1. Плавники

Они появились на берегу рано утром. Автобус довез их от города до речки просто моментально! На песчаном пятачке еще никого не было. Ветер тоже спрятался. Листья и травы не шелестели. Даже вода в реке стеклом притворилась. А над стеклом стояли стрекозы. Вот что такое обычный берег с зеленой травой в восемь утра. Красота неимоверная. И она ждет, чтобы ее похвалили.
- Ух, ты, - разинул рот Максимка, - это прямо счастье какое-то! Никого!
- А прислушайся, сынок! – мама Неда повела руками на рощу.
- Ничо не слышу.
- Как же не слышишь, если кукушечка? Вон, считай - раз, два, три! Сколько лет она нам накукует?
Кукушка разогналась, конца не было – куку, да куку.
Максимке было лень считать.
- А пусть! Кукушка не будет нам мешать купаться! И зачем ты хитрая такая? И на каникулах хочешь, чтобы я считал!
Максимка бабахнулся в воду и забил ногами, понимая брызги.
Маме тоже хотелось бабахнуться, но она все-таки покатала Максимку на буксире, потом они покрутились вьюном, потом она устала и поплыла на середину.
- Ты приучайся сам плавать, - сказала она, идя на бережок и тяжело дыша от барахтанья. – Вот теперь у тебя есть плавники…

Они надували их вместе, даже голова заболела, а Максимка понял, что с ним утонуть просто невозможно. Он даже на спину падал и даже на глубинку забрался, вьюна сделал!
- Смотри, мам! Смотриии! Плаваю!
- Давай выходи!! - кричала мама Неда с берега, отбирая книжку у ветра, который прибежал и давай страницы рвать.
- Я еще полчаса и все.
- Через полчаса ты будешь синий, как лягушка!
Мама Неда села к ветру спиной, а в воду к Максиму прибежала здоровая черная собака и сказала:
-Рргав! Брррысь!
Кому охота с таким чудищем спорить? Теперь собачища бабахнула в реку и мальчику это не понравилось... Но за собачищей пришла целая орава больших пацанов. Они закричали, залаяли, как сто собак и стали бросать в воду палки. Пришлось вылезать.
- Ой, откуда они, мам?
- Из детдома. Здесь недалеко. Не злись. Пошли на дачу, будем чайник на кострике греть.
Мама Неда первым делом все обошла на даче и сказала, что ничего не растет. Только чеснок стрелами вымахал. Потом нашла на даче старый сарафан, который называется полохало, включила на даче радио, разожгла кострик, зашипел чайник. Она в кипящий черный чайник бросала чай из пачки, мятку с грядки и листки смородины. Получилось волшебное черное зелье. Макс напился чаю с лепешкой и полез на чердак. Тут были его владения.
Он набрал в ведерко ненужный мусор и на веревочке опустил вниз, а мама поймала, отнесла в кострик. Потом в то же ведерко насыпала ему шишек, чтобы он их на чердаке посушил. Потом опять он подал ей мусор и так несколько раз. Просторнее стало на Максимкином чердаке. Он постелил старую шкуру и растянулся на ней. Хорошо, когда ты хозяин целого чердака!
Когда он услышал мамин голос - «Максим, выходи!» - уже солнышко садилось, и надо было ехать домой, в город.

