Двойной портрет

(Из рассказов сыщика Люка Монтелье)



У нашей приятельницы художницы Моники должна была состояться персональная выставка. В выставке участвовали и уже проданные картины – всем владельцам картин выслали письма с просьбой дать работы на выставку. Все, естественно, было застраховано. Почти все прислали картины – все-таки лестно, когда принадлежащая тебе картина красуется на выставке, а внизу табличка: «собственность такого-то». И лишь один человек не отзывался на наши письма – Поль Манерье. Для него Моника написала двойной портрет – Поль со своей женой.
До выставки оставалось два дня, и я поехал в загородный дом Поля Манерье. чтобы уговорить его отдать портрет на выставку.
Недурное местечко. Тихое, зеленое. Жаль, что сломалась моя машина. А вот и вилла этого самого Поля Манерье. Почти что замок! Я позвонил. Калитку открыла очаровательная горничная. (Никогда не видел, чтобы горничные открывали калитки.) Я сунул в руки ей свою визитку, она прощебетала, что не знает, сможет ли хозяин меня принять, но я-то знаю магическое действие слов "частный детектив" и уверенно пошел за ней.
Вот и хозяин вышел. Выглядит вполне достойно. Темноволосый, симпатичный... Так я и думал – любопытство пересилило. Решил взглянуть на меня.
Он протянул мне руку:
– Чем обязан?
Я попросил уделить мне полчасика.
Он улыбнулся и повел меня в сад. Беседка, столик, холодное вино...
– Так что я натворил? – спросил он, улыбаясь. – Вы ведь детектив?
– Детектив, – подтвердил я. – А может, лучше сами признаетесь?
– В чем?
– Вам лучше знать...
Он изумленно смотрит на меня.
– Простите, мсье, – сменил я тон. – Я пошутил, конечно. Вы ничего не натворили, кроме того, что поставили в затруднительное положение мою клиентку.
– Неужели я сделал кому-то ребенка? И ничего не знаю об этом? – шутливо спросил он.
– Скорее, мсье, вы не отдаете ей ее собственного ребенка. Хотя бы на время.
– Ничего не понимаю!
– А я-то думал, мы понимаем друг друга. Речь идет о картине. Двойной портрет. Помните? Вы заказали его Монике Валье. Она устраивает выставку. Портрет ваш внесен в каталог, и будет неприятно, если его не окажется на выставке. Вы не ответили на три письма. Что случилось? Вы не хотите его экспонировать? Это, конечно, ваше право. Но мы все же надеемся... А может быть, вы его потеряли? Или продали? Тогда назовите имя покупателя, и мы попробуем с ним столковаться. Что с вами?
Поль побледнел и схватился за ручки кресла. Вид у него был ужасный. На меня он смотрел, как несчастный загипнотизированный кролик на удава.
– Вы все знаете? – спросил он.
– Кое-что, – сказал я осторожно.
– Он меня погубит. Что мне делать? – бессвязно шептал Поль. – Все кончено!
– Кто он?
Поль задрожал:
– Он – этот чертов портрет.
– Ну, ладно, – вздохнул я. – Пойдем поглядим на эту картинку. А потом все решим.
– Картинку? – Он возмущенно посмотрел на меня. – Картинку... Вам бы такую картинку. Ну, хорошо. Я вам покажу. Дайте только два обещания.
– Хоть три! – воскликнул я с энтузиазмом.
– Вы слишком легкомысленны, – недовольно заметил Поль. – Условия такие. Первое – гарантия тайны. Второе – вы поможете мне избавиться от картины.
– Так я для того и приехал, – удивился я. – Забираю ее с собой, сдаю на выставку, и...
– Выставка исключена, – отрезал он. – Пошли!
Он повел меня не в дом, как я ожидал, а в какой-то сарайчик, примыкающий к хозяйственным постройкам. Там валялась уйма хлама. Он щелкнул выключателем, пошарил в каком-то ржавом сундуке и извлек оттуда картину в раме.
– Любуйтесь! – буркнул он.
Картина была непостижимо хороша. Я плохо разбираюсь в живописи, но портрет хозяина с женой был великолепен. Сходство было несомненным. Все лучшие черты Поля проступили на портрете. Я вдруг понял, что передо мной благородный, незаурядный человек. Жена – блистательная молодая брюнетка. Вид победительницы. Нарядна. В общем, красотка с обложки журнала – гроза мужчин. Странно видеть их рядом.
– Не понимаю, мсье, – обратился я к нему. – Этому портрету место в лучших галереях. В чем дело?
Он со вздохом стал запихивать картину в сундук. Потом обернулся ко мне:
– Сейчас я вам кое-что покажу.
Он расстегнул цепочку медальона, который висел у него на груди, и протянул его мне.
– Откройте! – потребовал он.
Щелкнул замочек. С медальона на меня смотрела очаровательная, нежная, доверчивая женщина. Белокурые локоны обрамляли ее лицо.
– Это ваша дочь? – спросил я. – Удивительное лицо!
– Это моя жена Лили, – сумрачно ответил он.
– А кто же тогда это? – Я с недоумением посмотрел на сундук.
– В том-то все и дело, – вздохнул он. – Это Клер. Чертовщина какая-то. Пойдем в беседку.
Мы вернулись. Я выжидательно смотрел на него.
– Виски, – предложил он. Открыл шкафчик-бар, достал бутылку, разлил по бокалам. – Жена в отъезде, – продолжал он. – А я все пытаюсь покончить с этой проклятой историей.

