Алкаш

«Чёрт!.. Что за грохот!.. - Игорь с трудом разлепил опухшие веки, взгляд отыскал возмущённо дребезжащий будильник. – Половина седьмого. Пора вставать, собираться на работу… Эх, ещё бы минут пятнадцать!..»
Игорь шлёпнул ладонью по кнопке. Мимо… Попал. Будильник, успокоившись, замолчал, а хозяин повернулся на другой бок и блаженно прикрыл глаза. Ещё чуть-чуть…
«Блин!.. Да когда это, наконец, кончится?!. Ну, что на этот раз?.. Телефон. Мама...»
Игорь протянул руку, нашарил трубку.
- Да… Привет. Встаю… Нормально. Пока… - Игорь шмякнул трубкой по аппарату, как всегда, забыв поблагодарить мать за подстраховку. С трудом встал, понуро побрёл в ванную комнату. Из зеркала на него глянула неприятная краснокожая морда. Тупо поморгала тусклыми глазками. Мужчина невесело вздохнул, включил воду…
Автобусная остановка. Игорь достал из пачки сигарету, прикурил… Да, надо бросать. Ведь не курил же, без малого десять лет, какой чёрт дёрнул начать!.. Соблазнил кто-то дорогими «вкусными» сигаретами, не устоял против красивой тёмно-коричневой обёртки, золотых ободков вокруг фильтра, ароматного запаха… Теперь, как и прежде, - одну за другой, по две пачки в день, а то и больше. Да не те, крутые сигареты – на них разориться можно, - а всякую гадость-дешёвку!.. Завяжу. С начала месяца, точно!..
Подъехала «Газелька», собиравшая по городу сотрудников частной фирмы, где в поте лица трудился Игорь, выполняя настолько разнообразные поручения руководства, что сам затруднялся обозначить каким-либо конкретным словом или выражением свою специальность. Специалист, в общем. Широкого профиля. Так решил про себя Игорь, да так, наверное, и было на самом деле. Начальство отмечало его способности, относилось к нему хорошо и вполне сносно оценивало труд. Игорю нравилось служить в этой конторе – тихое, спокойное место, работа – и по душе, и по плечу, особо перегружаться не приходилось, но вовсе не потому, что он занимался какими-то пустяковинами, просто голова была на плечах, и даже злоупотребление спиртными напитками - в основном водкой - не особо мешало ему, до последнего времени, достаточно быстро и довольно качественно исполнять возлагаемые на него обязанности. Хотя бывали, конечно, проступки-просчёты всякие, но ему везло, и ошибки оставались известными только ему, что же касается нарушений дисциплины… Да, случалось – попадался пьяным на работе. То в течение рабочего дня на непосредственного руководителя нарвётся, а то при выходе из здания охранник заметит непорядок и протокол составит. Но всё пока сходило с рук, поскольку ценный работник. Пока сходило. До последнего времени везло. А с недавних пор ситуация грозила резко измениться: участились провалы памяти, соображать хуже стал, причём значительно хуже – иной раз элементарную вещь, как ни силился, не мог вспомнить, приходилось лезть в справочник, и подолгу не удавалось найти очевидные ответы на возникающие по работе вопросы...
«Опять косятся, - отметил Игорь, устроившись в недрах «Газельки». – Ну какая вам разница: пил – не пил, есть запах – нет?!. Моё личное дело, как проводить вечера. И ночи…»
=========
 «Странно, а ведь когда-то была семья, - в который раз подумал Игорь, щедро наливая водку в стакан. Конечно, дома были и рюмки, но он любил пить из стакана. – Ну, не расписаны были, но ведь жили неплохо. Дочка, - хоть не родная, но всё-таки… Наверно, хорошо было. Но одному, безусловно, лучше: хочешь –  пей, не хочешь – нет, опять же девочку можно сегодня одну позвать, завтра другую. Молоденькую…»
Бывшая сожительница Игоря была чуток постарше его – пусть не намного, всего на два года, но всё равно… Молоденькие – совсем другое дело, понятно. Вот сегодня – кому позвонить: Маринке или Ленке?.. Маринка глупая совсем, ей только секс всегда нужен. Другое дело Ленка – с этой можно поговорить, на любую тему! Умная, студентка пятого курса как-никак.
«Ленка… - Игорь вдруг вспыхнул от вожделения. – Вот уж на ком женился бы не задумываясь!.. Красавица!.. Высокая, стройная, ноги от ушей – ну прямо фотомодель!.. Да только она не хочет – отказывается, понятно, ей другой нужен, более серьёзный парень…»
Игорь взял с прикроватной тумбочки сотовый телефон, уверенно набрал номер… Не отвечает…  Эх, с кем-то она сейчас?!. Жгучее чувство ревности полыхнуло в груди, заставило вскочить, забегать по комнате из угла в угол. Рука нервно выхватила из пачки очередную сигарету.
