Все равно ты будешь мой!

 


       Она позвонила водителю и приказала подать «Бентли» через три минуты. Иногда она давала водителю и того меньше, всего минуту, если он не справлялся, следовал скандал и увольнение. Раньше Дана сама водила машину, но после пятой разбитой дорогой тачки, когда она чудом осталась жива, благоразумно решила ездить с водителем. Чудо даже не в том, что она осталась жива, Дана не получила ни одной царапины, а машина восстановлению не подлежала, чудо что отказалась.
Спустившись на бесшумном лифте, она села на заднее сидение автомобиля и скомандовала - Ресторан «Минск». Отправляясь на очередную тусовку, она не знала, что в ближайшее время ее жизнь будет идти в непривычном для нее ритме и уж совсем непривычной обстановке.

       Антон Павлович Зверев, по кличке Вор, в это время собирался пообедать, даже скорее поужинать. Увидев горящую неоном вывеску «Минск», не раздумывая направился в сторону ресторана. Денег с собой не было, спускаться в метро чистить карманы, было лень, тем более что в любом ресторане всегда можно пообедать и без денег, главное чтобы там проводилось мероприятие. На крайний случай, требовалось наличие людей, готовых заплатить за ужин. Способов поесть и не платить хватало. Не доходя до ресторана метров пятьдесят, он увидел двух охранников на входе. Они сверяли всех входящих со списком приглашенных. Крутые иномарки подъезжали одна за другой, высаживая не бедных, судя по нарядам и блеску бриллиантов, затмевающему свет фонарей, посетителей.
Посмотрев на свой костюм, Антон решал, как пройти в ресторан. Было два варианта, черный ход и парадный. Через парадный пройти реально. На руке сидел механизм для отсчета времени с бриликом. Это была единственная дорогая вещь пинадлежавшвя Антону и дело было не только в стоимости. Фэйс контроль обычно обращал внимание не только на внешний вид, но и на часы и туфли. Бывало часто, когда богатые люди приходили в немыслимом рванье и только благодаря часам и обуви, охрана не попадала в глупое положение. Все это знал и Антон, но решил не рисковать, проще через черный ход, тогда не надо будет подглядывать в список, чтобы узнать фамилию какого нибудь «олигарха».
Обойдя здание, он увидел, как у служебного входа в ресторан грузится картонными ящиками микроавтобус. Пройти в ресторан в данный момент было нереально. Ребята, грузившие машину при тусклом светильнике, не любят, когда посторонние становятся свидетелями их не совсем законного бизнеса. В принципе воровства как такового не было. Официанты ставили на стол дорогие напитки, иногда из бутылок и графинчиков наливали гостям, иногда нет, и мгновенно уносили в подсобку. Заказчик видел, что бутылки стояли на столах, а сколько выпито, куда они делись никто никогда не спрашивал. Из указанного в счете обычно семьдесят процентов забирала обслуга мероприятия.
Осмотревшись, Антон прошел к служебному входу гостиницы, располагавшейся над рестораном. Легко открыв дверь отмычкой, он поднялся на второй этаж и спустился в ресторан по мраморным ступенькам, покрытым красной ковровой дорожке, как участник непонятного торжества. Взяв с подноса проходящего мимо официанта бокал шампанского, он направился к «шведскому столу». Ярко горели люстры, тихо звучала музыка Моцарта, исполняемая квинтетом из филармонии. Гости вели неспешные разговоры о последних новостях «высшего света». Пристроившись в уголке рядом со столом, около искусственной пальмы с пластмассовой анакондой, он принялся медленно, как и подобает неголодному человеку с чувством и достоинством поглощать пищу.

Дана увидела Антона и ее накрыла горячая волна, словно облили кипятком изнутри. Она чувствовала что краснеет. Быстро достала из косметички пудренницу и посмотрелась в зеркальце. Лицо было бледным, чувства ее обманывали, казалось, что лицо горит. Дрожащими руками она не сразу смогла закрыть пудреницу и водворить ее на место. Такое с ней было всего один раз. На выпускном вечере ее пригласил на танец самый красивый парень в школе, как потом оказалось, он просто проиграл спор. И вот снова сердце колотится как бешеное, ноги подгибаются.
- Что за ерунда, - прошептала Дана, поправляя безупречно сидевшее сильно декольтированное платье, сравнимое по стоимости с недорогой иномаркой. Она никак не могла набраться смелости подойти к этому красивому мужчине. Ей казалось, что она давно с ним знакома, словно провела с ним не один год. В мечтах. Дана не привыкла себе ни в чем отказывать. Ее муж, импотент со стажем и по совместительству крупный бизнесмен, имел с ней договоренность: Гуляй с кем и как хочешь, но тихо, без скандала, чтобы не повредить его репутации и избежать насмешек. Она соблюдала это правило, и у него не было к ней претензий. Дана решила, этот парень будет ее, во что бы то ни стало, но решиться подойти не могла, удивляясь сама себе.
- Что ты как девочка! - ругнула себя, и решительно направилась в сторону шведского стола, где Антон принимал вкусные калории не обращая внимания на окружающих.
- Приятного аппетита! – дрожащим, как ей показалось, голосом произнесла Дана.
- Мгм.. ммм..
Прожевав, Антон взял бокал с коктейлем.
- Вы один? Не скучно?
- Какой идиот придумал смешивать прекрасные напитки вместе? Какой идиот придумал делать салат и портить нормальные продукты? Эти вопросы не покидают меня с момента, когда я научился размышлять и попробовал эти смеси. В данный момент меня волнуют только эти вопросы, так что нам с вами не по пути.
В глазах Антона веселились чертики. Он выглядел как породистый жеребец, королевских кровей. Им можно было любоваться.

Антон быстро ретировался, он не хотел знакомиться с этой расфуфыренной женщиной и быть ее игрушкой для скрашивания досуга, но главное, его ждала Марина. Он был жестоким с женщинами, попросту использовал их тела для своего удовольствия. Но если любил, то преклонялся перед любимой и был мечтой любой женщины. А полюбил впервые, совсем недавно.

Дана не могла придти в себя, ее губы дрожали, глаза наполнились слезами, она готова была разрыдаться, от горя, унижения, любви и ненависти к себе и этому красавчику. Она быстро развернулась, и побежала к выходу, расталкивая мирно разговаривающих гостей. Она не видела усмешек и удивленных взглядов провожающих ее, и не слышала крепких словечек от дам и мужчин, облитых шампанским и прочими напитками.
Антон недоуменно наблюдал за разъяренной дамой. Он так и не понял, что ее взбесило. Пожав плечами он потянулся за очередным бутербродом и увидел, как один из пострадавших от Даны, сидя за столиком, рассматривал несколько икринок, упавших на колено. Бизнесмен весь изогнулся и попытался слизнуть икринки, прыгал, приседал, не выпуская из одной руки вилку с семгой, из другой - бутерброд с икрой. Больше всего удивляло то, что продав только одну свою заколку для галстука с черным бриллиантом, бизнесмен мог купить вагон икры. Антон так увлекся этим зрелищем, что напрочь забыл, где и в качестве кого он присутствует.
- Извините за беспокойство, - услышал Антон и оторвался от занимательного цирка, устроенного бизнесменом.
- Вы не могли бы назвать свое имя?
 
       Выскочив на стоянку, она несколько раз глубоко вздохнула свежего прохладного воздуха. Пройдя несколько шагов по направлению к своей машине, Дана начала немного успокаиваться и приходить в себя.
- Домой! – рявкнула Дана водителю, предусмотрительно выскочившему из машины и открывшему дверь.
       Уже подъезжая к дому, Дана решила найти этого хама и отомстить. Как? Она сама еще не знала, но планов было громадьё. Главное найти. Она вышла из машины резко хлопнув дверью, даже не дождавшись, пока водитель откроет ее. Пролетев мимо будки консьержа, Дана вытащила телефон и начала набирать номер своему отцу. Консьерж потирал затылок, он еще не видел Дану такой возбужденной и радовался что ее пронесло мимо. Он был наслышан от ее водителей о злобном истеричном характере хозяйки. С ним правда она не здоровалась, как другие жильцы, но он и не расстраивался, место теплое, лучше подальше от таких эксцентричных дам держаться. Чтобы не произошло, виноват все равно будет он.
- Ты еще на работе?
- А ты как думаешь? Ведь номер рабочий набрала.
- Папа! Мне не до шуток. Вопрос жизни и смерти!
- Что случилось? – обеспокоено спросил генерал лейтенант свою единственную любимую дочурку.
- Мне надо найти одного человека!
- Что он сделал?
- Папа! Не задавай глупых вопросов. Ничего он не сделал.
- Как его зовут? Данные есть?
- Не знаю как его зовут, он был сегодня на презентации в ресторане «Минск». Возраст, лет тридцать, красивый.
- Мало данных. Ты знаешь, сколько в городе молодых красивых. А если учесть что красота субъективный фактор… - у генерала отлегло, ничего серьезного, просто очередная придурь дочурки и слава Создателю, могла подбросить проблему и похлеще. Бывали случаи.
- Папа! Подними списки приглашенных и все. Мне тебя учить что ли. Жду. Позвони мне сразу.
- Но уже поздно.
- Папа!!!
- Хорошо, хорошо, не волнуйся, найду я тебе этого красавчика.
Генерал Абрамов был в курсе семейных дел дочки и потакал ее прихотям. А если честно, то он с детства ей ни в чем не отказывал.

       Антон шел по жизни, даже не зная и не подозревая, сколько женских слез оставляет за собой. Если бы он знал, его сердце разорвалось бы от жалости. Не подозревал и сейчас, что над ним нависла серьёзная опасность. Обиженная волевая женщина, имеющая деньги, способна на многое, но сейчас стояла другая проблема, как без лишних потерь выйти из неприглядной ситуации. Максимум чего ему грозило, это со скандалом быть выброшенным из ресторана, но он не привык к такому обращению.
- Вы видели женщину, которая только что выбежала из зала?
- Госпожу Абрамову?
- Ее. Я с ней, вот и спросите у нее, кто я. Возможно, она не пожелает раскрывать мое инкогнито, - сказал Антон и посмотрел на часы. Охранник тоже мельком глянул на часы Антона и оценив их, вежливо поклонился.
Выпив бокал виски, запив шампанским, Антон взял бутерброд и пошел на выход. Задерживаться было небезопасно.

       Антон, освободившись, жил уже вторую неделю у вора по кличке Кот, с которым имел свойство познакомиться на пересылке. Квартира Кота скорее была малиной, где собирались выпить и поскандалить кореша старого уголовника. Выбора не было, да и не собирался Антон долго у него задерживаться. Кот выделил отдельную комнату и на том спасибо. В пьянках он не участвовал и у компании Кота сложилось мнение, что Антон замышляет крупное дело, о другом они и подумать не могли. Приходилось мириться, ведь это часть окружающей среды, бандиты, милиционеры, проститутки, депутаты и от этого никуда не денешься.
Никто не услышал как Антон вошел в квартиру. На кухне стоял гам, пьянка была в самом разгаре. Было накурено и плохо пахло. Из коридора была видна полуголая дивчина, довольно развязного поведения. В ее пупке торчал пирсинг, перпендикулярно телу, видно она его делала в былые времена, когда еще можно было разглядеть фигуру.
- Там одни баптисты.
- Почему баптисты?
- Так непьющие они, вот и работают, деньги зарабатывают.
Доносилось в кухни.
- Привет! Теперь понятно, почему вы нищие, - сказал Антон из коридора.
- Мы духовно богатые.
- Запасайтесь телескопами!!! Смотрите в небо!!! Вас обманывают!!! – крикнул Антон и прошел в свою комнату. Не успел закрыть дверь, как появился Кот, трогая разбитый нос.
- Вот тебя не было, а у нас весело было.
Антон сделал удивленное лицо.
- Первые пришли и набили морду потому что они государственные люди, эти менты, а вторые пришли и набили морду потому что демократия.
- Кто от демократии?
- А хрен его знает, Васька искал. Достал пистолет и морда стала смелая такая. Ну я ему и двинул. А потом не помню, только голова болит. А может голова болит, что лишнее вчера было, только не знаю что. Может пиво или водка, а может коньяк и шампанское. Скорее всего виски с сухим вином.
- Будешь хорошо себя вести куплю костюм чебурашки, или супермена и литр водки, иди, я устал.
- Все, все, я пошел, - сказал Кот и пошатываясь пошел на кухню к своим корешам.
До Антона донесся заплетающийся говор Кота.
- Вы видели этого идиота, которого я зову другом? Пришли менты, и нашли мне занятие на три года, вот там и подружились.




       

       Марина рыдала. Она готова была покончить с собой, но и это было для нее проблематично. Прикованная к инвалидной коляске, она ограничена в своих действиях. Только что позвонил человек, которого она любила больше жизни, хотя ни разу его не видела, только на фото. Около двух дет назад, она начала переписываться с Антоном Зверевым, заключенным колонии №…., и вот он вышел на свободу. Как она ждала и боялась этого момента. За два года переписки она успела его полюбить так, как никого другого в своей короткой жизни. Полюбить всей душой. Марина не плохо рисовала и сделала его портрет, и не один. Портреты Антона висели по всей квартире, кроме ванной комнаты. Марина стеснялась его нарисованного пронзительного, внимательного, любящего взгляда. Утром она просыпалась, и первые слова были, здравствуй любимый. Все лучшие советы как поступить, что делать, давал его портрет.
Марина за день писала несколько писем Антону, но отправляла всего одно. Конверты запечатывались, вскрывались, письма переписывались, и в конце концов, одно письмо отдавалось патронажной сестре, которая приходила вечером.
Марина получила травму позвоночника в день своего рождения. Она с мамой и подругой ехали в салон за платьем, за рулем была сама Марина. Вся возбужденная, мыслями в предстоящем торжестве, которое состоится в модном клубе, проскочила на красный свет. В аварии погибла мама и подруга, а Марина стала инвалидом. Врачи говорили, что Марина сможет ходить, если ей сделать операцию, но это очень дорого и делают такую только в Европе. С того времени, Марина откладывала ежемесячно по пятьдесят долларов, во многом себе отказывая. Такими темпами ей надо собирать деньги около двадцати лет. Она подрабатывает при помощи компьютера, но это слабое утешение. Помощи стеснялась просить, считая, что кому-то она нужнее.
И вот сегодня, она готова была на все, ее любимый человек позвонил и бархатным приятным голосом спросил, как дела. Марина была сразу в шоке и не знала, что ответить, дыхание сперло, первую минуту она не могла выговорить и слова, миллионы мыслей пролетели в голове. Она выбрала насмешливую манеру общения, не могла она предстать в таком виде перед Антоном и потерять свою любовь.
Теперь она корила себя, что так грубо обошлась с ним, надо было по-другому. Марина сказала Антону, что он не один такой у нее, и ей бывшие зеки не нужны. Вот если станет каким-нибудь депутатом, тогда и поговорим. Почему депутатом? Это первое, что пришло в голову. По телевизору как раз показывали Думу.

       Антон, выслушав слова Марины, не поверил, что у нее есть другие, не могла эта девушка быть такой. Видно было, что она возбуждена и расстроена, специально говорила гадости, но с тем, что такая девушка достойна не бывшего зека, а депутата, он и не сомневался. Он так и сказал, хочешь меня видеть депутатом – я стану им. Стану хоть президентом, ради тебя – любимая. Разговор с Мариной оставил у него двойственное впечатление. Письма и этот разговор как небо и земля. Не могла Марина измениться за неделю так кардинально, не могла она два года играть с ним, он бы почувствовал. Что-то мешало ей с ним говорить как в письмах, но с одним он был согласен, такая девушка достойна принца и он им станет. Только почему депутатом? А в принципе без разницы кем становиться, все равно с нуля. Он привык к ударам судьбы, а вторая привычка – не терять голову перед трудностями. Антон Зверев, по кличке Вор был в растерянности, что с ним никогда ранее не случалось. Он два года ждал этого момента, момента встречи с любимым человеком и такой облом. Мысли путались. Он чувствовал какую-то несообразность происходящего, нелогичность. Не могла единственная, родная, среди шести миллиардов душа, так поступить. Не могла она его разлюбить.
- Не пыли, спокойно, - сказал себе Вор и направился в сквер. Сев на лавочку, закурил и задумался. Он знал, что добьётся своего. Ждал два года встречи, перетерпит еще немного. Только бы она его не разлюбила, но ведь Марина ждала его два года. Совсем запутавшись в своих мыслях, Вор решил, что это непонятная женская логика и решил все списать на нее. Женщин у него было много, но порядочной, чистой, любимой никогда не было. Он убедил себя, что так и должно быть. Теперь он знал, что надо делать. Схема проста: деньги - депутат - Марина-счастье. Действовать легче, чем рассуждать. Стряхнув пепел с брюк, он встал с лавки, распрямил плечи и направился в паспортный стол. Первая цель – деньги. Антон не собирался применять теорию Маркса: товар – деньги - товар. У него была своя формула, где слово товар отсутствовало. Формула была проста: людская глупая жадность, умноженная на ротозейство = деньги. Пора начинать новую жизнь. Вор не знал, что начать новую жизнь ему могут помешать другие обстоятельства, не зависящее от него.



       Генерал Абрамов сидел за столом. Он ждал, когда ему сообщат данные на человека, которого разыскивает дочь. Обведя взглядом кабинет, рассматривал до боли знакомый интерьер в котором провел без малого двадцать лет. Почти весь подоконник занимал зелененький с маленькими листочками мирт, оставшийся от предшественника. Генералу нравилось за ним ухаживать. Правда, особого ухода он не требовал, иногда приходилось поливать и обрезать ветки, за что мирт благодарил хозяина кабинета приятным запахом и очищал воздух от вредных бактерий и микробов. Старый, советских времен сейф с гербом СССР, изготовленный в шаражках НКВД инженерами в соавторстве с медвежатниками, безликий полированный шкаф, стол для заседаний, вот пожалуй и вся обстановка генеральского кабинета, не считая стола, заставленного телефонными аппаратами.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Генерал ждал этого звонка, но почему то телефон звонит всегда неожиданно, даже если ждешь.
- Слушаю. Диктуй. Все, свободен.
Набрав номер телефона Даны, сказал, - Записывай. Продиктовав ей шесть фамилий, услышал.
- Папа, ты стареешь. Этих людей я знаю. Ты мне найди того, кого я просила, -резко выкрикнула Дана и бросила трубку.
Генерал, провел рукой по лысине и решил вызвать полковника Рогова, старого друга, с которым вместе начинали службу. Он иногда выполнял для генерала деликатные поручения.
- Полковника Рогова ко мне, срочно.
Не прошло и минуты, как дверь кабинета открылась, и к Генералу вошел стройный немолодой человек в штатском. В нем трудно было определить военного. Полковник Рогов без церемоний прошел к столу и присел в кресло напротив Генерала.
- Кто у тебя сейчас свободен, - задал вопрос Генерал.
- Два стажера, остальные вы знаете где. Вызвать их и подключить к делу раньше чем через неделю невозможно.
Генерал встал, одернул китель. Заложив руки за спину, подошел к окну. Немного постояв, развернулся и присел напротив Полковника Рогова.
 - Тут такая ситуация, надо найти человека.
Изложив суть дела, добавил,
- Сам возглавишь. Ступай. Удачи тебе.
Полковник Рогов кивнул, встал и безмолвно вышел из кабинета. Он привык работать, когда надо сутками, но его немного раздражали личные поручения генерала Абрамова. Он был служака старой закалки, что касается работы, для него не существовало времени, но здесь совершенно другое. Вздохнул, поправил вечно спадающую на лоб челку, и спустился вниз в дежурную часть.
- Машину! - коротко приказал, майору сидящему у пульта дежурному офицеру, и не дожидаясь ответа, вышел на крыльцо. Свежий ночной воздух немного взбодрил его. Ничего сложного он в поручении генерала не видел, работа для стажеров, но он решил сам, пусть молодежь отдыхает, успеет наработаться. Скрипнув тормозами, резко затормозила служебная «Волга». Времена меняются, а марка служебной машины нет, подумал Рогов, усаживаясь на переднее сидение.
- Ресторан «Минск».
К ресторану он подъехал, когда вечеринка была в самом разгаре. Выйдя из машины, он направился к парадному входу, где маячили два охранника. Он бросил на них пронзительный жесткий взгляд, и те благоразумно расступились, даже не спросив имени. Когда Рогов смотрел своим фирменным взглядом, хотелось спрятаться куда поглубже и не вылезать долго, долго, чтобы не дай Боже не встретиться взглядом. Пройдя в просторный полутемный холл ресторана, он увидел администратора Сеню. Сеня работал на него давно, еще с советских времен. Причина была банальна, Сеня был фарцовщиком, не брезговал валютой, так и попал в крепкие сети Рогова.
- Какие люди! Отдельную кабинку или как всегда по делу?
- По делу. Список приглашенных – это раз. И еще, расскажи про посторонних на банкете.
- Вы что? Какие посторонние, у меня мышь не проскочит.
- Я имею в виду тех, кого нет в списке.
Сеня замялся.
- В принципе, пару девочек и все. Но это не проститутки, эскорт, так сказать, для сопровождения влиятельных лиц.
- Девочки меня не интересуют.
Сеня облегченно вздохнул и улыбнулся, поправив бабочку и стряхнув невидимую пылинку с лацкана смокинга, пошутил,
- Что? Совсем так плохо?
- Пошутим потом, меня интересует молодой человек приятной наружности.
- Таких нет, хотя постойте, был один, но он пришел с Абрамовой, вы же ее знаете.
- Почему с Абрамовой? Он так сказал?
- Нет, но…
- Покажи, где он?
- Ушел. Дана ушла и он сразу ушел.
- Где он стоял, пошли.
Сеня подвел к столу, где ужинал Антон.
- Собери мне бокалы и вилки со стола. Только не все, а где он стоял. И смотри, хоть один отпечаток пропадет…
- Ну что вы…
Через пару минут Сеня сам лично упаковал, стаканы, бокалы и вилки. Рогов взял пакет.
- Опиши его внешность.
- Высокий, хорошие манеры, дорогие часы, брюнет, нос прямой, вообще правильные черты лица, даже некая аристократичность что ли, порода….
       Выслушав внимательно Сеню, Рогов развернулся, и не прощаясь, пошел к выходу. Сеня, провожая взглядом полковника, еще долго вытирал потную лысину. Через два часа полковник Рогов сравнивал список, полученный от экспертов со списком приглашенных. Не совпадала всего одна фамилия – Зверев Антон Павлович. Набрав номер телефона Генерала, доложил,
- Зверев Антон Павлович, недавно освободился. Подал документы на паспорт. По данным милиции, обретается у своего знакомого по кличке Кот. Какие будут указания?
- Спасибо Саша! Отдыхай! - генерал не успел положить трубку, как раздался звонок. Дисплей высветил – Доченька.
- Папа, ты узнал? Тебе пора на пенсию, раньше тебе времени меньше надо было или твоя контора разучилась работать?
Генерал скривил лицо, но промолчал.
- Записывай и будь осторожна.
- Не учи, сама знаю, диктуй.
Ну все, теперь он никуда не денется, - наивно полагала Дана, диктуя адрес приглянувшегося красавчика, телохранителям. Лежа в роскошной постели, она строила планы назавтра. Телохранители должны доставить этого дурака в загородный дом. Пусть посидит в подвале, помается, мечтала Дана, и незаметно для себя заснула крепким сном.

       Телохранители Даны Василь и Петр находились в сауне с девочками, отдыхая после трудового дня.
- Чего хотела хозяйка?
- Да пацана какого-то к ней на дачу доставить. Судя по всему, он этого не желает, придется применить недозволенные методы.
- Это мы с удовольствием.
- С каким удовольствием? Утром она сама приедет на дачу, а он должен уже быть там. Собирайся.
- Да пошла она. Имеем право отдохнуть, согласно действующему законодательству. У нее утро раньше двух часов дня не наступает, успеем. Водка не допита, девочки по назначению не использованы.
- Ладно, пошли еще заход в парилочку сделаем.

       Москва ужасно глупый город, кого не спроси, где Шведский тупик или переулок Мажоров, не говоря уже о Пенячинской улице, никто не знает. Местных,
коренных Москвичей в центре столицы не найдешь, кто из Питера, кто из
России, но не в коем случае не из Москвы. Коренные Москвичи съехали на
окраины и за пределы Москвы, а центр сдали приезжим. Жажда наживы и другие
пороки гонят людей в Москву. Финансово-денежные потоки заполонили всю
Москву, поэтому власть ввела принцип одного окна. Теперь гражданам не надо разносить конверты по кабинетам. Попробуй теперь скажи, что государство не заботится о народе.
 Вор был коренным москвичом с окраины, но сейчас собирался уехать из
города, чтобы вернуться с триумфом. В Москве он так и не нашел себе окна
куда бы носили деньги. Не было даже свободной форточки. Не выдержал
конкуренции с приезжими, у которых в колоде четыре масти и все козырные.

       Вор зашел в здание, где находился паспортный стол. Пройдя по полутемному узкому коридору, он подошел к знакомой двери и без стука вошел. На удивление, в этот полуденный час не было очереди. В комнате все было по старому, искринки пыли кружились в солнечных лучах, пробивавшихся через зарешеченные, пыльные окна, не мытые с момента заселения кабинета. Облупленные стены, убогая мебель, так и говорили - дай здесь сидящим на бедность. За двумя столами стоящими впритык сидели, молодая женщина с погонами лейтенанта милиции и капитан. В кабинете были два пошарпанных стула для посетителей. Третий посетитель при всем желании не смог бы войти в кабинет. Вор повел носом и ощутил запах присущий всем казенным помещениям. Люди, постоянно работавшие на себя и немного на государство, в таких помещениях приобретали казенный запах, он становился их запахом, который не выветривался из одежды и не смывался с тела. Никакие дезодоранты не могли изменить запах казенных людей. Именно с такими людьми и столкнулся Вор по необходимости.

- Квитанцию об уплате за бланк паспорта принесли? – Слегка покраснев, спросила паспортистка.
Антон достал из кармана несколько бумажек, среди которых был недостающий документ. Подавая квитанцию паспортистке, неосторожно выронил билет на поезд.
- А вы милая изрядная стерьвь, - сказал Вор паспортистке, держа в руках паспорт. По мнению Вора, она заслуживала такого определения. Ожидание выдачи паспорта, наконец закончились, и он считал виновной в столь длительном ожидании именно милую даму в погонах, которая под различными предлогами, резко отшивала его.
- Ты урка… - вставая из-за соседнего стола, капитан сделал грозное лицо не
способное испугать даже старшеклассников.
- А вы сударь просто Дуб-с.
Капитан опешил от такой наглости. Вор встал со стула, и вышел из кабинета. Он обменял справку об освобождении на паспорт. Это был первый настоящий паспорт, который получил Вор. Проще и быстрее было изготовить документ самому, на что Вор был большой мастер, но для великих дел ему нужен был настоящий. Чтобы добиться поставленной цели, ему нужны были деньги. Все свои надежды на обогащение он по привычке связывал с югом России. Еще раз раскрыв паспорт, он прочитал, почти забытое имя и отчество, Антон Павлович Зверев.


       Антон был несправедлив к паспортистке, но опять же чисто по недомыслию. Он не чувствовал внимания женщин, скорее просто привык к нему, но главное он любил Марину, остальные женщины для него не существовали. Эта стервь, как назвал ее Антон, влюбилась в него и специально тянула с выдачей паспорта, ожидая, что он сам предложит ей встречу, поговорить об ускорении, как делали другие, там все и решится. Когда закрылась дверь за Антоном, паспортистка разрыдалась. Капитан налил в граненый стакан воды, подскочил к ней и принялся успокаивать, не догадываясь об истинной причине слез. Поглаживая ее по спине, приговаривал,
- Я его посажу!
Капитан давно покушался на невинность молодой паспортистки, и посчитал, что сейчас удобный момент наладить контакт, но вспомнил о поручении полковника Рогова и быстро вскочил.
- Это я? Паспорт получил, выезжает в Гомель, - быстро доложил капитан, поглядел на плачущую паспортистку и снова набрал номер телефона.
- Слушай Санек, у меня был один борзый, милицию не уважает, надо прищучить по полной программе. Да знаю я, что он на твой вокзал собрался. Билет видел. Зверев фамилия… - дальше капитан точно обрисовал внешний вид Вора и с ехидной улыбочкой положил трубку и подмигнул паспортистке.

