Опыт Гениального Механика Планеты

фото НАСА
Туманность Red Square (Красный Квадрат) у звезды MWC 922
http://sseas7.narod.ru/ex.htm экскурсии




из серии философских сказок "Царица"
муз. стр. - оглавление всего сборника -
http://sseas7.narod.ru/50.htm




Гениальный Механик Планеты совсем не думал, что его исчезновение может вызвать всеобщий переполох, и находился в состоянии необычного созерцания неведомого мира, где раньше никогда не бывал даже в мыслях... Отсутствие необходимой его восприятию шестёренки тоже ничуть не беспокоило его, а напрасно. Смелый эксперимент мог прерваться в любую секунду, но дело в том, что время каким-то образом остановилось… Выброшенный, как  фантик в ведро мироздания неведомой силой, он вдруг почувствовал свою беспомощность и одиночество в этом чужом безвремении, но деваться ему было некуда, ни времени, ни пространства не оказалось в этом мире.  Что-то подсказывало ему, что без времени и пространства остается лишь  ненужная мысль о них. Вот именно таким он себя и ощутил, вернее сказать, такой  ненужной никому никчемностью. Мыслью о потерянном времени и  утраченном пространстве жизни. Странное состояние вынудило его осмотреться, хотя ничего рядом не было, вот тут-то он и заметил, что не было самого его тела! 

-  О,  ужас, - мелькали мысли, - кто я и где я?  Может,  меня уже нет, может, я умер или дематериализовался? 

Он напряг остатки своей, а может и не своей, плоской памяти, чтобы попробовать ретироваться назад или хотя бы в какой-либо памятный момент прошлой жизни, но увы…  Усилия отозвались еще большим разочарованием в его душе.

- Ага, - подумал он тотчас же, уже с надеждой,   душа у меня  сохранилась,  если реагирует на это незнакомое состояние.  Не врали те, кто рассказывал мне о бессмертии души, жаль, я не расспросил о подробностях этого запредельного состояния,  пригодилось бы.  Но ведь и ум мой при мне!  Ага,  теперь я  разберусь с этой бестолковщиной!

Он начал с усилием вглядываться в окружающую его пустоту, пытаясь понять хотя бы цветность или настрой.  Пустота, казалось, издевалась над ним, ничего вокруг и ничего внутри он не видел, не чувствовал и не мог зацепиться ни за что своим пытливым умишком, чтобы  начать действовать, спасая остатки  тающего, как снег,  себя.

- Ага, - храбрясь подумал он, - всё же сознание себя у меня осталось!  Я живой! – почти прокричал он в пустоту.

- Ой! – услышал в ответ… Некое подобие мысли начало было раскачиваться, как на палубе в бурю, пытаясь таким образом  нащупать устойчивое состояние, но бесполезно…  Тогда он повторил крик отчаяния:

- Я живой!

- Ой, - снова прозвучало рядом где-то…

-  Где ты? Кто ты?  - закричал изо всех сил он снова.

- Ты! – раздалось в ответ…

Тогда лишь он догадался, что разговаривает с эхом неведомого мира.

- Уже неплохо, знать, что где-то есть горы или ровные поверхности, отражающие мой голос, – механически думал Механик, -  существование границ чего-либо означает существование чего-то плотного, видимого!


Но ничего вокруг и ничего в нём самом не происходило. Выходит, здесь двигаться он не умел, видеть не мог, обонять было нечего и нечем, оставалось довольствоваться состоянием подобия никчёмной мысли в бездне. А мыслей-то и не было, лишь обрывки мыслей  страха и безнадёжности бегали подобно глупой  белке в колесе, моля  об одном, как бы избавиться от неудобства несуществования и отсутствия чего-либо.

- Господи, - неожиданно для самого себя произнёс он вслух, - почему это произошло со мной и что теперь мне делать-то? Куда и к кому обращаться за помощью?

А «Безмолвие тлело молчанием»*, как  тоска стародавняя  горькая.  Мысль механически снова попыталась самоопределиться, но всё неудачно, не на чем было сосредоточиться, и нечего было пожелать, кроме возвращения в утерянное состояние определенности существования. В его душе теплилось одно единственное  желание – вспомнить!  Ему надо было вспомнить себя и главное, что он утратил, лишь  для того, чтобы вернуть это утраченное. 
- Что я забыл?  Чего во мне сейчас нет? – настойчиво пытался он вспомнить.  -  Господи, - опять нечаянно вырвалось из его несуществующих уст, - помоги!  Помоги, пожалуйста,  мне вернуться и быть собой!

- Ой! – услышал в ответ снова, понимая, что нужно делать что-то иначе.  -  Господи-и-и!

- Иди!  - прозвучало в ответ.

- Куда, куда мне надо идти и как?