«Вот ведь! Влюбился!.. А ей на меня, по большому счёту, наплевать!.. Сначала, вроде, совсем иначе относилась, перед приходом причёсочку делала, глазки подводила. Ноготочки накрашены, одета интересно, не по-буднему. В общем, старалась выглядеть, нравиться. А в последнее время… Короче, ясно – только за сексом приходит, знает, что и так рад до опупения. А самой – получить удовольствие, и на этом всё. Неинтересен я ей стал. Почему?.. Что не так?..»
Игорь плеснул в стакан очередную порцию, залпом выпил-проглотил, прикурил новую сигарету.
«А, ладно, звоню Маринке!..»
=========
«Господи, куда же сынок-то мой катится, в какую бездну кувырком?.. – горестно вздыхая, думала Антонина Петровна. – Ведь при мне, при матери своей, такое иногда скажет!.. Аж в сердце боль – ну как можно до такого додуматься?!. То матерится, будто с друзьями-собутыльниками разговаривает, то размышляет, какую девку сегодня в постель затащит… Совсем стыд потерял… Что же с людьми эта водка окаянная делает!.. Ведь попросишь сына родного о каком-нибудь пустяке – по хозяйству помочь, да просто – шкаф передвинуть, - ответ один: «Некогда мне!..» А сам за бутылкой идёт, а как выпьет, вторую подавай!.. И так чуть не каждый день, и уж не первый год. Где ж тут совести быть – пропита давно… И лечиться не хочет – раньше говорил: «Спокуха! Всё под контролем!..», а теперь… «Буду пить и всё!.. Хочу, нравится!..» А то и того хлеще: «Нету цели в жизни, умереть хочу!..» А ведь и сорока лет мужику ещё не исполнилось!.. Ну как ему помочь, Господи, чем?..»
Женщина устало поднялась с дивана, подошла поближе к иконам, висевшим на стене. Взгляд остановился на образе Пресвятой Богородицы «Неупиваемая Чаша».
- Уж как ни просила я тебя, а всё зря. Не избавляется сын от пристрастия своего пагубного!.. – со слезами в голосе произнесла она, скорбно глядя в святые глаза. Затем, взяв с полки шкафа листок с напечатанным текстом молитвы, преклонила колени и начала читать вполголоса: «О Премилосердная Владычице! К Твоему заступлению ныне прибегаем, молений наших не презри, но милостиво услыши нас: жён, матерей и тяжким недугом пианства одержимых и того ради от Матере своея – Церкви Христовой и спасения отпадающих, братьев и сестёр и сродник наших исцели…»
Петровна передохнула немного, облизала пересохшие губы и смиренно продолжила:
- О, Милостивая Мати Божия, коснись сердец их и скоро возстави от падений греховных, ко спасительному воздержанию приведи их.
Умоли Сына Своего, Христа Бога нашего, да простит нам согрешения наша и не отвратит милости Своея от людей Своих, но да укрепит нас в трезвении и целомудрии.
Прими, Пресвятая Богородице, молитвы матерей, о чадах своих слёзы проливающих, жён, о мужех своих рыдающих, чад, сирых и убогих, заблудшими оставленных, и всех нас, к иконе Твоей припадающих. И да придет сей вопль наш, молитвами Твоими, ко Престолу Всевышняго.
Покрый и соблюди нас от лукавого ловления и всех козней вражиих, в страшный же час исхода нашего помоги пройти непреткновенно воздушныя мытарства, молитвами Твоими избави нас от вечнаго осуждения, да покрыет нас милость Божия в нескончаемыя веки веков.
- Аминь! – закончила молитву Антонина и, сквозь слёзы, заискивающе прибавила: «Уж не откажи в милости своей, помоги, милая!..»
=========
Осень принесла Игорю нехорошую болезнь – нет, не венерическую, все девочки, приходившие к нему, были очень аккуратны в этом отношении – мышиную лихорадку. Вот ведь какие болезни бывают – мышиная, так пусть мыши и болеют, так нет – к людям липнет-пристаёт, зараза!.. Месяц в больнице, запрет спиртного на год, иначе – хана почкам! Такая она, лихорадка эта, мышиная… А тут, глядишь, Новый Год на носу, - как не опрокинуть фужерчик шампанского?..
«Конечно, выпью, - думал Игорь, - и не фужер, а бутылочку наверну, точно! От шампанского ничего плохого не будет, вот водку – ту не стоит. Опасно…»
…Третьего января позвонили с работы – срочный заказ. Куда деваться, - на следующий день, изрядно опухший от выпитого за последние три дня спиртного, с трудом поднявшись, Игорь тоскливо поплёлся на остановку, тяжело передвигая ставшие будто ватными ноги… «Газелька». Косятся. Всё как обычно…
…А спустя неделю Игорь не пошёл на работу. Просто вырубил надоедливо трещавший будильник, предусмотрительно отключил телефон, – чтобы мать не помешала отдыхать, - повернулся к стене и опять провалился в бездонную пропасть…
=========
Прошло две недели…
«Кто это?.. – Игорь недоумённо уставился на валявшегося рядом на полу мужика в мятом клетчатом пиджаке. – И как попал сюда?..»