       Выйдя на улицу, Вор сделал глубокий вдох, и потихоньку выдохнул. Жизнь налаживалась. Вокруг сновали люди, спешащие по своим делам не обращая внимания, друг на друга. Вор оглянулся и увидел своего старого товарища по дому интернату.
- Интересно, сколько раз человек за жизнь спотыкается, от чего это зависит? - думал Маленький, отряхивая коленки, - Велики достижения научно-технического прогресса, если раньше от удара звенело в ушах, то теперь шум летающей тарелки, - пробормотал он.
- Я думал ты у нас гордый орел, пока пинка не дашь, не полетишь, а смотри ты, летаешь и без пинка, - Какими судьбами?
- Антон!!!! Куда ты идешь, что ищешь? – радостно воскликнул Маленький.
- Ищу райский город, где жизнь бурлит, где невозможно убить жизнь. Маленький, а как ты здесь оказался? – щурясь от яркого солнца и широко улыбаясь, отшутился Антон. Он рад был встретить своего друга детства.
       Маленький был интересным человеком. Особые приметы: неряшливый и умный. Раньше, в старину таких называли блаженными, но он был современным блаженным. Маленький рассматривал людей в упор, рассматривая их с неподдельным интересом, как картинки, при этом люди под его наивным взглядом чувствовали себя крайне неловко. До взрыва в лаборатории, в которой работал, он был совсем другим. Он всегда передвигался летящей полушаркающей походкой на полусогнутых ногах. У него все было наполовину. Наполовину влюблен, наполовину уверен в себе. В общем, он был наполовину. Никто его не принимал всерьез. Энтузиаст в мыслях. В мечтах он прожил сотни удачных жизней. Немного в нем осталось оттого, что было до трагедии в лаборатории.

       - Я получил приглашение на симпозиум. Потом взрыв в лаборатории, увольнение. Приглашение на симпозиум было в силе. Делать было нечего. Ведь я остался без работы и денег. Денег мне не дали, когда уволили. Поездка была оплачена, вот я и поехал, - сумбурно, пытаясь рассказать все сразу тараторил Маленький, - Теперь, я не знаю что делать. Документы я потерял, знакомые куда-то исчезли, и всё. А ты как здесь оказался? – с грустью в голосе рассказывал Маленький, заложив руки за спину, водя ногой по асфальту, как провинившийся ребенок.
- Судьба, друг мой, - ушел от ответа Антон, - пойдем, перекусим, заодно о себе расскажешь.
Положив руку на плечо Маленького, они направились на поиски ресторана, по привычке Антон рассматривал прохожих, как потенциальных носителей кошельков и портмоне. Унылые, пыльные деревья не первой зелени, отделявшие дорогу от тротуара, давали немного тени, спасая от яркого солнца.
- Ну, расскажи о себе, пока найдем кафешку.
 - А чего о себе рассказывать. Пробовал работать на местном заводике по производству зонтов. Мне поручили написать инструкцию по технике безопасности пользования зонтами.
- Написал? – удивленно приподнял брови Антон.
- Да и меня сразу ни за что уволили. Послушай, какую инструкцию я написал. Техника безопасности по использованию зонтиков:
Не рекомендуется ковырять зонтиком в носу, зонтик может вымазаться и прийти в негодность.
Категорически запрещено использовать зонтик при чистке ушей и других дырок, в связи со сложностью извлечения зонтов из вышеупомянутых дырок.
Опасно махать зонтиками перед носом преподавателей, это может привести к нежелательным последствиям на экзамене.
Желательно приобретать самые маленькие зонтики, в этом случае у вас появляется возможность прижиматься к рядом идущему человеку.
За драку с применением зонтиков предусмотрена уголовная ответственность.
Не рекомендуется использовать зонтики вместо парашютов.
- Поверь мне Маленький, тебя было за что увольнять. Чем это воняет? Обуздай свои запахи. Ты что ел?
- Чеснок, но это было вчера - смущенно прошептал Маленький.
Вор увидел красивую девушку и погрустнел, она ему напомнила Марину.
- Ты чего грустный? – мгновенно отреагировал Маленький.
- Деньги нужны.
- Так заработай. Почему ты не хочешь работать?
- Когда работаешь, тебе платят зарплату, а с зарплаты высчитывают налоги. А я не люблю платить налоги. Если с тебя требуют налоги, устрани, то из-за чего приходится платить налоги. Так, как тех, кто требует, устранить невозможно. Вот я и устранил что возможно. Не работаю, и с меня налоги не возьмешь. Не люблю, когда у меня забирают мое добро, - сказал Антон, сам, удивившись столь складному и непонятному объяснению.
- Надо запомнить, авось пригодится, - подумал Маленький и заявил, - Это неправда, пытаясь осмыслить монолог друга.
- Правда или нет, не имеет значения. А с твоего начальника лаборатории мы денежки взыщем при случае. Обещаю.

       У Антона был низкий хриплый голос. Дешевая водка и грубая пища сделали его таким. Да и курение табака оставило свой след на его голосовых связках. Лицо у него было усталое нагруженное заботами и грехами. Последний раз он смотрел в глаза людям лет десять назад. Он был странным вором. Украв портмоне, он никогда не открывал его сразу, и это был риск. Попав с поличным, он бы не смог отвертеться. Он внимательно разглядывал портмоне или кошелек, мечтал. Представлял сколько там денег, как он их потратит. А вдруг там платиновые карточки, и их владелец, дурак, надписал на них коды, чтобы не забыть. Особые приметы: холодные руки, чистые носки, с виду мягкий и нежный, в душе безразличный.
Антона и Маленького объединяло детство, а также присущие обоим черты характера - мечтательность и беззаботность.

       - А это правда, что парашюты это души погибших самолетов? – догоняя, спросил Маленький. Он был очень рад, что встретил друга. Ему хотелось общения.
- Правда. Когда самолет собьют, что от него остается, кроме обломков? Парашюты.
- Название интересное Большая Медведица. А где это? – не унимался Маленький
- Географию посмотри, неуч.
- А какое самое страшное оружие на Земле?
- Люди.
- Почему молчишь? Мне надоело с тобой разговаривать. Скажи, чего ты хочешь? – вприпрыжку, догоняя Вора, не отставал с вопросами Маленький.
- Вернуть молодость и уходящую жизнь.
- Почему ты нервничаешь? – удивился Маленький.
- Нервничать, значит уступать своим слабостям.
-Хочешь, я тебе дам телефон Бога? Помнишь, как раньше нам было хорошо?




- Заткнись ты. Кусок прошлого в нынешней жизни, - без намека на злость в голосе ответил Антон.
- Что ты больше любишь вино или водку?
- Мясо.
- А водку не любишь?
- Я ее просто пью, - мечтательно ответил Вор, увидев сухие безжизненные слова из пластика на здании, которые информировали о наличии объекта для принятия пищи.
- Смотри, ресторан, давай зайдем. Есть хочется до изнеможения, - ныл Маленький.
- В этот зайдем. Здесь, кажется несколько банкетов, и, судя по всему, новые русские гуляют, хотя может я и ошибаюсь, но это уже не важно.
Взяв Маленького за руку, он отвел его за угол старого кирпичного здания, выкрашенного в розовый цвет.
- Зачем ты оторвал у меня манжет?
- Это уже не манжет, а бабочка, как у того официанта. Держи пиджак. Сейчас войдем, ты займешь столик, понятно?
– Да.
- Потом я к тебе подойду, как официант, и ты что–либо мне скажешь. Только сиди, ничего не говори, ни на что не реагируй, и не удивляйся. Я тебе буду носить еду. Понял? Вперед.
Войдя в здание через служебный вход, быстро сориентировался среди снующих поваров и официантов, взял пустой поднос и, дав Маленькому знак следовать за ним прошел в зал. Веселье с шумом и гамом было в самом разгаре.
- Господа, позвольте заменить блюдо? - вежливо с улыбкой Антон убрал со стола нетронутое мясное ассорти.
- Конечно, а что вы принесете? – спросила подвыпившая дама в вечернем платье с огромным декольте, открывающим взору ее прелести восьмого размера. Он окинул взглядом даму: тонкие губы широкого рта, выщипанные до нельзя брови, прическа по мнению Антона отсутствовала, создавалось впечатление, что она собиралась сделать начес, но забыла завершить процедуру на пол пути, он через силу еще раз улыбнулся и сказал, - Все, что заказано.

- Ну вот, Маленький, три банкета, восемь блюд. Приступим. Ого!!! Ну у тебя и аппетит, впрочем аппетит это не удивительно, но какова скорость принятия калорий. Только подумать, сколько Маленького не кормлю, он все равно маленький.
- Если будешь подкалывать, я тебе оторву все, до чего достану.
- Все не буду шутить, мне слишком дорого то, до чего ты можешь достать.
- Когда ты меня кормишь, ты делаешь доброе дело.
- Мудрое замечание. Все люди делают добро. Одни по необходимости, другие из корысти, третьи делают добро другим ради себя, чтобы потом заняться самолюбованием. Какой я молодец, какой я хороший, я просто супер, посмотрите, какой я добряк, другого такого нет. Но это не истинное добро, хотя люди, которым доброе дело досталось, все равно довольны. Истинное добро, которое делается без какого-либо умысла, просто, от чистого сердца. Если ты получил больше радости, чем тот, для кого ты старался, значит это и есть истинное доброе дело. Вывод, делайте людям добро без злого умысла.
- Ты радуешься, когда я сытый?
- Очень, ты перестаешь приставать, и я чувствую себя комфортно.
- Значит ты добрый человек.
- Хахаха-ха. Маленький можешь не сомневаться, моя доброта безгранична, но не для всех. Для всех хорошим и добрым быть невозможно. За добрые дела, можно и пострадать.
Ты страдал за добрые дела, которые ты сделал.
- Было дело. – Расскажи.
- Собрался я жениться и поехал в меленький городок. Оделся, как ты сам понимаешь по высшему разряду. Черный костюм, белая рубашка, кейс и даже галстук, что мне не свойственно. Кстати это был первый, и последний раз, когда я надевал галстук. С тех пор для меня это плохая примета. Так, слушай дальше. Иду по городку. По главной улице, она одна, к тому же асфальтированная. Вижу местную мэрию, единственное приличное здание. Остановился и рассматриваю здание, время, когда я должен появиться у невесты еще не наступило, тогда я был жутко пунктуальный.
-Чего пунктуальный?
- Не перебивай и учти, что это не ругательное, а очень даже приличное слово, наверное, даже в словаре есть. Стою, красивый гордый и беспечный. Простоял минут пятнадцать, и тут ко мне подбегает местный клерк. Почему клерк, потому что выбежал из мэрии. И таким шикарно унизительным голосом просит пройти в здание. Время есть, я и согласился. Как потом понял, зря согласился, но это потом. Клерк впереди меня бежит дорогу показывает. Правда, коридор один, все равно не заблудишься. Заходим к местному мэру. Тот вежливый, предлагает выпить. Кто ж откажется. Думаю, неплохие порядки в глуши. Новые люди редко появляются вот они и радуются, как индейцы Колумбу. Выпили, мэр спрашивает, по какому случаю такая персона в их краях. Чего мне в голову стукнуло? Видно от выпитого и жары. Говорю, крышевать из Москвы к вам приехал. Старую крышу менять будем. Придуриваюсь. А мэр на полном серьезе,
- А старую куда?
- В утиль по большому счету, кому старая крыша нужна?
 Мэр спрашивает,
- А выкупить можно? Мы ее недавно меняли и шифер там новый. Видно, с оцинкованного железа будете делать.
- Я понял, что с шутками здесь сложно, но меня заинтересовало слово выкупить. А почему бы и нет. Пускай у меня выкупают. Заявляю мэру, что выкупить можно, но у меня мало времени и разборку крыши они должны сделать сами, после внесения предоплаты. Ударили по рукам. Денежки за десять минут собрали, а говорят, что провинция процветает в бедности. Чувствую, пора к невесте. Попрощался, выхожу из мэрии, а разборка крыши идет полным ходом, и откуда столько людей и техники? Прошел буквально метров пятьсот, гляжу, черный «Мерседес» катит к мэрии, и тут понял, что ждали товарища на «Мерседесе», подумали, что я подкрался проконтролировать их. Потом я узнал, что в «Мерседесе» начальник по строительству ехал. Как я ни старался быть пунктуальным, но к невесте идти не стоило. Пошел в соседнюю деревню переночевать. Когда страсти улягутся, вернусь в городок и женюсь. Километров пять прошел, а там такой пейзаж - Левитан отдыхает. Речка, лесок, мостик. Стал на мостике, смотрю, как вода течет, душой отдыхаю, деньги пересчитываю. Едет мужик на телеге, остановился, и так культурно спрашивает, не помочь ли чем? Что мне в голову стукнуло, не знаю. Говорю, мост каменный делать будем, чтобы на века, и детям и внукам. Жаль говорю, этот не старый, но приказ начальства есть приказ начальства, как говорят немцы бефель ист бефель. То есть хочешь, не хочешь, а надо. Старый мост выбрасывать жалко, вот деньги собираю за бревна с моста. Часть бревен продал, не выкидывать же. Селянин просит, мил человек не продавай больше никому, мне поветь строить надо, а материала нет. Не знаю, что такое поветь, но уважу, давай деньги. С собой у него денег не было. Поехали к нему, самогонки напились. А утром меня сельский спецназ без сопротивления взял. Вот что делает с людьми пунктуальность.
- Когда меня уволили, я тоже хотел заняться бизнесом. Покупать и продавать.
- Что за бизнес ты хотел сделать?
- Я решил открыть бюро ритуальных услуг при больнице. Не разрешили.
- Жаль при нашем бесплатном лечении это очень выгодный бизнес. Тем более, что ты хотел максимально приблизить потребителей к товару.
- Ты настоящий друг, я знал, что ты одобришь идею. Я знаю, что могу тебе доверять полностью. Друг не предаст и не отнимет.
- Вот и цени это - не продавай друга. Никогда.
- Друзей не продают.
- Конечно, кто же их купит. Пора уходить, официант очень уж пристально на нас посматривает.
- Пошли, удивительно, но солнце еще светит. Обычно с ресторана я выходил, когда темно, - говорил Маленький, хватая с тарелки недоеденные куски мяса и пихая их в карман.
- Ты хочешь сказать, что солнце светит, чтобы тебя удивить? Быстрее, видишь, охранник к нам идет. Если не уйдем, начнется процесс выяснения отношений, что бывает иногда болезненно. Пойдем, нас ждут великие дела. Надеюсь, ты со мной поедешь?
- Да, - коротко ответил Маленький, даже не спрашивая куда. Ему в принципе было безразлично, куда ехать, своего угла у него не было. Антон для Маленького был единственным человеком в мире, который относился нормально к нему.

       Выйдя из ресторана, они увидели вывеску. Фирма «Задери подол» - «Эскорт, сопровождение, услуги на высшем уровне».
- Маленький, ты как думаешь, на первых порах мы обойдемся без сопровождения?
- Какого?
- Типун тебе на язык, конечно женского.
Настроение у Антона испортилось. Он вспомнил различные виды сопровождения и услуг, оказываемых гражданам органами МВД. Вокзал находился недалеко и друзья быстро до него добрались.

       Антон решил посетить своего знакомого художника, который должен был организовать ему диплом о высшем образовании. Не то, чтобы супер художника, но большого мастера по обращению с кисточкой и прочими принадлежностями, которыми художники создают шедевры. Познакомился он с Ником в довольно стесненных обстоятельствах при переезде из изолятора временного содержания в следственный. Ник рассказал Вору причину своего отсутствия на свободе. По его словам Нацбанк не выдержал конкуренции и пожаловался на него в органы. Они расшифровали его надписи на денежных знаках, не совсем приличные, и решили перевоспитать. Единственно о чем жалел Ник, не надо было писать матерные слова на банкнотах, может и не заметили бы.

       Василь и Петр стояли вытянувшись в струнку перед беснующейся Данной. Расцарапанные рожи не могли скрыть бледность на их лицах. Проводя истерическую экзекуцию своих телохранителей, она сломала ноготь, это было последней каплей, когда злость перешла в истерику.

- Вон!!! Вон!!! Вон!!! Вы уволены! Твари!!! Отойди грязная тварь.
Дана оттолкнула Петра и схватила телефон.
- Папа, - рыдала в трубку Дана, - они его упустили. Произойдет несчастный случай, может быть катастрофа или трагедия. Надо спешить. Я сейчас встану и устрою скандал.
Генерал даже растерялся от такого напора.
- Твоя твердость в решениях меня не устраивает, - сбиваясь говорил в трубку. Такого напора от дочки он еще не видел.
- Папа ты чудовищный зануда. Я перекормлена твоими шутками. Мне совершенно безразлично как, но ты должен найти его немедленно.
- Не волнуйся доченька, найдем, - успокаивал генерал, одновременно набирая номер полковника Рогова.
- Где твои стажеры?
- Следят за одним гражданином, подозревается в некоторых неприглядных делах. Бывший наш сотрудник, торгует компроматом на высокопоставленных лиц.
- Короче, найди Зверева и проследи за ним. В общем, задержи его под каким-нибудь предлогом, только тихо, не афишируя.
Генерал положил трубку, не попрощавшись. Рогов сделал вывод, генерал чем-то обеспокоен.

       Войдя в здание вокзала, построенного еще при Сталине, Антон обратил внимание на неприметного человека с потертым дипломатом в руках, в очках и шляпе. Он сразу не понял, чем заинтересовала его эта серая личность. Присмотревшись, Вор увидел несоответствие одежды и всего облика странного мужчины средних лет. Прямая спина, уверенные движения, иногда даже резкие. Манеры, походка, умение держать себя, выдавали в нем бывшего военного или работника органов. Осмотревшись, он заметил милиционера стоящего у входа, и военный патруль, лениво слоняющийся без дела по вокзалу. Антон умел становиться незаметным, без этих навыков, он давно бы не вылезал из мест не столь отдаленных.
- Маленький постой здесь. Только одна просьба ни с места, - сказал, и быстро продравшись сквозь толпу, пристроился в очередь стоящую в кассу. Он стоял и незаметно наблюдал, за странным товарищем. Чем больше он наблюдал, тем больше его интересовал этот гражданин средних лет. Антон уже знал, что старый потрепанный дипломат имеет немалую ценность для мужчины, которого он мысленно назвал полковник (и был не далек от истины). Странные движения пальцев руки полковника выдавали его. Держа в руке дипломат, он постоянно опускал два пальца руки, словно проверяя, на месте ли его бесценный груз. Полковник, доставал деньги из дорогого портмоне, не выпуская из рук дипломата. Ему было неудобно доставать деньги, тем не менее, он не поставил его на землю рядом с собой. Надо брать, решил он и теперь ловил момент, когда лучше всего это сделать. Еще раз обвел взглядом вокзал, но не заметил спрятавшихся за колоны стажеров, сидящего невдалеке с журналом Рогова, которые внимательно следили за «полковником». Не заметил он и лейтенанта Минеева с сержантом, лениво патрулировавшего вокзал, выискивая Антона Зверева по наводке капитана из паспортного стола. Не догадывался Антон, сколько людей взбудоражит пропажа дипломата «Полковника».

       «Полковник» поправил очки, взял билет и проследовал к буфету, на ходу поправляя неуместную в жаркую погоду шляпу. Антон заметил похожего на «Полковника» мужчину с точно таким же дипломатом, идущего по направлению к буфету. Это была удача. Быстрым шагом приблизился к буфету и толкнул «Полковника». Дипломат не успел упасть, Антон его подхватил и направился за мужчиной, держащим точно такой же дипломат. «Полковник» суетился, пытался нацепить очки обратно на нос, одновременно пытаясь собрать деньги с пола и вертя головой.

       Маленькому надоело стоять на одном месте, и он рванул к Антону. По дороге толкнув человек пять, сбив с ног двух старушек он уже почти приблизился к своему другу, но ему помешали стажеры, кинувшиеся брать человека с дипломатом. Столкновение со стажерами не обошлось для Маленького без травм. Упав на бетонный пол, он ушиб колени и локти. Когда он поднялся, увидел, как рядом с ним защелкивают наручники молодцы, сбившие его с ног. У него хватило ума, не предъявлять претензии стажерам и он медленно поплелся к выходу из вокзала.
В это время Антон вскочил в троллейбус. Он видел, как у центрального входа два сотрудника органов положили на землю мужчину и выворачивают руки.
- Не повезло мужику, нечего одинаковые дипломаты носить. Проехав остановку и не заметив преследования, он вышел из троллейбуса разрисованного непонятной рекламой – « Туристические поездки в Австрию. Дешево». Осмотревшись еще раз, он прошел в сквер, присел на лавочку, и попытался открыть дипломат. Когда замки наконец поддались, он не нашел ничего ценного в чемоданчике. С разочарованием он забросил дипломат в кусты.
- Старею. Так проколоться, - сквозь зубы с досадой, произнес Антон. Сплюнув, направился в сторону вокзала. Не успел он выйти из сквера, как увидел бегущего навстречу Маленького. Тот резко затормозил, чуть не врезавшись в него. Он стоял и хватал ртом воздух, запыхавшись от бега.
- Сцена из жизни рыб. Чего молчишь?
- Я боялся, что ты меня бросил, - задыхаясь, еле выговорил Маленький.
- Не бойся, я с тобой. Пойдем, нам на вокзал нельзя, придется начинать свой путь к удаче с другой станции. Поехали, - сказал Антон, запрыгивая в такси.
Маленький, наконец, отдышался и уставился в окно, рассматривая виды города, проносящиеся мимо.
- Слушай, а мне сегодня приснился миллион долларов.
- Сны у тебя капиталистические, жадные. Плюнь на не него, я имею в виду сон, а не таксиста.
- Плюнешь на Сегодня, Завтра плюнет на тебя, - сказал Маленький предаваясь своим, никому неизвестным мыслям.
- А тебя боятся?
- Травоядные боятся, хищники уважают.
- Мне так хочется помнить добро, которое мне сделали люди, но что делать с моей памятью. Как ее натренировать, чтобы помнила добро, а не только зло и гадости, - продолжал Маленький, но Антон его уже не слушал, он дремал, откинувшись на спинку сидения.


       
       Выйдя из такси, друзья увидели свежевыкрашенный вокзал, который играл зелено - желто- красными оттенками светофора. Создавалось впечатление, что его красили милиционеры, или их дочерняя организация. Внутренний интерьер вокзала напоминал о некоторых особенностях довоенного архитектурного стиля. Облупившиеся амуры и коринфские колоны, атланты и кариатиды, напоминали руины Афин, отреставрированные молдавскими и украинскими строителями.
- Вот так всегда, внешность не соответствует внутреннему содержанию, -
сказал Антон, направляясь к кассам.

       За кассой сидела женщина в фирменном потертом кителе
с золотыми кольцами на каждом пальце и красила губы. Рядом с окошечком
стояла картонная табличка с надписью сделанной первоклассником
второгодником, «Билетав нету». Между табличкой и стеклянной перегородкой
была паутина, свидетельствующая о времени отсутствия билетов в кассе.
- Куда билетов нет, красавица?
Кассирша, не отрываясь от своего занятия и даже не взглянув на прашивающего,
ответила, - Безграмотность ликвидирована давно, а ты до сих пор читать не умеешь.
Вора всегда раздражали наглые самоуверенные ничтожества. Он просунул руку в
окошко и ухватив двумя пальцами кассиршу за нос, подтянул ее к окошку.
Упершись лбом в стекло разделяющее кассу и будущих пассажиров, она таращила
глаза, недоуменно ими вращая. Ее поза напоминала готовящегося к прыжку
пловца. Широко расставив руки в разные стороны, она не выпускала помаду и
зеркальце, держа их большими и указательными пальцами. Наглость и спесь с кассирши слетела мгновенно.
- Леди, я понимаю, что поза принятая вами не располагает к задушевной
беседе, скорее к определенным действиям, но может, подскажете, билетик на
ближайший поезд до Гомеля сейчас продадите, или позже подойти?
- Чичас, - с трудом выговорила кассирша.
- Благодарю за понимание и отзывчивость, - сказав это, Антон разжал пальцы и
отпустил кассиршу.
Она буквально плюхнулась в кресло, выронив зеркальце и помаду. Смотря на
Вора, быстро заработала клавишами, выписывая билет. Трясущимися руками она
взяла билеты и протянула их в окошко. Кассирша была настолько ошарашена
поведением наглого пассажира, что забыла взять с него деньги.
Вор взял билет для Маленького, с отвращением посмотрел по сторонам, вытер пальцы о штаны и вышел на перрон.

       Марина нарыдавшись, приняла решение. Она заработает деньги на операцию.
- Буду работать день и ночь, но я стану на ноги. Стану, во что бы то ни стало. Время у меня есть.
Она не сомневалась, что Антон станет депутатом. Он мужчина слова, для него нет непреодолимых препятствий. Единственно о чем она жалела, что зря ляпнула про депутата. Кляла себя последними словами, но изменить ничего не могла. Сначала Марина подумала, а вдруг он не вернется, но сразу же отбросила эти мысли в сторону. Такого быть не может, ведь они любят друг друга. Подъехав на кресле к компьютеру, она начала с удвоенной решимостью искать подработку.

       Антон стоял на перроне и курил, когда к нему подошли два качка, представители вокзальной билетной мафии. Не смотря на жару в кожаных куртках и спортивных штанах с лампасами. Жуя жвачку и нагло глядя на Вора, они собирались предъявить претензии.
- Видно успела нажаловаться, - подумал Антон. Страха он не испытывал,
приходилось попадать и в более серьезные ситуации.
Откуда ни возьмись, выскочил Маленький, и по очереди плюнув каждому на
спину, вскочил в вагон. Качки стерпеть такого обращения не могли, забыв о
наказании борзого пассажира, кинулись к дверям вагона, мешая друг другу. Не долго думая, Антон сделал подсечки, что не составило особого труда. Противник, стоящий к тебе спиной не противник. Представители местной мафии рухнули как подкошенные, испробовав лбами на прочность чугунную подножку вагона, и приняли крайне неудобные позы. Антон не стал их больше беспокоить. Посмотрев на пустынный перрон, он увидел Маленького. Тот уже выскочил из другого вагона, и направлялся важной походкой, заложив руки в карманы, к месту скоротечной
битвы. У Цезаря въезжающего в Рим после победоносных войн, вид был жалкий
по сравнению с гордо вышагивающим Маленьким.
- Русские в таких случаях говорят, - У - ля – ля!
- Так не говорят, - возразил Маленький.
- А как говорят? Только, пожалуйста, без мата.
Маленький постоял, подумал, и махнув рукой пошел занимать места в купе.
Антон отправился к киоску прикупить сигарет. Сделав покупку он подошел к своему вагону и протянул проводнице билет. Она, не обращая на него внимания, продолжала болтать по сотовому телефону. Наклонившись к проводнице, Антон вдруг рявкнул, что есть мочи, - Тварь!!!
Проводница шарахнулась об вагон, и уронила телефон.
- Я говорю, тварь божья у тебя на плече, - произнес уже спокойным голосом, как ничего и не было.
На плече у проводницы, действительно сидела муха, которая даже не
удосужилась улететь. Муха, теребя лапками, чистилась, видно где-то
вляпалась. Наличие мухи совсем не удивительно, при запахах, которые неслись
со всех сторон, в том числе и от проводницы.
Проводница испуганно таращила глаза на странного пассажира, и шевеля губами пыталась что-то сказать. Не обращая на нее внимания, Антон улыбнулся и прошел в вагон. Зайдя в купе, он увидел Маленького, грустно смотрящего на
перрон.
- Маленький, что за настроения? Почему не вижу веселья на твоем лице? С
таким настроением вершить великие дела невозможно.
- Кругом жизненные происшествия, то родятся, то умирают. Вон покатили
коляску, недавно провезли гроб.
- Маленький, чем ты недоволен, чего ты хочешь?
- Билет на самолет, чтобы убраться из этой долбанной страны, - немного
подумав, добавил, - И денег, чтобы вернуться обратно. Как ты определил,
что я не был женат?
- У тебя нет морщин на лбу.
- А если я засуну карандаш в ухо? Он достанет до мозгов, чтобы все
исправить, - наивно спрашивал Маленький. Если спросить у Маленького, откуда
у него набирается столько вопросов, он не смог бы ответить, так же как и
пятилетний ребенок, у которого все вопросы сводятся к одному понятию, хочу
все знать.
- Нет – с некоторой резкостью в голосе ответил Антон.
- Почему? – невозмутимо задал новый вопрос Маленький, не обращая внимания
на тон ответов.
- Или карандаш будет коротким, или мозги опять за ширинкой будут.
- После взрыва я себя не всегда чувствую. Не обижайся. Я снова упал в
твоих глазах? – виновато спросил Маленький.
- Нет. Дважды подряд упасть нельзя. Сначала надо подняться, чтобы потом
упасть.
- А откуда берутся новости? – продолжал терроризировать вопросами
Маленький.
- Знаешь, после общения с тобой мне иногда хочется дать объявление.
«Отдам друга в хорошие руки». Подумав, добавил, - с доплатой. Он
очень любил друга детства, и готов был уничтожить любого, кто обидит
его. Маленький это чувствовал, потому что понять такие материи было не
в его силах. Он был очень предан своему другу детства. Просто
предан.
- Смотришь новости. Где-то, что-то происходит, но тебя не касается. Или
отголоски долетают. Если не к тебе, то к твоим потомкам.
- Ну, ты и философ, Маленький. Ты меня иногда удивляешь.

