Археология

       Чуть-чуть об археологии, археологах и совсем немного о собаках

Археология- наука тонкая. В смысле, что археологом может быть каждый: возьми лопатку и копай. Другое дело, что настоящий археолог знает, где копать и как копать, и этим он отличается от всех остальных людей, имеющих лопатки.
 
       Про Юлика.
 Юлик живет в Нижнем Новгороде. Он - технарь. Работает в закрытом НИИ, чего-то там изобретает. Этому занятию Юлик предается целый год. Так он зарабатывает себе отпуск, чтобы на месяц уехать в далекие астраханские края. Там он становится археологом.
       Юлик большого роста и хилого здоровья. Ходит с трудом, ест плохо и болеет всем подряд: простуды и зеленые сопли по колено - это неотъемлемая часть портрета Юлика. В лагере его любят и заботятся. У Юлика больные ноги, потому ему подарили складной рыбацкий стульчик, и тут же просто Юлик стал «Юликом со стуликом». Юлик со своим стуликом не расставался никогда. Он носил его на раскоп, ходил с ним в туалет, что не было целесообразно, учитывая физиологию; даже во время сна в палатке стулик терпеливо дожидался Юлика, скромно стоя у подушки.
       Однажды Юлик переплавлялся в лагерь на лодке, и по обыкновению сидел на корме на стулике. Курил сигарету, смотрел на облака. Юлику было тепло и приятно. Лодка вдруг попала в водоворот, и Юлик слетел вместе со стуликом в реку. Юлика спасли, а стулик утоп. Как ты там, Юлик без стулика?


О празднике.
Археологи любят праздники. Потому что это - как правило - повод отвлечься от однообразных будней, когда везде песок и лопаты, и морда ближайшего соседа набивает оскомину. Для археологов любой праздник- это хорошо. Можно подурачиться и выпить лишнего, и строгий Дмитрий Викторович наутро не станет скучным голосом отчитывать за злоупотребление спиртным и неуважение к коллективу. Но если праздники долго не наступают, значит, нужно их выдумать.
       Археологи решили устроить цирковое представление. Какой цирк без слона? Старую маленькую палатку назначили слоном. Нашили глаза - глупые, пораженные косоглазием в тяжелой форме, и хобот, который мог подниматься и опускаться. Внутри слона сидели два археолога. Один отвечал за подвижность морды: шевелил хоботом, открывал рот и трубил. Второй поднимал хвост и после приема слоном ложки рыбьего жира выдавал кизяки, здорово похожие на коровьи. Слона водили по лагерю, впереди шла билетерша с рулоном туалетной бумаги на веревке и продавала входные билеты. Девочки визжали и просили на «бис» съесть еще пару ложек рыбьего жира и выдать положенный кизяк. Никогда еще отправление естественных надобностей не заслуживало таких бурных аплодисментов.



О раскопках.
 Каждый мечтает раскопать нечто стоящее. Желательно, дорогое и неповторимое. Чтобы стать легендой. Ну, пусть не легендой, но знаменитостью. Ладно, можно не знаменитостью, но значительной персоной хотя бы в лагере. Пусть лишь на день. Я тоже мечтала найти сокровище. Для этого четверо суток я двигала отвал. Это когда однообразно перекидываешь лопатами тонны песка, мечтая, что блеснет среди этой однообразной массы нечто драгоценное.
       Археологи предупредили, что монеты не будут блестеть среди песка золотым блеском, потому что окисляются. Так что скорее нужно искать нечто зелененькое. Так и случилось. Я нашла что-то зеленое, осторожно на ладони поднесла к Дмитрию Викторовичу.
« О, это несомненно древняя, но не монета, а какашка. Посмотри, как она рассыпается. А зеленая, потому что именно такими они становятся по просшесвии времени».
Я все-таки потом нашла свою монету. Единственную. Не очень дорогую, потому что совсем не редкую. Может, потому я не археолог, что не хочется добывать чаще какашки, чем драгоценности?

Собаки.
 Собаки в экспедицию приходят или их привозят с собой. У Эммы Давидовны никогда не было собаки, потому что в Астрахани она проводит лишь лето, а живет в Москве. Жизнь у нее кочевая и не слишком легкая. Муж у Эммы Давидовны тоже ученый. Но поскольку ученым денег платят немного, он в свободное время (чаще всего зимой) едет в Испанию. Там его любят. Потому что этот ученый профессионально метет испанские мостовые. Заработав на жизнь в науке, ученый едет в Россию. Короче говоря, семья ученых и собаки - вещи малосовместимые. Но собака Зося этого факта не знала. Как и собака Керосинка. Они нашли Эмму Давидовну и сказали ей, что останутся рядом навсегда. Поскольку это высказывание тянуло скорее на аксиому, чем на предположение, Эмма Давидовна - человек науки - покорилась. Теперь в экспедицию в начале лета в купе из Москвы едут Эмма Давидовна и две собаки.



Заключение.
Можно никогда не быть археологом. Можно им не когда не стать. Но раз побывав в экспедиции, этого не забудешь никогда. Неважно, что оттуда привозишь малоупотребимые в обычной жизни кишечные расстройства, мышечную усталость и недосып, и каждой складке твоей одежды - песок. Археология- это навсегда.