Встать! Смирно!

Вот и прошел учебный год в институте. Впереди – военные лагеря. Таких, как я, после школы, на моем курсе набралось человек 40. Девушки освобождены от лагерей. Многие парни на моем курсе служили в армии, даже прошли войну – имеют звания сержантов, даже офицерские звездочки, медали, ордена, им строевую подготовку засчитали без военных лагерей.
       
Для поездки мы должны были собраться на железнодорожном вокзале. Все подъехали туда минут за 10 – 15 до назначенного времени и стояли возле своих чемоданчиков и сумок, сложенных кучей, переговаривались, смеялись. И вдруг мы все просто обалдели - к нам подошел с чемоданчиком в руке тот самый «начальник», с которым мы ездили в колхоз на уборочную, на первом курсе. Но теперь он был в военной форме, со звездочкой майора на погонах. Первым делом он скомандовал: - «Становись! Стройся! Смирно!» и так далее. Устроил перекличку. Повёл строем на платформу, к поезду.
- «Вот влипли - так влипли!» - невольно думал каждый из нас.
 
Сели в вагон. НЕ успели оглянуться, вот и станция назначения. «Начальник» действовал четко – построил нас на перроне, пересчитал, и строем двинулись через станицу по улице, а потом дальше по дороге – куда-то в горы. К середине дня впереди показался лесок, пришли к шлагбауму, у которого на посту были солдаты и сержант с автоматами. Они подняли шлагбаум, и мы вскоре были уже в своем расположении – на площадке лежали в собранном виде четыре больших палатки, которые предстояло установить. Так же строем пошли в столовую, где хорошо покормили – борщ, мясо с тушеной капустой, и, как шутят, «и компот». В дальнейшем мясо с капустой стало одним из моих любимых блюд. Дальше – нас повели на склад, где переоделись в солдатские гимнастерки, галифе, пилотки, ботинки. И нам дали так называемые «обмотки», которыми обматывали голени ног выше ботинок - в те времена еще применяли их, эти неудобные вещи, давным-давно отброшенные. Свою гражданскую одежду сложили в чемоданчики, сумки и вернулись в своё расположение.

До вечера устанавливали палатки, делали топчаны из жердей на 10 человек в каждой палатке, набивали соломой матрацы, готовили место для ночевки. Рядом устанавливали палатки студенты из Ставропольского мединститута, прибывшие чуть позже нас. Руководили нашей работой сержанты, назначенные из воинской части, на территории которой мы сейчас находились. Я со своими друзьями оказались в одном отделении, и нами командовал сержант Лаврик из Молдавии. Казалось, что он знает всё об армейской жизни. Он всё время нас чему-нибудь учил, не было даже минуты спросить: Лаврик – это его имя или фамилия?

Нас и ставропольских студентов объединили в сводную роту, которой стал командовать полковник медслужбы Аджемов, из нашего института, приехавший раньше нас. К вечеру палатки были готовы. Ужинали в той же столовой - на столы дежурные поставили бачки с пищей, хлеб, чайники с чаем, миски. Только ложку каждый имел свою, и я вспомнил совет отца не забыть ложку, отправляясь в лагеря. Потом вечернее построение и отбой. Спали без сновидений. Лишь дежурный из нашего взвода ходил всю ночь возле палаток и склада, в котором что-то хранилось, а на воротах висел огромный замок.

Утром чуть свет - подъем, построение, перекличка. Пошли на другой склад – получили винтовки, вещмешки, заполнили их чем-то тяжелым, чтобы была стандартная нагрузка, и совершили марш – до обеда. С нами шел «начальник». День был солнечный, жаркий. Пот катился градом… Наши гимнастерки промокли – хоть выжми…

Во время обеда дали селедку перед борщом и вторым. Это сначала удивила, но Лаврик объяснил, что это компенсирует потери солей в результате марш-броска. После обеда - свободное время, и «начальник» повел нас строем на речку, которая протекала метрах в ста от лагеря. Отлично выкупались. Хотел выстирать гимнастерку, но «начальник» не посоветовал:
- «Вам выдано совершенно новое обмундирование, а после стирки оно перейдет в категорию – старого, ниже категорией. Надо сдать его после лагерей на склад в том же виде, что и получили!»
Я пытался пошутить, что моя гимнастерка, пропитанная насквозь солью, высохла и ее можно поставить как «скафандр водолаза»… «Начальник» шутку не принял, а ребята, когда мы стали одеваться, чтобы вернуться в расположение части, весело перекликались:
- «Одеть водолазные скафандры!» Сержант Лаврик тоже был с нами. Но он в эти разговоры не вмешивался.
 