       
       Молоденькая, не лишенная признаков красоты мордашка,
заглянула в купе.
- Чай, бельё?
- Дорогая, здесь есть ресторан? – вальяжно развалившись на своем месте,
спросил Антон.
- Какая я тебе дорогая? – возмутилась проводница.
- Да я вижу, что не дорогая, обижать не хотел.
Антон вышел из купе и о чем-то пошептался с проводницей. Через пять минут в
купе зашла проводница, и он направился в вагон-ресторан.
       ********
- Столько ночей прошло впустую, - сказал Маленький, выходя из купе и
застегивая ширинку.
- Вижу, понравилась, – Антон стоял в рядом с купе и созерцал проносящуюся мимо
красоту Полесского радиационно-экологического заповедника.
- Теплая такая.
- Холодные только трупы, ты хотел сказать, горячая.
- Ага, горячая. Я конечно до сердца не достал, но по легким поводил, -
самодовольно улыбаясь, заявил Маленький.
- Как ты с ними договариваешься? - спросил Маленький, имея в виду слабый
пол.
Антон знал много способов ловли женщин на крючок кроме кошелькового.
- Очень просто. Подходишь и говоришь, мадам у меня не было секса два дня,
сжальтесь, и все, она твоя.
Маленький зашевелил губами, заучивая фразу.
- А к кому мы едем?
- К моему другу, гениальному художнику, правда, неспособному на фантазию. Но
сначала заскочим к одному моему давнему должнику.
- У меня тоже есть друг, но он жадный, даже горошек из оливье выковырял,
когда узнал, что я приду в гости.
- Может в салате, этого горошка и не было? Пойдем в купе, скоро принесут
поесть.

       Этот мир выбрал Маленького для проведения экспериментов. При помощи генов наделил его маленьким ростом. Затем авария в лаборатории лишила его способности адекватно мыслить, и неизвестно, какие еще эксперименты над ним
приготовила жизнь. Он задавал вопросы, не ожидая ответов. Он сам над ними размышляет. Но не долго, только до следующего появившегося вопроса.

       Дана посмотрела на свой сломанный ноготь и чуть не заплакала. Мобильный телефон напомнил, что через полчаса надо быть в спа-салоне. Она резко встала и прошипела,
- Привожу себя в порядок и сама займусь поисками, папаша совсем постарел. Теперь понятно как реформировали его службу, ни одного нормального не осталось. В старые времена небось уже стоял бы передо мной мой миленький, как лист перед травой. Набрав на мобильном номер телефона водителя, нажала сброс. Вспомнила что всех уволила. Самой за руль садиться не хотелось и она набрала своей подруге, с которой вместе посещала спа-салон и различные вечеринки.
- Лилия, ты не подхватишь меня…
- Конечно дорогая, я как раз мимо проезжаю.
Уже через несколько минут Лилия на заднем сидении рассказывала чем закончилась вчерашняя вечеринка. Дана слушала вполуха, посматривая в окно и думая о своем. Лилия даже не заметила, что подруга ее не слушает, так была влечена рассказом.
- Люди которые вешают рекламу на трамваи на них не ездят. Противно смотреть? – заметила Дана.
- У тебя есть выбор, можешь уехать туда, где нет трамваев, - рассмеялась Лилия.
Они завернули на тихую улочку, где за день полторы машины проезжает, не больше, и остановились. Здесь располагался элитный центр с полным комплексом услуг. У двери их встретил высокий симпатичный мужчина, словно сошедший с обложки журнала и провел в салон. Там сидела женщина, лучший мастер маникюра, как было написано в прайсе салона. Она действительно была лучшей и за это ее держали в фирме. Женщина была не молода и судя по всему имела кучу житейских проблем, которые отвлекали ее от заботы о своей внешности. Была и другая версия крутившаяся в голове Даны – отсутствие у маникюрши вкуса. Поприветствовав Свету, завсегдатая этого салона, Дана и Лилия расположившись в шикарных креслах.
- Иметь таких женщин это наверное мужское счастье, - подобострастно произнесла помощница хозяйки салона Мари.
- Да моего счастья посещают чаще, чем встречаются дорожные столбики. Вот и живи с таким, - пошутила Лилия с едкой усмешкой, скривив ярко алые губки. Она не могла понять, что муж ее действительно трудоголик и отнюдь не бабник.
- Ну твой яркая личность, - с едким сарказмом произнесла Дана. Никто в их тусовке не любил Борю, Лилиного мужа, гения биржевых спекуляций и абсолютно занудного человека с серой невзрачной внешностью. Лилия думая о своем не заметила сарказма в словах Даны и на полном серьезе ответила.
- Восхитительное уродство, восхитительная красота, но редко кто может сказать восхитительная серость. Серостью нельзя восхищаться, а мой сплошная серость, только биржа его и интересует.
       Лилии было всего восемнадцать лет и она была уже замужем целых три месяца. Снявшись в одной рекламе йогурта, она попала во внимание Бори, он как раз очень любил эту марку молочных продуктов, тщательно следя за своим здоровьем, потреблял только ее. Увидев случайно плакат с изображением Лилии, влюбился однозначно и бесповоротно. Так Лилия и попала в общество жен состоятельных мужчин. Дана взяла над ней негласное шефство. Ей нравилась эта наивная простушка, рядом с ней она чувствовала себя опытной и прожженной светской львицей, какой и являлась на самом деле. Дана не слушала эту неугомонную трещету, думая о своем. Лилия продолжала щебетать,
- Я своему сказала, чтобы он устроил меня к себе на работу. Ну чтобы не говорили, что я мол на иждивении и полная дура, ничего не умею. Ну ты меня понимаешь. Он выделил мне кабинет, с компьютером. Правда компьютер плохой, монитор показывает одну картинку, я конечно знаю как поставить другую, но мне лень. Я уже второй день хожу на работу. Научилась кататься на кресле, помнишь как в том фильме. Факс правда еще боюсь, он так пищит противно, но я привыкну. А вообще хочу заменить монитор в компьютере на зеркальный. Ты меня совсем не слушаешь!!!
- Слушаю, слушаю. Баловство приносит удовольствие. Хочу в другую галактику!
- А где это?
- За МКАД, за кольцевой, не отвлекайся.
- Ты наверное влюбилась?
 - Нет, не знаю, но я встретила мужчину. Это самый аристократический мужчина в мире.
- Так в чем дело? Какие проблемы? Ты же не работаешь как я, у тебя свободного времени много, сходи к нему.
- Прежде чем подняться по лестнице, надо ее найти, - задумчиво произнесла Дана.
- Не поняла.
- Между нами не прямые отношения.
У Даны раздался звонок мобильного. Послушав буквально секунду, она выключила усыпанный бриллиантами мобильник и посмотрела в окно. Казалось от злости, она расплавит асфальт взглядом.
- Напряжение ситуации сжигает меня. Где же он? Чувствую, придется срочно самой принимать меры.
- Что ты говоришь? Неприятности?
- Все в порядке. Заканчивай, - уже маникюрше сказала Дана.


       Генералу Абрамову только что доложили, дело «Полковника». которое ведет Рогов, взяли на контроль на самом верху, значит надо ждать звонка. В который раз, Генерал нервно взглянул на телефонный аппарат без диска, связывающий его напрямую с начальством. Скорее начальство с генералом, так как хозяин кабинета по собственной инициативе никогда не звонил. В очередной раз вытерев лоб, покрытый испариной, мокрым носовым платком, генерал в полголоса проговорил,
- В аппарате секретной службы сняли копии документов, компрометирующих наших высокопоставленных лиц, это не просто ЧП, это нечто большее. Если ему позволят провести операцию, значит, дослужит до пенсии, не разрешат – конец. Резкий звонок телефона разбудил спящую тишину кабинета. Генерал вскочил с кресла по стойке смирно и поднял трубку телефонного аппарата.
- Генерал Абрамов!
- Знаю что Абрамов, знаю что пока генерал, - раздался старческий скрипучий голос в трубке. Сядь на конечную точку.
- Это как?
- На пятую! Генерал, присядь, не надо стоять, - проскрипел голос.
Генерал опешил и медленно опустился в кресло, не выпуская из рук трубку.
- Достанешь «Полковника», но главное копии документов, значит дослужишь до пенсии.
 В трубке раздались гудки. Генерал медленно опустил трубку на аппарат и в очередной раз вытер мокрым носовым платком лоб.
- Под пулями ходил, никогда не прятался за спины, провел сотни удачных операций и никогда не испытывал такого внутреннего напряжения, чтобы не сказать страха, как перед этим стариком. Он его видел один раз, старик не произвел на него впечатления. Маленький, сухонький, неприметный такой старичок, которому могло быть и шестьдесят и сто лет. Должность у него была странная, помощник советника президента или что-то в этом роде, но его приказы выполнялись всеми силовиками без возражений. Рассказывали, был один случай невыполнения, но закончился он весьма плачевно для рискнувшего не выполнить распоряжение. Генерал откинулся в кресле и выдвинув ящик стола, достал таблетку. Проглотил даже не запивая, и набрал Рогова.
- Как дела?
Выслушав доклад, он снова вытер мокрым носовым платком лоб, и набрал номер дочки.
- Дана это уже не игрушки, твой Зверев завязан в игре где не только кости трещат, но и головы летят. Девочка моя, я тебе запрещаю даже думать о нем.
- Где он?
- В Гомель едет, но я тебе зап…
Дана нажала клавишу отбой.
- Что? – спросила любопытная Лилия.
- Поехали со мной, дело одно есть. Будешь изображать девочку из Прибалтики.
- Ой как интересно, а куда ехать?
- Пошли, по дороге объясню.
Не закончив полный комплекс процедур по наведению красоты, они вышли из салона. Сев в «Бентли», Дана набрала полковника Рогова.
- Полковник, где …
- Дана, мне генерал запретил…
- Не перебивай, иначе все испортишь. Ты же не хочешь, чтобы мы путались под ногами вашей службы.
- Мы? – Рогов обхватил голову. Он знал Дану и предчувствовал кучу неприятностей.
- Вот и молодец. Цель - выследить этого молодца, она у нас совпадает. Так что папе ничего обо мне не говори, зачем старика расстраивать, а мне нужна только информация о его местонахождении.
Уже через три часа Дана и Лилия были в Гомеле. Дана пошла снимать в гостинице номер, Лилия решила прошвырнуться в ближайший магазин, войти в роль девушки из Прибалтики.

       Сидя за столиком в купе, и нетерпеливо теребя салфетку в ожидании еды, Маленький мыслил. Об этом не трудно было догадаться, весь мыслительный процесс отражался на его лице.
- Я хочу написать книгу под музыку Pink Floyd, - неожиданно заявил Маленький. Своими вопросами и ответами он кого хочешь, мог поставить в тупик, но только не Антона.
- Почему музыка Pink Floyd нравится всем наркоманам и эстетам?
- Кому нравится? – резко развернувшись, удивленно вскинув брови, спросил Маленький. Видя реакцию Маленького, Антон решил сменить тему, что было совсем не трудно в разговоре с другом.
 – Тебе нравится. О чем книгу писать будешь?
- Не знаю. Наверно о жизни и любви, - забыв, что так и не получил ответа на вопрос, ответил Маленький.
- Все, кончай философию, будем набивать ливер фаршем. Официант, водички доставь нам еще, холодненькой. Не хватай мясо руками, надо вилкой, а не пальцами, ты же считаешь себя цивилизованным. Хотя цивилизация это нечто другое.
- Чем отличается поэзия от прозы? – не обращая внимания на замечания, запихивая в рот очередной кусок мяса, спросил Маленький.
- Поэзия бывает в прозе. Проза в поэзии это нонсенс.
- Я книгу читал. Там девушку сначала изнасиловали, а потом убили. Потом она им всем отомстила, - особенность Маленького задавать новый вопрос, не обращая внимания на ответы, многих запутывала. Зная эту особенность Маленького вести разговор, Антон просто не обращал на нее внимания.
- Ты ничего не путаешь. Мертвая отомстила.
- Нет, не мертвая. Просто отомстила.
Так за разговорами, наступила ночь, затем по неизвестному закону природы утро. Утром, ласковая проводница с милой мордашкой, разбудила друзей, наделив Маленького ласковым взглядом. Поезд остановился на станции. Пассажиры поеживаясь, нехотя выходили из вагонов. Встречающих почти не было, кому интересно в такую рань переться на вокзал, легче найти убедительную причину, по которой никак невозможно встретить друзей и особенно родственников с поезда.
Молодые птички разливались своими трелями не по нотам, но гармония явно присутствовала. На остановке стояли спящие троллейбусы и дремлющие таксисты.
- Маленький, чем отличаются евреи от индейцев? – спросил Антон, стоя на привокзальной площади, решая идти пешком или воспользоваться услугами цивилизации. Все же решил пройтись. Две остановки на троллейбусе это не расстояние.
- Не знаю.
- Вот и я не знаю. Те же кости, то же мясо. Никто не знает, но мне кажется евреи более живучи. Ты как думаешь?
- Чего ты про евреев с утра начал? – зевая, спросил Маленький.
- Мне тут один еврей денег должен. Пойдем.
Маленький шел, смотря себе под ноги, и очень усердно о чем-то думал. Антон был рад, молчанию друга, по крайней мере, он не мешал искать нужный дом.
 

- Ну что? Провалили операцию. Слава Богу лейтенант транспортной милиции Манеев, видел, как некий Антон Зверев убегал с вокзала с дипломатом. Гарантий, что это нужный нам человек нет, но он сможет нас вывести на покупателя информации. Вполне допустимо, что покупатель нанял профессионального вора для изъятия материалов у нашего «Полковника». Преимущества налицо. Сам он ни в коем случае не светится. Да и в совпадения верится с трудом. Случайностей не бывает. Бывает непознанная закономерность. Каким образом, именно этот Антон Зверев, по кличке Вор, взял именно этот дипломат и именно у него был на это же время, что и у нашего «Полковника», билет на поезд на один и тот же маршрут. Слишком много совпадений. Поэтому, срочно по машинам и вдогонку. Достать из-под земли. Ориентировку пока не сбрасываем. Сначала надо уточнить, передал он или нет дипломат покупателю. Если передал, вы знаете, как вытрясти из него информацию. Всё! – подытожил Генерал.
Все встали и чуть ли не бегом направились прочь из кабинета. Выбежав в приемную, Рогов приказал стажерам взять оружие, а сам направился к себе в кабинет, связаться с ребятами из Гомеля.
       
 
       Несмотря на массовый выезд евреев на родину, в Гомеле их почему-то осталось достаточно. В центре Гомеля, в парке, на берегу реки Сож был пятачок, где собирались евреи и обсуждали насущные проблемы. Здесь можно было узнать все. Сколько денег у Рокфеллера, почему развалился Советский Союз и по какой причине выпил вчера Борис на Брайтон Бич. Один из местных старожилов и нужен был Антону. Не застав на пятачке Зяму, он направился к нему домой.

       - Вот и домик, который нам нужен, номер три по улице Социализма.
Потрескавшийся асфальт с ямами и лужами не придавал авторитета социализму, как учению. Антон заметил,
- Какая улица, такой и социализм был. Постой здесь, пойду, проверю, может дома?
Он поднялся по заплеванной лестнице на второй этаж. Увидев номер 22 на обшарпанной двери, и не найдя звонка, постучал. На удивление за дверью сразу проскрипели,
- Хто?
- Вы не подскажете, где найти Зяму?
- Так, помер он.
- А с виду был такой приличный человек. А чего помер?
- Застрелили пистолетом, - доносилось из-за двери.
Антона не отпускало ощущение, что за ним наблюдают, обернувшись вокруг, он не увидел ничего подозрительного. Взглянув на дверь с номером 22, увидел дырку на уровне пояса, где торчал зрачок наблюдавшего. Не удержавшись от соблазна, указательным пальцем тыркнул в дырку. Под оглушающие вопли, он спокойно вытер палец о штаны и засунув руки в карманы насвистывая спустился во двор, где его ожидал Маленький.
- Пойдем Маленький, нас здесь не ждали.
- Куда?
- Мы идем покорять будущее.
- Ты сволочь.
- Почему именно сволочь? Ты что, других нехороших слов не знаешь?
- Ты не дружишь с законом. Ты воруешь деньги.
- Мы с законом дружим, это он с нами не хочет дружить. А насчет денег ты не прав. Деньги это зло, я освобождаю людей от зла. Я готов взять все зло этого мира на себя.
- И искупить все грехи человечества…
- Ну, это уже лишнее, достаточно и денег.
Маленький ни о чем никогда не думал, но пытался задумываться. В результате появлялись мысли.
- Я с собой прихватил сто грамм на случай радости или печали. Выпьешь для успокоения своих мыслей? Непонятно, что на тебя с утра нашло, – говорил Антон, доставая из внутреннего кармана блестящую хромированную фляжку.
Глотнув из фляжки, друзья, вышли со двора, и направились в сторону вокзала.
Тротуар был мокрый, стояли лужи. Антон переступил небольшую лужу, и посторонился, пропуская воркующую парочку, идущую во двор дома.
- Милая, может сходим в ресторан?
- Ой! Потом опять бойкот организму объявлять для сохранения фигуры, - щебетала влюбленная девушка.
Маленький разогнался и перепрыгнув лужу успел ущипнуть девушку за фигуру.
- Прекрати дорогой. Моя нежная чувствительная кожа не привыкла к такому обращению, - продолжала щебетать девушка, еще ближе прижимаясь к любимому, на лице которого появилось недоуменное выражение.
Улица была пустынна. Работающие уже приступили к своим обязанностям, безработные еще не проснулись. Антон шел, не обращая внимания, на Маленького прикидывая, где раздобыть немного денег. Маленький немного отстал и решив нагнать, с разгону попробовал опять перепрыгнуть небольшую лужу. Но не с его счастьем проделывать такие трюки дважды подряд. Разогнавшись, он приземлился прямо по центру лужи. Брызги разлетелись в разные стороны, и от лужи ничего не осталось. Вся грязная вода очутилась на платье вышедшей из подъезда девушки.
– Ой, что это? – глядя в упор, воскликнула девушка с акцентом присущим жителям Прибалтики. Опустив взгляд, она рассматривала испорченное платье. Ее лицо постепенно грустнело.
- Не что, а кто. Ты откуда свалилась? – поправил ее Антон, буквально поедая девушку взглядом. Он помнил о Марине, но естество требовало удовлетворения. У него не было женщины три года. Он не считал секс изменой, а просто физиологическим процессом, как еду или дыхание. Марина это святое, он бы побоялся ей даже предложить секс, хотя и мечтал об этом. А вдруг она о нем плохо подумает? Решит, что ему только ее тело и надо.
- Я не знаю, как это правильно сказать, - замялась Лилия усердно изображая жительницу Прибалтики, как ей сказала Дана.
- Блондинка, понятно. И куда ты собралась? Может, вместе погуляем? – с надеждой
спросил Антон, забыв о Маленьком и денежных проблемах.
- Мне надо найти человека.
- Какого человека? – испугался Антон, что у него уже есть соперник в завоевании этой красавицы.
- Я еще не знаю, - с неуверенностью и дрожью в голосе произнесла красавица.
- Так, чем дальше, тем интересней. Ну, раз не знаешь, - с облегчением произнес он, - то пойдем пока со мной. Прогулка вдвоем это так интимно.
Странная какая-то девушка, но страшно красивая. Я, таких девах еще не встречал. Быть такой красивой подлость с ее стороны. У нее подлая красота, но я одобряю эту красоту, потому что сам подлый.
 - Пойдем немного попрожигаем жизнь, - предложил он.
- Жизнь? Я не могу ее жечь, - придуривалась Лилия создавая образ девушки, который должен соответствовать установке Даны.
- Боже! Как она прелестна. О, Боже! Избавь меня от любви. О! Какие маленькие руки. Как в таких маленьких руках можно что–либо держать? Даже еду не удержишь. А с таким маленьким ртом вообще можно умереть от голода.
- Что вы говорите. Вы так говорите, как будто один. Я вас не понимаю.
- И не поймешь. Кажется, ты не обременена разумом, зато в тебе избыток чувственности. Может все же поразвлекаемся? – с надеждой во взгляде полном вожделения, продолжал уговаривать ее.
- Я, не понимаю.
- Вот заладила. Посмотри как красиво вокруг. Смотри как красиво над головой. Это небо. Очень полезная штука. По нему можно летать, на него можно смотреть, на него можно надеяться.
- Я знаю про небо.
- Теперь я чего–то не понимаю.
- Успокойся, - нежным голосом проворковала девушка, забыв про испорченное платье, поддавшись обаянию Антона.
- Как? Когда ты рядом.
- Потрогай воду. Понюхай цветок и ты успокоишься.
- Таких удивительных и прекрасных девушек как ты, надо отливать в теплой бронзе и ваять в холодном мраморе. Ты уникальна. Идешь неизвестно откуда, в неизвестно куда, говоришь неизвестно о чем.
 - Мне надо исцелиться.
- Без сомнения. Я восхищаюсь тобой, когда смотрю на твою фигуру и нервы, - он никак не мог успокоиться. Его мысли работали в одном направлении.
- Интересно у вас в России. Красиво. Смотри, я поймала солнечный лучик на щеку. Как хорошо было бы прижать его к щеке и дать ему часть своей ласки взамен.
- А что вы здесь делаете?
Маленький смотрел на друга недоуменно, но не вмешивался, боясь наказания за испорченное платье.
- Ой! – воскликнула девушка, глядя на своё платье, - Я пойду, переоденусь. Мгновенно развернувшись, девушка юркнула в подворотню.
- Нет денег, облажаешься, - мудро заметил Маленький.
- Ладно, еще увидимся. Ты видел, какая девушка, - с восторгом сказал Антон, - Я бы ей отдался без сопротивления и крика.

       До железнодорожного вокзала друзья шли молча, что было исключительным случаем в их отношениях. Выйдя на привокзальную площадь, Маленький не выдержал.
- Женись, - серьезным тоном произнес Маленький.
- Сам женись, - огрызнулся Антон, недовольный, что его мечты оборвали так грубо.
- Я думал жениться. У меня даже девушка была. Не с моим везеньем жениться. Я ей подал кофе в постель один раз и то мимо.
Любой брак Маленького, категорически был определен на неудачу.
- А у тебя была девушка? – спросил Маленький.
- А моя была очень умная, что и послужило причиной расставания. Она владела древнеякутским языком и плела макраме. У нее манеры были, словно она окончила институт благородных девиц имени первого съезда РСДРП. Знаешь как по-древнеякутски долой всех? Йолод хесв, она научила. Он не хотел говорить Маленькому о Марине, он боялся насмешек над своим чувством. Ему было стыдно признаться другим, что он любит Марину, а ей готов был говорить о любви круглосуточно.
- Моя была лучше, у нее грудь от Версаче задница от Кардена.
- Ты хотел сказать, что кофта от Версаче, юбка от Кардена.
- Наверное. Куда мы поедем?
- А куда ты хочешь? – спросил Антон, подходя к пригородной кассе.
- Хочу в Грецию. Знаешь как по-гречески красавчик? Педерас.
- Нет в Грецию с моей внешностью нельзя. Не хочу быть красавчиком по-гречески.
- А по-польски красавица – урода.
- Вот дела, - протяжно сказал Вор. Едем лучше в соседний городок. Девушка два билета до Руденска.