Исповедь Поля

Я безумно виноват перед женой. Год назад я влип в нелепое приключение. Красотка, которую вы видели на картине, неожиданно решила затеять со мной роман. Устоять было невозможно – все мы люди... А она, как вы успели заметить, на редкость обольстительна.
Романа со мной ей было мало. Она вбила себе в голову, что непременно должна выйти за меня замуж.
Я нежно люблю Лили – свою жену. И Боже упаси, чтобы я причинил ей хоть крупицу зла. До той истории наш брак можно было назвать идеальным. Одна мысль о том, что она хоть что-то может узнать, приводит меня в отчаяние. В общем, я решил, что покончил с этой историей и вздохнул с облегчением.
– Так зачем же вы, – удивился я, – позировали с Клер вместе для портрета?
– Чертовщина! – Он стукнул кулаком по столу. – Я никогда не позировал вместе с ней. На сеансы мы ходили вместе с женой. Моника писала меня и Лили. И удалось ей это превосходно. Жена восхищалась этим портретом.
Я все пытаюсь понять, как все это могло произойти. Может быть, когда мы вместе позировали, я все еще был во власти наваждения и думал только о Клер? Не знаю.
Портрет висел на видном месте в нашей гостиной. Лили любила его.
Когда она уехала на пару недель к своей матери, все и началось.
Неожиданно сюда явилась Клер. Она долго смотрела на портрет, устроила мне скандал, и мы окончательно объяснились. Я сказал, что никогда не оставлю Лили. В ярости Клер уехала. Вечером я и сам долго разглядывал картину. Мне казалось, что Лили смотрела с портрета жалобно и тревожно. Весь следующий день я провел в делах, и заночевал в Париже.
Когда же я приехал... Наваждение какое-то... Я вспомнил даже роман Уайльда "Портрет Дориана Грея".
Представляете, когда я подошел к картине, то увидел на месте Лили – Клер. Что произошло? Ума не приложу. Сначала я подумал, что Клер тайком ночью что-то подменила. Но нет... Вы же видели картину. Это работа Моники. И явно та самая картина. Просто одна женщина сменила другую. Представляете, если бы это увидела Лили? Я был в ужасе. И все пытался найти этому объяснение. Неужели то, что я чувствовал по отношению к Клер, заложилось в картину, а потом так неожиданно и страшно проявилось?
В общем, я спрятал картину в сундук, а когда Лили приехала, сказал, что отдал ее реставратору. Она ждет. Спрашивает все время, готова ли картина и не пора ли ее забрать. Сейчас она опять отправилась к матери, вернется через несколько дней, и выхода я не вижу.
Так что о выставке не может быть и речи. Можете себе представить, что произойдет, если она там ее увидит? Да и не только она... Любой из знакомых. Вы должны мне помочь!

