Здравствуй Москва...

Первый раз приехала в Москву будучи взрослой, с устоявшимися стереотипами. До этого смотрела по телевизору программы и фильмы, интересно было, но желания поехать посмотреть не возникало никогда. А тут обстоятельства заставили. Что делать, собралась, села в самолет и через два часа была уже в Москве

На Урале мороз, зима в самом разгаре, а в Москве мерзкий, мокрый декабрь. Идет дождь. Еду из аэропорта. Выхожу у метро "Речной вокзал". "Ну здравствуй Москва!" - говорю я себе мысленно с неподдельным пафосом, пробираясь среди толпы и киосков к автобусной остановке. И вдруг вижу... О черт! По склизким доскам и кирпичам, набросанным на тротуаре поверх глубоких луж, идет степенно, вразвалочку большая крыса. Не приходилось раньше видеть крыс так близко, я опешила от неожиданности. Крыса, судя по ее неспешности, привыкла к столпотворению вокруг, и ни как не реагировала на прохожих. Аккуратно ступая по доскам розовыми изящными лапками она двигалась к картонным коробкам из под бананов, сваленным с торца овощного киоска. Добравшись до цели, крыса нырнула в отверстие между ними и исчезла в картонной куче.

"Ну здравствуй Москва..." - пафос мгновенно улетучился - "Так-то ты встречаешь гостей... Слякоть, грязь, мусор, крысы, хмурые лица стертые непрерывно бегущим людским потоком." Нет, конечно, я не надеялась, что москвичи радостно кинутся на встречу как к долгожданному, дорогому другу и город гостеприимно распахнет передо-мной свои объятья. Я вообще, ничего в этом роде, не ждала. Приехала решать свои вопросы. Какие тут могут быть ожидания? Голова другим занята. И тем не менее, первое впечатление отпечаталось в голове сургучной печатью. Сургуч сломать можно, но приложив усилия, или время разрушит его.

Приехала на три дня. Закрутилась. Времени на знакомство с городом оставалось мало. Да и устала порядком, мотаться по городу, с непривычки. На Красной площади решила сесть в туристический автобус и проехать по традиционному маршруту. Дождь в тот день сменялся ледяным, пронизывающим ветром. Небо висело над головой огромным, серым дном старого алюминиевого таза. Дно давило, Москва подавляла. Женщина-экскурсовод интересно и складно, приятным, профессионально поставленным голосом рассказывала о пробегающих за окном зданиях и объектах. На воробьевых горах все вышли из автобуса и под стройный рассказ экскурсовода направились на смотровую площадку. По-прежнему шел дождь. Я осталась сидеть в автобусе, только смотрела в окно как капли прилипали пупырышками к стеклу и скатывались вниз. В глазах, почему-то стояла эта жирная крыса с "Речного вокзала".

Прошло четыре месяца и те же дела заставили приехать в Москву снова. В следующий приезд было по другому. Весна. Дни стояли ясные наполняя светом и теплом все вокруг. Время свободного было много. Прошлась пешком от Замоскворечья до Арбата. Пыталась прочувствовать эту неповторимую атмосферу старой Москвы о которой пишут книги и слагают стихи. Не смотря на то, что старый город во многих местах сломали и ему на смену пришли новоделы с признаками новой эпохи развивающегося капитализма, так сказать, ново-русской архитектуры, смешавшись с архитектурой сталинских, хрущевских и брежневских периодов, эти районы, застроенные задолго до революции, еще хранили тот запах истории, который и рассеялся в воздухе по окрестностям. Странным образом он будоражил сознание превращаясь в цитаты, стихи и обрывки фраз о Москве. Шла по улицам, ловила эти флюиды и в голове крутились строки то Гиляровского, то Окуджавы, то Евтушенко:
На Четвертой Мещанской был двор проходной.
Был немножко он садом, немножко пивной.

Был он полем футбольным с мячом из тряпья.
Там подножками нежно воспитан был я.

Был наш двор проходной как большая страна.
Нацеплял пацанам из репьев ордена.

Вечерами давал снисходительно тень
всем, кому поцелуйничать было не лень.

"Ты меня уважаешь?" из мрака неслось.
Днем с авоськами женщины шли на авось.

Вся Москва проходила куда-то сквозь двор:
тихий опер из МУРа и шумный актер.

Кто-то пер на горбу весь рассохшийся шкаф.
Чьи-то тени блуждали с похмельем в башках.

Проходил знаменитый Григорий Новак,
"эмку" в цирке поднявший, на радость зевак.

На ладони танкиста, пропахшей войной,
фифа адрес писала помадой губной.

Деловито куда-то катил инвалид,
телом в свой пьедестал на подшипниках влит.

Крючконосой цыганке, как бабе-яге,
он задорно кричал: "Погадай на ноге!"...
И так далее, в том же духе. Что-то приходило на ум, что-то накатывало. Так, незаметно для себя, ведомая не картой города, а каким-то внутренним компасом добралась я до старого Арбата. Прошлась по улочкам, нашла Сивцев Вражек и на этом успокоилась.

Был май. Ясный, солнечный день превратился в фиолетовые сумерки. Они опустились к ногам, окружили светом фонарей и витрин. Прогулка закончена, выхожу на Смоленскую площадь. Стемнело окончательно только площадь утопает в разноцветных огнях. Здание мидовской высотки рассвеченное синим красиво переливается на фоне черного неба. "Ну здравствуй Москва!" - говорю я про-себя, чувствуя легкое головокружение от, вдруг открывшейся, красоты и величия этого города, и спускаюсь в метро .