Электричка была полупустой, в основном пенсионеры с тележками. Дачный сезон был в разгаре и если бы не бывшие строители коммунизма, ездить в такое время было бы некому. Не успев занять места, народ начинал обсуждать поставки нефти в США с Аравийского полуострова, Сталина и Брежнева, ругать Горбачева и Ельцина, а также задержки с пенсией.
       Народ прекрасно разбирался в политике и мировой ситуации. Это было хобби. В свободное время от работы, пьянства и производства детей, люди рассуждали о мировой и внутренней политике, но на выборы предпочитали не тратить впустую время. Все равно подтасуют результаты и выберут кого надо.
- У советской власти были сочувствующие. Сочувствовали ей болезной. А нынешней власти не сочувствуют даже те, кем она руководит, - поучительно наставлял бабушек и одноногого оппонента седой представительный мужчина.
- А вы что скажете молодой человек? – ища поддержки, обратился пенсионер к Антону.
- Берегитесь экологической обстановки! Она очень серьезная.
- Вот правильно говорит молодой человек, а этот который все выступает по телевизору? К чему призывает? Каждой падонке по падонку. Значит надо и каждой мрази по грязи. Правильно я говорю молодой человек?
- Пожилой идиот, - еле слышно прошептал Антон.
- Вот видите, и молодежь меня поддерживает.
Ему надоел этот треп, и он пересел с Маленьким на свободные от пенсионеров места.
Рядом спал упахавшийся дачник.
Со стороны пенсионеров негромко доносилось,
- Я все равно верю, что земля вертится.
- Я тоже когда то верил.
- Смотри, какая милая девушка, - Маленький строя рожи пытался показать, где сидит приглянувшаяся девушка.
- Не мой типаж, - ответил Антон, посмотрев на девушку, - Ложась в постель я беру обычно с собой удовольствие. Попадаются в основном брюнетки, а здесь непонятно что попалось. Я думаю отказаться от экспериментов. Время еще есть, к ночи найду брюнетку.
- Как ты попал в места не столь отдаленные?
- Неохота вспоминать все изгибы и зигзаги своей жизни. Был как-то интересный случай. Легкая зелень на деревьях, только проснувшаяся после зимы. Красота. Дали мне наводку на один офис богатой фирмы. Второй этаж, по периметру камеры слежения, внизу охрана. В общем, неприступная крепость. Наверняка есть, что охранять. В конце рабочего дня пошел на прием, устраиваться на работу в эту фирму. В отказе я не сомневался, так и вышло. Затаился я на чердаке, а они сволочи взяли и заблокировали все двери, даже на чердак. Электронная блокировка, мать ее эту технику. Никакой отмычкой не откроешь. Сижу на чердаке с котенком, неизвестно, откуда взявшимся, страдаю. Начал обследовать чердак, и тут мне повезло, как в американских фильмах, вентиляция. Снял решетку, закрепился и начал потихоньку спускаться, выбора все равно нет. По закону подлости, веревочка кончилась, и тут мимо меня с диким воем проносится котенок. Словить не могу, за веревку держусь, чтобы за котенком не последовать. Понимаю, что своим воем, котенок всех на ноги поднимет, начнут доставать, а там и меня найдут. Как я уже говорил, весна, зелень, красота, не хочется в четыре стены. Отвязываюсь, и постепенно упираясь руками в стенки, спускаюсь. Дикий рев котенка не дает мне медлить. Стенки скользкие от грязи, конечно, срываюсь и за котенком вслед. Крика и воя не было, но был грохот. Пролетев этаж, ударяюсь в вентиляционную решетку, выбиваю ее, и с котенком вываливаюсь в какую-то комнату. Тишина, думаю повезло, но не тут то было. Оборачиваюсь, смотрю. Мужик в галстуке и без трусов пристроился к девушке. Смотрят на меня круглыми глазами и молчат. Не знаю, как это по-медицински называется, но, по-моему, они не могут разойтись от стресса в разные стороны. Я, естественно, как воспитанный человек, говорю, здравствуйте, котеночка не видели? Они совершенно невоспитанные люди. Глаза таращат и молчат. Потом мужик, начал что-то мычать и тыкать пальцем в угол. Смотрю, котенок есть, веревки нет. Нечем котенка удавить. Не прошло и минуты, охрана врывается и останавливается по стойке смирно. Я сразу сообразил, что мужик большое начальство. Говорю охране, как вы смеете без стука врываться в кабинет, у нас тут групповуха, а вы весь кайф обломали. Ну-ка пройдемте, я с вами разберусь, а вы шеф оденьтесь пока. Тот молчит и мычит. Взял я охранников и повел к выходу. Тут они начали меня просить, чтобы я словечко перед шефом за них замолвил. Что мне оставалось делать, пообещал. Вроде все утряслось, но тут как назло милиция, когда не надо, вовремя. Все бы ничего, да лейтенант зелененький, мой знакомый. Пять раз ко мне подкатывался, а засадить не мог в четыре стены. Здравствуйте, говорит. Вот так из-за котенка я познакомился с Сибирью.
Маленький с открытым ртом слушал, попивая пиво. Одновременно с рассказом закончилось и пиво. Маленький швырнул пустую бутылку в окно электрички, чем вызвал праведное возмущение старушки, сидящей на соседней лавке, через проход.
- Молодой человек, нельзя же так, - с укоризной сказала старушка, - Вон переезд, могли и убить кого-нибудь.
Маленький покраснел, быстро встал и вышел в тамбур.
       Антон с Маленьким вышли на небольшой станции. Немногочисленные пассажиры быстро разбежались, как тараканы, по своим делам. Стоя на растрескавшемся перроне, Антон попытался прочитать название городка. На одноэтажном здании вокзала сохранилась часть букв Ру…енск, что открывало возможности для различных фантазий. Облупленное здание вокзала было выкрашено наполовину, от фундамента до окон. Видно кончилась краска или финансирование, что впрочем, одно и то же. Солнце. Полдень. Тишина, изредка нарушаемая гудками маневрового тепловоза. Обойдя здание вокзала, они остановились на привокзальной пыльной площади. Антон стоял, засунув руки в карманы, и рассматривал типичную панораму для небольших городков. Слева располагался двухэтажное здание, с большими окнами и сохранившимися большими буквами на крыше «Универмаг». Была одна странность, что в таком длинном слове сохранились все буквы в названии. Рядом, на одноэтажном здании дореволюционной постройки, сохранились в названии только две буквы из пяти, П…ч…. Рядом с почтой располагалось двухэтажное здание из белого кирпича с удивительной надписью «Отель». Было жарко, тихо, пыльно. Антон думал с чего начать, чтобы добыть денег. На стекле в одном из окон «Отеля» он увидел фотографию и надпись «Предвыборный штаб». Рядом висел лозунг. На красном полотнище оставшемся от местного райкома было выведено белыми буквами «За голосуем». Видно местный художник грамотностью не страдал.
- Итак, Маленький, нас ждут великие дела. На великие дела нужно много денег. Великие дела без больших денег не делаются. Много монет заработать невозможно. Вывод? Правильно, будем добывать.
 - Почему ты называешь меня все время Маленький? Я скоро забуду свое имя.
- Ничего, посмотришь в паспорте.
Виртуозное изъятие наличности из чужих карманов вошло у Антона в привычку. Но в этом сонном городке, негде было воспользоваться своими привычками. Сделав выбор, он направился в предвыборный штаб. Войдя в обшарпанную дверь, увидел местного активиста, который дремал за столом. Старый письменный поцарапанный стол, красное знамя и плакаты в углу комнаты, составляли весь интерьер предвыборного штаба.
- Здравствуйте товарищ! Классовая ненависть, взращенная на коммунистической идеологии, кипит в наших жилах. Хотим оказать посильное содействие в борьбе с гидрой, - с порога начал Антон. Человек сидевший за столом, вытаращил глаза и то открывал, то закрывал рот. Было впечатление, что его разбудили, и он спросонья не понимал, чего от него хотят. После некоторой паузы, он пришел в себя, и сказал,
- Вообще, мы демократы, а флаг коммунистов. Помещений не хватает, так мы по очереди, - виноватым голосом объяснил местный активист.
- Так вы что? За буржуев? – продолжал наседать Антон, - Мы пришли помочь агитировать несознательных граждан, которые не понимают своего счастья, - заявил он, нависая над сидящим мужичком в линялой выцветшей зеленой рубашке. Бывший цвет рубашки можно было определить по темным пятнам, где находились раньше пуговицы.
- Нет, что вы? Какие у нас буржуи? – активист совсем запутался.
- Значит так! Мы будем вам оказывать посильную помощь в агитации за вашего кандидата, а вы нам заплатите. Сколько вы даете за час?
Активист повеселел, до него дошло, чего хотят эти молодые люди.
- Денег нет, а вот если с плакатиком на рынке соберете сто подписей, получите, - тут из-под стола он достал литровую бутыль мутного самогона, и хитро подмигнул.
- По рукам. Маленький бери плакаты, а я возьму столик.
- Книгу и ручку не забудьте, как же подписи собирать. Рынок за универмагом, метров сто пройдете, там народ всегда есть, а больше вы нигде сейчас электората не найдете, - сообщил активист, гордясь знанием умных слов.
- Что вымерли?
- Нет, уборочная, - пояснил городским недоумкам, с чувством собственного превосходства, активист.
Антон взял из рук Маленького плакаты с портретом кандидата и одел их ему через голову. Сделал шаг назад, посмотрел на него, и заметил, - Похоже на бронежилет. Годится, пошли.
       Рынок был приличных размеров для маленького райцентра. Несмотря на середину буднего рабочего дня, народу было не мало. Рынок был местом, где сталкивалась коммерческая жадность и потребительский успех. Высокие деревья, росшие по периметру рынка, давали тень. Кусты немного спасали от пыли, летящей с дороги, поднимаемой редкими машинами.
 Антон с Маленьким разместились недалеко от общественного туалета, из которого несло вполне предсказуемыми запахами. Маленький стоял, с обеих сторон обвешанный плакатами с портретом кандидата, и рассматривал прохожих. Рядом расположилась дряхленькая бабулька, разложив на покрывале запчасти к автомобилям.
- Чем торгуем Бабушка? – весело с задором спросил Антон.
- Да чего надо сынок, то и будет. Вот для Мазды шесть два шесть клапана, задняя тяга для Мондео 1996года. Да ты скажи чего надо, то и доставим, - показывала, высохшей, скрученной рукой, бабулька на запчасти.
- Да нет, не надо. Все понятно. Внучек слышь тырит, а я продаю, - продекламировал Антон в вольной интерпретации, русского поэта.
- А почему люди не хотят подписываться за кандидата? – перебил Маленький.
- Видно они слишком хорошо его знают, - ответил Антон, высматривая потенциальных жертв его привычек.
- А у тебя есть мечта?
- Маленький, ты иногда заставляешь меня задумываться. Он продолжал шарить взглядом по прохожим, одновременно разговаривая с Маленьким.
-Моя розовая мечта попасть в Думу. На этот Клондайк. Понимаешь, в автобусах, на рынках в основном бедные люди, много денег с собой не носят. Да и конкуренция там высокая, все участки поделены, милиция зверствует. А в Думе милиция тебя будет охранять, ты вне подозрений, потому, что народ воров не выбирает, а только честных изымателей денег. Конкуренции никакой, толстые лопатники, которых не встретишь в метро. Мечта, да и только.
Он пытался заранее подготовить Маленького к свому будущему депутатству, чтобы избежать лишних вопросов.
       Антон увидел толстого мужика, у которого торчал из заднего кармана бумажник.
- Граждане поставьте подписи за кандидата, неужели вам безразлична судьба вашего соотечественника. Сделайте человеку приятное. Помогите осуществить голубую мечту детства. Мужчина, всего подпись, и счастье делать добро, будет вам знакомо. Мужик улыбнулся, подошел и, наклонившись, стал ставить подпись.
- Вот здесь, спасибо, - Антон стоял, справа от мужика и, прислонившись к нему, показывал, где ставить подпись.
       Расположились около общественного туалета, Антон после того подписи в поддержку кандидата, бежал в сортир выбрасывать портмоне или кошелек, изымая предварительно деньги. Мимо очень медленно никуда не спеша, шла старенькая бабушка, опираясь на деревянный посох. Она остановилась около Маленького и, прищурив глаза, стала рассматривать фотографию кандидата. Друзья уже собирались сворачиваться. Оставаться на месте становилось слишком опасным. Уже достаточно много прохожих должны скоро почувствовать легкость в карманах. Антон старался собирать подписи за кандидата у уходящих с рынка, но никакой гарантии, что они не вернутся.
- Бабушка, ставьте подпись, мы уже заканчиваем, - по инерции сказал Антон поглядывая по сторонам.
- Детка, чего за него подпись ставить, пенсию не платят третий месяц, есть нечего, не доживу я до выборов.
Он посмотрел на бабушку, и что-то в нем дрогнуло.Не задумываясь, подошел и обнял старушку.
- Держись мать, еще повоюем.
Старушка посмотрела на него слезящимися старческими глазами и пошла своей дорогой, медленно, постоянно опираясь на посох.
 
       - Вот он, товарищ милиционер, это он вытащил у меня деньги. Когда я к нему подходил, у меня был бумажник, потом сел в машину и приехал домой. Бумажника нет. В машине нет, только он мог украсть, - орал толстый мужик.
- Лейтенант Огрызков, - представился страж порядка, контролирующий, чтобы у коммерсантов не заводились лишние деньги и по совместительству, отрабатывал жалованье в милиции.
Антон не дожидаясь, с улыбкой на лице вывернул карманы. Маленький, посмотрев на друга, сделал тоже самое.
- Вот видите гражданин, ни денег, ни бумажника у них нет. Все! Разойдитесь, нечего глазеть, ошибся гражданин.
Антон стоял и улыбался. Ему было наплевать на толстые потные морды, слоняющиеся по рынку в рабочее время, когда крестьяне горбатятся на полях.
- Пойдем, Маленький. Нас здесь не любят.
- Ты хороший.
- Жаль об этом в паспорте не пишут. С чего тебе такие странные мысли в голову лезут?
- Ты бабушке денег дал.
- А может, взял? Смотри ты мудрый какой, - сказал Антон, прикидывая, где добыть денег, - Пойдем, я знаю, что надо делать. Нас ждут великие дела.
 Ему пришла очередная идея, как добыть много денег. В детстве он мечтал обойти весь земной шар, но когда он увидел глобус и узнал, что такое масштаб, ему расхотелось. Тем не менее, ему пришлось поколесить по родным просторам. Он положил руку на плечо Маленького, и они пошли к Универмагу. Добывать деньги он решил на месте, не колеся по глобусу.

       Полковник Рогов, вместе со стажерами сидел в машине изнывая от жары и ждал, когда наконец откроют шлагбаум. Группа опаздывала буквально на час - другой, постоянно слыша, да, был, но уехал. Судя по всему, они сейчас прибудут раньше, чем Зверев на станцию Руденск. Рогов, обмахивался папкой с документами. Несмотря на открытые окна автомобиля, духота была страшная. Послышался свист электрички, и вагоны загрохотали, гремя на стыках рельс. Рогов высунулся в окно и увидел летящий предмет. Это было последнее, что он запомнил, прежде чем потерять сознание. Пивная бутылка проломила полковнику секретной службы череп. Маленькому повезло, отпечатки пальцев с разбитой бутылки из-под пива снимать было некому.

 
       - Маленький, есть хочешь? Впрочем, можешь не отвечать, ты всегда хочешь есть. Слушай меня внимательно, зайдешь в магазин и возьмешь четвертушку хлеба. Никуда не уходи, сразу начинай есть хлеб.
- Если не заплачу, меня в милицию сдадут и побьют, - пытался возразить Маленький.
- Во-первых, у тебя нечем платить, заплачу я. Во-вторых, если ты возьмешь хлеб и не расплатишься, тебе еще и колбасы дадут. А вот за водку и сигареты, точно милиция и мордобой.
 Перед тем как давать указания Маленькому, Антон зашел в местный сельский универмаг, где продавалось все. От валенок и гвоздей, до мотоциклов. Время было, когда селяне убирали хлеб, и в магазине, кроме продавцов никого не было. Продавцы в основном дородные тети. Женщины средних лет в полном объеме тела.

       Маленький зашел в универмаг и подошел к хлебобулочному отделу и взял четвертинку хлеба. Все продавцы смотрели на него. Он откусил кусочек и присел на подоконник, ожидая наказания.
- Ой! Девочки, смотрите, голодный какой. Манька дай колбасы, - старший продавец, взяв кусок колбасы, поспешила к Маленькому. За ней устремились остальные.
- Смотри ты, болезный, изголодал весь. Ты как здесь оказался?
- Уволили,- шамкая набитым ртом, ответил Маленький.
- Не отчаивайся, у нас работа найдется, - успокаивала Манька, сразу определив, что не местный. Местных она почти всех знала на пятьдесят километров в округе.
- Я не отчаиваюсь, настрадался от этой жизни.
Маленький был как компьютер, он мог рассчитать траекторию полета космического корабля и рассказать устройство синхрофазотрона, но в обычных житейских вопросах был абсолютный профан. Особенно это проявилось после взрыва в лаборатории.
Детский наивный взгляд Маленького не позволял принимать его всерьез. Он как домашний котенок, его хотелось обнять и погладить.
- Манька! Я кому сказала? Колбасы еще, быстро.

       В это время Антон зайдя с черного хода, быстро направился к вывешенным костюмам и разложенным рубашкам. Быстро сняв два костюма, и взяв рубашки, он чуть не бегом вернулся обратно, прихватив по дороге упаковку с галстуками. Выйдя на крыльцо, еще раз осмотрелся и пошел к вокзалу в кусты, растущие вдоль железнодорожного полотна. Вокруг было столько мусора и экскрементов, что мысль о переодевании в этом месте отпала сразу. Оглядевшись, он приметил домик, рядом с железной дорогой. В таких домах, расположенных чуть не на рельсах, жили рабочие железной дороги. Перелезая забор, зацепился штанами за сломанную штакетину. Треск раздался на всю округу, ну кто мог подумать, что случится такой конфуз при преодолении в сущности пустякового препятствия.
С досады Антон решил переодеться прямо у забора. Только разделся, как из домика на крыльцо вышла дородная симпатяшка, исконно русских кровей средней полосы России. В расстегнутом халате на голое тело, она с размаху выплеснула воду из тазика. Увидев постороннего мужчину в своем дворе, она с криком,
 – Ой! - выронила таз и закрыла ладонями глаза. Буквально секунду постояв, она, не отрывая рук от лица, бросилась в дом. Антон, взяв новую одежду, зашел в дом. Женщина застыла словно статуя. Она стояла посередине комнаты по-прежнему не отрывая рук от лица. Ее щеки горели румянцем, словно утренняя заря. Бросив одежду под ноги, подошел к ней и обнял, она задрожала всем телом, быстро обернулась и не открывая глаз, крепко обняла его, впившись в губы долгим страстным поцелуем.
Даша жила уже третий год без мужа, который погиб на железной дороге в результате несчастного случая, как было написано в свидетельстве о смерти - по своей вине. На самом деле он отравился этиловым спиртом, который постоянно распивал в своей бригаде, но на сей раз доза была слишком велика. Начальство постаралось замять эту историю. Строгая мать, которая проживала с ней, сегодня ушла на целый день получать пенсию. Почта в такие дни становилась клубом пенсионеров. Они надевали все лучшее, оставшееся с Советских времен, и собирались на посиделки. Этот день для Даши был всегда поистине выходным. Можно было отдохнуть от сварливых упреков старой матери, которой угодить никто и никогда не мог.

Даша часто думала о «принце», даже не на белом коне, даже не о принце, а просто о нормальном мужике. Лежа ночью в кровати, она мечтала, как выйдет однажды на крыльцо, а там мужчина, высокий, статный, красивый, подтянутый, со спортивной фигурой. Он возьмет ее на руки, отнесет в дом, а дальше… Иногда она сама пугалась того, что было дальше. И вот как в сказке или во сне. Все нереально. Даша не понимала, что с ней происходит.
       
 Антон поднял на руки Дашу и отнес ее на диван с деревянными подлокотниками и полочкой над спинкой, предназначенной для слоников и различных других фигурок по довоенной моде. Обстановка в доме говорила о бедной жизни одиноких женщин. Этажерка и черно-белый телевизор, накрытый кружевной салфеткой составляли всё богатство комнаты. Диван уже давно не знал такого издевательства над собой. Даша от одного мужского прикосновения загорелась, вся накопленная годами неутоленная жажда выплеснулась наружу. Она, отбросив всякий стыд, отдалась во власть своих желаний. Все происходило в тишине, только иногда кряхтел диван. Они не знали друг друга, ни по имени, ни по отчеству, между ними возникло единение мужчины и женщины, без морали и рамок приличия, выдуманных ханжами и людьми не способными полностью отдаваться своим естественным желаниям. То, что произошло между ними, могло произойти в любое время, будь то каменный век или средние века, но для этого должны были встретиться два человека, которым не нужны слова, которые смогли бы почувствовать желания друг друга. Бывает в жизни, встретишь человека, посмотришь на него и кажется, что знал его всю жизнь. Иногда провидение дает такой шанс людям. Эта встреча была не случайна, она была задумана свыше.
Они лежали счастливые и довольные. Даша по-прежнему чего-то стеснялась, натянув на себя плед, отвернувшись к стене, делала вид, что заснула. Она боялась повернуться и увидеть глаза этого мужчины. Её щеки горели от стыда, счастье переполняло Дашу, она была готова разреветься то ли от счастья, то ли от стыда. Счастье волнами захлестывало, не давая думать и дышать свободно. Она стала рабом счастья, абсолютно не свободной. Мысли ее путались, и вдруг в груди защемило. Вдруг она поняла, что эти чудные мгновения никогда не повторятся, и была готова разрыдаться от горя.
Антон, встал, оделся и пошел к двери. На комоде он заметил кошелек и быстрым ловким движением спрятал его в карман, выйдя на крыльцо, он достал сигарету и закурил, сделав затяжку, он бросил сигарету и вошел в дом. Положив кошелек на комод, увидел Дашу, укутавшуюся с головой в плед. Плед вздрагивал, Даша беззвучно рыдала.
 Выйдя из дома, пошел искать Маленького. На душе остался неприятный осадок, вроде все было хорошо, но что-то не так.
       
 Дана стояла у стойки администратора гостиницы и думала об Антоне. Мысли не позволяли ей устроить очередной скандал и хорошую выволочку работникам гостиницы, ей было не до этого. С визгом, вся забрызганная грязью, ворвалась в холл гостиницы Лилия.
- Ты не представляешь…
- Погоди!
У Даны зазвонил мобильник.
- Рогов ранен. Объект направляется в райцентр, - доложил стажер Вова, и отключился.
Дана с силой запустила мобильник в стенку за администратором. От неожиданности администратор выдала неприличный звук и спряталась под стойку.
- Пошли.

       Маленький сидел на подоконнике и с удовольствием ел краковскую колбасу. Манька неслась мимо расставленных в торговом зале велосипедов и мотоциклов. По центру зала возвышалось чучело медведя, рядом с отделом рыболова и охотника. Зацепившись полой халата за педаль велосипеда, она упала со страшным грохотом на пол. Батон Докторской колбасы покатился в сторону собравшихся кормить Маленького. Медведь, сбитый падающим мотоциклом, аккурат приземлился на стеллаж с крючками, лесками и прочей техникой, необходимой для добычи разной дикоживущей живности. Грохот стоял по торговому залу знатный. Продавцы, забыв про Маленького, носились по залу, создавая панику и пугая сами себя. Падали стеллажи с товаром, который не был востребован годами, выпуская горы пыли на свободу. Маленький сначала испугался, но потом, оценив трезвым мужским умом, что ему ничего не угрожает, прихватил пару ботинок и батон колбасы, который привел к катаклизму местного масштаба, выскочил через разбитое окно и побежал в сторону вокзала.
 

       Антон, выйдя на привокзальную площадь, увидел бегущего Маленького с ботинками, которые болтались на его плече и батоном колбасы подмышкой. Он спрятался за дерево и наблюдал за разгромленным магазином и Маленьким.
- Стой!!! – резко сказал Антон.
Маленький резко затормозил и поднял руки вверх.
- Ты кому сдаешься? Ты зачем разгромил торговую точку?
- Я не громил, оно само, это все Манька.
- Ладно, замнем для ясности, по-моему, нас здесь не любят и чем скорее мы отсюда уедем, тем лучше будет этому городку. Но сначала я зайду на почту, надо узнать телефон одной конторы. Ты посиди здесь, только ничего не громи и ни с кем не разговаривай. Сделай так, чтобы я не беспокоился.
Антон пошел к почте. Старое облупленное здание, такая же входная дверь, под дверью яма, вытертая обувью посетителей. Зайдя на почту, увидел старый стол, на котором расположилась чернильница и перьевая ручка.
- Интересно, где они берут перья для таких ручек, хотя утюги с углями выпускали в СССР до шестидесятых годов, и на Кавказе, в частности в Грузии, ими пользуются и до наших дней, - так размышляя, он подошел к одному из окошек. За стеклом сразу прекратился разговор между двумя молоденькими почтовыми работницами.
Сначала Антон хотел пошутить над пожелтевшей газетой «Правда», которая висела со времен Советского Союза под стеклом на стене, но передумал. Газета была старше девушек, и они могли не понять шутку.
- Девушки, дайте пожалуйста телефонный справочник.
- Вам какой?
Пришло время удивляться Антону, он считал, что кроме местного справочника телефонной сети других здесь быть не может.
- Дайте Калининградско - Читинского автономного округа.
Девушка быстро вскочив со стула подбежала к полке, где стояли три брошюры, посмотрев названия, она сказала,
- Вы знаете, у нас такого нет, есть местной телефонной сети и справочник международных кодов. Вам какой?
Антон успокоился. Все же прогресс, каким бы быстрым не был, не успел сюда добраться. Взяв телефонный справочник местной телефонной сети, он запомнил телефоны администрации соседнего городка, где собирался добыть денег.
- Спасибо, но этот справочник не подходит, пойду в библиотеку.
- А там разве есть?
- Вы когда последний раз были в библиотеке? – спросил с легкой иронией Антон.
Девушки захихикали и смущенно опустили глаза.
Выйдя с почты, он направился к Маленькому, прикидывая, где взять транспорт. Для его дела необходим был автомобиль, желательно приличный, лучше представительского класса, но он понимал что рассчитывать на такую удачу не стоит. Но как говорится на ловца и зверь бежит.
Антон за углом гостиницы, во дворе, увидел толстого негра. Помахав рукой Маленькому, он направился к довольно старому, но неплохо выглядевшему автомобилю марки «Хаммер». Было удивительно увидеть здесь, американский джип, такой модели. Но это был не паркетный джип, а действительно предназначенный для бездорожья. Подойдя поближе и рассмотрев негра, Антон подумал о неудачной, непродуманной иммиграционной политике власти или о распущенности нравов в Российской глубинке. Так и не решив, по чьей вине здесь оказался негр, он отбросил ненужные мысли.
 
Самая заметная деталь на негре - обувь. Весь его неряшливый вид только подчеркивал чистоту обуви. Он чистил обувь постоянно перед тем, как зайти в помещение. Боялся зайти в грязной обуви. Заругают. Даже перед тем как войти к себе в дом, из-за страха или по привычке, чистил обувь. Его визитной карточкой была расстегнутая ширинка и чистая обувь. Обо всем все знал и все умел, но ничего не делал, только давал советы как надо делать. Не было человека в мире, которого он бы не смог поправить.
- Привет ребята! Куда спешим? Вы даже спешить правильно не умеете, - с широкой улыбкой на лице, словно встретил старых знакомых, сказал толстый негр, стоя около автомобиля у дверцы водителя.
- Да не спешим мы никуда. Походка у нас просто быстрая, - ответил Антон, приближаясь к негру и в упор рассматривая человеческий экземпляр африканского происхождения.
- Раз не спешите пойдем со мной, помочь человеку надо. Выпивка с меня, - черный человек вел себя панибратски, что настораживало.
- Вы не смотрите так на меня, я не негр. Я белый в третьем поколении. Мы сейчас возьмем у соседа одну вещь и все.
Судя по всему он был, немного выпивши с утра, или это со вчерашнего осталось, но судя по поведению выпито вчера было не мало.
- А сосед об этом знает? - Задал вопрос Маленький, размышляя о создавшейся ситуации.
- Деньги мы потом отдадим, - продолжал гнуть свое негр.
- Зачем отдавать деньги, если можно просто взять, - Антон понял, что хотел негр, и в нем сразу проснулись инстинкты воришки.
- Незнакомец, я не знаю кто ты такой, но так нельзя. Хотя бы в мыслях нужно быть честным, - с укоризной посмотрел на него негр.
- Если только в мыслях, я согласен, - улыбнулся Антон.
- По-моему, мы опять влипли. Из огня да в полымя, - сказал Маленький, осматривая улицу. Дорога была пустынна, не было ни машин, ни людей.
- Не бойся Маленький, здесь уже ты мне не мешай, хотя я знаю, что ты крутой парень, но твои советы и помощь только помешают нам, - это была его стихия, он уже весь был в деле и просчитывал варианты получения денег от предложения случайного встреченного африканского человека.
- Пошли негр, в третьем поколении, - сказал Антон, взяв под руку негра, и направился к стоящему недалеко дому с гаражом.
- Я не негр, а белый в четвертом поколении. Вон видишь тот сарайчик, нам туда, только тихо,- негр указал рукой в направлении дома, к которому они шли.
- Шутки в нашей ситуации не уместны, - с умным видом заметил Маленький.
- Маленький, если мы не будем шутить, в нашем деле, нам ничего не светит. Кто это там за сараем смеется? – насторожился Антон, он не любил когда присутствуют свидетели его работы.
- Облегчился, вот и рад, смеется. Это мой напарник. Смотрит, чтобы все было тихо, - с улыбкой глядя на Антона, признав в нем родственную душу и главного в их компании, сказал негр.
- Ты можешь объяснить, зачем мы идем в этот сарай? – Маленький не знал, как прекратить эту дурацкую затею своего друга, он чувствовал, что они поступают неправильно, но не знал почему.
 - Я скажу вам сейчас фабулу…
- Подожди, ты знаешь значение слова «фабула»? – пришло время удивляться и Антону.
- Нет. Но, больно слово красивое и умное. Нравится оно мне, - раскрыв свой щербатый рот, засмеялся негр.
- Проще изъясняйся. Что нам надо в сарае? – встрял в разговор Маленький.
- Плохое образование еще ничего, но меня добила провинциальность. Я ведь не местный, - негр видно любил поговорить, чувствовалась нехватка в общении, вероятно, никто его слушать не хотел, поговорить было не с кем, а сейчас появились слушатели.
- Ты знаешь, что такое хук с левой. Я мастерски владею этим ударом, - Антон решил прекратить бесполезную болтовню, сверх общительного негра.
- Понял, отвечаю. Я работаю под заказ. Красивые машины под заказ. Беру машины бесплатно, отдаю за деньги, по-моему, неплохой бизнес. Ни один салон по продаже автомобилей по ценам со мной конкурировать не может, - размахивая руками, с улыбкой на лице объяснял негр.
- Мы тебе зачем? – спросил Маленький.
- Вопрос по делу. Я даю вам десять процентов от стоимости автомобиля. От моей стоимости, по которой я продаю.
- Давай свой хук с левой руки.
- Понял, отвечаю. Машина стоит на улице. Колеса заблокированы. Подкатываем тележку, поддомкрачиваем, и оттягиваем тележку метров на сто, а там мой тягач фирменный, желтенький, специально созданный для транспортировки поломанных автомобилей. Вдвоем с напарником нам этот «Хаммер» не оттянуть до моего грузовичка. Вам повезло, на пустом месте за пять минут работы десять процентов. Это просто великолепно. Никто другой, кроме меня вам столько бы не дал. Я самый щедрый на миллион километров вокруг.
- Рассчитаешься после продажи автомобиля?
- Конечно, откуда у меня с утра деньги.
- Понятно. А что это с твоим напарником?
- Люди все глотают, чего только мы не глотаем, когда хотим есть. А он еще влюбился.
Что хочет влюбленный человек? Правильно, жрать. Вот и жрет что попало. С солью практически нет несъедобных вещей, - продолжал разглагольствовать негр. С первого раза от него трудно было добиться толкового ответа.
- Хук с левой руки слишком мягко, врежу ему с правой, - терпение Антона было на исходе, он начал злиться.
- Понял, отвечаю. Он жрет все подряд, а потом гадит везде, где можно и нельзя. Я его называю обосранец, только вы так не говорите, он обижается.
- Слушай белый в десятом поколении, сколько ты хочешь за свой тарантас? – Антон обернулся к негру и подошел к нему вплотную, уставившись глаза в глаза.
- Парень, ты что? Он мне достался по наследству от любимого дедушки моей племянницы. Это раритет. Мне за него предлагали две тысячи долларов, но я не согласился. Память о любимом дедушке моей племянницы мне дороже, - лепетал негр, немного испугавшись грозного вида Антона.
- Значит так, мы садимся на твой тарантас и едем за тремя тысячами долларов. Здесь недалеко.
- С вами, да за такие деньги, хоть в Нью-Йорк, хоть на край света. Вперед гвардейцы! – негр резко развернулся и посеменил короткими ножками в сторону своего автомобиля.
Загрузившись в машину, Негр долго ерзал на сидении, устаивая поудобнее свою толстую задницу. Долго дергал разные ручки и кнопки, пока не завел автомобиль.
- Куда едем, друзья?
Антон назвал соседний городок, и машина на удивление плавно тронулась, по старинной, выложенной в незапамятные времена брусчатке.


