Стекло

Она частенько дышала на стекло и по туману писала «я люблю тебя». Он проводил рукой со своей стороны, и надпись исчезала.
Тогда она снова выдыхала и рисовала сердечко. Эти девичьи глупости, казалось, забавляли его. Он смотрел на запотевшее стекло и снова проводил рукой, с её стороны тоже всё становилось прозрачным и чистым. Он подмигивал, и уголок рта вздрагивал. Она улыбалась и прижималась щекой к стеклу, он осторожно проводил пальцами. Она была уверена, что чувствует тепло его кожи. Такие нежные пальцы. Такие нежные взгляды.
Он уходил на работу, она ждала его и вечер. Оба в свой срок возвращались.
Когда он очень уставал, они прижимались лбами друг к дружке. Через стекло, конечно, но какое это имеет значение. Она поднимала руку, и он дотрагивался до её ладошки. Так они могли стоять долгие минуты. Ему было лучше. Лучше. Лучше… Морщины становились милосерднее и уже не так резали его лицо. Веки начинали дрожать, поднимались и обнажали пару тоннелей в бесконечность цвета кофе. С острыми звёздами. Или осколками прошлого. Может, набросками будущего? Часто, так часто, проваливаясь туда, она ранилась. Но это ничего, просто он устаёт. И точно не хочет её боли. А даже если и хочет, почему бы не дать ему немного своей крови, раз ему так нужно, у него ведь есть бесконечность и звёзды, пусть и такие острые. И с ней ему становилось лучше. Она гордилась собой.
И, конечно же, она знала, что однажды они будут вместе. Это стекло непременно куда-то денется, ведь откуда-то оно взялось. Оно должно раствориться. Обязательно. Не этой, так следующей весной. Или даже зимой, стеклу-то всё равно когда исчезать. Может, под Новый год. Или ко дню её рождения – на излёте лета. Или вообще в любой день, который они выберут. Она могла ждать сколько угодно. У неё был он, крыша и терпение.
Он шёл ужинать, она оставалась ждать на крыше, через стекло в тысячный раз рассматривая его кабинет. Там почти всегда горел огонь в камине, и за своим стеклом плавали высокомерные рыбы в паетках. Ей всегда было чем заняться в ожидании, даже если крышу заливал дождь или обступал снег: рыбы были прекрасны, а огонь, похоже, согревал и её.
Были дни, когда она отчаивалась и сердилась, но каждое утро он оказывался возле её стекла, улыбался и проводил ладонью. Она снова чувствовала силы ждать.
Но прошло слишком много дней, и Новых годов, её дней рождения, вообще много праздников. И ещё больше буден. Стекло оставалось. Оставалось непреклонным и, похоже, вечным. По утрам повторялись нежность и ребячество. Вечерами усталость и трогательность. Её дыхание, его кожа, восхитительные ресницы – так близко. Она стучала ноготком по стеклу, он улыбался. Она писала, он стирал. Иногда он рисовал сам. Рисовал что-то непонятное. Она не знала что это и просто повторяла знаки со своей стороны, обводя пальчиком. Он улыбался и стирал своё тоже. Так было очень, очень долго.
Небо стегало крышу водяными плетями, она обожала дождь. Но ей уже страшно хотелось к его огню, с ногами в глубокое кресло и узнать какие же на самом деле его пальцы на ощупь, и что же значат эти знаки. Он сел за стол, достал папку, поднял глаза и долго посмотрел ей в лицо. И даже куда-то ниже. Смущение и предчувствие горячей лавиной, она приникла ладонями и лбом к стеклу, он подошел и провёл пальцами по щеке, пощекотал ямку в ладошке. Ткнулся лбом в её лоб, отпрянул, провёл по её лицу и вернулся за стол. Это игра такая? Ведь он должен был что-то сделать сейчас. Нельзя же так вот вечно. Ведь она чувствовала – сегодня всё должно случиться, сколько же можно ждать… Она побарабанила пальцами, он вскинул глаза, долю секунды смотрел покусывая карандаш и вернулся к работе. Мысли бились в висках навстречу дождю, сталкиваясь через тонкую пунцовую кожу с маленькими камнями капель, они разлетались – каждая в свой угол. Такого не может быть, я устала, я промокла, как же так? – Она в лихорадке долбила стекло руками и кричала. Время и сердце мчались с бешеной скоростью, секундная стрелка облизывала циферблат, как безумная. Небо осатанело, и дождь превратился в водяной пожар. Она всё колотила и колотила, кричала и кричала, сливаясь с дикой стихией.
… Крыша услужливо подсунула кусок арматуры.
Удара не было слышно, стекло вдруг просто обрело абрис каждого крохотного дня её ожидания, и это оказалось выше его сил, оно не смогло сохранить себя.
В доме, с тишиной навсегда подвешенной к потолку, вздрогнул и замер огонь в камине, рыбы устремились на дно, часы вздохнули и остановились. Он поднял голову, ощущая странное, и в этот миг хрустнули и брызнули, разрушая границы себя и здравого смысла, все зеркала.
* * *
Она стояла, истерзанная дождём и звёздами в бесконечности цвета кофе, и уже не имела сил удивляться, что видит абсолютно сухой кусок крыши с абсолютно неизвестным человеком на нём – ни того, ни другого быть здесь попросту не могло.
- Я думал, ты уже никогда этого не сделаешь. – Он похлопал ладонью рядом с собой. – Но ждать я умею лучше тебя.
Тёплая сухая крыша, солнце, неопределившееся, рассветное оно или закатное, пожалуй, этого было достаточно.
Сделав шаг, она разломила что-то. Присела и увидела кусочки себя: она отражалась в линиях неизвестного ей знака на запотевшем зеркале.
24.02.08