и пил из стакана
       Поэт Башлачёв упал-убился из окна…

       Я думаю, что Егор Летов – мастер писать эпитафии. Вот «Всё идёт по плану» - это и «поплачь о Янке, пока она жива…» И о Маяковском, например. А о Саше Башлачёве? Целый цикл – летит Башлачёв…. Он, видите ли, упал, убился из окна – это только ссылка, а всё остальное – абсурд, чистейшей воды русский социалистическо-перестроечный абсурд. И к месту пришлась фраза о маленьком мальчике из «чёрного юмора», который купил пулемёт, и что больше в деревне никто не живёт – и правда, дали Саше свободу открытого окна, и теперь в его мире нет никого, потому что и мира никакого нет – остались его песни…. Но границы видны, как в «Русском поле экспериментов», где «границы ключ переломлен пополам»…. Музыка и политика дают гармонию – это только у нас так и бывает.

       О том, что делал Егор на концерте. Он что-то страшное с голосом делал, и при этом боль такая, ярость…. И саунд сумасшедший – не понимаю, как он успевал так быстро бить по струнам. Если в акустике всё было относительно гармонично (если вообще уместно говорить о гармонии применительно к подаче Егора), то в электричестве всё просто скрежетало, и всё. Никакой мелодии. Текст он почти проговаривал, всё очень быстро, а иногда пел до ужаса мелодично – Егорушка вообще прекрасный мелодист – зато текст панковский, противоречивый, дикий….

       … когда мы нажрёмся, нам будет по кайфу вполне….
       Когда мы нажрёмся, не будет проблемы, как жить…

       И при этом в его интонации есть всё…. Вот поэтому он – звезда, подпольная, но всё же звезда, и нельзя порой верить в его жуткие тексты – только в то, что передавал он голосом. Вот такой он….

       … кануло в Лету время шабашей
       Жарких костров, инквизиции пламя
       Власти фашистов, маньяков и прочих
       Помни о рокерах, подлая память…

       Протест тоталитаризму, нашему быту, цинизм, боль – всё, всё в его голосе…. Егор играл социальный, политический рок, антисовковский, так можно сказать. Он умел заставить себя слушать и слышать. Я тогда подумала, что только это для него имеет значение, и что сильнее Егора никто никогда не говорил. Раньше об этом и говорить-то боялись, не то что петь….

       Из интервью:
       «… - Твоё отношение к власти?
       Егор: - весьма плохое…. Потому что всё, что я делаю – это борьба с тоталитаризмом во всех его проявлениях. А власть представляет собой самое худшее проявление государственности, стало быть, тоталитаризма, стало быть, фашизма, если говорить конкретно. А я очень ярый антифашист. И потому я считаю, что весь панк, вообще всё, что я смогу сделать своими песнями, - давать отпор тоталитаризму….»

       … на мясокомбинате я работаю свиньёй
       На мясокомбинате я работаю свиньёй
       … Ой, ой – скользкие глаза
       Я, я – вольная свинья…

       Егор поёт бесстрастно, и в то же время бьёт, переживает, иронизирует…. Говорил, что пишет песни по ассоциации с одной строчкой припева, которая у него доминирует – но, в таком случае, этих ассоциаций у него великое множество.

       … часа расплаты дождаться смиренно
       Или башкою о стенку с разбега
       Все мы там будем, и это всё верно
       Только запомни – в сознанье нет веры….


       Егору следовало бы играть сольники и квартирники – кажется, электричество его портило не меньше, чем явная страсть к ироничному злобствованию и отвращению=любви к родной стране. Ну, поискал бы хоть какие-нибудь плюсы ради смеха, а то всё, мол, так плохо, что

       …Всего два выхода для честных ребят
       Схватить автомат и убивать всех подряд
       Или покончить с собой-с собой- с собой
       Если всерьёз воспринимать этот мир…»

       Впрочем, с Егором не поспоришь…. Раз ему до сих пор было интересно, какие порядки устанавливал отец народов в тридцать седьмом. Так и хотелось сказать: Егорушка, проснись – на дворе уже, слава Богу, конец двадцатого века, а ты всё поезда под откос пускаешь!


       Что будет дальше, тоже трудно объяснить, но при желании можно. Из Егорушки сделают, не больше не меньше, гиганта мысли, отца русской демократии. Мало того – он станет символом эпохи, автором целой философской концепции мира и человека, жестковатой, но, безусловно, правдивой – кто-то из фэнов соберёт все Егоровы интервью и сделает своего рода Новый Завет…. Короче, я не раз наблюдала такие резкие всплески всенародной любви, а по сути некрофилии, причём самые разные – от гигантских до мизерных.
       Так вот что произойдёт: сразу появится масса наиболее отличившихся Егоровых фэнов, которые будут похожи на него, будут играть его песни и изображать из себя пророков, неся в мир его учение путём приведения Егорушкиных цитат и к месту, и совершенно невпопад. Я таких подражателей зову реаниматорами – они появляются после каждого очередного всплеска некрофилии, но, в отличие от объекта подражательства, живут долго, а как явление они, похоже, бессмертны. Одного такого я имела честь лицезреть. Он перенял даже Егорушкину манеру говорить. Ну, да ладно – он всюду с собой таскал тетрадь с его цитатами, и на стенках их писал – везде…. Наверное, это для наглядности. Где он их набрал, для меня осталось загадкой. И ещё – Егор станет богом всяких панков, наркоманов и хронических алкоголиков – они, кажется, и при жизни его таковым считали, а теперь и подавно. Можно подумать, они – малые дети и не знают, что когда создаётся имидж, приходится кое-что подсочинять, иногда делать вид, что ты на самом деле другой и делаешь то-то и то-то, хотя по жизни ты этого не делаешь никогда. В общем, имидж – это частичное актёрство с целью держать публику в постоянном напряжении, а чтобы её привлечь и не отпускать, нужно или преподносить себя кристально чистым, или с преувеличенными недостатками.
       Что же касается скромной обаятельной прессы, то о Егоре станет модным писать. Да, конечно, никому от этого хуже не станет, а они деньги зашибают…. Чудно. Работать-то, мол, надо, вот и порассуждаем….