- Товарищ Генерал, тут, это, мы полковника Рогова в больницу отвезли. Ему пивная бутылка из вагона выскочила в голову и пробила, - заикаясь, докладывал стажер по телефону.
- Объект ехал в вагоне?
- Так точно!
- Продолжайте преследование Зверева. Ничего сами не предпринимайте, только слежка. Ждите, я сам приеду, - распорядился Генерал Абрамов.
Генерал положил трубку и задумался.
- Не так прост этот Зверев. Просчитать наши действия, догадаться, что в машине будут наши люди и точно вывести из строя руководителя операции может только большой профессионал. Одни вопросы. Ладно, согласую с начальством и на месте разберусь, - медленно вполголоса шептал сам себе под нос Генерал.

       - Смотрите, это степь. Совершенно бесполезное с моей точки зрения природное создание. Одни зайцы бегают. Заяц тоже бесполезное животное, у него нет штанов и следовательно больших карманов. Сами подумайте, зачем мне заяц без штанов и карманов, в которых все порядочные люди носят портмоне. Бегал бы он с сумкой, как кенгуру и то больше пользы было бы. Не доработала природа.
Подъехав к ферме, со свежим запахом навоза, Антон приказал остановиться.
       

       Ферма представляла собой три длинных коровника огороженных подобием забора. Тишина не нарушалась даже мычанием коров, которые в это время занимались заготовкой молока на степных просторах России.
Все двери были распахнуты настежь. Из коровника неслись вполне предсказуемые запахи. Антон зашел в пристройку к коровнику, где находилась ленинская комната или красный уголок, что одно и тоже, оставшаяся с советских времен. По мнению строителей коммунизма и коровников, такие комнаты были необходимы для повышения надоев с крупного рогатого скота. Рядом находилась раздевалка, которой никто и никогда не пользовался и кабинет заведующего фермой. В кабинете находился стол, табуретка и пыльное переходящее красное знамя с выцветшей надписью. На столе стоял телефон, который и был нужен. Набрав номер председателя местной мэрии Антон ждал соединения.
- Добрый день, Василий Степанович! Это из края, отдел экономического развития. Мы направили к вам, представителя из Москвы, по поводу газификации. Кстати, где вы пропадали, я уже третий день не могу до вас дозвониться, придется руководство поставить в известность.
- Я на…
Василий Степанович, не успел ответить, Антон положил трубку. От волнения он стоя с трубкой в руке, выслушивал упреки неизвестного краевого начальника. Положив трубку, он вытер рукой пот со лба. Три дня вместе с кумом они были на рыбалке. Его волновал вопрос, доложат или нет руководству, и почему Мария не предупредила его, что звонили с края?
- Мария, - гаркнул Василий Степанович во всю свою начальственную глотку.
Из бухгалтерии послышался голос Марии, -
- Счас иду.
Двери из-за жары были открыты настежь. Во всей конторе был только Василий Степанович, Мария и бухгалтер, остальные отсутствовали по уважительным причинам и занимались своими делами. Обычный ответ на отсутствие того или иного работника – на объекте или на районе.
Мария зашла в кабинет председателя и прислонилась к дверному косяку, продолжая есть яблоко.
- Мне звонили с края?
- Ага.
- Что ага??? Кто звонил? Что ты сказала? Уволю!!!
- Ну и пожалуйста, за такую зарплату горбатиться я не нанималась. Да и ту выплачиваете с задержками, - Мария собралась было развернуться, и уйти.
- Постой! Я тебе уйду! Короче, к нам едут из Москвы, наконец-то газ проведут. Уже десять лет в плане, заждались мы. Надо будет встретить и организовать все по высшему разряду. Давай к Антоновичу, и не забудь объявление повесить.
- А когда-то будут?
- Боюсь что сегодня. Ты давай, не стой, пошевеливайся.

       Машина с Маленьким и Антоном остановилась напротив центрального входа в здание администрации. Негра по дороге пристроили в одной деревушке на побывку. Сельчане могли знать такую приметную личность. Присутствие веселого негра могло сорвать всю операцию по добыче денег, относительно безболезненным способом. Костюм Антона слегка запылился, на черные туфли модели сезона дождей в Африке, лег легкий налет и они утратили свой первоначальный блеск. Тем не менее, он выглядел солидно и импозантно. Маленький вылез из-за руля. Они поменялись местами перед въездом в поселок. Маленький не умел водить машину, и его одежду можно было выжимать. От напряжения он весь вспотел. Те триста метров, что он был за рулем, не прошли для его нервной системы бесследно.
Председатель из открытого окна увидел выходящих из машины представителей Москвы, схватился за голову, перевернув два стула и урну для бумаги, сломя голову побежал встречать, потеряв всякую солидность, которую старался держать при общении с селянами и начальством. Прядь волос, которой он пытался прикрывать лысину, развевалась на ветру, как флаг на мачте корабля. В принципе, больше развеваться было нечему. Из-за уха росла единственная прядь волос на абсолютно лысой голове. Он подбежал к Антону и протянул две руки для приветствия. Антон сделал серьезное, важное лицо. Насупив брови, начал стряхивать пылинки с лацканов пиджака, игнорируя протянутые руки главы администрации, или как его по-прежнему называли сельчане – председателя.
- Очень ждали, очень рады, - суетился председатель не зная, куда деть руки. Наконец одну засунул в карман, другой указал на дверь в администрацию.
- Пройдемте, очень рады, очень ждали.
От угодливости председатель даже стал меньше ростом, спина его постоянно пыталась нагнуться. Так в полусогнутом состоянии, председатель семенил ножками за важно вышагивающим «московским начальством».
       - Вы думаете, мы здесь отстали от цивилизации и ничего не понимаем? Ошибаетесь. Пойдем, - председатель провел Антона в свой кабинет. В углу кабинета на тумбочке стоял компьютер, накрытый кружевными салфетками домашней выработки.
- Вот, компьютер.
- Работает? – спросил Антон из вежливости, рассматривая картину во всю стену, где был изображен Ленин на Красной площади.
- Да, все времени нет, то одно, то другое. Сами понимаете, а доверить не могу. Вещь ценная.
Антона смущала картина, висящая на стене, он никак не мог понять, в чем несоответствие. Красная площадь, Ленин, вроде все правильно. Кремлевская стена, Храм Василия Блаженного, мавзолей. Мавзолей и Ленин?
- Скажите, давно висит картина?
- Давно. Я здесь уже тридцать лет работаю, еще до меня местный художник рисовал. Висит прямо напротив моего стола, надоело смотреть, хотел заменить, так под ней обои не поклеены, надо ремонт делать, да все денег не хватает. А что не так? Надо - исправим.
Антон прошел за стол председателя и развалился в его кресле.
- Присаживайтесь, - разрешил он, - нам предстоит обсудить важные проблемы. Мы намерены провести газопровод в кратчайшие сроки. Сами понимаете, кто приказал. Не сделаем, нам с вами мало не покажется. План такой. Вот список тарифов на подключение. Тут указано пенсионерам и инвалидам рассрочка, деньги будут потом уплачивать, состоятельные граждане должны внести тридцать процентов предоплаты, остальные по факту подключения. Увидят газ – заплатят.
- А скажите, у меня мать пенсионерка, мне как?
Председатель сидел на краешке стула и пытался выпрямить спину, но при виде Антона, она почему-то опять приходила в полусогнутое состояние.
- Вместе проживаете?
Председатель замялся.
- В инструкции не указано, сколько линий можно провести одному пенсионеру, но это большой секрет, вы же сами понимаете, сколько желающих не платить. Вам, как государственному человеку не смыкающему глаз над решением государственных проблем, я пойду на уступку. Но чтобы ни-ни, - и погрозил пальцем.
- Что вы, что вы, я уж сумею отблагодарить.
- А вот этого не надо. Вы же знаете, как Президент к этому относится. И не такие головы летят. Составьте список желающих и соберите деньги.
Председатель поднялся, и пятясь выскочил из кабинета. Слух о газопроводе разнесся среди населения мгновенно. Все бросили работу и собирались в кучки, горячо обсуждая произошедшее. Население разделилось на две примерно равные части. На сторонников – «Опять обманут» и неиссякаемых оптимистов – « На сей раз, уж точно не обманут, сколько можно».
 Антон спустился к Маленькому, который ожидал его в машине.
- Маленький, вот схема, пока будет заседание, закопай два газовых баллона, что в багажнике и подсоедини к этой трубе, - показывал Вор на карте место работы. Справишься?
- Опять обижаешь, у меня ведь техническое образование.
- Вот и хорошо.
В городке разговоры о природном газе шли давно, еще со времен строительства коммунизма. Раз в пять лет, приезжали газовики и прокладывали трубы, забыв закопать ямы, которые они разрывали. Ямы постепенно засыпались мусором, и все приходило в надлежащий вид, как они опять приезжали, что-нибудь копали, устанавливали и опять уезжали. У многих газовые плиты стояли не один год, чтобы не сказать десятилетия. Практически все коммуникации были подведены, но всегда чего-то не хватало, поэтому тема газа была привычна для народа. Привычно было и то, что собирают деньги на проводку газа, правда, при советах деньги никто не собирал. Собирание денег началось при построении капитализма и рыночных отношений.

       Около машины начал собираться народ. Стояли поодаль и судачили, боясь лезть к высокому начальству из Москвы. Антон решил сходить в сельмаг и купить сигарет. Толпа сельчан в отдалении двигалась за ним, еще не решаясь приступить к активным действиям в виде просьб и жалоб.

       Дарья толкала в бок своего мужа, громким шепотом отчитывая,
- Как водку жрать и морды бить так ты смелый, а тут попросить стесняешься. Смотри, без газа останемся. В прошлый раз, гад несчастный, деньги пропил, трубу не провели и сейчас останемся с носом. Иди, ирод проклятый. Вот уж Бог наградил радостью.
- Значит грешила, вот и наградил.
- Погоди, придем домой я тебе нагрешу по полной программе.
Семен, вытерев нос рукавом, оглянулся на Дарью, которая раза в три была больше его, и нехотя пошел к Антону. За ним потянулись и остальные селяне. Стоило Семену, спросить, а проведут ли к их дому трубу?
 Как все загалдели, и разобрать кому чего надо, было невозможно.
- Граждане!!! – зычным голосом, подняв обе руки вверх, пытался унять сельчан Антон.
Но процесс пошел. Видя бесполезность своих усилий, он решил не обращать внимания на толпу, продолжая идти к магазину.

       Сельчане толпой двигались за ним, постоянно дергая его за
различные части одежды, желая обратить на себя внимание высокого гостя и боясь, что их обойдут блага цивилизации. Привыкшие к обману со стороны властей, они не особенно и верили, что им дадут газ, но так хотелось верить. Авось и вправду, что-то будет, тогда надо быть первым, на всякий случай. Подойдя к зданию администрации Антон увидел бегущего навстречу председателя.

- Пойдемте, народ собрался. А вы бегом в актовый зал. Кто опоздает, тому газа не будет, - прикрикнул Василий Степанович, грозным голосом со строгим выражением лица.
Народ засуетился и толкаясь начал штурмовать дверь в администрацию.
Василий Степанович, сменив грозный вид на угодливую улыбочку, взял Антона под локоть и повел через служебный вход. Пройдя в актовый зал с деревянными стульями, Василий Степанович усадил «московского начальника» в президиум, а сам зашел за трибуну, где лежал доклад. Доклад был написан самим Василием Степановичем во времена, когда он заступил на должность председателя местного колхоза. С тех пор доклад редактировался дважды. Когда начался августовский путч и сразу по его завершении. После этого менялись только фамилии начальников. Сельчане по идее должны знать доклад наизусть, но никто никогда не слушал, о чем говорит председатель, доклад всегда выглядел свежим. Начальство менялось со второй космической скоростью. Снимали начальников за развал сельского хозяйства, за слабую борьбу с коррупцией, и за все, что говорилось с трибун Кремля. Дважды из начальства никто не мог слышать этот доклад.
 Председатель после двадцатиминутного ура - доклада завершал свое выступление под громкие зевки собравшихся сельчан. В конце доклада он всегда откладывал бумаги в сторону и завершал речь своими словами. В зависимости от количества принятого на грудь спиртного, своих слов хватало когда на пять минут, а когда и на час.

       - У нас в регионе в связи с летом и наплывом отдыхающих намечена очередная компания по борьбе с венерическими заболеваниями. Для этой цели в фельдшерско-акушерских пунктах организованна венерическая секция с широким представительством от профсоюзных, партийных и общественных организаций, при их участии и под их контролем. Ликвидированы тайные заезжие дома для преступников. Как видите, цивилизация налаживается. А теперь дадим слово нашему гостю.

       Антон вышел на трибуну и стал рассматривать присутствующих в зале, в основном девушек. Девушки были на вид просты и доступны. Следовало произвести впечатление, показать себя.
       
       - Граждане товарищи! – начал он свою речь.
На стене развесил карту Советского союза, на которой фломастером были изображены газопроводы. Правда он немного перестарался и нарисовал лишние линии изображающие газопроводы.
- А этого газопровода нет, я смотрел энциклопедию, - донесся голос из зала.
- Вы кто?
- Я отдыхающий, приехал к матери.
- Вот и отдыхайте, а карта для нуждающихся в газе. Эта карта из секретных архивов Газпрома. Газопровод был построен на случай войны, потому и нет его в энциклопедии. Вы, что хотите, чтобы любой натовский разведчик знающий русский язык мог свободно прочитать в энциклопедии секретные данные?
Собрание нуждающихся в газе одобрительно зашумело.
- Что сказал Президент?
Народ в зале притих, всем хотелось узнать, что же сказал Президент.
- Президент сказал, дать всем газу и поднять уровень потребительской корзины. Правильно сказал Президент? – задал риторический вопрос Антон. Все дружно закивали головами, кое-где в зале послышались аплодисменты и возгласы, - Правильно!
- Красьте заборы, это поднимает жизненный тонус и украшает нашу жизнь.
 Публика зааплодировала. Антон и сам не понял, зачем это ляпнул, но ему очень нравилось, когда аплодируют.

       По случаю приезда высокого гостя и заключения договора на строительство газопровода к их поселку, председатель накрыл стол в бывшей ленинской комнате и музее по совместительству. Стол был заставлен различными блюдами, от холодца до тонко нарезанного домашнего сала. Не было на столе только водки.
- Маленький ты, что пить будешь? – наклонившись к сидящему рядом Маленькому, заботливо спросил Антон.
- Хочу абсент, - безапелляционно заявил Маленький, уцепившись за край стола и немного приподнявшись, шаря взглядом по этикеткам на бутылках.
- Почему? – удивился Антон, рассматривая присутствующих.
- Слово красивое. А подсматривать за людьми нехорошо, - ехидно заметил Маленький.
- А им себя показывать и мне аппетит портить хорошо?
Все смотрели с удивлением на председателя сельсовета, недоумевая, почему
столько закуски и зачем она, если нет главного. Тут открылась дверь и
появилась доярка Фрося, единственная свободная красавица. Она неуверенно
двигалась на каблуках к накрытому столу, неся поднос, заставленный водкой.
По такому торжественному случаю она надела туфли на высоком каблуке.
Белоснежный фартук подчеркивал ее статную фигуру. На голове громоздилось
что-то похожее на кокошник, старинный русский наряд.
- Жарко, надо дезодорант купить, - сказал Маленький, вытирая рукавом пот со
лба.
- Зачем?
- Чтобы вкусно пахнуть.
- Да кто тебя нюхать будет, - отмахнулся Антон, наблюдая за приближением
водки.
Фрося шла как-то не уверенно. По походке чувствовалось, она не привыкла к
такой обуви. Ей более привычны были резиновые сапоги для работы на ферме и
в огороде. Пройдя несколько шагов, высокий каблук подвернулся. В мертвой
тишине зала раздалось всеобщее - Ах! И звяканье бутылок на подносе.
       
       За столом раздавались чавкающие и булькающие звуки,
изредка слышалась отрыжка. Председатель пытался вилкой зацепить кусок
холодца с тарелки, но он все время соскальзывал, тогда он взял рукой и
насадил на вилку. Фрося глупо хихикая, срезала с торта розочки.
- Может, отдадим деньги обратно?
- Маленький, тебе вообще нужны деньги?
- Да, я хочу купить проститутку.
- Ну, это не проблема, - протяжно сказал Антон.
- Ты не понял, я хочу ее купить насовсем.
- Тогда женись.
- Нет, жена обходится очень дорого, и как угадать, что у нее голова не больная. Справку спрашивать перед свадьбой не удобно.
- Вот видишь, деньги нужны, а ты собираешься их отдать.

       Люди! Извольте веселиться! – крикнул во всю глотку
Председатель, и включил музыкальный центр, гордость заведующего клубом.
- Смотри, от музыки у него вздрагивают ноги.
- Это Маленький музыка для ног, поэтому он и топает. Есть музыка жизни,
которую мы не слышим, есть для ног, для души, для прикола. Иди, потанцуй.
- Я стесняюсь.
- Отдохни от своей скромности. Иди, - Антон уже прилично выпил и хорошо
закусил. Теперь он рассматривал, нагло тараща глаза, Фросю. Он встал и
подошел к ней,
- Ты вызываешь у меня интерес. Пойдем, потанцуем.
Его толкнул пляшущий молодой инженер.
- Молодой человек, я не прошу вас извиниться, такие понятия вам неизвестны,
но может вы успокоитесь?
- Ритм ударил мне по ногам и теперь не могу остановиться, - продолжая
дергать руками и ногами, ответил инженер.
- Тогда ты ошибся континентом, тебе надо было родиться в Африке.
Эти слова абсолютно не задели инженера, и он продолжал дергаться.
 - Счастье делает человека довольным и непродуктивным, - сделав умное
лицо, философски заметил Антон, на что Фрося никак не отреагировала.
К ним подошел молодой человек с бледностью на лице, нехарактерной для этих
мест. Он встряхнул головой, убирая длинные волосы со лба.
-У него сложная судьба, судьба неудачника, - пояснила Фрося.
- Твоя профессия?
- Поэт.
- Плохая профессия, лучше пастухом к нам на ферму пошел, больше пользы, -
ответила за него Фрося.
Антону надоела назойливость сельчан, и он, обняв Фросю начал топтаться на
месте. Возможности показать мастерство в танце, не было.
- Вы меня не обманете? – спросила Фрося с надеждой в голосе, уцепившись за
Антона и пытаясь под него подстроиться.
- Чтобы обманывать, надо внушать доверие. Я тебе внушаю доверие?
Фросе ответить помешал Маленький.
- Мне председатель предложил хорошую зарплату и работу, может, останемся,
а?
- Я, отягощенный грузом прожитых лет в неволе, могу сказать тебе одно, не
верь, - ответил Антон и посмотрел на Фросю, проигнорировав вопрос Маленького.
- Вы были несвободны? – спросила Фрося, имея в виду супружество.
- Свободный человек может выбрать несвободу, потому, что он свободен в
своем выборе, - умничал, окончательно запутывая Фросю. Ему надоело
топтаться на месте, и он повел Фросю к столу, решив еще немного подпоить. Они присели рядом с загрустившим Маленьким.
- Ты зря прожил жизнь, - грустным голосом произнес Маленький.
Атон удивленно посмотрел на Маленького не понимая, что на него нашло.
- Ты говоришь, что я зря прожил жизнь, но зато как интересно я это сделал.
Твои суждения Маленький даже в утиль не примут.
-Что я глупый, на твои умные слова могу ответить? – сказал Маленький и
вышел из зала. Он уже прилично выпил и с трудом держался на ногах.
Антон продолжал лапать Фросю, подливая ей водки.
- Расположи меня к себе, - шептал ей на ухо, прикидывая куда податься.
- Странно вы говорите, - томным голосом отвечала Фрося, все больше
возбуждаясь.
- Это влияние Маленького, раньше я так не говорил. Видно это заразно.
- Здесь неприлично, пойдемте на воздух.
Выйдя из конторы, они увидели Маленького, сидящего под забором и обнимающего
козу.
- Сжальтесь мадам, у меня три дня не было секса, - бормотал Маленький одно и то же, заплетающимся языком, обнимая и поглаживая козу, - Бурлящие гормоны не позволяют мне адекватно просить вас об услуге.
Фрося держа под руку Антона, вела его по проселочной дороге к себе домой.
Сквозь сельскую тишину, нарушаемую трелями соловья, до них доносился голос
Маленького.
- Мадам у меня секса не было неделю. Не дайте гормонам победить разум.
       
       За ночь это была пятая любовная оргия. Антон посмотрел
на часы, было начало пятого утра. Как хорошо бы не было, а ноги уносить
надо вовремя.
Фрося посмотрела на него грустными глазами, она все понимала.
- Чувствую твое сожаление и разочарование, - сказал Антон, натягивая штаны.
- Сказка не может быть вечной, я понимаю, - Фрося повернулась и заплакала,
уткнувшись в подушку.
Он вышел на крыльцо и увидел Маленького грустящего на лавке.
- Ну, и что на этот раз? – спросил Антон, прикуривая сигарету.
- Проигрался в карты.
- Тебе надо играть в шашки.
- А разве в шашки на деньги играют? – посмотрел удивленно Маленький.
- Пойдем, нет времени обсуждать игру в шашки, - сказал Антон и быстрым шагом направился к конторе.
- А чего?
- Молчи Маленький. Я забыл там свои вещи, заберем и уберемся из этого городка.
- Но у тебя вещей не было.
- Меньше вопросов, все потом расскажу. Если кто будет идти, свиснешь. Все стой здесь, - приказал он, оставив Маленького под большой раскидистой липой, и направился в контору. Войти в дверь не составит труда. На банкете, он по привычке исследовал карманы председателя и нашел только ключи. Из-за Фроси он забыл их вернуть или выбросить, теперь они ему очень пригодились. Фрося ночью в перерывах между страстью, рассказала, что в сейфе председатель хранит большие деньги, которые он получил от бандитов, за право разместить заправки и кафе на трассе, еще завод продал. Информация достоверная, она сама в окно видела, как председатель считал целый чемодан денег. Чемодан, после уточняющих вопросов, оказался обыкновенным дипломатом, что нисколько не разочаровало его. Он решил не подводить трубопровод к домам, жаждущих газ. Слишком много мороки, да и денег успели уже собрать, а то нанимай людей, закапывай цистерну с жидким газом или на крайний случай баллоны, на окраине городка. В общем, процесс не быстрый, да к тому же не хотелось забирать деньги у людей, этим обычно занимается государство, а конкуренция с ним чревата последствиями.

 

       Антон пробирался вдоль забора, прячась в тени деревьев. Светало и темнота с каждой минутой все ускоряясь, покидала землю. Страха не было, но как всегда адреналин бурлил в крови. Ощущения, которые он испытывал идя на дело, были непередаваемы. Иногда задумывался, что ему больше нравится, воровать или переживать чувства, которые испытываешь при изъятии денег. Разобраться в себе не успел. Тихо поднявшись на крыльцо конторы толкнул дверь, как он и рассчитывал, она была не заперта. Пробираясь в полутьме по знакомым уже коридорам он добрался до кабинета председателя. Медленно, чтобы дверь не издала даже малейшего скрипа, придерживая ее двумя руками начал потихоньку открывать. Только открыл дверь, как услышал резкий всхрип.

