Электрички...

       Конечно душевная травма, куда ж без нее. Еду в Барановичи. Удивительно холодно. Булгаков гениален. Сажусь у окна, и боюсь вшей. Это у меня со времен дред осталось.
       Входят торговцы всякой всячиной, газетами, пирожками. Не понимаю как весь этот люд может покупать и есть всю эту всячину. Признаться мне тоже иногда хочется нездоровой пищи, но не сегодня. Сегодня хочется горячего чая и большие мохнатые тапочки. И чёрт меня дернул ехать.
       Появляются цыгане с аккордеонами. Не могу сдержать улыбки. Видимо они не выглядят слишком уж несчастными. «Лебединая песня». Много фальшивых аккордов, от которых я смеюсь.
       Столько людей! Если я скажу, что у каждого своя судьба и бла-бла-бла, это будет пародией. Входит бабушка, очень старенькая, с помогающей ей женщинкой.
-Может прилечь хотите?
-Нет, нет,-говорит тихо, немного растягивая слова.
Опирается на палочку и замирает. От нее на удивление нормально пахнет. Молоком и коровой, что ли, но не этим ужасным затхлым запахом старости и всеравновости к жизни и к себе. Она думает застывшими глазами, что-то вспоминает. Наверняка «свое жиццё». Сожалеет ли она о пролетевших годах? Видимо нет. Она смирилась,…так и должно быть…так и должно быть…
«Низкий» город Барановичи. Серые люди, маленькие дома, центральная площадь, елка, туман. Не рассмотрела, незачем.
       Обратная дорога, общий вагон, жара, мерзкий запах и наглый мужик, засунувший свою торчащую сумку под мое место. Мерно играет шансон и хиты 80-90-ых, возникает ощущение совмещения ритма музыки и стука колёс. Видимо специально. Не получилось сесть, томно прислонив голову к окну со скучающим видом, закинуть ноги на приоконную приступочку и погрузиться в свои мысли. Романтики не вышло…
       Сартр не читается, радио не слушается, мысли не мыслятся, попа болит. Я бы делала лежачие места, нет правда, попа болит…
       Минск. Ну Минск. Не дом, просто Минск…
       Нет, видимо не стать мне писателем.
       
       2007