       …Кто бы мне поверил, если б я был прав
       Кто бы мне поверил, если б я был жив
       Кто бы мне поверил, если б я был трезв
       Кто б меня услышал, если б я был умён…


       Кое у кого голос Егора до сих пор вызывает зубную боль (или всё ещё). Но кто-то продолжает видеть в этих всхлипах навзрыд, наотмашь, отголоски собственной жизни…. Вечность-то – она нефтью пахнет. И всё – на голом нерве, на голом энтузиазме, никакого материального стимула и жажды наживы. Он не был продажным. Принципиально.
       Что значит «ушла целая эпоха», если эти песни по-прежнему актуальны?

       Гуманизм породил геноцид
       Правосудие дало трибунал
       Отклонения создали закон
       Что посеем, то и пожинаем…


       «… Я, вообще-то, человек верующий, честно говоря…. В Бога, причём в Бога как воплощение любви. Бог – не какой-то выше крыши сидит там дядя такой и всеми правит, а Бог согласно буддийской философии. Есть любовь не кого-то за что-то, а любить как дышать, как жить. Только в условиях нашей жизни как-то всё не то получается, а это в общем-то даже и нельзя…. А вообще, если рока коснуться, то для меня такое понятие как сопереживание – вообще главное среди человеческих сопереживаний – вообще главное. То есть рокер и вообще человек, который не способен сопереживать, когда другому плохо – это не рокер, а значит, и не человек….»

       (Егор Летов)

       …Вот и всё что было –
       Не было и нету.
       Правильно и ясно.
       Здорово и вечно.

       Всё как у людей...

       Не хотела всё это писать, но так уж получилось. Не хотелось перемывать косточки и выискивать какие-то факты биографии – уже и без меня таковых людей полно. Просто быстро, нервно, не подумав как следует, потому что так честнее, чем выписывать какие-то очерки, успокоившись, на холодную голову…. О творчестве. Свои мысли – потому что у каждого они свои, разные, по поводу песен Егора. Это – ассоциации, и пусть на их основе каждый дорисовывает свою картину, безо всякой конкретики.
       
       Когда я играю «Русское поле экспериментов», все тут же разбегаются, и мало кто остаётся дослушать до конца…. Возможно, всё дело в том, что эта песня очень длинная, но в их глазах и в их недоумении я читаю ответ: это потому, что это странно, неуместно, и мой облик не вяжется с жёстким блеском моих глаз.
       Я играю «Русское поле экспериментов», неженскую, злую песню….
Женщине не следует это петь, но сейчас это не обо мне, потому что я играю жёстко, зло, по-мужски.

       …За открывшейся дверью – пустота
       Это значит, что кто-то пришёл за тобой
       Это значит, что теперь ты кому-то
       Понадо-понадо-понанадобился…

       Я играю и вижу, как все потихоньку исчезают, а я продолжаю играть…. Когда ты исчез, я ещё не играла, но тогда исчезла и я – вслед за тобой. И я играю с тех самых пор, как я исчезла…. Я играю.
       Потому что я не хочу вспоминать о том, что вот так, однажды исчез и ты, потому что кто-то играл «Русское поле экспериментов», а ты ушёл, потому что знал, что у тебя это получается лучше.
       Ты исчез, а я вот играю, и никто в такие моменты не может найти во мне женщину, которая любит, потому что я играю, даже не пою, и глаза у меня – тёмные, жёсткие…. Потому что я когда-то любила – до отчаяния, а теперь могу только – до ненависти – любить тебя, потому что ты однажды исчез.
       И мне больше ничего не остаётся, как играть «Русское поле экспериментов» и отпугивать всех своей любовью-ненавистью, потому что страсть осталась одна, страсть к вечно исчезающему – к жёсткой, злой, мужской Музыке, которую я играю….
       Так не просите меня быть нежной, не просите играть другие песни – поздно…. Я уже играю, и назад хода нет. Я играю сегодня «Русское поле экспериментов», и мне избегают смотреть в глаза….
       И не говори, что ты знаешь человека, который смог бы выдержать мой взгляд….

       …Когда я умер
       Когда я умер
       Весь мир е…ся
       Весь мир е…ся
       А я лежу в пресловутой комнате
       Такой смышлёный
       Невежливо умный.
       Однако лежу.
       Фатально лежу.

       И «белёсый сумрак промолчал в рукаве», и фэны, снимающие покойного на мобильники, «а тем, кто ни разу не видел, закройте глаза равнодушной рукой», и земля о крышку гроба, и красные гвоздики с белыми хризантемами, и простенькая табличка «Игорь Фёдорович Летов, 10.09.1964 – 19.02.2008», без портрета, и месса окончена, идите с миром….

       «…И если однажды вдруг меня не окажется вовсе в заповедной заветной тарелочке твоего праведного сновидения, знай – неуловимый мстители настигли меня…»

       Будем привыкать, Егор. Будем привыкать….

       22.02.08