       Вова и Лева, два друга стажера были в растерянности. Это было их первое задание, тем более от самого Генерала Абрамова. Они уже мечтали, как сами возьмут Зверева, несмотря на указания Рогова, и им дадут по ордену, которые будут великолепно смотреться на лацкане парадного кителя. Указания начальства они восприняли, но посчитали, что победителей не судят. Если что Дана заступится, поэтому они ей информацию и сливали, прекрасно зная чья она жена и дочь. Осталось догнать и схватить Вора. Прибыв в городок, где по расчетам должен был находиться Антон Зверев, первым делом они заскочили в ближайшее кафе, решив поесть и обсудить план поимки супервора, а также немаловажный вопрос, как потратить премию, которую они получат за такое громкое дело. Остановив машину у небольшого придорожного кафе, рассчитанного на небольшое количество посетителей, они с важным видом вломились в зал. Пять столиков застеленных белоснежными скатертями и легкие занавески, придавали домашний уют заведению. Разместившись за центральным столиком, они сделали заказ и в ожидании, рагу, солянки, салатов и непременных ста граммов, продолжали свою вечную дискуссию на тему кто дурак и как жить.
- Он по сравнению с нами интеллектуальный лилипут. Разве может человек, отсидевший в тюрьме быть умнее тех, кто его посадил? – задал вопрос будущий лейтенант Вова.
- Ты дурак. Тебе надо меньше думать и больше работать. Тогда и шизофреником не будешь. Все кто много думает шизофреники, - не впопад ответил Лева, думая о чем-то своем.
- Ну, дураки тоже нужны, иначе как же ты почувствуешь себя умным. Ведь ты же очень доволен, что умный. Случайно ум тебе не в тягость? А то поделись.
- Если ты мне ответишь, зависит – ли вкус бублика от размера дырки в нем, я поверю, что ты тоже гений. Идиотские вопросы иногда наталкивают на гениальные ответы. Поищи ответ на этот вопрос, и мы узнаем, ты гений или нет.
- Гений я или нет, но я часть этого мира. Как капля воды в стакане. Убери каплю, и стакан уже не полный, не такой как был. Что-то нарушено. Так и мы, убери одного из этого мира, и мир уже другой.
- Мир разрушить также легко, как и сложно. Мир единая система, и зная, в каком месте и когда нужно сделать всего один плевок, как мир рухнет. В листе стекла или металла можно найти точку, и достаточно будет булавочного укола, чтобы разрушить лист. Так и наш мир.
Официантка принесла заказ и поставила легкую музыку, появились девчонки, промышлявшие древнейшим ремеслом не связанным с журналистикой. Они подсели за соседний столик и заказали бутылку минеральной воды в ожидании, когда на них обратят внимание молодые люди, уплетающие за обе щеки рагу.
- Нам надо вжиться в роль местных жителей, тогда легче будет добывать информацию. Надо чтобы нас принимали за своих. Девушка, еще грамм шестьсот,- крикнул Вова.
- А не много будет?
- Ты же знаешь, как у нас пьют на периферии, кто нас трезвых за своих примет, - приведя столь весомый аргумент, Вова разлил по рюмкам принесенную официанткой водку.
Выпив водки, Лева решил размяться.
 - Для вхождения в роль пойду, потанцую, заявил он и направился к соседнему столику. Пригласив девушку, вывел ее ближе к стойке бара. В это время из музыкального центра послышались звуки танго. Лева одной рукой нескромно взял девушку за место ниже талии, другой ухватил ее за правую руку и начал править балом.
       Он танцевал так, что партнерша выглядела рядом с ним как фон его выступления. Центром внимания был он, несмотря на изумительную грацию партнерши. Как, и за счет чего это ему удавалось, не понимал ни один эксперт по танцам. А эксперты все, кто танцует.
Его движения были точными и элегантными, ни одного лишнего жеста. Вся обстановка вокруг гармонировала с ним, несмотря на убогость интерьера. Он танцевал в маленьком кафе, а мыслями был в Аргентине, родине танго.
У Левы было богатое воображение, и ему ничего не стоило представить себя в Южной Америке. Для него, с его воображением, даже влюбиться легче по телефону. Он, наверное, влюбился бы и в динозавра, если бы у того был приятный голос, остальное он придумал бы сам.
Лева очень тщательно относился к подбору обуви. Он считал, что обувь должна создавать комфорт при ходьбе. В плохой обуви трудно дотянуться до звезд.
Для него плохая одежда это враг, который скрывает все прекрасное в тебе. Хорошая одежда - друг, который помогает выглядеть лучше, чем ты есть. Для некоторых одежда, что упряжь для лошади. Она помогает другим руководить тобой.
Закончив выписывать различные па на ограниченном пространстве, Лева, довольный собой, проводил девушку за столик. Хорошо, что он вернулся за свой столик и не слышал, что о нем судачили девицы.
- Как он тебе?
- Нет. Мне не нравятся липкие запахи. От него именно такой запах. Вообще у него липкий взгляд, липкие руки, липкие мысли. Он весь липкий, но выбирать не приходится, проклятая работа.
- Он просто к тебе клеился.
- Что значит клеился? Мне по барабану, клеился, он или нет, главное, чтобы у него были деньги.
- Девушки, идите за наш столик, разбавьте мужскую компанию, - разошелся Вова.
После двух стаканов, он уже не хотел орден на лацкан кителя. Его, как и Леву тянуло совсем на другие дела. Девушки только и ждали приглашения, повторять ребятам не пришлось, не прошло и мгновения, как они оказались за столиком стажеров.
- Официант! Девушка! Нам еще водки и шампанского, - заявил Лева. За столом начинались интеллектуальные споры между Левой и Вовой. После двух стаканов, это происходило всегда, как ритуал.
- Знаешь чем отличается умный от мудрого? Не помню, кто сделал такой вывод, но умный всегда найдет выход из любого трудного положения, а мудрый в эти положения не попадает. Хотя и умные разные бывают. Один сам все поймет, дойдет своим умом, а другой и не поймет того, что постиг первый, - философствовал Лева, пока девушки уминали за обе щеки солянку заказанную ребятами.
- Тогда второй просто не имеет ума. К сожалению, вы оба не имеете того, что нужно, - еле выговорила Рита с полно набитым ртом.
Дискуссию прервала официантка, принесшая очередную заказанную порцию спиртного. Внимательно посмотрев на клиентов, она робко спросила, -
- А вы на телевизоре танцевать не будете? Не танцуйте на нем, пожалуйста.
- Хорошо. А что, танцевали?
- Да. Вчера компания с вашими девочками отдыхала. Хозяин говорит, с меня высчитает.
- Не волнуйся малышка, все под контролем, - заявил заплетающимся языком Вова, пытаясь вытащить удостоверение. Так как его попытки ни к чему не привели, он взялся за стакан и произнес тост, - За дам-с! Так Юля?
- А ты на мне не женишься? - пьяно спросила Юля, - тогда дам-с.
- Почему не женюсь? Женюсь обязательно, хоть сейчас, - завелся Лева, ему натерпелось затащить Юлю в постель под любым предлогом. Водка уже булькала в ушах и мешала мыслительному процессу.
- Тогда поехали, сначала распишемся. У меня родной дядя в мэрии поселка работает, председателем, - хихикая, продолжала дурачиться Юлька.
- Ночь на дворе, куда вы попретесь? – пыталась образумить ее подруга, Наташа.
- Уже скоро светать начнет, пока доедем, как раз будет время рабочее.
- Без вопросов, - заявил Лева и толкнул кемарившего Вована. Поднимаясь со стула, он опрокинул салатницу и фужер с холодной минеральной водой на Вову, что способствовало его быстрейшему пробуждению.
- Не жизнь, а сплошной бал-маскарад, - с тревогой в голосе сказала Наташа, самая трезвая в компании.
Встав с грехом пополам из-за стола, шумная кампания вывалилась из кафе и погрузилась в служебную Волгу, принадлежащую секретной службе. За руль сел Лева, считающий себя самым трезвым. Завизжала резина и автомобиль резко взял с места. Вихляя, с грехом пополам, они неслись по дороге. Им везло, в этот предрассветный час на дороге препятствий не встречалось, ни в виде пешеходов, ни в виде других участников дорожного движения. И вправду говорят, Бог бережет сумасшедших и пьяных.

       Антон затаился у двери. Всхлипы и вскрики перестали доноситься из кабинета председателя. Он осторожно вошел в кабинет и в предрассветном сумраке разглядел председателя, валяющегося на диване в одежде. Медленно, не создавая шума подошел к сейфу, стоящему за столом. Достав ключи, открыл дверку сейфа и достал чемоданчик. Судя по весу чемодана, там было что взять. Неожиданно, прямо у входа в контору затормозила черная Волга. Аетон увидел через зарешеченное окно двух молодцов покидающих салон автомобиля. Он сплюнул и бросился к двери.
- Зачем только решетки ставят на окна. Наверное, чтобы хозяева кабинетов привыкали к своему будущему, - чертыхался Антон. Он видел, что с ребятами ему не разминуться. Судя по голосам, к ним еще добавились люди. Его мысли метались в черепной коробке. На мгновение он остановился на площадке второго этажа и с диким криком, - Пожар!!! – ринулся вниз. С разгона сшиб с ног Вову, Юлю, Наташу. Лева отшатнулся в сторону, круглыми, немигающими глазами, сопровождая пролетающего мимо него человека. Выскочив из конторы Антон, что есть силы, побежал к Маленькому. Пора было делать ноги из этого гостеприимного городка.

- Что это было? – подымаясь со ступенек, спросил Вова.
- Идиот какой-то сумасшедший. Не обращайте внимания, их здесь много, - заявила Юля, хватая Леву за руку и таща наверх в кабинет председателя. По дороге в контору, она заскочила к тетке, и узнала, что по случаю приема высокого гостя, ее драгоценный дядя ночует в конторе.
Лева морщил, лоб, пытаясь понять, где он видел пробежавшего мимо него человека. Он чувствовал, что этот человек ему нужен, но зачем нужен, мешала понять водка, принятая в организм сверх меры. Так и не поняв, зачем ему этот человек, он подчинился Юле и пошел за ней наверх, в кабинет председателя. Войдя в кабинет, он увидел раскрытый сейф и мгновенно протрезвел. Желание жениться, а тем более продолжать гуляние у него пропало. Он вспомнил пробежавшего человека. Лева гаркнул,
- За мной! – и побежал догонять Антона.
Юля продолжала тщетно трясти своего мертвецки пьяного дядю. Он не просыпался, единственно к чему привели ее усилия, из него начал появляться вчерашний ужин.


       Лева усердно топтался на одном месте, вертя головой, не зная в какую сторону бежать. Вова, выскочив из конторы, чуть не сшиб Леву.
- Что за паника, чего такой унылый, словно уже на том свете.
- Глубоко презираемый, многоуважаемый идиот, мы только что упустили, наши ордена и медали. Залил глаза и не видел, что это Зверев мимо нас пробежал?
Вова старательно избегал конфликтов, которые его постоянно преследовали, поэтому решил не спорить с Левой. В некоторых случаях он признавал его старшинство.
- Хватит кручиниться, давай подумаем, куда он может слинять, - примирительно сказал Лева, скорее себе, чем Вове.
- Куда он мог двинуться? Я думаю, что только в город. Только каким путем - вопрос.
- По машинам, едем в город там разберемся. Пошлая жизнь получается, - подытожил Лева, и побрел к «Волге». Надо Дане сообщить, что он в город направился.
- А если не в город?
- А куда же еще?

.

       Весь день Антон с Маленьким шли через лес, затем полем, пока не уперлись в невысокие скалы, заросшие лесом.
- Все Маленький отдыхаем. Утром продолжим наш путь к счастью.
Собрав хворост разложили костер. Маленький, в бытность студентом немало ходил в походы, даже имел разряд, быстро соорудил некое подобие шалаша. Уставшие, голодные друзья расположились у костра и смотрели молча на пламя, пока Маленький немного не отдохнул.
- Как хорошо, ночь, костер, звезды. Посмотри на костер, как он красив. Огонь всегда стремится вверх к солнцу, к звездам. Языки пламени рвутся вверх и никак не могут оторваться от земли и дотянутся до солнца и звезд. Как только понимают, что не могут дотянуться, опускаются в пламя и просят сил у пламени, чтобы вырваться к своему прародителям солнцу и звездам. Языки пламени метаются вправо, влево, словно взывая о помощи к ветру, ко всем силам природы. Все стремится вверх.
-Ты, не прав. Все стремится к себе подобному. К истокам. Огонь к солнцу, вода к океану. Посмотри на дождь. Как только природа позволяет, вода с неба стремится вниз, к океану. Туда, где была раньше. Так, что не просто вверх или вперед, а скорее назад к истокам, к объединяющему. Даже люди стремятся к людям.
- Разве можно рассуждать так, приземлено, мне стихи хочется сочинять.
- Маленький, ты наверно влюбился, поэтому у тебя поэтическое настроение?
- Все равно, я ее люблю. Ведь жизнь, несмотря ни на что, хороша.
- Ну ты даешь, Маленький. Какой тяжелый удар иллюзий.
- Жизнь красивая и интересная, правда, красота какая-то надорванная.
- Как может быть красота надорванная?
- Здоровье может быть подорванное, а почему красота не может? Ты несправедлив к красоте.
- Неужели нет других слов объяснить, что ты имеешь в виду?
- Она вся неземная. У нее звездная походка, лунный взгляд, солнечная улыбка. Мои восторги ожили, иллюзии возродились.
- Слишком примитивно все изображаешь. Ты все сводишь к примитивной формуле, нравится, не нравится, красивая не красивая. Это не любовь Маленький. Перестань мучаться.
- Ты никогда не любил, поэтому не поймешь меня. Впусти в свое сердце любовь.
- Ты не прав, была у меня любовь. В Сибири на снегу многие потеряли любовь, в том числе и я.
Антон не хотел признаваться в своей любви к Марине перед Маленьким. Это была святая, для него, любовь. Он не хотел ее обсуждать ни с кем. Трепать имя Марины, считал кощунством.
- Мое сердце лопается от любви.
- Маленький хватит нести ерунду. Тебя терпеть и понимать могу только я. Другие тебя давно бы запихнули в психушку. И жизнь твоя никчемная, впрочем, как и моя.
- Не смей так говорить о жизни, - разъяренный Маленький вскочил, сжимая кулаки, готовый броситься на Антона.
- Маленький, извини, я не имел в виду ничего плохого, я и сам бы отдался во власть судьбы и жизни, без крика и сопротивления. Все молчу, уже молчу, не дерись. Любовь к жизни, это то же самое, что животворящая гильотина. А вообще, отдайся своим чувственным желаниям и забудь обо всем. Закончатся чувства, вернешься в реальный мир, и решим оставшиеся проблемы. Сейчас у тебя неизвестно, что чем управляет, рассудок эмоциями или эмоции рассудком. Не загружай рассудок эмоциями, будет проще. Жить нужно с юмором, на ясную голову. Без юмора жить невозможно. А у тебя с юмором туго, да и с головой. Давай спать, на рассвете нас ждут великие дела. Ложись Маленький, поспишь, и все пройдет. Прекрати бодаться, давай спать, утро вечера мудренее.

       - Маленький просыпайся, нам необходимо спешить. Мы немного проспали. Давай через пещеру, быстрее будет.
Пока Маленький спал, Антон успел обследовать окрестности. Вечером они уперлись в подножие скалы. Обойти ее не хватит и дня, но при осмотре окрестностей он обнаружил пещеру. Пройдя вглубь метров пятьсот, почувствовал мощный встречный поток воздуха и увидел проблески света. Он решил срезать путь в городок, догадываясь, что их сейчас ищут, и решил не рисковать, не идти по дороге.
- Темно и сыро, не люблю так жить, - зевая и потягиваясь, стряхивал с себя сосновые иголки Маленький.
- Все любят жить светло и сухо. Надо пройти темень и сырость, тогда доберемся туда, где светло и сухо. Пойдем.
- Там темно и страшно. Лучше у костра, тепло, красиво, облака.
- Не бойся, я с тобой. Держись за стену. Иди вперед, я за тобой.
- Стена такая влажная и острая.
- Осторожно, не поранься. Не улыбается мне тянуть тебя на себе по этой пещере. Немного пройдем, там светлее будет.
-Чем дальше в пещеру, тем светлее, ты ничего не путаешь?
- Не знаю я, почему в этой пещере светло. Может, минералы какие светятся, может что другое, неизвестно.
- Маленький, хрюкни.
- Зачем?
- Хочу определить, где ты.
- Мог просто позвать.
- Тогда б разговор не завязался. Теперь разговариваем, и я знаю, где ты.
- А почему хрюкни, я что свинья?
- Все мы свиньи, не нравится хрюкать, помычи.
- Лучше погавкаю, а потом укушу.
- Забыл? Которая собака лает, не кусается.
- Я зацепился, посмотри.
- Как я посмотрю, опять темень, хоть глаз выколи. Наверно за сталактит или сталагмит зацепился.
- А что сверху сталактит или сталагмит?
- Не знаю, одно точно они растут в пещерах. Ну, где ты зацепился?
- Вот и порвалась моя любимая куртка.
- Нет, пойдем, держись за руку. Уже становится светлее, скоро выйдем на середину пещеры. Ты чего смеешься? Что случилось?
- Я вспомнил, как наелся в детстве зеленых яблок и у меня был понос.
- Ну и что здесь смешного.
- Что у меня был понос ничего смешного, но посмотри на летучих мышей.
- Прекрати смеяться, так мы никогда не выберемся с этой пещеры. Не вижу ничего смешного.
- Ну как ты не видишь? Посмотри, мыши висят вниз головой.
- Естественно, так предусмотрено природой, и ничего смешного.
- А если бы они наелись зеленых яблок?
- Летучие мыши зеленые яблоки не едят, Ха-Ха-Гы-гы-У-я, у-е. Ну ты маленький и даешь, ну развеселил. Погоди, дай отдышаться, наконец, до меня дошло. Теперь неизвестно, кто из нас не в себе. Мыши висят вверх ногами, и у них понос, теперь ясно, что тебя развеселило. Пошли, вот и выход из пещеры, вот тебе и светло и сухо, хотя и не так смешно, как в пещере. Быстро мы управились.

       Так за бессмысленной болтовней друзья добрались до выхода из пещеры. Выйдя на свет Божий, они увидели раскинувшийся у подножия скалы город. Этот город и нужен был Антону, в нем проживал его старый друг, Ник. Он посмотрел на взъерошенного помятого Маленького и представил себя. Появляться в таком виде было нельзя. Надо было привести себя в порядок. Подобравшись к окраине города, застроенного одноэтажными деревянными домами, как сейчас принято говорить усадебного типа, они обнаружили во дворе одного дома развешанные для просушки рубашки и брюки. Не долго думая, перемахнули через забор с целью привести себя в порядок при помощи чистой одежды.
- Осторожно обходи дом. Тише. Там еще спят, нельзя шуметь. Что случилось? Тихо.
- Ударил колено об угол этой старой развалины. Как дал бы этому неприветливому дому, да кулака жалко. Ничего, погоди развалина, тебя скоро снесут, это и будет частичка моей мести, - шипел сквозь зубы Маленький.
- Что ты говоришь, может, ты не коленом ударился, а головой. Осторожно, все мозги вытекут, - шептал Антон пробираясь вдоль стены дома к развешанному белью.
- Мозги из России все утекли, теперь утекают тела в гаремы.
- Тебе думать надо о своей голове, чтобы мозги не вытекли, а ты думаешь за всю Россию. За всю Россию есть кому думать. Там сейчас у нас неплохой парень руководит, несмотря на то, что президент, - продолжал болтать Антон, отвлекая Маленького от необдуманных поступков.
- У тебя есть друзья, родные, близкие?
- Родные и близкие собираются только на похороны, проводить в последний путь, а в жизни они не нужны.
- А ты давно был дома?
- У меня нет дома. Пошли, - сказал с раздражением Антон, скручивая снятые шмотки и толкая Маленького к забору.
- Я имею в виду там, где ты родился.
- Давно не был, всю сознательную жизнь. Бегом, слышишь дверь скрипнула.
Забежав в овраг, друзья начали приводить себя в порядок.
- Я не понимаю философию твоих поступков. Может это и хорошо. Вообще я удивляюсь, что ты рядом со мной и к тому же жив. Я впервые в жизни хочу достичь покоя, - ворчал Маленький, злясь, что ему не подходят по размеру брюки.
- Так умри и будет тебе покой.
- Спасибо за добрый совет, - ответил Маленький, застегивая рубашку, и подтягивая сползающие брюки. Пригладив волосы, Маленький вслед за Антоном выбрался из оврага и зашагал, гордо подняв голову. Руки он засунул в карманы, поддерживая падающие брюки.

 
       Улица была как улица. Обычные деревья с коричневыми стволами и зелеными кронами. Из крон деревьев росли уличные фонари, которые вряд ли светили ночью. Смесь аромата липового цвета с выхлопными газами говорила – улица городская. Прохожих, в столь ранний час, не было. Никто не толкался и не наступал на ноги. Это было так непривычно после московской толкотни. Потрескавшийся вспученный асфальт еще не нагрелся под летним солнышком и не вмешивался в аромат липового цвета с автомобильным смрадом. Ничто не предвещало никаких катаклизмов и потрясении.
- Маленький представляешь, скольким людям в этом мире мы, своим присутствием, не отравили жизнь. Они должны быть нам благодарны. Но разве от людей дождешься благодарности. Наша задача не ждать милостей от людей, как говорил Мичурин, а взять их самим, - рассуждал Антон, идя к своему другу Нику. Погода и дипломат с деньгами, настраивали на лирическое обсуждение общечеловеческих проблем. Люди шедшие по тротуару навстречу друзьям не улыбались и не радовались жизни. Грустные, озабоченные лица, не могли навеять тоску на них. Посмотрев на Маленького, Антон наткнулся на такое же озабоченное и грустное лицо, как у прохожих на тротуаре. Он знал, как сделать Маленького радостным.
- Зайдем в ресторанчик, перекусим, потом в магазин и к вечеру попадем к Нику. Ты как Маленький? Сильно возражаешь против утвержденного плана?
На лице Маленького появилась радостная улыбка, он выпрямился и стал даже выше.

       Ресторан был с претензией на респектабельность. Отделка ресторана не могла не восхищать своей безвкусицей. Дизайнер, оформлявший интерьер, впрочем вряд ли его можно так назвать, был не в ладах со стилем барокко, но что-то об этом стиле слышал.
       Заняв столик, накрытый белой скатертью, Антон оглянулся в поисках официантки. Никакого шевеления в ресторане не было, стояла мертвая тишина. Посидев, пять минут он поднялся и пошел искать обслуживающий персонал. Лирическое настроение постепенно угасало. Все-таки жив еще Советский ненавязчивый сервис.
Зайдя на кухню, он увидел девушку сидящую за небольшим столиком в форме официантки. Она держала двумя пальцами сигарету, постукивая средним пальцем по сигарете, стряхивая пепел. У нее плохо получалось, весь пепел летел мимо пепельницы. Мысли ее где-то витали. Она смотрела в потолок отсутствующим взглядом. Было видно, что ей глубоко наплевать, что кто-то хочет есть.
- Я с тобой еще не переспал, но не расстраивайся, ты не одна такая. Замуж хочешь? - с места в карьер начал Антон.
- Д-да, - слегка заикаясь от столь неожиданного вопроса, ответила официантка.
- Собирай приданое, насобираешь, позвонишь.
- Куда позвонить?
- На телефон, дура. Слышала новость, мы сегодня с тобой спим в одной кровати. Но это ночью, а сейчас обслужи нас, мне надо набраться сил. Они мне пригодятся сегодня ночью. Иди, старайся.
Официантка подхватилась со стула, уронив сигарету, и понеслась собирать закуски. Затушив сигарету, улыбнулся и пошел за столик.
Пока Антон договаривался с официанткой зал постепенно начал наполняться посетителями.
- Чего человеку не хватает? – спросил Маленький, откинувшись на спинку стула, держа в руках бокал с пивом
- Того, чего он хочет.
- Значит, не хотеть? – опять спросил Маленький, отхлебнув пива.
- Тут не без женщины. Наверно влюбился.
- А, почему ты со мной дружишь? – надоедал Маленький своими вопросами, на что Антон совершенно не обращал внимания, отвечая механически.
- Вот видишь, даже сам удивляешься почему я с тобой дружу, а что обо мне уж говорить.
- Интересный мир. Иногда смотрю, лифт старый, человек старый. Я оживляю лифт, неживые предметы и по-другому воспринимаю мир. Один раз я наблюдал, как хозяйка повесила новую занавеску и все старые привыкшие друг к другу вещи ополчились на нее. Сначала открытое окно захлопнулось, и прижало занавеску измяв, и вымазав. Затем, горячий утюг, который поставили на подоконник остывать, припек ее. Воздушный шарик, оставшийся от праздника не знал, как же наказать за вторжение в их мир эту занавеску. Но при помощи ветра подлетел к ней в тот момент, когда кошка играла с хвостиком шарика. Прыгнув на хвостик от шарика, кошка порвала занавеску. Вот такая борьба была старых вещей с новым и чужим.
 - Странные, детские истории. Не утомляй мои уши.
- Но ты сам подумай, какой интересный наш мир. Каждый день ты теряешь куски своего тела, волосы, ногти, кожу. Появляется другое, не такое как было. Каждый день появляются новые мысли, а старые забываются. Каждый день ты уже не такой, как был вчера. Когда при встрече говорят, что ты не изменился - врут.
- Маленький! Что с тобой? Ты меня удивляешь. Тебе нравится та женщина?
- Я, хочу подержать ее в руках.
- На тебе зеркало.
- Зачем?
- Направь на нее. Что, видишь в зеркале?
- Красавицу.
- Вот она и в твоих руках.
- Я не так хочу ее держать. Стремящийся, всегда достигнет цели, как сказал Мураками.
- Даже если это не та цель, которой он хотел достигнуть? Ты такой интересный, - сказал Антон, по привычке рассматривая посетителей ресторана. Он не мог с собой ничего поделать, в каждом костюме он видел потенциальный кошелек, в каждой сумочке интересные находки.
 - Это комплимент? – отхлебнув пива, спросил Маленький.
- Нет, диагноз. Покажи руку. Ну вот, тебя давно пора убить, но судьба не дает. Смотри, какая длинная линия жизни. Сколько ты еще попортишь мне крови.
 

       Официантка грациозной походкой с подносом в руках подошла к столику. Многозначительно улыбаясь, она расставляла блюда, мимолетом, как бы невзначай прикасаясь то бедром, то грудью к Анону. Расставив тарелки и фужеры по местам, она выпрямилась и застыла с пустым подносом в левой руке, правой поправляя сияющий белизной передник.
- Спасибо дорогая, - с самой нежной улыбкой, на какую только был способен, поблагодарил Антон.
Официантка зарделась, присела в книксене и быстро развернувшись, счастливая, побежала к бару.
- Скажи, а почему тот человек на станции, назвал тебя свиньей? – спросил Маленький, разбрасывая по столу расстегнутым рукавом рубашки, салат.
- А я и есть свинья. Мне нравится жить как свинья. Свинья как живет? Есть пища, хочется есть, ест. Холодно - греется. Хочет спать, спит, а не как муравей, который все добывает, строит, беспокоится. Есть порядок. И мне не понять человека, который с нетерпением всех расталкивает и рвется вперед.
- Ты не свинья.
- Спасибо, - произнес Антон, орудуя вилкой и ножом, удивляя Маленького.
Маленький попытался также орудовать ножом. Нож у него выскользнул и улетел метров на пять, со звоном упав на бетонный пол, разукрашенный под мрамор.
- Если душа молода, если чего-то хочется, к чему-то стремишься то и сам молодой, ничего не хочется, значит, старая душа и сам старый.
- Как ты заумно сказал. Никогда не поверю, что ты глупый, - сказал Антон, убирая подальше от Маленького остальные ножи.
- Хочу гармонию, - сказал Маленький и пододвинул к себе тарелку с борщом. Схватив две ложки, он начал есть борщ.
- Чего ты хочешь? – удивленно посмотрел, как мелькают обе ложки в руках Маленького.
- Гармонию чувств, - переведя дух, ответил Маленький.
- Хорошо ешь. Поел? Вставай, пойдем, правда рано еще,
Ник наверное на работе, - качая головой, произнес Антон, удивляясь Маленькому.
- Пошли в кино, Пираты Карибского моря, я афишу видел.
- Это про приключения трупов на дне?
- Ага.
- Нет уж, избавь меня от таких зрелищ.

Выйдя из ресторана, друзья неторопливым шагом направились в сторону Замковой улицы, где проживал Ник.

