послушная

На небе сегодня так мало звёзд, любимый. Я их быстро сосчитала. Теперь с настойчивостью ребенка в предвкушении праздника жду, пока одноглазый вакуум высунется из меня наружу, уступив место госпоже Пустоте. Так бы хотелось наполнить её цифрами. Так хотелось. Твоими.
Поскорее бы настал рассвет. Ночь душит тишиной. Горит холодно и равнодушно люминесцентная лампа. Я смотрю на свои руки сосредоточенно, медленно переставляю взгляд с пальца на палец. С каждого заусенца на заусенец. Ничего не воспринимаю. Точно зверь. Дышу глубоко на три счёта до головокружения. Раз, два, триии… Оборачиваюсь через плечо, беспокойно озираюсь – вдруг вдумалось мне, что ты в комнате молчишь за спиной, а тебя оказывается там нет. Совсем… Совсем тебя там нет. И твоего запаха и твоего шуршащего дыхания на ухо.
Значит, не замёрзнешь рядом со мною. Распахнула зиме окно. Доброй ночи, Белая моя! Как тебе? Так же как мне? Или легче?.. Холодный ветер ерошит волосы и прижимает майку к телу, ходит тонкими пальчиками по груди и шевелит “Prince”. Мне очень-очень грустно. Видишь?
Может, ты позвонишь мне, почувствовав неладное? Успеешь? Разрежешь рассеянным светом дисплея темноту. И я улыбнусь так, как никто в жизни не может. Ты же знаешь, КАК мои губы ТЕБЕ улыбаются.
Блюз из колонок завивается в бесконечные пружинки вариаций, пассажей, струится из комнаты вон. Саксофон страстным горячим языком облизывает ожидание. Каждая нота попадая в ушные раковины, блуждает там ещё долго, затем другая. . . наслаивается… каноном они льются глубже и глубже. . . до самого донного дна. Позвони мне в этот нестерпимо печальный февраль-враль-враль… я не стану говорить… только бы послушать. Послушать… послушать… Хорошо?.. я же послушная…
Спаси эту бестолковую девочку. Ей страшно так жить. Ей так страшно жить.