Заглянул в лицо.
«А-а!.. Васька!.. Наверное, заглянул вчера в гости… Или – не вчера?..»
Игорь поднялся, перебрался на прожжённый сигаретами диван.
«Хороший был диванчик!.. – равнодушно припомнил он. – А-а! Наплевать!..»
Взял сигарету, закурил, смахивая пепел на пол. Взгляд зацепился за циферблат будильника: «Половина четвёртого…»
Встал, сходил в туалет, вернулся в комнату, улёгся на диван. Голова – как деревянная. И гудит… Больно… Он устроился поудобнее, подложив под ухо пахнущую селёдкой ладонь, попытался отключиться… Интересно, а осталось что-нибудь с вечера?.. Встал, пошарил в комнате – пусто. Может, на кухне повезёт?.. Блин, голяк… А выпить-то как хочется!.. Придётся идти в магазин…
- Я знала, что ты выйдешь!.. – встретила его у подъезда мать. – Сердцем чувствовала!.. Сынок, одумайся – ведь уже без работы остался, теперь и вовсе убьёшь себя!.. А мне-то каково, семидесятилетней старухе!.. Ты обо мне подумал?.. На звонки не отвечаешь, в дом не пускаешь. Сижу у твоего подъезда по ночам, караулю…
- Не сиди!.. Я тебя что, заставляю?!. – огрызнулся Игорь. – Мам, иди-ка ты домой, некогда мне с тобой!..
Он отвернулся и неуверенной походкой направился к освещённой витрине магазина…
=========
Вернувшись с кладбища, Антонина Петровна прошла в комнату, сиротливо присела на краешек кресла у журнального столика. Не усидела – перебралась на диван. Одна осталась. Совсем одна. Перед глазами всплыла сцена прощания с сыном.
«Единственный мой!.. На кого ж ты меня покинул!..» – вспомнила она свои слова у гроба, мёртвое, неподвижное, холодное лицо покойного, и сердце сжалось от боли. – Наверное, вот так больно и Валечке было, когда она внучку похоронила, Ксюшу…»
Валечка - подруга юности, познакомились в Омске, куда Тоня была распределена по окончании ВУЗа. Потом Валечка перебралась в Москву – её мужа пригласили в столицу на работу, - но светлую дружбу они сумели сохранить на всю жизнь, - переписывались, созванивались, приезжали друг к другу в гости… А пять лет назад Валина внучка – двадцатилетняя красавица-студентка – умерла от передозировки наркотиков; её трагическая смерть серьёзно подорвала здоровье бабушки – операция, три года мучений, и Валечки не стало…
Петровна осторожно прилегла, закрыла глаза и попыталась отвлечься от тягостных дум, но они, словно надоедливые мухи, продолжали кружиться в её уставшей голове, перед глазами поочерёдно вставали картинки - то далёкой юности, то недавних проводов сына, - не желая оставлять её воспалённое воображение. Тонкая иголочка, поразившая сердце Петровны, вдруг стала толще, вонзилась глубже, в душе поначалу появился жар, потом в неё пробрался холод, обдал страхом, боль стремительно разрослась, усилилась, и вот уже уголёк разгорелся в груди, пыхнул пламенем, голова Петровны мягко поплыла куда-то, тело отяжелело, перестало слушаться, затем в нём появилась необыкновенная лёгкость.
Петровна открыла глаза, посмотрела вокруг, и всё предстало ей в каком-то другом свете – маленькая единственная комнатушка, с когда-то дорогой, а теперь выглядевшей скромно и допотопно, мебелью, с убогой люстрой под потолком, с выцветшими обоями, их Антонина давно хотела поменять да так и не собралась… Петровна перевела взгляд на диван и увидела себя, удобно свернувшуюся калачиком – наверное, вот так она лежала когда-то в утробе матери, спокойная, уверенная в том, что находится под надёжной защитой. Увидела, и вдруг стало невыносимо жаль себя, это маленькое, худенькое тело, такое старое, никому не нужное, даже ей самой; она пожалела  о годах, прожитых в мучительных переживаниях из-за неудавшейся семейной жизни, из-за гибнущего на её глазах сына – и неудержимо захотелось заплакать. Петровна подняла ладони, прикрыла ими лицо, но слёз не было, лишь почувствовала, как тоскливая волна, поднявшаяся в ней, плеснула в разные стороны невидимыми брызгами, и немного полегчало-отлегло, а взамен ушедшей печали вдруг появилось и с каждым мгновением стало крепнуть доселе неизведанное, необыкновенно приятное, удивительное чувство полёта…