       Зайдя в маленький дворик, друзья увидели обычную картинку присущую только маленьким старым дворикам. Такие дворики остались и в больших городах, но они исчезают под напором урбанизации. В таких двориках все знают обо всех. Старые деревья, раскинувшие кроны, давали тень и прохладу. Несколько старых кустов акации придавали своеобразный запах двору. Это была смесь цветочного аромата с запахами мусорных баков и выхлопных газов прилетающих с улицы. Дворик не будет двориком, если в нем нет столика который должен располагаться по центру в тени деревьев. Отполированные брюками скамейки и такой же полированный локтями стол.
Пустыми скамейки бывали только под утро, когда расходилась молодежь, но не надолго. Уже с самого раннего утра собирались желающие опохмелиться. Вопрос, где они находили в семь утра спиртное был неразрешимым только для непьющих. Хлеб в это время при всем желании купить нельзя, так как цивилизация с ночными магазинами еще не докатилась до глубинки.
Затем на лавочке появлялись игроки в шашки и шахматы, которые вечером уступали место доминошникам. Затем молодежь с рэпом и хип хопом. И все опять по кругу.
За столом мат сменялся высокоинтеллектуальными разговорами об искусстве, тема была всегда одна, «а вот раньше было, не то, что сейчас», все мировые политические вопросы с подноготной происходящих процессов можно было изучить, не вставая из-за стола и не читая газет.
В такой дворик и попали друзья, направляясь к Нику. Время было, когда заканчивали шашисты, но еще не появились доминошники. За столом сидел до пояса раздетый молодой человек, наголо стриженный, и играл со своим партнером в шашки. Партнером был старичок в помятой шляпе помнящей Керенского, твидовом пиджаке, иметь который мечтает любая съемочная группа, снимающая фильм о кознях Сталина в тридцать седьмом году. Рядом стояли двое болельщиков, переминаясь с ноги на ногу и посматривая на стоящую рядом с доской бутылку водки.
Постоянно поправляя очки на носу и шашки на доске, старичок думал нал очередным ходом. Судя по нетерпеливым жестам болельщиков, мыслительный процесс у старичка затягивался. Но открыто возмущаться, никто не смел. В случае проигрыша любого из партнеров по шашкам, виноват естественно будет возмущающийся или подсказывающий. Болельщикам было наплевать, кто выиграет. Кто выиграет, тот и будет наливать. Это были беспристрастные судьи, следившие за перемещением шашек по доске и считающие, сколько их осталось. Количество шашек на доске было прямо пропорционально времени, до выпивки. Здесь всегда сражались до последней шашки. Болельщики болели до последней капли. Компромиссов не было.
 Старичок, наконец, сделал ход и все сразу загалдели.
- Я тебе говорил, надо было справа вначале ходить, а ты…
- Правильно говорит, одна голова хорошо…
- А четыре ноги неудобно, - остановил начало бесконечного спора Антон.
- Не подскажете Ник дома?
Ему никто не ответил, только один из болельщиков кивнул головой, сразу потеряв к пришельцам интерес, были дела и поважнее.
- Маленький, почему все писатели живут в размалеванных матом подъездах, пропахших кошачьей мочой? Нигде такого не видел. Смотри, чистый подъезд, обыкновенного трехэтажного дома без консьержки и охраны, в рабочем квартале.
Жалко писателей.
Остановившись на первом этаже у квартиры под номером один, Антон поднял руку и только собрался постучать, как дверь резко открылась и на него, в полной тишине, вылетел пьяный мужик. Он успел уклониться, но Маленький такой реакцией не обладал. Они упали на пол и начали возиться, покрывая друг друга матами и тумаками. Из квартиры вышел Ник и молча протянул руку Антону. Облокотившись о косяк двери, он скрестил руки и стал наблюдать за возней. Наконец Маленький опрокинул мужика, уселся сверху и начал молотить кулаками. Большинство ударов пролетало мимо, но некоторые существенно вредили здоровью избиваемого. Не сговариваясь, Антон и Ник подошли к Маленькому и подняли его за руки. Он не переставал махать руками и ногами. Как потом выяснилось, он дрался с закрытыми глазами. Пронеся его в квартиру на кухню, Антон дал подзатыльник и усадил его на табуретку. Открыв глаза, Маленький открыл рот пытаясь высказать свое возмущение, но ему налили стакан и бесцеремонно сунули в рот. Он, захлебываясь, крупными глотками, постепенно осилил налитое в стакан и успокоился.
- Ну, как водка?
- Водку придумал Менделеев, - сказал Маленький.
- А кто это?
- Известный ученый.
- Какой же он известный, если я его не знаю.
- Это скорее минус тебе, а не ему, - ответил Маленький, откусывая половину малосольного огурца.
- Ну-ка назови еще какого-нибудь ученого, только, чтобы фамилия покороче и попроще.
- Кафка.
- Отлично, надо запомнить, - улыбнулся своим мыслям Антон, - Ник, а где твоя жена?
- Ушла. Застукала меня дома с одной исключительной натурой.
- Не мог, как нормальный развратник снять номер.
- У меня сейчас обременительные финансовые обязательства, - тяжело вздохнул Ник и опрокинул стакан.
- Так может поправим? – спросил Антон, с хитринкой поглядывая на Ника.
- Завязал я, давай и тебя на работу устроим, женим. Невеста хорошая есть. Носит чистые прокипяченные трусики.
- Заткнись Ник, твоя глупость не перестает меня удивлять.
- Приданое за ней хорошее.
- А вот здесь поподробнее.
- Нет, зная тебя, я ничего не скажу. Люди здесь живут честно, они не знают, что существует уголовный кодекс, поэтому и не нарушают его.
- И как тебе новая жизнь?
- Работал электриком – экстрималом.
- Почему экстрималом?
- Положенных по технике безопасности защитных средств не выдавали, денег на предприятии не было купить. Одна отвертка на троих. Когда напарники мои по пьянке в трансформаторе сгорели, решил уволиться. Да и директор тупой, все разворовал. Теперь пошел в автоколонну. Самосвалы у нас. Сына в армию отправил, связался здесь с одной дамочкой, ребята пробовали, хвалили. Он тоже попробовал и решил жениться в восемнадцать лет. Завязал я.
- У тебя щека дергается.
- Когда я вру, она всегда дергается.
- Это правда? – еле выговорил с полно набитым ртом Маленький.
- Конечно, и жена об этом знала.
- Но у тебя же она и сейчас дергается, - со смешком заметил Антон.
- Значит вру.
- Так, замнем для ясности.
- Ребята помогите мне сегодня. Тут вот какая проблема, итальянцы завод строят и нанимали наши самосвалы с автобазы. Зарплата хорошая, все нормально, но вдруг они посчитали, сколько мы песка перевезли. Получается, что пирамида Хеопса жалкая кочка по сравнению с нашими трудами. Гора должна быть, а там котлован еще не засыпан. Начали взвешивать машины, своих надзирателей садить в кабину, объемы прежние, а котлован как был, так и остался. Свои машины с Италии прислали, за неделю пол котлована засыпали. Водители у них полные лохи, сами машины не ремонтируют, не положено. Надо им машины подправить, чтобы опять наши самосвалы с автобазы заказывали. Пока им запчасти с Италии пришлют, пока их растаможат, поработаем, а там еще чего придумаем.
- Не вопрос, Маленький постоим за российский рабочий класс. Говори что делать.
- Ты, возьмешь водку и к итальянцам, они в домике живут, а мы с Маленьким к машинам.
- Договорились. Вперед на баррикады!
 - Мы будем бороться за твои права! - слегка покачиваясь, подняв правый кулак вверх, заявил с полной серьезностью Маленький.
- Не надо, сначала дадут права, потом обязанности, потом урежут права и добавят обязанностей, чем кончится, можешь и сам догадаться. Не надо мне никаких прав.

       Диверсанты выбрались из квартиры, когда начало темнеть. Время было, когда мамаши уложили детей спать и пытались разбудить своих супругов, чтобы потребовать исполнения своих брачных обязанностей.
Антон тащил пять бутылок водки, впереди шел Ник с Маленьким и несли инструменты.
- Вон смотр, домик в котором они живут, одного зовут Адриано, второго Чезаре, остальных не знаю, познакомишься, - давал указания Ник. Потом понизив голос до шепота сказал,
 - Странный твой Маленький.
- У самолета крылья в разные стороны, одно в одну сторону, другое в другую, а летит вообще в третью, так и мысли Маленького.
- Ладно. С Богом! Пошли Маленький.
Чавкая ботинками по грязи, несмотря на сухую погоду, Ник с Маленьким пробирались в темноте вдоль деревянного забора к стоянке итальянских автомобилей Iveco.
В это время Антон поднялся на крыльцо милого одноэтажного домика. Первое, что удивило его, деревянные ступеньки не скрипели. Обойдясь без стука в дверь, он сразу вошел, благо дверь была не заперта.
- Привет ино-сранцы, это водка, это котлеты.
- Что есть котлеты? – спросил, поднимаясь с дивана немолодой, черноволосый, усатый итальянец. К ним часто ходили местные ребята и девчата, и естественно с водкой. Визит незнакомого аборигена с водкой их нисколько не удивил.
- Котлета - это такая штука из хлеба со вкусом мяса. Итальяно, Челентано, Чичолина, все Через Че.
- Я не есть Через, я Чезаре, меня зовут не Че, это Гевара - Че.
- Хорошо, ты Чезаре, а где Антонио?
- Антонио пошел девочек портить.
- Наших девочек не испортишь, сами кого хочешь испортят, даже в горящей избе с конем на пару.
- С каким конем?
- Не обращай внимания, лучше наливай. И ты иди сюда, - сказал Вор, человеку сидящему в углу. На итальянца тот совсем был непохож. Угрюмое заросшее вытянутое лицо, с тяжелыми надбровными дугами, оставляло неприятное впечатление. Он напоминал моджахедов показываемых по телевизору.
- Он не пьет и не ест сала, он мусульманин, - пояснил Чезаре на понятном ломаном русском языке.
- Как тебя зовут?
- Лучше не спрашивай, никто не может выговорить. Все зовут его Махмуд, - пояснил Чезаре.
- Чего он такой необщительный?
- Он непьющий, как он может быть общительным? – удивился Чезаре.
- Иди сюда Махмуд, и слушай.
Махмуд встал с дивана и присел за стол. В его взгляде читалась агрессивность и презрение. Антон про себя улыбнулся, представив, каким будет Махмуд через полчаса. Видно было, что он не против и выпить и закусить, но боялся, что об этом узнают.
- Скажи Махмуд, мне недалекому, кого любит больше твой Аллах. Праведников или раскаявшихся грешников?
- Темный ты. Конечно раскаявшихся грешников ….
Антон не дал ему развить мысль, задав следующий вопрос.
- Скажи, Аллах милостив, он прощает грехи, если его попросить?
Лицо Махмуда просияло, он самодовольно кивнул головой. На его лице появилась улыбка, но Антон не хотел, чтобы эта улыбка ему приснилась.
- Как же тебя будет еще больше любить Аллах, если ты не грешишь и не каешься.
Лицо Махмуда вытянулось, он не ожидал такого поворота. Немного подумав, скосил глаза на бутылку. Вор, не долго думая быстро налил и поднес стакан Махмуду. Не говоря ни слова, Махмуд залпом выпил и схватил со стола кусок свиной ветчины. Он кривлялся и морщился, быстро запихивая ветчину себе в рот. Даже на смуглом лице заметна проступившая краснота. Видно было, что он непривычен к такому употреблению спиртного, если вообще когда-либо пил. Он быстро пьянел.
- Русский! Ты меня обманул, - заплетающимся языком, еле выговаривая слова, упрекал Махмуд.
- Ты не прав. Я полностью отвечаю за свою порядочность, даже если ее нет.
 - Я умный, - заплетающимся языком изрек Махмуд.
- Правильно, все придурки так говорят, - заметил Антон, но на его слова никто не отреагировал. Он продолжал подливать Махмуду. Чезаре обслуживал себя сам, не обращая на присутствующих внимания и разговаривая сам с собой по-итальянски.
После третьего стакана Махмуд упал со стула, зацепив Чезаре. Чезаре упал рядом. Он пытался подняться, ругаясь русским народным матом, который неплохо изучил. Считая свою задачу выполненной, Антон встал, стряхнул крошки с брюк и направился на помощь друзьям. Не успел сделать и пару шагов к двери, как Чезаре, а за ним и Махмуд зашевелились и начали подниматься, нарушая идиллию ночи. Поднявшись и лопоча, каждый на своем языке, направились к двери. Антон решил проконтролировать их маневры во дворе. Взяв под руки обоих иностранцев, он вышел на крыльцо. Взбодрившись свежим ночным воздухом, Чезаре запел арию, забыв, зачем вышел.

       Подойдя к машине, Ник открыл капот.
- Маленький, дай ключ на десять.
Маленький, в темноте подавая ключ, зацепил стойку держащую капот. Капот опустился на затылок Ника, но Маленький этого уже не видел, ему не терпелось залезть в кабину иностранного грузовика.
Получив по затылку капотом, Ник охнул и уткнулся носом в радиатор, приняв неудобную позу для отдыха.
Маленький, удобно расположившись на сиденье водителя, принялся рассматривать разные красивые штучки на панели приборов. Одна ему очень понравилась, и он со всем усердием принялся ее отковыривать, кляня проклятых капиталистов намертво ее прикрепивших. В ход пошли все инструменты, начиная от отвертки, кончая маленьким молотком. Он уже расковырял пол машины и испортил все что можно, но красивая штучка не желала отколупливаться. Достав самую большую отвертку, он всунул в дырку, где была когда-то приборная панель. Сноп искр и треск оглушил Маленького. Запахло палеными волосами. Он так ничего и не достал, но расковырял машину знатно. Оглушенный вылезая из машины, увидел Вора, выходящего в обнимку с итальянцами и распевающего арии на итальянском. Маленький подскочил к Нику и начал его тормошить, оттаскивая от машины.
- Давай, ты что не слышишь, уносим ноги, - суетился Маленький, вскинув руку Ника себе на плечо потащил его подальше от места диверсии.
Ник еле стоял на ногах и бормотал что-то невразумительное.
Когда Маленький с Ником скрылись из виду, Антон бросил итальянцев и быстрым шагом нагнал друзей.
- Тебя где смолили? – был первый вопрос, когда Антон увидел Маленького.
- Подожди, потом, - пыхтя от тяжести, ответил Маленький, усаживая на бордюр Ника.
- Спасибо Маленький, ты меня спас, дай я тебя обниму.
- Не надо я сам.
- Маленький не любит мужских нежностей, - пояснил недогадливому Нику.
- Вообще, не обращай внимания на Маленького, чтобы он начал думать ему надо дать в лоб, или подзатыльник, мозги взболтать. Он как испорченная машина, с толчка заводится.
- Не надо так говорить, я ведь и обидеться могу.
- Вот ответь Маленький, зачем ты взял ботинки в универмаге на три размера больше и таскаешь их с собой?
- Так, новые, пробега нет, жалко выкидывать, может на что сгодятся.
- На что они тебе могут сгодиться? Просто жуть второй степени. Лучше скажите, все в порядке? Хотя, судя по виду Маленького, попортили технику не плохо. Вам воздастся за добрые дела.
- А нельзя ли ускорить воздаяние, а то мой затылок сильно пострадал от твоего друга.
- Конечно, ускорим. Надо же доброе дело отметить, Возражения не принимаются. Вперед! Нас ждут великие дела.
Компания вышла на газон, окружающий жилище иностранных водителей и стоянку автомобилей. Луна светила ярко, было видно как днем, но тем не менее Маленький остановился и начал чистить ботинок о траву.
- На что ты наступил?
- Похоже на содержимое чьих-то кишок.
- Это просто грязь с пепелища. Дети на Ивана Купала костер сделали из библиотеки, им в парке не разрешили отметить праздник.
- Пойдем Маленький, - поторопил Антон, - Ник, а где сейчас Зенон? Сбылась мечта идиота, попал на работу в больницу?
- Попал, да уволили его. На Новый Год по пьяни навешал на елку разные ампутированные конечности и вырезанные органы, кишки вместо гирлянд, ужас. Хотели статью припаять.
- Он же голову на отсечение давал, что пить не будет.
- Чью голову? Явно не свою. Чтобы Зенон рисковал своей головой? Не поверю.
Перебрасываясь ничего не значащими фразами, друзья добрались до ресторана.

       Подойдя к ресторану, друзья не могли пройти в него. У входа, пьяная девушка отчитывала, судя по виду мужчины, своего охранника.
- Тебя завтра мой муж уволит. Тебе, что приказано?
- Охранять.
- А если прикажут меня трахнуть? Трахнешь?
- Если прикажут - трахну.
- С удовольствием?
- Прикажут, с удовольствием - буду с удовольствием.

- Вот шалава, ее имели в нашем районе все, кроме меня и моей собаки, а теперь, смотри, госпожа, - с брезгливостью сплюнул Ник, отодвинув охранника, прошел в холл ресторана.
Водя в холл ресторана, они подошли к барной стойке и заказали по сто грамм водки для разогрева. На стене висел телевизор, где шла трансляция Американско - иракского противостояния.
- Да-а, - прокомментировал Маленький, - Американская обороноспособность превышает разумные пределы.
Все столики в ресторане на удивление были заняты. Подойдя к симпатичной стройной администраторше в строгом костюме с претензией на респектабельность, Антон начал заигрывать на всякий случай. Никто не знает где проведет ночь, лучше иметь несколько вариантов.
- Девушка, я сегодня нанял луну и звезды. Они будут светить только для вас. Заметьте, вчера не светили, а сегодня будут. Пока заказывал звезды, не успел заказать у вас столик, ваши предложения?
- К сожалению все заняты, но за одним столом есть три места. Я вижу вас трое, может устроит? – почти извиняющимся тоном предложила администратор, попутно не забывая строить глазки.
- Красавица, если ты нам устроишь хороший ужин, я отдам тебе всю любовь, и не потребую сдачи.
В это время Маленький спрыгнув со стула подошел к довольно симпатичной девушке и глядя на нее снизу вверх, произнес,
- Девушка пойдем со мной, сжальтесь, у меня не было секса три дня.
- Отстань.
- Как скажешь, - Маленький удивлялся, почему рецепт Антона не срабатывает. Пожав плечами, он обратно вернулся к стойке бара и вскарабкался на высокий стул. Но не успел он устроиться, как его позвали, и всю компанию проводили к столику, за которым сидел молодой человек обыкновенной наружности.
- Красавица, люди нервничают и паникуют, где водка. Мой бездомный товарищ уже исстрадался по горячей пище.
- Я не бездомный, я домашний, - возразил Маленький.
Администратор улыбнулась и подозвала официантку, которая появилась мгновенно с запотевшим графинчиком водки и овощным ассорти.
- Подготовка к злоупотреблению спиртными напитками завершена, стаканы протерты, огурцы нарезаны, на крайний случай закусим мануфактурой, - Антон поднес рукав к носу и вдохнул.
- Тебя как зовут, - обратился он к парню, сидящему за столом.
- Эдик.
- Ты Эдик не скучай, мы парни веселые, наливай. Давай за знакомство.
Все дружно выпили.
- События здесь происходят? - спросил Антон Эдика, цепляя огурец с блюда.
- Интересных событий не бывает. Так, подерутся и опять тишина.
- Да, интересная публика здесь собирается, смотри Эдик, вон за тем столиком в углу, кидалы, я их на вокзале видел. Ты с ними поосторожнее, не связывайся, кинут.
- Пускай кидают, я им деньги должен.
За столом раздался дружный смех, смеялись все кроме Маленького, озабоченно осматривающего зал.
- Маленький, посмотри, какая толстая! На ней одежда сейчас лопнет. Зачем она надевает обтягивающую одежду?
- Просто большего размера нет. Ей вся одежда в обтяжку. Женщина в полном объеме этого слова.
- Почему она такая грустная? – решил подначить Маленького.
- Еще вчера она была любимой. По крайней мере, она так считала, - встрял не к месту новый знакомый.
- Разве сегодня она не любима? – удивленно спросил Маленький.
- Нет, сегодня она без денег и без любви. Но она ни о чем не жалеет. Альфонсу достались ее деньги, а ей незабываемые воспоминания. Посмотри, слезы текут по ее толстеньким щекам, даже не пытаясь смыть толстый слой косметики.
- Ты жесток. Присмотрись, какая на ее лице счастливая улыбка. Улыбка блаженного, - сказал Антон, наливая в рюмки водку.
- Вижу. Глупая улыбка, широкие ноздри, удивленный взгляд, - Эдик внимательно смотрел на вход в ресторан, что-то его беспокоило. Разговор он поддерживал механически, не задумываясь над сказанным.
- Все люди смотрят на одно и тоже, а видят разное. Нет двух одинаковых взглядов.
Давай закажем три шашлыка, - предложил Маленький.
- Купи три порции шашлыка и собери кролика, - сказал Ник, до сих пор молчавший, изредка потирая свой затылок.
- Не говори так, аппетит пропадет. Садясь кушать, не забудьте помыть руки от бактерий, - совсем уже не к месту заявил Маленький. Такое с ним бывало, при определенной дозе алкоголя.
- Как аппетит может у тебя пропасть. На моей памяти он у тебя ни разу не исчезал, ни при каких условиях. Ты родился не в рубашке, а с вилкой и ложкой.
- С пластмассовой?
- Что с пластмассовой? – пришло время удивляться и Антону.
- Я говорю, родился с пластмассовой вилкой и ложкой? – злясь, что его не понимают, взвился Маленький.
- О, Боже! Нет с чугунной.
- Чем, отличается чугун от стали? – продолжал наседать Маленький.
- Чугун, это металл, а сталь изделие. И прекрати задавать дупацкие вопросы. Давай поедим.
- А если мы все не съедим?
- С тобой это маловероятно. Не волнуйся, будущие поколения жрущих доедят за нас.
- Кто это подсел к толстой? Неужели очередной альфонс, - спросил Ник.
– Не похож. У него не влажный взгляд, но все равно хочется подойти и дать ему в морду, - ответил Антон, беря рюмку со стола.
В зале ресторана стоял ровный гул, прерываемый резкими вскриками, и визгом подвыпивших девушек. Ресторан был заполнен в основном молодежью. Это было самое престижное место в городе. Интерьер ресторана портил пол из мраморной крошки, оставшийся со времен советского общепита. Безвкусица царила во всем. Пластиковые панели и тяжелые бордовые шторы в стиле ампир, на стенах репродукции картин Сальвадора Дали, Клода Моне, Кандинского в вперемешку с Шишкиным и Левитаном, дополняли дисгармонии в интерьер. Но публика этого не замечала, ей было глубоко наплевать на русских передвижников, а заодно и на сюрреализм с постмодернизмом. Цены в этом ресторане кусались для простых граждан, несмотря на то, что меню было такое же, как и в других заведениях города, только здесь отбивная называлась иначе и за название, с клиента брали в десять раз больше. Официантки, забыли значение слова сдача, чаевые за один вечер превышали месячную зарплату рабочего у станка.
Ник с Эдиком куда-то отошли, предварительно перебросившись парой фраз. Вор с Маленьким выпив еще по одной, продолжали свой нескончаемый диалог на все темы, которые существуют в этом мире.
- Освободись от плохих желаний, и ты будешь хорошим человеком. Возьми за принцип, каждый день тобой не зря прожит, если ты от людей получил одно спасибо. Делай людям добро, особенно, если тебе это ничего не стоит, - наставлял Маленького Антон.
- Ты не прав, надо все не так, - Маленький морщил лоб и пытался сформулировать мысли, но у него это не получалось. Выпитое мешало сосредоточиться.
- Ты что учить меня вздумал? Ты смелый трус. Тебя надо будет казнить через двадцать лет.
- Почему через двадцать лет?
- Больше двадцати лет общения с тобой, я не выдержу. Где же официант? Без выпивки я умру раньше, чем успею тебя казнить. В голове шумит, как будто кто-то там затеял генеральную уборку. Но нет влаги, и все делается на сухую. Уборкой уничтожены все мысли, кроме одной, выпить.
- А откуда у Ника шрам на лице?
- О! Это отдельная история. Мы с ним сидели в СИЗО. Ника взяли пьяным, ну забрали часы, все металлические предметы, даже обувь, у него ботинки были с супинатором. Хотели срезать металлические пуговицы, ну тут он и взорвался. На всю ментовку орал, что это пиджак от Версаче и пуговицы не металлические, а серебряные. Дубинаром его успокоили, но злобу за срезанные пуговицы затаил. Когда заступил тот же вертухай, Ник взял мыло, и сделал пузырь на глазок в камере, через который вертухаи наблюдают за нами. Представь, получилась линза. Смотрит вертухай с продола в хату, а там все вверх ногами ходят. Открывает дверь, все нормально, закрывает, смотрит – опять все вверх ногами. Ну рассказал он своему напарнику, а тот быстро начальству доложил, что с напарником галюники, крыша едет от службы. Того отстранили, и отправили на проверку. Мы поржали и забыли, а через неделю, вернулся этот вертухай и вытащил, якобы на допрос Ника. Ушел Ник без шрама, вернулся со шрамом. В камере тоже стукачок был, вот такие дела.
- А что Ник?
- Что Ник? Когда передачу давали нам, Менты заставляли колбасу резать, потому что в камере нет ножей, об удобстве нашем беспокоились. Приносили обычно два конца палки колбасы, середины не было, себе брали. Попробуй, докажи, какая длина была колбасы. Ник маляву на волю скинул, и дружбаны пургена засобачили в колбасу. Дальше догадайся сам. Но к нам претензий не было. Они у всех брали сигареты и продукты, пойди, разберись, откуда сыр бор.
- Почему ты воруешь?
- Только не надо меня воспитывать. Этим уже пробовали заниматься определенные органы. Я конечно не Робин Гуд, но я никогда не воровал у тех, кто хранит деньги в матрас-банке. Почему я ворую? Наверное, даже сам Бог об этом не знает, как же я могу тебе ответить.
- У тебя такие грустные, несчастные глаза. Глаза человека, который поступил не правильно и не в силах исправить сделанное.
- Не смей меня жалеть, жалость унижает мужчину. Жалеть меня не за что, у меня все хорошо, даже лучше, чем у вас всех вместе взятых.
- Как легко тебя разозлить.
- Чего ты ко мне пристал, что других дел нет, нашел, чем заниматься. Покопайся лучше в себе, это более привычное занятие для тебя и всех интеллигентов.
- Чем тебе не угодили интеллигенты?
- Не знаю, наверное, потому, что мне хотелось быть тоже интеллигентным, но не суждено, поэтому я и не люблю интеллигентов.
 

 
       Заиграла музыка в стиле тум-пум. В углу стоял парень, нажимая на клавиши, рядом вертелась девушка, иногда прикладывая микрофон к губам. Публика еще не дошла до кондиции, и танцевать никто не пошел. Так бывает всегда и везде, сначала никто не танцует, потом платят музыкантам, чтобы сыграли еще.

       В ресторан вошли стажеры Вова и Лева, измотанные, с опухшими от возлияний и бессонной ночи лицами. Бросив взгляд в зал, они заняли столик в самом углу ресторана. Заказав закуски и непременные сто грамм, они принялись шепотом обсуждать происшедшее. Вова и Лева не случайно попали в ряды доблестных секретных служб.
Секретная служба, отбирала как отличников, так и двоечников, привыкших к ежедневной стрессовой ситуации на протяжении всей учебы в школе. Двоечники имели неплохую физическую подготовку и устойчивую психику по отношению к стрессам. Представьте, что вас в течение десяти лет постоянно ругают и наказывают в школе, дома, в милиции. Такое выдержать может не каждый. Вова и Лева были готовы к физическим нагрузкам и стрессам, а вот остальному они только учились в соответствующем учебном заведении, где готовят кадры для спецслужб. Возможно, из них и сделают суперагентов.

       Ник с Эдиком, вернулись за стол.
- Ник ты мне сделал корочки? – спросил Антон, разливая по рюмкам заграничную водку, произведенную в местных условиях.
- Да, и не спрашиваю, зачем они тебе. Дипломы у дураков, умным учиться не надо. Теперь ты кандидат наук, дипломированный. Можешь других учить.
- А что это за тема в удостоверении указана «Нравы хвостов»? – спросил Антон, разглядывая кандидатские корочки, - А впрочем, почему бы и нет. По крайней мере, все понятно. Хвостом просто так не вертят. Рыба чтобы плыть, женщина своим рудиментом вертит, чтобы привлечь самца, с собакой и тигром все понятно, от веселья и злости. Ништяк тема. А каких наук, - вглядываясь, спросил Антон.
- О! философско-биологических. Интересно, на самом деле такая наука есть?
- Конечно нет, но объяснение простое. Сейчас открытия делаются на стыке наук, я по телевизору слышал. Капица распрягался в своей программе на ТВ.
- Годится. Открывается широкое поле для словоблудия, - подвел итог Антон.
- Будешь теперь других учить, раз диплом есть, - жуя, заметил Маленький.
- Они у меня учеными становятся и без моих дипломов. Один кандидат наук после общения со мной поумнел.
- А что ты рассказал кандидату? – опять встрял Маленький.
- Можно сказать ничего, но он понял, что сила знания не всегда помогает против обыкновенного ненаучного кулака.
 