- Итак! – услышал он ответ. 
В следующее мгновение, хотя времени и не было, но ощущение мгновения наступило,  он осознал, что от него требуется некий выбор некоего решения, поэтому и ответ был такой грозный, похожий на  требование Божьего суда…  -  Итак!  Итак! – со страхом   повторял и повторял он…

-  Что, что я должен выбрать или сделать?  Кто я и зачем здесь? Каковы мои возможности?  Я ведь ничего из прошлого  опыта не могу вспомнить.  Ну, хоть  капельку бы подсказки…  - клочки мысли летели  странным  ветром в несуществующей голове…

-  Кто я и где я?  Подскажи!  - закричал безголосым образом  он вновь.

-  Скажи, - послышалось в ответ.

-  Скажу, но что, что надо сказать?  Я забыл слова и ничего не вижу…

Самообладание почти покинуло Гениального Механика Планеты, но тут-то на помощь пришла спасительная мысль,  Планета!  Он вспомнил, что был на Планете, что сам был её жителем и  туда-то именно надо ему возвратиться.  Как ошпаренный  он изо всех сил заорал:

-  Планета!

-  Не та…  - услышал разочаровавший его ответ, но в то же самое мгновение почувствовал себя дома, в самом обычном и привычном теле, в самой обыкновенной обстановке… Вокруг него  крутились, как заводные, чьи-то слова «Как он мог улететь? Как он мог улететь?  Как он мог улететь?»
 
-  Уф… -  с облегчением и некоторым разочарованием  произнёс он, успокаиваясь, вспоминая себя  и приходя в норму.
 
-  Меня вернули мои друзья!   А я-то думал, что безвремение - это нечто особенное и прекрасное,  все врут, вся и всё.  Ни за что больше я не попадусь на эти фантастические вымыслы  ненормальных поэтов и сказочников о мире ином.
Тем временем в Безвремении длился безначальный Пир мудрецов, там не заметили, что в границах блистательной безграничности на мгновение  произошло вторжение чужеродной сущности…  спящего  сознания плоскомыслящего существа, занимающегося безнадежным делом  спасения погибающей цивилизации…

А на Пиру звучала нескончаемая Музыка Слов... http://sseas7.narod.ru/31.htm

* - http://sseas7.narod.ru/27.htm




((()))

Продолжение сказки от 29 июня 2025 года




Возвращение было подобно резкому толчку после долгого падения. Одно мгновение – леденящая пустота безвременья, где он был лишь "ненужной мыслью", а следующее – плотный мир ощущений: твердая поверхность под спиной, знакомый запах машинного масла и озона, смешанный с пылью, гул неисправных генераторов и этот назойливый хор голосов: "Как он мог улететь? Как он мог улететь? Как он мог улететь?"

"Уф…" – выдохнул Механик, и звук собственного голоса, реального, вибрирующего в горле, показался ему величайшим чудом. Он открыл глаза. Над ним склонились встревоженные лица его ассистентов – юная Лира с растрепанными рыжими волосами и старый, как сама Планета, Торбин с глубокими морщинами на лбу. Они смотрели на него так, словно видели призрак.

"Он дышит! Он вернулся!" – почти взвизгнула Лира, хватая его за руку. Ее прикосновение было горячим и невероятно реальным.

"Но как?" – пробормотал Торбин, его единственный глаз (второй давно заменил оптический сенсор) изучал Механика с недоверием и научным любопытством. "Ты исчез! Буквально растворился на наших глазах, когда пытался подключить шестеренку Восприятия к Матрице Бытия. Системы зафиксировали нулевые показатели по всем параметрам. Ты... ты не существовал!"

Механик медленно сел, потирая виски. Голова гудела, воспоминания о безвременье были яркими, но словно затянутыми дымкой нереальности. "Я... я был там," – начал он с трудом, подбирая слова. "Не здесь. Не где-то. Просто... не был. Нет времени. Нет пространства. Нет... даже тела. Только мысль. Или тень мысли. И... эхо." Он поморщился, вспоминая свои крики и странные ответы.

"Безвременье? Нирвана? Квантовый вакуум?" – засыпал его вопросами Торбин, его оптический глаз замигал быстрее, анализируя каждое слово.

"Скорее... Антибытие," – ответил Механик, и его голос стал тверже. Взгляд упал на сложный прибор перед ним. В центре пульсирующей энергетической сферы Матрицы Бытия зияла пустота – место для той самой Шестеренки Восприятия, уникального артефакта, который должен был синхронизировать его сознание с фундаментальными ритмами Планеты, чтобы найти корень надвигающейся катастрофы – "Затухания Сердца". Шестеренки не было на месте. "Где она? Шестеренка?"

Лира потупилась. "Когда ты... исчез... она... она просто рассыпалась в пыль. Будто твое исчезновение ее уничтожило."