Я был поражен. Фантастика! Но попытаться помочь можно.
- У меня несколько вопросов, – сказал я. –Вы склонны к мистике?
- Нет. Но иногда… а уж в таком случае, как этот, невольно поверишь…
- Предлагаю забрать картину в дом. Я должен внимательно разглядеть ее. Кстати, ведь как раз за день до того, как это произошло, вас не было дома?
- Не было. Я ведь уже все рассказал!
- Ну, хорошо, все-таки нужно рассмотреть картину повнимательнее. В том сарае было очень темно...
- Только не при горничной, - испугался он.
– А кто в доме, кроме горничной?
– Никого, кроме садовника, но он в своем домике
– Так. Тогда я подожду вас в беседке. Отошлите горничную с каким-нибудь поручением, и попросите, чтобы она оставила нашатырь. Можете сказать, что у меня разболелась голова.
Он вернулся через пять минут. Мы достали картину, и занесли ее в дом.
Расположились мы в гостиной, где на стене видно было светлое пятно – вероятно, там и висела картина.
- Да, - подтвердил он, - портрет у нас всегда висел здесь.
- А ватка у вас есть? Я должен кое-что проверить.
Я взял пузырек с нашатырем, капнул на ватку, поднес к картине и легонько дотронулся до волос черноволосой дамы на портрете. На этом месте появилась белокурая прядь.
– Стойте! – закричал Поль.
- Вы уже все поняли? – я отбросил ватку, – больше я к картине не прикоснусь – остальное сделает сама художница. Моника восстановит картину в ее первозданном виде.
- Неужели? – Поль остановился, не договорив.
- Скорее всего, - ответил я. – Ваша подруга (у нее ведь были ключи от этого дома?) позаимствовала у вас портрет на сутки. Я полагаю, что она уговорила знакомого художника. Может, она позировала ему и раньше, и он поверх изображения вашей жены, написал портрет Клер.
- Боже мой! – схватился он за голову, - никогда бы не поверил, что такое возможно. Вы меня спасли, Люк! Сколько я вам должен?
- Только одно: разрешите мне эту картину отвезти Монике – хотелось бы, чтобы портрет появился у нее на выставке. Персональная выставка, знаете ли, это событие…
Поль встал и начал упаковывать картину.
- Люк, - сказал он, - можно я к вам обращусь, если у меня возникнут какие-либо проблемы.
Конечно же, я ему обещал помочь всем, чем могу, еще не понимая, во что мне это может обойтись.
Вечером он отвез меня к поезду. В пластиковой сумке у меня лежал довольно громоздкий пакет. Моника была счастлива. Она поработала над картиной, и этот двойной портрет стал гвоздем выставки. Я считал, что на этом история и закончилась. Но нет…

* * *
 После закрытия выставки картину отправили Полю домой. На следующий день он мне позвонил.
- Что-то случилось? – спросил я, - неужели картину вам не доставили.
- С картиной все в порядке, спасибо. Все гораздо хуже. Мне срочно нужно встретиться с вами. Вы же обещали мне помочь.

