Испорченный пёс

Букет был испорченным псом. Бывший хозяин его разбаловал и научил плохому. Букет пакостил, совал нос куда не следует и лазил на кровати. Поговаривали, будто он раньше спал с хозяином на одной койке.

Беспородное серое недоразумение, Букета, Букетина, как мы его называли, испортил нам кучу нервов. Уговоры на него не действовали, кричать тоже было бесполезно – пёс лишь поджимал уши, опускал морду к земле, всем видом выражая раскаяние, и через пять минут пакостил снова. Приласкать пса решались немногие – Букет, от радости вывалив язык, вставал на задние лапы и лез прямо в лицо, пуская обильные слюни.

Сидение на цепи он не переносил. С тоски выл днём и ночью и грыз угол дома, возле которого был привязан. Жалкие остатки досок болтаются там до сих пор – пёс успел сгрызть довольно много, пока его освободили.

Вообще, он был всеяден. Я и раньше слышал, что собаки могут иногда есть огурцы, яблоки, но Букет всех их переплюнул. Он ел абсолютно все овощи и фрукты, даже твёрдые обрезки тыквенной кожуры, которую и нож-то с трудом брал. Исчезали в его бездонном брюхе картофельные очистки, гнилые помидоры, кабачки, баклажаны. Клубнику он съел ещё в июне, прямо на грядке. Огурцы таскал из парника, помидоры снимал зелёными с кустов. Облепиха была слишком колючей, чтобы объедать её, подобно медведю, засовывая всю ветку в рот и вытаскивая за кончик на манер селёдочного хребта. Однако, хитрый пёс и здесь нашёл выход. Как-то утром я наблюдал такую картину: Букет стоит под кустом, вытянув шею, и аккуратно надкусывает ягоды – терпеливо, по одно штуке. Кисленький сок облепихи стекает на язык, пёс чавкает и сладостно жмурится…

Летом 1991 года мы сидели с братом на кочёвке – караулили улики с пчёлами. Третьим сторожем был Букет – поджарый, отощавший, заеденный клещами. С продуктами была напряжёнка, особенно с хлебом. Картошку к тому времени уже всю подъели, поэтому мы варили рожки два раза в день – на обед и ужин (завтрак мы, конечно, просыпали). Вскрыв банку с тушёнкой, брат Сергей, главный повар, неизменно снимал с неё пробу под предлогом проверки тушёнки на наличие «бутулизма». Опустошив наполовину банку, Серёга молча кивал и заправлял рожки. Букету доставалась банка из-под тушёнки. Это на первое. Второе обычно состояло из воды, в которой варились рожки. И лишь в исключительных случаях псу отдавали вчерашние холодные остатки ужина. От бескормицы Букет начал есть всё, что движется: жуков, муравьёв, на лету ловил оводов, щёлкая зубами, не гнушался слизнуть и улитку с куста. Затем он перешёл на вещи своих хозяев. Сжевал зубные щётки, авторучки, подшивку журнала «Юный техник» и, наконец, погрыз мой драгоценный дневник… Тут моё терпение лопнуло, и пса я слегка отколотил. Букет спрятался под нары и не высовывался оттуда до самого вечера.

Впрочем, что касается службы, тут Букет был на высоте. Всех гостей, которые приходили к нам на пасеку, он исправно кусал, за что заслужил ненависть окрестных бичей и пьяниц. Стащить что-либо при нём было невозможно, пёс не отсиживался в будке, а регулярно обходил «владения» и проверял, всё ли на месте. Когда у нас закончились продукты, мы решили сходить на денёк в жилуху. Серёга отдал Букету последнюю засохшую корку хлеба; я потрепал пса по загривку и сказал:

       -Ну, брат, остаёшься за хозяина. Сторожи пасеку.
       
       Пёс радостно завилял хвостом и полез целоваться.

       … Возвращались мы через два дня, поздно вечером. Сытые, вымытые, нагруженные продуктами. И терзающиеся страхом: «Как там Букет?» На соседней пасеке, как нам сказали, вчера похозяйничал медведь – разбил десять уликов. А попробовав раз, косолапый не успокоится пока не разорит всех пчёл, до последнего улика. Чёрная, безлунная ночь давила как могильная плита. Моросил мелкий дождик, в кустах что-то трещало, скрипело и чавкало. Каждый предмет во мраке казался лохматым монстром, плотоядным и саблезубым.
Наконец, вот он, последний поворот. В неверном свете звёзд отблёскивают обитые жестью крышки уликов, темнеет покосившийся домик-сарайчик где мы жили. На крышке самого крайнего улика лежит Букет и, обхватив крышку улья лапами, тихонько воет-скулит:
- У-у-у! Га-а-ады!..

       Наутро мы увидели, что у пса выдран порядочный клок шерсти и зад разодран – глубоко, до самых мышц. Значит, медведь всё-таки приходил. Хватанул пса лапой, но не поймал и побоявшись при истошно лающем стороже учинять погром., отправился на соседнюю пасеку. Оставленную без присмотра…

       Погиб Букет нелепо. Баранов, наш сосед-пьяница, отсидевший три года, застрелил пса. Говорят, Баранов болел туберкулёзом…