Холодный ужас, знакомый по безвременью, сжал его сердце. Без Шестеренки Восприятия его гениальный план по спасению Планеты был мертв. Она была ключом, единственным интерфейсом для взаимодействия с Матрицей на необходимом уровне. Создать новую? На это нужны годы, которых у Планеты уже не было. "Затухание Сердца" ускорялось. Скоро гаснущее ядро перестанет генерировать защитное поле, и смертоносные излучения космоса убьют все живое.

Отчаяние, которое он чувствовал в пустоте, вернулось с новой силой, но теперь оно было здесь, в реальности, где он был ответственен. "Вся врут... – пробормотал он, глядя на осколки Шестеренки. – Поэты, сказочники... они воспевают иные миры, вечность души... а там... там только пустота и безнадега. Ничего прекрасного. Только... 'Иди!' и 'Скажи!'" Он усмехнулся горько.

"Что 'иди'? Что 'скажи'?" – спросила Лира, ее глаза были полны сочувствия и надежды, которую он уже почти потерял.

Механик рассказал им. О крике "Я живой!" и ответном "Ой!". О вопросе "Кто я?" и приказе "Скажи!". О своем отчаянном крике "Планета!" и разочаровывающем "Не та...", за которым последовало возвращение.

"Ты сказал 'Планета', а в ответ – 'Не та'?" – Торбин почесал заросший щетиной подбородок. "Странно. Очень странно. Как будто... как будто ты попал не туда, куда хотел, или назвал не то."

"Или..." – Лира задумалась, ее взгляд стал отрешенным, будто она пыталась ухватить неуловимое. "Или 'Планета' – это не то слово, которое нужно было сказать там? Может, там нужен был не адрес, а... пароль? Истинное имя? Твое настоящее имя?"

Механик вздрогнул. Его настоящее имя? Он давно забыл его. Весь мир знал его только как Гениального Механика Планеты. Имя казалось ненужной формальностью перед лицом его гения и ответственности. Но в безвременье, где не было ни времени, ни пространства, ни даже тела... что оставалось? Только суть. Только то, что есть "Я".


Вдруг его осенило. Вспышка понимания, ярче любой искры в его лаборатории. Он вскочил, чуть не сбив Торбина. "Не 'Планета'! 'Не та' – это не о Планете! Это о слове! Я назвал место, а нужно было назвать... себя! Там, где нет ничего, кроме мысли, важно только кто мыслит! 'Скажи!' – требовало эхо. Скажи кто ты!"

Он замер, глядя на пустующее место Шестеренки, на пульсирующую Матрицу Бытия. Его разум, привыкший к расчетам и механизмам, столкнулся с чем-то запредельно иррациональным. Но опыт безвременья, этот ужасающий и бесценный опыт, подсказывал иной путь. Шестеренка Восприятия была инструментом для этого мира. Для того мира... инструментом была сама суть.

"Торбин, Лира... – его голос звучал странно, не его собственным, а каким-то более глубоким, резонирующим. – Отключите все внешние экранирующие поля вокруг Матрицы. Полностью. Пусть будет только чистая энергия Бытия и... я."

"Это безумие! – воскликнул Торбин. – Без защиты прямое излучение Матрицы испарит тебя за микросекунду!"

"В безвременье меня тоже 'не было', – ответил Механик с новой, странной уверенностью. – И я вернулся. Я должен попробовать. Шестеренки нет. Другого пути нет. Это не эксперимент с механизмом. Это... эксперимент с собой." Он посмотрел на них, и в его глазах горел огонь, смешанный с тенью того ужаса, что он пережил. "Я понял кое-что там. Беспомощность... она очищает. Оставляет только самое главное. И крик души... он достигает."


Лира, бледная, но решительная, кивнула и бросилась к пульту управления. Торбин заворчал, но его руки уже летали над рычагами. "Глупость! Самоубийственная глупость! Но... если ты прав..." – он резко дернул главный рубильник. Гул генераторов стих. Сложные энергетические щиты, окружавшие Матрицу Бытия, погасли с шипящим звуком.

Перед Механиком осталась лишь чистая, нестабильная сфера первозданной энергии Планеты, бьющаяся, как гигантское сердце. Излучение обожгло кожу, воздух затрещал от напряжения. Он шагнул вперед, к самому краю платформы, нависая над пульсирующим ядром.

Закрыв глаза, он отбросил все мысли о механизмах, о расчетах, о гениальности. Он вспомнил леденящую пустоту. Беспомощность. Отчаяние. И тот единственный якорь – ощущение "Я есть!". Он собрал воедино всю свою суть, все свое "Я", не как Механика Планеты, а как... как то исконное, что кричало в бездне.

