Мошонка

- Говорят, её мамаша трахалась с чертями, оттого-то Бог её и наказал.
- Ну и кто это тебе сказал?
- Бабка моя.
- Твоя бабка ****ит!
- Моя бабка не может ****еть, она в церковь ходит и молится!
- Да? А ты в курсе, что она всей пехотной роте дала во Вторую Мировую?
- Ха! Как будто твоя не давала?!
- Тссс… идёт….

Темно.
Тихо.
Они слышали как, шаркают её ноги по земле, её утробное рычание.

- Стой! – один выпрыгнул из-за угла и, напугав её, ринулся прочь.
Едва она успела унять страх, как из-за того же угла выскочил второй, крикнув то же, и убежал.

Она сидела на земле, мокрая и грязная в луже своих испражнений и утробно всхлипывала. Сидела и ждала, что придут и дальше пугать и обижать её, но никто не явился.
Домой идти не хотелось.
И она пошла к пруду.
Топиться.
 
- У Полины, у ней…этот…дефект: у ней в шее…это… мошонка вросла. Слово-то какое смешное (хихикает)! Но, ладно, если бы только это, всё-таки, кого сейчас этой самою мошонкою удивишь? Во рту у ней…х…челен мущинской, язык ей подменяет. Не Бог весть, какая подмена, но хотя бы что-то (улыбается). Она ничё и не кумекает…ни по-нашему, ни по-вашему не могёт, так что, особо и не мечтайте, что она разговаривать-то будет... Вот, у ней так: хочется словцо сказать, - ну, видно, что хочется девке говорить, да х…челен от этого большоооой делается и из рота ейного вываливается. Так и ходила поначалу с высунутым этим…челеном из рота. А потом пообвыклась, расхотелось ей говорить. Совсем. Да…Так-то, история какая. Кто б подумал, что сказки, враки, ан нет, всё взаправду.
- Ну, а про родителей что-то известно?
- Ну, мать её здесь живёт, в Скобеевке, а про отца никто и слыхом не слыхивал. Хотя, слухов много ходит.
- Ну, например?
- Не хочу я говорить! Получили, что хотели, вот и убирайтесь!
Дверь с шумом захлопнулась.


- Говорят, к ней девок засылают учиться хер в рот брать.
- Это тебе бабка опять рассказывала?
- Молчи!
- Так, и не я начинал-то! Что ещё знаешь? Моя бабка молчит, как воды набрала…
- Говорят, что когда ей плохо, то она себя по этому мешку гладит, и ей хорошо, тогда она ночью так рыкает…но не страшно…а как кошки мурчат, когда их гладишь.
- А она красивая?
- Нет. Как может быть красивым кто-то, у кого мешок на шее?!
- Не мешок, а эта…Мошонка!
- Ну и слово!!! (смеются)


- Опять топиться ходила? Приволоклась вся мокрая!!! (раскидывает вещи)
Никак не поймёт, что уж какой уродилась, такой и живи!! Не дал тебе Бог одного, другим наградил! (кричит) Ну, что это я…? Иди сюда, Иди ко мне, моя девочка! Иди, я поглажу тебя. Утешу мою девочку. Иди к маме, Полиночка! Вот, умница!

Мать гладила её по шее, перебирая пальцами маленькие «шейные» яички. Дочь в ответ ей тихонько мурлыкала горлом. Изо рта её показался член и мать, наклонившись, с силой засосала его внутрь, поглаживая у себя во рту языком. Девочка зарычала сильнее, и мать отпустила её ненадолго, продолжая гладить по шее.
- Хорошая моя, умереть решила? Ты видишь, как мама любит тебя? Ты это понимаешь?
Девочка кивала.
- Вот и славно… Нам надо сегодня попробовать довести это до конца, дочка. - И она снова наклонилась к её рту. – До конца! Слышишь?

Мать, продолжая гладить её, снимала с себя трусы.
- А теперь, как я тебя учила…(улыбается) – она раздвинула ноги, закинув их дочери на плечи. – Открывай ротик, поговори со мной!
Она с силой прижала голову дочери с высунутым из её рта членом к себе.
- Как я тебя учила…давай! – и она, задыхаясь, кончала и кончала раз за разом.
Кончала и Полина.


- Этих детей они потом топили в пруду. Её мать говорила: «Разве нам мало нас двоих?» А она молчала, потому что больше не хотела трахаться со своей матерью.


- И где, говорите, она живёт?
- В том доме, второй от пруда.
- Понятно, спасибо, ребята.



- Знаешь, что такое обрезание?
- Нееееа…
- Бабка говорит, что это когда с хера тебе кусок кожи отрезают.
- Больно это, наверное…А бабка твоя откуда знает?
- Она всё знает. Ей лет много.
- А к чему это ты?
- Просто думаю, а у неё есть это обрезание?
- У кого? У бабки твоей?
- Нет, у Мошонки.
- Хм…Посмотрим?
- Ага! А если нет, то сделаем!



(Стук)
- Откройте дверь, это репортёр из районной газеты
- Кто?
- Репортёр. Курьев моя фамилия. Может, читали мои статьи об НЛО над нашим районом?
- Я не читаю газет. Уходите.
- Но мне только на минуту.
- Даже на секунду нельзя!
- Хоть воды дайте!
- Пруд рядом, там пейте!
- Откройте! Мы можем Вашей дочери помочь!
- Ей не надо помогать! Нас всё устраивает! Уходите!
- Я прошу Вас, впустите!
- Убирайтесь! Нам никто не нужен.



- Тссс…Идёт!

Сумерки.
Луна отражается в пруду.
Они слышат, как она, шаркая, плетётся в их сторону, подходит к пруду и поёт горлом что-то неразборчивое.

Один тихо, на цыпочках подкрадывается к ней сзади и накидывает ей на шею удавку, пережимая «шейную» мошонку.
Страшный крик.
Они убегают. Быстро.
Она, держась за шею, валится как подкошенная в пруд.
И тонет.
Ни на минуту не задерживаясь.



- Мы не хотели отпевать её в церкви, но Господь любит своих детей, какими бы уродами они ни были.
Мать убита горем.
Двое сидят тихо.
Бабка одного из них что-то шепчет себе под нос.
Репортёр методично записывает слова священника.

Гроб не открывают. Так пожелала мать.



- Говорят, гроб не открывал, потому что у Мошонки срезали с шеи мешок, и вырезали хер изо рта.
- Ну, может и так…







27.02.2008