Свои чемоданчики мы прихватили в палатки – не сдали на склад. А в них у нас была копченая колбаса, которую захватили из дома. И вот после ужина, захватив по куску колбасы, пошли в кустарник возле речки, разожгли костер, нанизывали колбасу на прут и жарили. Замечательные были вечера у костра! Сидели до отбоя, рассказывая истории и сопровождая рассказы дружным смехом. Но скоро колбаса кончилась, и мы нашли другие вечерние развлечения.

В отряде ставропольцев были ребята – музыканты. Они захватили с собой музыкальные инструменты – барабан, аккордеон, гитару, трубу и что-то еще, а также микрофон, усилитель, динамики. И вечером их маленький оркестр устроил концерт. Мы присоединились к ставропольцам. На музыку и песни собрался весь лагерь. И каждый вечер звучала музыка, песни.
Проводя занятия по строевой подготовке, «начальнику» очень понравилось давать нам задание бегать. Он становился возле дороги, за лагерем и командовал: «Бегом, марш!» А сам стоял и смотрел, чтобы мы бежали в ногу и так далее. Как только мы пробегали сто метров в одну сторону, он, не сходя с места, командовал: «Кругом!», и мы мчались в другую сторону.

И это продолжалось ежедневно, пока ему не надоедало стоять возле дороги. И вот, в один из дней, когда мы пробежали дистанцию без остановки не менее десяти раз, кто-то из ребят предложил пошутить: «Побежали дальше!» И мы побежали, несмотря на команду: «Стой! Стой!» Пробежав метров триста, увидели, что «начальник» помчался за нами следом. Тогда мы снова побежали вперед. И этот бег продолжался, пока нам не надоело, снизили скорость. И тут нас догнал запыхавшийся «начальник».
- «Почему не остановились?» - спросил он.
- «Не расслышали! Показалось, что надо бежать дальше!» - ответили мы.

На следующий день «начальник» переключился на ставропольцев, и они бегали до обеда, а нас оставил в покое. С нами стал заниматься Аджемов. С ним ежедневно делали марш-бросок с полной нагрузкой, потом в горах возле родника делали привал в тени деревьев, отдыхали на травке, пили воду, ели поспевшие ягоды кизила, дикие груши, яблоки.
Потом Аджемов тут же в тени деревьев читал нам лекцию о работе медиков во 2-й Мировой войне, делился своим опытом. Было очень интересно. Как-то он сказал, что хирург в боевых условиях делал до ста операций в сутки, а я откровенно не поверил этому. И, как не смешно со стороны студента, попытался привести ему свои возражения, сказав, что для одной операции удаления аппендикса, даже в простом случае, с доставкой больного в операционную из палаты и обратно, нужно около часа.

 Аджемов терпеливо выслушал меня, привел свои аргументы и обобщил:
- «Может быть, когда-нибудь тебе придется и самому так поработать! Убедишься, что я прав, и сделаешь еще больше… В экстремальной обстановке – все идет быстрей, все иначе…» Аджемова мы все очень уважали! В дальнейшем, работая в Эфиопии, временами было невозможно даже считать количество пострадавших - так много их было временами. В один из дней эфиоп-главный врач госпиталя, обмолвился, что за сутки мной было сделано 136 операций. Да, Аджемов был абсолютно прав! Через несколько лет он переехал работать в Ленинград. И вот как-то мне рассказали, что однажды в грозу шаровая молния влетела в окно квартиры Аджемова, взорвалась и убила его. Вспомнился известный случай из истории, когда в Санкт-Петербурге молния ударила во время эксперимента с атмосферным электричеством в «змей», запущенный помощником Ломоносова Рихманом и убила его. Северный город – и гибель от молнии! Какой-то парадокс…