Вечером мы встретились с Полем и Жаном в кафе-табак возле площади Республики. Он настаивал, чтобы мы зашли в его офис. Но я решил, что встреча должна проходить в неофициальной обстановке. Поль был при полном параде и в кафе смотрелся несколько неуместно. Зато мой помощник Жан совершенно соответствовал этому месту. В нем есть удивительное свойство – он всегда соответствует любому месту и обстановке. Поль несколько насторожился при виде Жана, но я сказал, что это мой помощник, которому я всецело доверяю, и при нем можно говорить обо всем.
- Могила, – подтвердил Жан, и Поль еще больше засомневался. Мы заказали кир, и вопросительно посмотрели на Поля. Кругом гремела музыка. Щелкали игральные автоматы, и хотя мы выбрали столик в глубине, шум был слышен, но не раздражал. Я попросил Поля рассказать нам все, сказав, что хранил конфиденциальность, и даже Жану ни о чем не рассказывал. Сначала Поль рассказал все, что мне было уже известно, и в чем я сам принимал живейшее участие.
И вот теперь моя жена Лили, - завершил он повествование, – выгнала меня из дома, сказала, что не хочет меня больше видеть, и собирается подать на развод.
- Не понял, – удивился я. - Мы же ликвидировали ситуацию, и портрет в первозданном виде вернулся к вам в дом.
- Да, портрет и в самом деле вчера вернули. Но позавчера, когда мы с женой после концерта приехали домой, в гостиной висел портрет Клер. Жена расплакалась и потребовала объяснений. Я-то после наших с вами разговоров, - он посмотрел на меня, - уже понял, что нет никакой мистики, а это штучки Клер. Но как я мог объяснить это Лили.
- Вы должны были ей сказать, - твердо и наставительно сказал я, - что Клер пытается вас соблазнить, вы же любите только свою жену, а это проделки самой Клер, чтобы вам отомстить. - Именно это я и сказал. Лили плакала, но, кажется, мне поверила. Мы даже решили отослать этот портрет - Клер с запиской, что он нам понравился, но мы не можем принять такой подарок.
- Так все в порядке? – воскликнул Жан.
- Ничего подобного. Сегодня утром Клер прислала конверт с фотографиями. Нет. Все вполне прилично, но нас с ней вместе сфотографировали в театре, кафе, в гостях у знакомых.
- А как насчет монтажа? Выдвигали такую теорию?
- Пробовал. Но на фотографии были даты, и они видны. Лили обнаружила, что именно в эти дни я, якобы, задерживался на заседаниях, навещал старых друзей или родных.
Она заявила, что не подозревала, что я могу вести двойную жизнь, и что она никогда мне уже не сможет верить. И как я не объяснял, что это мгновенное, случайное увлечение, которое быстро прошло - простить этого она мне не смогла.
- И чем мы можем вам помочь?
- Люк! Я предлагаю вам работу. Заплачу очень хорошо. Вы должны помочь мне вернуть жену. Я не перенесу разрыва с ней, а она настроена очень решительно. Честно говоря, я даже не представляю, как здесь нужно действовать, но даю вам карт-бланш.
- Видите ли, - осторожно сказал я, - это не совсем наш профиль. Существует множество различных агентств – почему бы вам туда не обратиться? Я побаиваюсь семейных разборок, сам слегка погорел на этом, к тому же у меня масса работы.
Произнеся эту речь, я взглянул на своих собеседников, и поразился: – и Поль, и Жан смотрели на меня умоляющими глазами. Поль. Он, вероятно, впервые доверился другому человеку – мне, и понял, что на меня можно положиться. А Жану безумно хотелось проявить себя на такой странной и непонятной работе.
- Хорошо. Поль. Мы беремся. Но ничего не гарантируем. Тем не менее, оплату нам вы должны будете гарантировать. Займется всем Жан. С ним будете и рассчитываться. У вас есть какие-нибудь сведения, которые нам могут быть полезны?
Выяснилось, что Поль хорошо подготовился к встрече. Он подробно описал ситуацию, вкусы жены, их дом, места, где она часто бывает, и предоставил Жану полную свободу действий. На том мы и расстались, пообещав держать его в курсе, попросили ничему не удивляться, и выделить нам на работу месяц.
На очередной выставке в центре Помпиду Жан, робея, подошел к Лили. Она и впрямь была очаровательна, но выглядела печальной. Жан сказал, что узнал ее по удивительному портрету работы Моники Валье. Они вместе обошли всю выставку, которая была явно неудачной, и обоим не понравилась. Жан предложил скрасить впечатление от выставки прогулкой. Он был остроумен и забавен, Лили смеялась его шуткам, и они уговорились как-нибудь побродить по Монмартру.
Через день они там встретились. Поднимаясь к площади Тертр, они вышли на крохотную площадь, где наткнулись на необычный памятник: стена, из которой выходил человек. Жан тут же рассказал Лили, что это площадь Марселя Эме, а памятник сделал актер Жан Маре, а вот, что это означает, он расскажет Лили в ресторанчике на площади Тетр. Маленькая, уютная площадь Тертр – царство художников. Они там и рисуют, и продают свои картины. Лили заинтересовалась одной из картин, и Жан тут же купил ее для Лили. Они устроились в маленьком ресторанчике. Жан продолжал развлекать ее разговорами о памятнике, который они только что видели.
В этот момент к ним подошла Клер. -
 - Дорогая, - сказала она фамильярно, целуя Лили в щеку, - у тебя очередной кавалер. Браво, а Поль все не верил в твои романы, считал, что ты святая. Улыбочку – и тут же сфотографировала «полароидом» Жана и Лили.
- Не пугайся. Фотку я оставлю тебе – у тебя ведь есть наши с Полем фотографии.
Она мгновенно сделала еще несколько фотографий, одну из них положила на столик перед Жаном и Лили, и ушла с торжествующей улыбкой.
Расстроившаяся Лили, рассказала Жану все. О Поле. О его романе с Клер, о том, как они с Полем живут теперь отдельно. И с Жаном она решила встретиться, только, чтобы развеяться, а теперь фотографии непременно попадет в газеты.
Эти снимки были непредвиденным ударом, от которого Жан сначала растерялся. А потом решил, что как раз теперь нужно предложить Лили дружбу, сочувствие… Вечером он проводил ее домой.
На следующий день в страничке светской хроники в газете появился снимок и заметка: Лили Манерье видели в кафе на Монмартре с обаятельным молодым человеком.
Жан немедленно позвонил Лили
- Лили, я, кажется, подвел вас. Может мне объяснить вашему мужу, что это невинная дружба.
- Лучше объясните это моим тетушкам – Полю все равно. Я же вам уже говорила, что у него роман с той самой Клер. Думаю, что и заметку она написала сама.
- Лили. Нам нужно поговорить. Давайте встретимся вечером на площади Бастилии в кафе. Не отказывайтесь.
Вечером Жан с Лили сидели в укромном, но уютном кафе на улочке Рокетт, отходящей от площади Бастилии, Кафе «Ротонда». Не то знаменитое кафе Ротонда, которое посещали все знаменитости. А маленькое невзрачное кафе, но с немногочисленными посетителями, и собакой хозяина, которая подошла к ним, подала лапу, и улеглась у ног хозяина.
- Но ведь на самом деле вы его любите, - убеждал Жан.
- Да, но я ему не нужна. Лучше расстаться, чем терпеть измены, и быть оставленной женой. Вот увидите, эта Клер добьется, чего хочет.
- Не думаю, - с сомнением сказал Жан. - Лили, хотите, мы с вами заключим пари на месяц? Если через месяц он снова не будет у ваших ног, я съем свою шляпу.
- Очень мило, - сказала Лили, - особенно, если учесть, что у вас нет шляпы.
- Зато я психолог. И немножко режиссер. Только обещаете меня слушаться. И немедленно перестаньте грустить. А если вы спросите у меня, как бороться с соперницей? – я отвечу – никак! Это разозлит ее больше всего. Время работает на вас. Особенно, если вы будете проводить его со мной. Кстати, а что ваш муж? Он не пытался вернуться домой?
- Еще как. Он звонит каждый день. Присылает письма, и охапки цветов
- По-моему, это обнадеживающее начало, - заявил Жан. – значит, договорились насчет пари. И не делайте глупостей и резких движений. Вы же такая милая – забудьте про Клер. Уверяю, Поль уже жалеет о том, что произошло.
-
Весь этот месяц они виделись с Лили довольно часто, но временами Жан замечал какое-то скрытое недоверие. Правда, может, ему это казалось, потому что тучи всегда рассеивались. Иногда он заставал у нее в доме молодую девушку Люсетту, которую Лили представляла, как свою компаньонку.
Шли дни.