И он не закричал. Он произнес. Тихо, но с такой невероятной концентрацией и силой самоидентификации, что слова прозвучали громче любого вопля, проникая не в уши, а прямо в вибрирующую энергию Матрицы:


"Я ЕСМЬ."

Мир взорвался светом.

Но это был не разрушительный взрыв. Это было... рождение. Энергия Матрицы, вместо того чтобы испепелить его, обняла. Она заструилась сквозь него, не причиняя боли, а наполняя невероятным знанием, потоком чистого, немыслимого Восприятия. Он не видел глазами – он чувствовал саму Планету: ее гаснущее Сердце, трещины в защитном поле, отчаянный шепот умирающей биосферы. Он ощущал паутину причин "Затухания" – не техническую неисправность, а глубокую экзистенциальную усталость, диссонанс, зародившийся эпохи назад.

Он не ремонтировал. Он понимал. И понимая, он мог... настроить. Не как механик – гаечным ключом к шестеренке, а как дирижер – легким движением воли, направляя потоки энергии Бытия туда, где была нужна гармония, где требовалось заживить рану не в металле, а в самой ткани реальности Планеты.

Свет постепенно стихал. Механик стоял на коленях на платформе, дрожа всем телом, но целый. Перед ним Матрица Бытия пульсировала ровным, здоровым светом. Гул генераторов вернулся, но теперь это был ровный, уверенный гул силы. На экранах мониторов бешено забегали показатели: "Сердце" стабилизировалось! Поле восстановлено! Показатели биосферы растут!



Лира и Торбин осторожно подошли, завороженные. "Ты... ты сделал это?" – прошептала Лира. "Без Шестеренки? Без инструментов?"

Механик поднял голову. Его лицо было бледным, изможденным, но в глазах горел совершенно иной огонь. Ужас безвременья еще жил где-то глубоко внутри, но он был переплавлен в нечто новое. Он посмотрел на Матрицу, на спасенную Планету за стенами лаборатории, а потом – куда-то вдаль, туда, где, как он теперь знал, существовали другие слои реальности.

"Я ошибался, – сказал он тихо, его голос был хриплым, но твердым. – Они... не все врут. Поэты, сказочники... они пытаются ухватить краешек. 'Иной мир'... он есть. Он ужасен и прекрасен одновременно. И он требует не шестеренок, а... мужества быть Ничем, чтобы стать Всем." Он коснулся груди, где под рубашкой все еще чудился холод пустоты. "И я узнал кое-что еще... Там, на том 'Пиру мудрецов'... они заметили. Когда я крикнул 'Планета!' и вернулся... кто-то там усмехнулся. Как над нелепым, но настойчивым мотыльком, влетевшим в божественный чертог."

Он встал, все еще шатаясь, но с необыкновенной прямотой в спине. Старый Механик умер в безвременье. Вернулся кто-то другой. Гениальность осталась, но теперь она знала свою цену и свои пределы... и безграничность того, что лежит за ними.

"Теперь, – сказал он, глядя на осколки Шестеренки Восприятия, – нам нужно не чинить Планету. Нам нужно понять, что мы такое. И почему крик одной 'никчемной мысли' в бездне... может изменить все." Его взгляд стал отрешенным, устремленным внутрь, к тем новым, пугающим и манящим горизонтам восприятия, которые ему открылись. Спасение Планеты было лишь первым шагом. Настоящая работа только начиналась.


А в безвременье, на вечном Пиршестве мудрецов, один из сидящих за бесконечным столом, чье сияние было подобно галактике, слегка наклонил голову, и на его лике, сотканном из звезд и темной материи, промелькнула тень... интереса? Или просто легкого удивления перед упрямой живучестью "спящего сознания плоскомыслящего существа", которое не только вырвалось обратно, но и умудрилось что-то изменить.


******************

План-Нета аналогия плана виртуальной жизни Интернета, но есть иные планы бытия - План Света, всего-то одну буковку заменить в слове… и есть Время-Плазма… истинная Любовь Света.

А поутру они проснулись… и не узнали ни себя, ни Планету… Вокруг и внутри блистало невероятно красивое Сознание Пла-з-мы. И это были зерна "мы", и это была Любовь Галактик к Творцу!


ИЗБРАННОЕ


Избранные строчки, избранные книги…
Все храню с любовью в ракушке ларце,
Годы, дни, минуты... избранные миги,
Роли, монологи… в маске на лице…


Избранные платья, туфли, украшенья,
Фото и подарки, лучшие духи,
Ясной мысли цели - к счастью и везенью,
Остальные - будни, к счастию глухи.


Сотворенье красок и мелодий сердца,
Воплощенье в жизни золотой мечты...

Избранные духом - люди мира Скерцо,
Избранное Жизни - это я и Ты!

...далее...
http://proza.ru/2008/03/12/407 - Любовь Лепестка