И вдруг среди ночи нас подняли по тревоге! Марш-бросок! Быстро оделись и вышли в темноте из лагеря. Нас разделили на группы по 5 человек. Со мной оказались мои друзья – Боря высоченного роста, небольшой Лёнька, Толик и самый старший из нас – Сева, уже женатый, имевший дочку. Нам дали компас, схему маршрута, фонарик. Нужно идти по азимуту и к рассвету прийти в определенный пункт. Там должны собраться все группы. Мы посмотрели свою схему и двинулись в поход. Перешли по мостику речку. Мостик - из двух жердей, на которые с интервалом в 1 метр прибиты поперечные доски. Лёнька, еще не проснувшийся полностью, попал между досок и свалился в речку, хорошо, что ничего не сломал себе. И нам предстояло идти по горам ночью, в полной темноте, по неизвестному маршруту.
На другом берегу речки, в кустах мы остановились. Лёнька начал, а потом остальные продолжили:
- «И куда мы должны прийти утром? Во сколько собраться? В 7 утра? В это время у нас завтрак! Так, может – мы должны прийти к столовой?!» Сели в кустах, рассмотрели схему маршрута, подсчитали – сколько шагов надо пройти на каждом отрезке пути… Подсчеты показали – что конечный пункт действительно может оказаться в столовой! И мы решили – была, не была - идти прямо к столовой, но не по дороге, а напрямик, через расположения частей, чтобы нас не заметили, … Задача сразу облегчилась – определили примерное направление и двинулись через лагерь напрямик…

Но лагерь – это расположение множества подразделений, палатки, склады, часовые, дежурные… Все охраняется! Множество заборов из колючей проволоки! Кусты, трава! Мы, не спеша, пробирались по лагерю, обходя препятствия, перебираясь кое-где через колючую проволоку. И вот, проходя метрах в 30 от какого-то склада, вдруг услышали грозный окрик:
- «Кто идет?» Потом раздался повторный окрик:
- «Стой!» Мы тут же залегли в высоком бурьяне, не шевелясь. Прошло несколько секунд. Тишина. Видно, часовой всматривался и пытался определить причину шума, услышав, как мы ломились через кусты.

Пытаясь ползком убраться от этого склада и часового - мы зашевелились, невольно шевеля бурьян. Часовой встрепенулся, щелкнул затвор:
- «Стой, стрелять буду!» Дело принимало не шуточный оборот. Мы, конечно, перепугались. Сева, самый взрослый из нас, испуганно прошептал:
- «Сейчас выстрелит! Дочка сиротой останется!» Он схватил ногу Бориса и прикрыл ею себе грудь, - «Сердце хоть прикрыть…»

Самый решительный из нас тихо скомандовал:
- «Побежали!» Не раздумывая, мы мгновенно подхватились и рванули вперед, через бурьян и кусты. Часовой еще раз крикнул что-то сзади, нам вслед, но сдержался, не выстрелил, слыша шум от нашего бегства. И вот, стараясь поскорее убраться оттуда, пробегая очередную лужайку, мы увидели справа небольшую палатку, полог которой вдруг откинулся, полоса яркого света из нее осветила все, и нас посреди полянки…

 Из палатки вышел рослый мужчина и зычным голосом скомандовал:
- «Стой! Ко мне!» Ничего не оставалось, как остановиться и подойти к нему. Мужчина стоял в гимнастерке, без пояса, в галифе, босиком…
- «Полковник!» - подумалось, глядя на его погоны тремя звездами и двумя просветами.
- «Солдаты, почему шляетесь после отбоя в расположении моей части?! Кто командир?!» - пытался выяснить он у нас.
- «Мы студенты… Медики…Заблудились… » - выдавили мы из себя.
- «Ну, тогда все ясно!» - рассмеялся он. «Не шляйтесь, где попало, ведь часовой имеет право выстрелить! Идите вон туда…» - указал он нам направление.

И вот впереди столовая. Вокруг сплошная темнота. Мы подошли первыми, остановились, легли в кустах в стороне от дороги. Позже стали подходить другие группы, удивляясь, как это мы их опередили. А потом и в лагере, да и многие годы после – дружно смеялись, вспоминая, как Сева прикрывал своё сердце ногой Бориса «от пули»…

Нам сообщили, что приедет генерал для проверки подготовки воинской части, будет парад. Приводили в порядок территорию, расположение, дороги, площадки. Усиленно шли тренировки. Мы ходили на стрельбище - стреляли из автоматов Калашникова, тогда это было новое оружие. Патроны выдавали под расписку и так же собирали стреляные гильзы, все до одной. Не придав этому значения, кто-то уронил гильзу, и пришлось всем отрядом её искать, и только найдя, ушли в лагерь. В лагере рычали моторы, утром по дорогам на полигон проезжали танки, самоходки, возвращаясь вечером, но у них был другой маршрут, и мы с ними нигде не встречались на тренировках.

Вот и генерал. Вся дивизия выстроилась на плацу. Звучал оркестр. Все, да и мы, маршировали мимо трибуны. Все прошло нормально. В отряд пришел фотограф – сфотографировал желающих, ставших бравыми солдатами. Мы все были веселы и довольны – лагеря заканчивались… Завтра – едем домой!