В один из дней Жану позвонил Поль. Он был не слишком доволен поворотом событий. Лили, по его мнению, слишком много времени проводила с Жаном. Да и Клер все время ехидничала по поводу Лили. И еще больше увивалась за ним. Он одинок, и, кажется, вернуть Лили ему не удастся. Он постоянно звонит ей, она отказывается с ним говорить.
Жан поговорил с Люком, и они посоветовали Полю объявить о своем разорении. Он даже, якобы, вынужден выставить на аукцион для продажи свою любимую картину «Двойной портрет».
- Ну, - засмеялся Поль. - Кто же поверит в мое разорение – мои дела слишком стабильны.
- Не важно, можно в маленькой желтой газетенке состряпать статейку, что ваши финансовые дела плохи, жена собирается от вас уходить, а вас иногда видят на светских раутах с Клер. И если вас о чем-то будут спрашивать – все отрицайте.
Статейка была опубликована на следующий же день.
Через день Поль позвонил Жану.
- Вы были правы! –кричал Поль. – Позвонила Клер и устроила истерику, я, мол, ей ничего не сказал, а в газете связывают ее имя с моим. Я все отрицал. А она заявила, что я – лжец. Звонили с аукциона, спрашивали, намерен ли я продавать картину – они возьмут с удовольствием, я же им ответил, что продавать не собираюсь, а наоборот хочу купить еще одну из работ Моники Валье. Но Лили, - тут он погрустнел, - еще не звонила, а на мои звонки по-прежнему не отвечает. Может, мне самому заявиться к ней без всяких звонков.
- Ни в коем случае. Вы уже доказываете каждодневно свою преданность звонками, цветами, вы не встречаетесь с Клер. Лили должна позвонить вам сама.
- Но срок, который вы назвали, истекает.
- Не волнуйтесь. У нас еще есть три дня.