На другой день Максимка от усталости никак не мог проснуться, и на дачу пришлось ехать в самую жару. На остановке все сидели под газетами, как муравьи. Автобуса долго не было. А когда пришел, все набились тесно-претесно, дышать нечем. И все обмахивались газетами, как будто газеты шуршали крыльями. Как будто большие газетные птицы стали по автобусу летать.
- Ты бледный! – ахнула мама, глядя на Максимку. – Надо тебе лоб смочить.
И полезла за бутылкой с водой. Сначала себя полила, потом его.
- Ну, мам! Ну, что ты меня поливаешь? – закапризничал Максимка. – Я не цветы на даче!
Автобус заулыбался. Всем было понятно, что он чувствовал, только все же молчали. А он сказал это вслух.
На конечной остановке все пассажиры вышли из раскаленного, как кастрюля, автобуса. Но не бросились бежать прочь, а прямо тут же остановились и стали дышать и стонать всяко. И вот все увидели, что на остановке есть палатка с газводой и сбоку бочка с квасом. Что тут началось! Всем хотелось пить, так что девушка в косынке не успевала выдавать бутылки и квас наливать, таким плотным кольцом ее окружили!
- В очередь, в очередь! - строжила их девушка, но через десять минут каждый получил свое, а перед девушкой в косынке кучка мятых денег оказалась. И она стала считать, не зная, кому сдать сдачу. Какая там сдача!
Максимка с мамой Недой моментально выпили одну бутылку, и подошли за второй.
- Вы сколько давали?
- Откуда я помню? Давайте вторую бутылку.
Они взяли ее, и пошли за мост - там жила тетя, у которой надо было забрать бумаги.
- Зачем тебе бумаги? – сердился Максимка. - У нас дома их и так много…
- Мы только на минуту! - уговаривала мама. - Просто раз – и все! И сразу же на речку.
Нужный дом, старую и желтую пятиэтажку знакомой они нашли быстро. Но мама же не просто взяла бумаги и пошла, она еще говорила с этой тетей, пока у той чайник не запищал! Всегда она так делает. Макса это очень злит. Тетя в длинной юбке, главное, все маме рассказывала, как она дом покупала, какая там деревня на горе и все прочее, все ненужная ерунда. Чайник пищал, тетка с мамой руками махали, собака теткина лаяла – «Рргав! Тише!»
И только тут мама Неда подхватила папку с бумажками, свои сумки и они побежали, и тетя все еще кричала что-то вслед, только они уже не слышали. Снова через мост побежали, Максим весь устал, просил пить, есть, купаться и так далее. А до дачи еще было далеко! Подбежали они к речке, кое-как одежду сбросили, в воду прыгнули скорее. Даже не обратили внимания – есть там, в воде купающиеся собаки или нет! Есть солнце или нет! Потом оказалось, что и солнце вроде за тучкой, но жара ничуть не меньше.
Макс немного поплескался, остыл, приободрился, осмотрелся и сказал:
- Нет, все-таки я пойду надувать плавники!
Глядь, а их нету.
- Мама, давай мои плавники!
- Они у тебя были, в рюкзачке.
- Да нету! Я их вытащил, когда ты воду покупала…
Мама Неда тоже все перерыла – нет!
- Наверно, оставили у знакомой. Вспоминай!
Макс подумал и неуверенно сказал:
- Они там в прихожей. Под телефоном, на приступочке.
- Ну, значит, ты сам виноват.
Максимка обиделся.
- Ты, ма, так всегда! Ты говоришь, что хочешь быстрее на речку, а сама болтаешь с длинной теткой… и ее собакой. Ты все свои дела делаешь, ты про меня забываешь!
Мама вздохнула и велела тихо сидеть, а сама поплыла через речку. Макс видел, что она очень медленно выбралась на тот берег, потому что берег-то был крутой, - и пошла к желтому старому дому. Только скоро она вернулась и поплыла обратно.
- Нет уже никого дома, - сообщила она Максу, отдышавшись. – Ушли в деревню, наверно. Давай до завтра подождем.
Но Максимка не хотел так долго ждать! Он даже не захотел больше купаться.
- Ну, это уж ты перегнул палку, - заметила мама. – Во-первых, я не нарочно. Во-вторых, эти плавники тебе только мешают.
- Не мешают, а помогают!
- Они тебя на воде держат, а сам ты не стараешься. Вот и сейчас ты нервничаешь и даже не купаешься в речке. Привык к ним, как к костылям. А ты уже сильный мальчик, только ленишься…
Они пошли на дачу.
Там было здорово. Тюльпаны атласные красные кивали головами. Редиска новая с черным хлебом. Черный чайник на костре закипал. Мама поманила надутого Максика к себе.
- Вот как ты думаешь – мне охота возиться с костром? Или проще на электрической плитке нагреть?
- Конечно, на плитке.
- Да, и верно. Но у нас теперь провода обрезаны, плитка не включится, понимаешь?
- Ну и что?
- А то. Я на всякий случай хочу и костре уметь разжигать. Чтобы если что - могла и на речке разжечь. Где понадобится. Понимаешь?
- А долго они… Долго они обрезанные будут?
- Я деньги сдала. Но когда починят – не знаю. И мне все это время без чая придется сидеть. Разве хорошо?
- Ну, нет, нехорошо.
- Так и ты, Максик. На всякий случай учись плавать. Мало ли что!
- Так мне в лицо вода наливается. А с плавниками –нет.
- А ты не бойся воды. Пусть плещет. Не бойся. Главное - чтоб у тебя руки-ноги работали. И мы потом приедем с папой на речку, и ты с ним – на тот берег сможешь. А ты когда-нибудь видел, чтобы папа плавники себе надувал?
- Неет. Папа и так умеет.
- Ну вот! И ты сумеешь. Он знаешь, как обрадуется.
Максимка молчал, думал. Удивление папы - это что-то значит.
Потом вздохнул и полез на чердак. Там всегда так вольно было. И из окошка чердака смотрел, как мама Неда, в кустах, как зверек, песенку пела, похожую на ту, из кино: «За печкою поет сверчок…» потом и чайник поспел.
 Максик слез по лестнице и пошел к костру: «Ой ты, мамика». Это значило, что он перестал обижаться.
Обижаться - тяжелая работа. Молчать надо долго. Одному жить на чердаке. Скучно это.

Поздно вечером, когда выкупанный Максик уже засыпал дома в своей постели, он услышал, как мама разговаривала по телефону с длинной теткой, и они договорились. Что плавники, правда, остались там, на приступочке и завтра они к Максу вернутся. Что тетя придет к автобусу и принесет их.
- Максимка, ты слышал? – спросила из той комнаты мама. – Завтра пойдем рано, и плавники у тебя будут. Слышал? Ты рад?
 Максимка не ответил, но он лежал и улыбался. Он представлял, как он плывет по речке на тот берег с папой Ваней. А плавники лежат себе на берегу.