       На следующий день Поль снова позвонил Жану.
- Немедленно приходите ко мне. Все уладилось. Жду вас в три часа.
Ровно в три Жан появился в конторе у Поля. Поль с готовностью взялся за ручку – выписать чек.
– Минутку, – остановил его Жан. – Не будем спешить.
– Все в порядке, – успокоил его Поль. – Лили позвонила мне сама и пригласила к себе –черт побери, к нам! – домой в шесть часов.
– И все же денег я не возьму, – твердо сказал Жан. – Я ведь сам приглашен к вашей жене. И тоже к шести. Интересно, что она нам скажет. Лили непредсказуема... Могут быть неожиданности.
Неожиданности, действительно, начались сразу же. Лили была не одна. С ней была милая молодая девушка.
– Знакомьтесь, – светским тоном предложила Лили. – Это – Люсетта. Мой частный детектив. Как я понимаю, они с Жаном коллеги по профессии. Ну, а моего мужа Поля, я полагаю, представлять никому не надо. С тобой все ясно, Поль. Ведь ты нанял этого молодого человека, чтобы... Я не ошиблась, Поль? Ты действительно меня любишь? А Жан должен был сыграть роль детектива и психотерапевта одновременно. И все, чтобы вернуть меня тебе. Ведь так?
– Так, – ответил Поль сквозь зубы. – Какого дьявола ты выкопала эту девицу? Простите, мадемуазель, – спохватился он. – Я не хотел вас обидеть, но семейные дела должны решаться в кругу семьи!
– Не делай из меня идиотку! – резко бросила Лили. – Ты считаешь меня и Жана своим семейным кругом? А может, еще и Клер? Я же не дура! Как ты мог со мной так поступить?
– Прости, дорогая, – опомнился Поль. – Но согласись, что и ты вела себя, как ребенок, когда увидела этот злосчастный портрет.
– Верно. Но согласись, что и тебе было бы неприятно, если бы вместо своего портрета ты увидел в нашем доме, допустим, портрет Жана? Так? И раз уж речь зашла о Жане – у меня к нему есть несколько вопросов. Часто ли он берется за подобные поручения? Не претит ли ему роль платного чичисбея? Считает ли он порядочным брать деньги в такой ситуации. Ведь я-то, Жан, чуть было не поверила в вашу так называемую дружбу?
– Мадам! –- неожиданно вступила в беседу Люсетта. –- По моим сведениям, денег он не взял.
– Это правда? – Лили повернулась к Полю.
– Да, -– пожал он плечами.
– Почему? – обратилась Лили уже прямо к Жану.
– Извините, Лили, я плохо справился с поручением.
– То есть?
– Я переоценил свой профессионализм и недооценил вашу привлекательность.
– А если проще?
– Я влюбился в вас, мадам.
– Понятно, - торжествующе улыбнулась Лили. – На что-то в этом духе я приблизительно и рассчитывала. Будем считать, что это послужит своеобразным предупреждением, когда вы будете браться за подобные поручения. Так вы решительно отказываетесь от денег?
– Безусловно! – ответил Жан. – Наслаждение от общения с вами навсегда останется в моей памяти. За это деньги не берут. Простите, мадам. Позвольте откланяться.
Он повернулся и направился к двери.
– Минутку, Жан, – остановила его Люсетта. – Кажется, мы уйдем вместе. – Я ведь здесь больше не нужна, мадам?
- Подождите. Люсетта. Поль! Мы с Люсеттой выяснили, что никакого разорения не было. Это вы с Жаном пустили такой слух, чтобы… Ты знал, что я тебя не брошу в бедности? Ведь так? А Клер…
- Верно. Я так хотел вернуть тебя, Лили.
- Но не таким же способом. Ладно, вы можете идти, - обратилась она к Люсетте. Спасибо вам за все. Чек я уже послала в вашу контору.
       
Поль с Лили остались вдвоем.
– Чертовка! – обнял Поль жену. – Не понимаю, как из кроткой прелестной женщины, моей жены, получилось такое авантюрное роковое существо?
– Но ведь... судя по Клер... тебе нравится такой тип женщин?
– Боюсь, дорогая, что одной женщины-вамп с меня совершенно достаточно. Нет, сцену ты устроила, конечно, гениальную. Куда уж Клер до тебя? Ну, продемонстрировала и достаточно. Надеюсь, что с этим покончено?
– Я тоже надеюсь, – кротко улыбнулась Лили. – Пойдем сегодня к тетушке на вечер?
– Безусловно. Ах, черт! – Поль взглянул на часы. – Заеду в контору, а оттуда к тетушке.
– Опять за свое?
- Упаси Бог. Старый должок. Целую тебя, радость моя!

ЭПИЛОГ

По дороге на вечер Поль заехал в контору. Там его ждал Жан. Поль, облегченно вздохнув, выписал чек. Жан положил его в карман и направился к двери. Задержавшись в дверях, он неожиданно спросил:
– Вы мной довольны?
– Выше всех похвал! – поднял руки Поль. – С отказом от денег – это был гениальный ход. Я почти поверил, что вы влюбились в Лили.
– А я действительно почти влюбился. И должен вас предупредить. Она далеко не так проста, наивна и доверчива, как вам кажется. Она чертовски умна и женственна. Советую приглядеться к ней поближе.
Он повернулся и ушел.
Поль призадумался:
– Пожалуй, малый прав, -– пробормотал он, поднялся из-за стола и направился к выходу.
Машина ждала у подъезда.

* * *
Через день Поль снова позвонил мне.
- Неприятности? – осведомился я.
- Нет. У нас с Лили все в порядке. Но портрет… Его украли.
- Поль, - спросил я, - Картина застрахована?
- Конечно.
- Тогда обратитесь в страховую компанию – у них отличные сыщики.