       Официантка с ласковой улыбкой и нежным взглядом, буквально приплыла к столику занятому друзьями с подносом, на котором стояли тарелки с дымящейся солянкой, заказанной Маленьким. Не успела она расставить тарелки, как взяв по ложке в каждую руку, Маленький начал наворачивать солянку. Антон с усмешкой и состраданием наблюдал за ним. Заметив его взгляд, Маленький огрызнулся,
 - Где-то человеки решают формулы, летают в космос, а мне наплевать, я жрать хочу.
Вор ничего не ответил, только провожая взглядом официантку, заметил,
- С каждым годом мужчины взрослеют, а женщины стареют.
Ник поднялся из-за стола, увидев кого-то из знакомых. Не успел он отойти и двух шагов от стола, как его окликнула девушка, которую друзья видели у входа в ресторан, отчитывающую своего охранника.
- Эй! Отдыхающий! Мужчина прохожий, я к вам обращаюсь, - нагло загородив дорогу Нику, заявила Вета, так звали нынешнюю жену одного из нуворишей, этого городка.
- Займись делом. Вали отсюда! – брезгливо обрубил жалкие потуги Веты Ник и оттолкнул ее.
Охранник Веты, немедленно вскочил, задев парня сидевшего за соседним столиком, и стал в стойку напротив Ника. Оскорбленный парень тоже не заставил себя ждать, вскочив, он смотрел то на Ника, то на охранника, решая с кого начать.
- Смотри, кажется, намечается заварушка, за кого будем веселится? – сказал Антон снимая пиджак и закатывая рукава рубашки.
- Против кого драться будем? – спросил Маленький, скривив лицо. Он не умел и не любил драться.
- Не против кого, а за кого.
- А может, как царь обезьян у китайцев посмотрим, кто победит, а потом его победить, и мы на коне.
- Если ты ни за кого, то и сам никто. Если мы будем за проигравшего, то победителю мы не опасны, а проигравший будет нам благодарен, что мы его поддержали. А если будем с победителем, то тем более он нам обязан будет.
- А может, не будем ввязываться?
- Тогда станешь добычей победителя.
- Ты обманываешь?
- Конечно, но заметь, как красиво я это делаю.
Друзья перекидывались ничего не значащими фразами, вопрос будет драка или нет, не стоял.
Парень решил начать с Ника, то же сделал и охранник. Антон с Маленьким и Эдиком не ждали, пока их пригласят.
- Ух, ты!!! Хай-кик, лоу-кик, да ты просто муай - таец какой-то. Хотя и не похож. Погоди. Посмотри. По-простому, пудовый кулак в лоб. Ну, как? Ладно, отдыхай. Зачем об меня мебель ломать? Она же денег стоит. Так, колено, живот, лицо, вот и обследовали тебя. Полежи. О!!! Ник, что ты с этой пятеркой аборигенов сделал? Почему они не двигаются? Нельзя же так жестоко. Ник с тобой все в порядке?
- Да.
– А кровь откуда?
- Маленький хотел помочь и промахнулся стулом.
- Маленький ты жив? Почему ты не добил бугая?
- У него был взгляд раненого животного. Я не мог его ударить.
- Какого животного?
- Раненого.
- Ошибаешься, взгляд раненого быка, и взгляд раненого волка имеют большую разницу.
- Он смотрел таким чутким взглядом.
- Тогда понятно, это был бык. Маленький, где ты видел что так дерутся. Твои па были превосходны. Я просто удивляюсь, как тебе удалось свалить здоровяка.
- В телевизоре показывали, как надо драться. А ты видел? Я как ему дал, у него аж печень выскочила.
Драка была настолько скоротечной, что не успела перерасти во всеобщее побоище как обычно.
Вова и Лева обратили внимание на шум в другом конце зала.
- Вот он!!! Быстрее, уйдет, - крикнул Лева, и стажеры бросились в другой конец ресторана, переворачивая на ходу столики и сшибая выпивших посетителей, мешающих движению. За Левой и Вовой, двигалась уже целая толпа, желающая сатисфакции за грубые толчки и перевернутые столики.
Вор увидел несущихся к ним разъяренных посетителей ресторана и заметил,
- Ну, что первый раунд мы выиграли. Чтобы победа не превратилась в поражение надо быстренько уходить.
Но уйти не успели.
- Ого! Маленький, да их целый взвод. Кажется, нас окружили. Судя по рожам, интеллектуальные схватки не их профиль. Видно не суждено нам спасать человечество. Будем умирать просто и весело. Последний бой, он легкий самый, знаешь, что не выживешь. Надежда, которая умирает последней, умерла не вовремя. Так, плечо к плечу и прорываемся к выходу, иначе надолго завязнем, а нам с Ником не желательно давать показания, как Маленький всех избил. Вперед, - крикнул Антон и буквально врубился в толпу.
Поскользнувшись на закуске разбросанной по полу, Антон пытался подняться, но ему мешали. Тогда нависшего над ним гориллу он ударил двумя ногами в солнечное сплетение, задев ребра......Подсечка, удар по затылку вдогонку.....тычек в кадык....сблокировал руку....мелькнул нож у лица....словил кулак, вывернул с хрустом кисть.....осел с неестественно вывернутой рукой.....боднул лбом в лицо....кулаком по макушке....отвел розочку и сильным ударом кулака в лицо опрокинул....пнул в бок...за волосы и об стену...

Бой разгорелся с необыкновенной силой. Участвовали все. Женщины не уступали мужчинам, сняв туфли на шпильках, они этими шпильками наносили глубокие проникающие раны всем, кто попадался. Там где летели клочья волос, можно было угадать, присутствие агрессивных дам.
С небольшими потерями в виде синяков и ссадин, друзья добрались до служебного хода и выскочили на улицу. Как оказалось вовремя, с центрального входа врывался ОМОН отрабатывая на дерущейся публике специальные приемы, удары дубинкой и прочие средства успокоения ретивых драчунов.
Отряхиваясь и приводя себя в порядок, друзья зашли в сквер. Остановившись около двух лавочек они расселись и закурили.
- А не добавить ли нам господа хорошие? Моя бабушка имеет запасы самодельного вина, снабжает всю округу, и меня любит до безобразия, всегда нальет, - предложил Эдик.
- А почему бы и нет, - сказал Ник и все молча поднялись.


- Бабушка, любимая, я тебе привел гостей из самой Москвы – столицы нашей родины, - не успев зайти во двор, начал Эдик.
Бабушка, кинув взгляд на пошатывающихся друзей внука, сказала – Лезь в погреб, третья бочка справа, банку не забудь олух несчастный.
Она очень любила своего внука, которого сама воспитывала без родителей. Она все понимала, но отказать внуку было не в ее силах. Эдик, взяв трехлитровую банку начал спускаться в погреб расположенный прямо во дворе. Двор был большой, со столиком и лавочками. Плотно утрамбованная земля была чисто выметена и смотрелась лучше всякого асфальта. Сверху кроны деревьев создавали импровизированную крышу. Из погреба доносился мат, послышался грохот падающего тела и тишина. Антон глянул на старушку. Она стояла как памятник, посреди двора скрестив руки на груди. Он не понимал, если она так любит внука, почему не обеспокоилась, или это привычный ритуал. Его раздумья прервала появившаяся из люка погреба трехлитровая банка с вином, следом с трудом выполз Эдик. Старушка развернулась и пошла в дом, бормоча себе под нос,
- Ничего, пьяные они, им все равно какое вино пить, лишь бы нажраться, вот и пусть пьют недозревшее.
Сев за стол Эдик налил всем по стакану домашнего вина. Антон пить не хотел. Он взял стакан с вином поднял его и поставив руку на локоть стал вертеть, прикидывая как его осилить. Настроившись, поднес ко рту, но передумал, запах терпкого вина отбил желание выпить.
Бабушка в это время наблюдала за компанией,
 - Смотрит вино на свет, как играет, нюхает, Да он же разбирается, - в ужасе подумала бабулька, наблюдая за Антоном.
- Это же потом на всю округу разнесет, что у меня плохое вино.
Выскочив из дома, с прытью достойной бегуна на сто метров, она подскочила к столу, вырвала из рук стакан, схватила банку и закричала,
- Эдик, негодяй, ты что людям налил. Я тебе с какой бочки говорила, а ты все перепутал. Посидите, я сама вам принесу.
С трудом вылезая из погреба, с трехлитровой банкой красного хорошего домашнего вина, запах от которого разлился по всему двору, бабулька ворчала себе под нос,
- Пьяницы несчастные, когда уже напьетесь. Чтоб это вино вам поперек горла стало.
- Хорошая у меня бабушка, добрая. Ну бабуль, за тебя! Желаю тебе того же, чего и ты нам желаешь! - сказал Эдик и выпил одним махом стакан вина, который не успела забрать бабуля.
- Не дай Бог, - ужаснулась бабулька и перекрестилась.
Пьянка затянулась, Эдик заснул за столом, бабулька больше не появлялась. Антон с Ником, подняв Маленького, потащил его со двора. Он почти не пил вина и на свежем воздухе немного протрезвел.
- Спасибо тебе мать, хорошее вино делаешь, - поблагодарил Ник.
- На государственную милостыню не проживешь, - вот и приходиться вино делать.
- На пенсию, - поправил Ник.
- Люди по-разному называют, только милостыня она и есть милостыня, - недовольно пробурчала бабулька.

       Утром Ник решил не будить Маленького, и пригласил Антона в кафешку, недалеко от дома. Ника волновал вопрос, зачем он приехал. Ник со старым завязал и опасался, что его втянут в какую-нибудь авантюру.
- Скажи, почему ты ко мне приехал? Что ты задумал? – сидя за столиком, рядом с окном и разглядывая редких прохожих, спросил Ник.
- Ладно, тебе скажу. Я хочу стать депутатом от вашего округа.
Ник рассмеялся. Потихоньку его хохот переходил в громкое ржанье. Он никак не мог успокоиться. Антон спокойно наблюдал за Ником, ожидая, когда он прекратит мучить уши посетителей своим хохотом, но Ник не переставал, привлекая к себе внимание сидящих за соседними столиками, его смех грозил перейти в истерику. Антон взял стакан минеральной воды и плеснул ему в лицо. Вытирая лицо салфеткой, Ник постепенно приходил в себя, понимая, что Антон не шутит.
- Зачем тебе это? Ты у врача проверялся?
- Тебе не понять, что такое розовая мечта. А вообще, мне это надо для дела.
Ты мне поможешь?
Ник уже успокоился и по-другому отнесся к его словам.
- Говори что надо, только учти, я завязал и не хочу отправляться туда, где мы познакомились.
- Ничего незаконного. У тебя есть пацаны умеющие рисовать на стенах?
- Ты имеешь в виду граффити?
- Не знаю, как это называется, но надо похулиганить, я заплачу.
- Ребята и так любят стены разрисовывать, а за деньги они тебе изведут всю краску в городе и разрисуют каждый пятачок.
- Это мне и надо. Лозунги и мои портреты должны красоваться по всему городу. Деньги на краску я тебе дам.
- Когда надо?
- Завтра я зарегистрируюсь, и вперед. В политике нет законов и порядочности, любые методы хороши. Соперник всего один, нынешний Мэр.
- Это серьезный соперник, под ним многие ходят. Готовься к неприятностям и подставам. Я не сомневаюсь, что тебя на раз не возьмешь, просто серьезно относись к его угрозам и наездам.
- Будем решать вопросы по мере поступления, а пока давай расслабимся.
- Да, удивил ты меня. Никогда бы не подумал, что ты пойдешь в депутаты. Хотя если это часть твоего плана, то ничего удивительного. Ты мастак на всякие проделки. Ты мне тоже помоги. Тут один предприниматель, нехороший человек Гришаня, соседку мою на бабки опустил. Грубо наказывать его нельзя. Может, чего придумаешь?
- Не вопрос, сделаем.
- Только…
- Не беспокойся, усё будет по закону. Чем он занимается?
- Кафе свое, продукты питания, - задумчиво произнес Ник, не понимая, к чему клонит старый друг.
- Значит план такой, завтра засылаем Маленького, пусть предложит ему видики по бросовой цене, - вертя вилку в руке, сощурил глаза Антон,
- А потом пойду я. У тебя пару частных предпринимателей есть?
- Не вопрос, найдем.

       На следующий день, проинструктированный Маленький, зевая и ежась от утреннего холода, шел в офис к Гришане, с предложением продать ему видеомагнитофоны. Ник нарисовал ему визитки. Теперь Маленький был коммерческим директором частной фирмы «Улет». Он не понимал, зачем ему это надо, но заучил роль хорошо, ведь друзья сказали, что это жизненно важно. Чего не сделаешь ради друзей, даже в такую рань.

       Маленький зашел в кабинет и положил свою визитку на стол. Развалившись на стуле, напротив Гришани, сказал,
- Кроме того, что там написано, я еще ученик ученика Кафки.
- Не знаю такого, - сморщился Гришаня, вертя в руках визитку Маленького, вспоминая фирму «Улет».
- А кого знаешь из этих?
- Канта, Юзика.
- Так я и его ученик ученика. Я вообще потомственный ученик учеников, у нас династия. Мои предки учились еще у Горацио, - складно говорил Маленький, как учил Антон.
- Про этого слышал, то ли с Шекспиром чего-то изобрел, то ли у него учился. Знаю.
- Могу предложить видики, по очень низким ценам, вот прайс, а также низкотемпературные геотермальные образования, - раскрыв тонкую папочку для бумаг, Маленький выложил несколько листов прямо под нос Гришане.
Гришаня был немного ошеломлен умными словами, которые с легкостью произносил посетитель, но когда до него дошло, что от него хотят, он немного повеселел.
- Видики мне не нужны, не моя сфера интересов, а вот про эти образования, поподробнее можно?
- Низкотемпературные геотермальные образования, это бирюза, я не геммолог, но могу рассказать, - продолжал выделываться Маленький, пересев в мягкое кресло рядом с Гришаней, с мыслью закинуть ноги на стол, как делают все крутые в американских фильмах.
- Надо с телкой побазарить, может, ей подарю. Визитку твою я оставлю, потом позвоню.
Гриша немного устал от умных слов, его мозг пытался запомнить фразы Маленького, чтобы потом блеснуть перед друзьями, но ничего не получалось.
- Ты мне напиши, эти геотремальные и еще слова, что ты говорил, чтобы не забыть, а то знаешь сколько работы, еще забуду, закручусь.
Маленький записал специально с ошибками. Он хотя и был взрывом пораженный, но понял, для чего Гришане записка. Подвинув бумажку Грише, Маленький встал, и гордой походкой уважающего себя человека, вышел из кабинета. Поручение было выполнено.
Маленький вышел на улицу и с гордо поднятой головой прошел мимо Антона, ожидающего его на лавочке невдалеке от офиса Гриши. Антон догнал Маленького, и тихо подобравшись к нему сзади, прошептал на ухо,
- Стой! Стрелять буду!
Маленький выронил папку и сразу стал ниже, руки потянулись вверх.
- В детстве я видел, как девочки смотрели на одну красавицу с нашего двора. Она вертела бедрами при походке и на нее смотрели все мужчины и женщины. Они тоже хотели внимания и старались ходить как она. Они не знали, что у нее физический недостаток. Я к тому, что подражать надо с умом. Еще она складывала губки бантиком и в образовавшуюся дырочку вставляла сигареллу. Она не вдыхала дым от сигареллы, и было не понятно, зачем она держит сигареллу во рту. Может, она считала это сексуальным и привлекательным? Но, скорее всего она и сама не знала, зачем это делает. Она не привыкла задумываться над своими поступками, а девочки ей подражали. Я к чему? Будь самим собой, не надо подражать никому и иногда думай. Не витай в облаках. Понял?
Дальнейший путь друзья продолжили молча, что было исключением из правил. Они шли к дому Ника. Антон подняв голову, думая о том, как быстрее зарегистрироваться в кандидаты. Маленький еле волочил ноги, уперев взгляд в нагретый солнцем асфальт.
Его мысли, как тополиный пух, беспорядочно летали. Но одна мысль проскакивала чаще. Мысль о еде никогда не выветривалась из его головы. Когда ему не о чем было думать, мысли метались, он начинал думать о еде, и мысли выстраивались в строгом порядке. Борщ, каша, мясо, компот.


       Придя в квартиру Ника, Маленький сразу побежал на кухню. Антон пройдя в комнату, уселся на совсем не новый диван обитый жаккардовой тканью потертой в некоторых местах на сгибах. Пододвинув телефонный аппарат ближе он снял трубку и набрал номер.
- Скажите, когда можно зарегистрироваться кандидатом в депутаты? – спросил Антон, набрав номер Мэрии, где проходила регистрация.
- Это сложно, надо, чтобы все были на месте.
- А когда все будут на месте?
- Не выйдет, я вам ничего не скажу. Я вас не знаю, - продолжал сипеть в трубку неприятный голос чиновника.
- Тогда я приду к вам, - продолжал он упорствовать.
- Хорошо, только сначала позвоните.
- Когда позвонить?
- Я не знаю, но вы звоните.
В трубке раздались гудки, оповещающие о законченном разговоре.
- Маленький собирайся, пойдем на уши ставить чиновников, - крикнул Антон из комнаты, поднимаясь с дивана.
- Нихута я непайту, - с полно набитым ртом еле выговорил, Маленький.
- Ладно, в принципе ты там не нужен, - ответил Антон, смотря на себя в зеркало. Постояв пару минут, разглядывая себя, он решил надеть пиджак и галстук. Подойдя к шкафу, он посмотрел на вещи Ника. Пиджака приличного не было, а выбор галстуков отсутствовал, по причине отсутствия галстуков. Он решил по дороге заскочить в магазин и прикупить, одежду.
Зайдя в первый попавшийся магазин, обратился к вышедшей навстречу девушке.
- Девушка, я хоть и стройный как кипарис, но проблемы с подбором одежды у меня имеются. Широкие плечи и узкие бедра, я правильно выражаюсь?
- Ну что вы, проблем не будет, сделаем в лучшем виде. Не каждый день приходится подбирать одежду такому приятному молодому человеку.
- Не сомневаюсь, что у такой красавицы все получится.
Так с обмена любезностями, его начали одевать. Ему подобрали светлые брюки и рубашку, темный пиджак и галстук. Одев все это, он приобрел вид преуспевающего человека. Глянув на себя в зеркало, он остался доволен. Расплатившись, он вышел из магазина и направился в мэрию. Расстояние было недалекое, и он решил пройтись пешком.

       Город был как город, чистый светлый центр, грязные темные окраины. Небольшой и не маленький. В нем, как и везде кипели местные страсти не влияющие на общую политическую обстановку в мире. Здание мэрии располагалось, как и положено, в центре на площади, где раньше стоял памятник Ленину. Четырехэтажное, свежевыкрашенное здание с лифтом. По закону лифт должен быть только у зданий свыше пяти этажей, но это раньше. Сейчас даже в коттеджах делают лифт. Если лифта нет, это уже не коттедж, а дача. В холле здания у двери сидел милиционер, который охранял народ от его избранников. Кабинеты были заполнены свояками и свояченицами нужных людей. Иногда, оскверняя рабочую атмосферу мэрии, появлялись просители и отвлекали от непосильной работы на благо народа тружеников стиплера и скрепок. Время шло. Крепостное право отменили, сделали революцию, а взятки чиновники как брали, так и берут. Некоторых зарвавшихся или не поделившихся с начальством упекали в тюрьму, где они откупались и шли на вольные хлеба.
 
       Добравшись до мэрии буквально за пятнадцать минут, Антон остановился и окинул взглядом здание, затем поправил галстук и взбежал по ступенькам здания. Зайдя в большой прохладный вестибюль, остановился у стойки милиционера- вахтера. Его всегда интересовало кого охраняют эти вахтеры в госучреждениях. Народ от избранников или избранников от народа.
- В каком кабинете регистрируют кандидатов? Где у вас тут выборами занимаются? Покажешь? – засыпал вопросами, сонного вахтера.
Вахтер бурчал,
 - В мои обязанности не входит клиентов по кабинетам разводить.
Антон с усмешкой спросил,
- А ты раньше в публичном доме на вахте со свечкой не сидел?
- Я двадцать лет отдал органам, - возмущенно воскликнул страж местного порядка, приподнимаясь с табуретки.
- Надеюсь не внутренним органам в морге? - произнес Антон. Не обращая больше внимание на возмущенного вахтера, легко поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Идя по коридору, выложенному красной ковровой дорожкой рассматривал таблички на кабинетах. Пройдя почти в конец коридора, он так и не нашел подходящей надписи на дверях и к своему удивлению никого не встретил в коридоре. Вернувшись в начало коридора, он поднялся на третий этаж и увидел табличку на огромной двустворчатой двери - «Приемная». Он без стука вошел в дверь.

       В приемной толпились молодые сотрудницы и обсуждали трудности поиска хороших женихов, достойных их интеллекта.
- Он даже не знает, сколько будет дважды два.
- А ему это надо, когда у папы столько денег.
Содержательный диалог секретарши с сотрудницей экономического отдела был прерван. Антон не успел дослушать. Дверь в приемную открылась, и вошел еще один посетитель. Лицо посетителя было в очках с претензией на интеллектуальность. Туфли фасона «штиблеты», подчеркивали неуместность его пребывания в этом солидном заведении. Нос у посетителя был нехарактерен для славянского этноса. Человек с таким носом никогда не сделает карьеру чиновника в средней полосе России.
- Еле ходит, совсем больной, а туда же, на прием лезет, людям мешает работать. Его может, и выслушают, но не вылечат, здесь не больница. Как человек не понимает, - вполголоса произнесла девушка, проходя мимо Антона с интересом его разглядывая. Она вдруг остановилась и спросила,
- А вы по какому вопросу?
- По вопросу регистрации кандидата в депутаты, - ответил он, глядя сверху вниз на симпатичную девушку и вдыхая нежный аромат легких французских духов.
- Пойдемте, - томным голосом сказала девушка и вышла из приемной.
Ему ничего не оставалось делать, как следовать за ней. Пройдя по коридору буквально два кабинета, девушка остановилась у двери с надписью, отдел социально-экономического развития. Оглянулась на посетителя, улыбнулась и вошла в кабинет. Войдя вслед за ней, он бросил взгляд по сторонам. Обычный чиновничий кабинет. Стол из светлого дерева, кресло, книжный шкаф, забитый папками и много цветов, что говорило – хозяйка кабинета женщина. Девушка прошла за стол и села в кресло. Поправив платье, она взяла в руки карандаш, и положила их на стол.
- Присаживайтесь. Как вас зовут?
- Меня? – смутился он, обычно представляясь по кличке, но здесь был другой случай,
 - Антон.
- А меня Светлана. Светлана Владимировна. Вы кого-то хотите зарегистрировать в кандидаты? Вы доверенное лицо? – спросила Светла очарованная симпатичным мужчиной, забыв поинтересоваться его фамилией и отчеством.
- Нет, я сам буду избираться.
- Хорошо. Вот перечень документов необходимых для регистрации, - сказала Светлана и подвинула внушительную папку, - заполните, принесете, и в течение месяца комиссия рассмотрит.
 - Как ускорить процесс?
- Никак. Если собрать девять женщин, ребенок за месяц все равно не появится, так и здесь.
- Спасибо!
- Не за что.
- Было бы за что, налил бы, - сострил Антон, сидя на стуле напротив Светланы с задумчивым лицом. Он почувствовал, что просто так не зарегистрируешься. Его всегда настораживали бумаги, особенно если их много, что у следователя, что здесь.
- А может, разожжем лед непонимания? Я вам расскажу как в 1610 Фабрициус открыл пятна на солнце.
Светлана легким движением бровей дала понять, что не против встречи с таким симпатичным молодым человеком, но вслух сказала,
- Хоть с трудом и нежеланием, но я могу вас выслушать по поводу Фабрица. Вообще меня интересуют другие материи.
- Клянусь на месте, прямо здесь, я вам и про материи интересующие вас, расскажу. Вечером я за вами заеду.
Взяв папку он вышел из кабинета, смотря под ноги, задумчиво наклонив голову, пошел по коридору. Навстречу, из приемной выскочила секретарша.
- Вы узнали что хотели? Все удачно? – защебетала секретарша, явно набиваясь на знакомство.
- Ты моя удача милая, поэтому все удачно, - обходя секретаршу, сказал Антон.
- Вы куда пошли?
- На поиски новой удачи, - ответил он, разочарованной секретарше.
Получив увесистую папку, он понял, что все не так просто и сейчас начнется серьезная игра, возможно с риском для жизни. В крови забурлил адреналин в предвкушении схватки, но он даже не догадывался, что над ним висит еще одна угроза. Обвинение в краже документов, компромата. Если бы узнал, что за ним охотится Дана, он вряд ли бы расстроился, недооценив ее. Узнай он это, неизвестно как бы повернулись дела. А так он со спокойной душой пошел добывать деньги к Гришане.
Выйдя из здания мэрии, взял такси и назвал адрес офиса Гришани. Городской шум не позволял настроиться на размышления, он заставлял действовать, вливаться в общий ритм города.
Расплатившись щедро с таксистом, вышел из машины и вошел в здание, где находился офис Гриши. Легко поднявшись на второй этаж, он без труда нашел его офис и без стука вошел в приемную, похожую на предбанник. Секретарша где-то отлучилась по своим делам и он не мешкая открыл дверь кабинета. Прямо с порога начал говорить.
- Я представитель одной серьезной московской фирмы. В мэрии мне порекомендовали вас как крупного бизнесмена. У меня мало времени. Мне нужна партия видеомагнитофонов и к тому же срочно. Этот вопрос я с легкостью могу решить и в Москве, но меня поджимает время. Я могу на вас рассчитывать?
Ошеломленный Гришаня, не привыкший к такому напору, молча отвесил нижнюю челюсть, соображая, что ответить.
- Вы понимаете, бытовая техника, не сфера моей деятельности.
Начал было Гриша, но тут вспомнил, что ему недавно, какой-то лох, предлагал партию дешевых видиков.
- Я решу ваш вопрос. А кто в мэрии меня рекомендовал?
Антон не задумываясь назвал Светлану Владимировну. Гришаня молча покивал головой.
- Вот типовой договор, по другим мы не работаем. Подписывайте.
Гриша взял договор и прочитал его. Ничего не обычного, как все договора, за исключением одного пункта, где за недопоставку предусмотрен штраф пятьдесят процентов от стоимости договора.
- А почему пятьдесят процентов?
- А вы собираетесь нас подводить? Нет? Вот и хорошо, значит, размер штрафа вас не должен интересовать.
Когда Гриша дошел до цены видиков и сравнил их с предложенным прайсом Маленького, все сомнения у него отпали. Столько он зарабатывал за год и то не всегда. Не думая больше, он подмахнул договор и поставил печать.
 Антон взял свой экземпляр, не прощаясь вышел. Гриша на это не обратил внимания, он уже накручивал номер телефона Маленького, думая, куда он поедет отдыхать. Нажав клавишу внутренней связи, он вызвал секретаршу и дал ей только что подписанный договор и прайс Маленького.
- Отпечатай точно такой же договор в двух экземплярах, только цену поставь другую, из прайса, - дал указания Гриша и сразу переключился на разговор с Маленьким.
- Я готов заключить договор на поставку вами видиков, приезжайте с печатью.
Положив трубку, он вышел в приемную и сказал,
- Меня сегодня не для кого нет. Сделаешь договора, зайдешь ко мне, - с масляной улыбочкой произнес Гриша, и подмигнул секретарше.

       Приехав на квартиру к Нику, Антон застал Маленького там же где и оставил, на кухне.
Маленький салатика нарубал, макарошек натворил и сидит рубает не обращая внимания на присутствие друга. С одной стороны Маленький был обузой для Антона. Ни кошелек перехватить, ни грамотно отвлечь жертву он не мог. С другой стороны, вдвоем веселее и мелкие поручения ему можно доверить, не подведет если по доброте душевной ничего не напутает. Да и стартовая скорость у него неплохая на случай срыва.
Пройдя на кухню, Антон сел на табуретку напротив Маленького, прислонившись спиной к навесному шкафчику для посуды.
- Маленький, от тебя так воняет, - сморщив нос, пробурчал он.
- Да, я побрызгался французскими духами, - с невинным видом взглянул снизу вверх, ожидая похвалы.
- Я не об этом, помылся бы, потом воняет, а французских духов что-то и не слышно. Может у меня с обонянием проблемы.
- Хотя раньше запах мужского пота был символом достатка и защищенности для семьи и женщины. Женщины любили этот запах. Мужчина, наработавшись в поле, лесу, приходил домой усталый и потный. Да и требования к гигиене были несколько иными. Тогда не было компаний производящих дезодоранты и моющие средства, поэтому не стыдно было иметь естественный запах. Запах пота говорил о том, что мужчина хорошо поработал и будет достаток. Если же он был воином, значит, хорошо тренировался, будет сильным и ловким, сможет защитить семью.
Маленький, не обращая внимания на монолог друга, кусочком хлеба вымазывал остатки соуса с тарелки, где еще пару минут назад были макароны. Доведя тарелку до блеска он ее отодвинул и принялся за салат. Смена блюд и порядок их приема для Маленького не существовал. Он ел по очереди все, что ближе стоит.
Антон закурил, ему надо было подумать, а думалось лучше всего, когда он говорил. Поглядев в окно, продолжил свой монолог, не обращая внимания на Маленького, что впрочем было взаимно. Отвлечь Маленького от еды не могли даже самые умные мысли и рассказы.
- Посмотри, какие выстраданные глаза у наших женщин. Эх! Сделать бы их всех счастливыми. Ты знаешь, что такое феромоны? Нет. Для высокоорганизованных млекопитающих существ, коими мы являемся, запах помогает найти партнершу для продолжения рода. Запах привлекает нас больше чем внешний вид женщины. Для справедливости надо отметить, что бывает запах здорового человека и больного. Запах больного отталкивает и это один из способов не заразиться, но не об этом. Какое сексуальное влечение могут вызвать дезодоранты, шампуни, кремы и прочая химия? Никакого. Вот и ищем партнершу для удовлетворения похоти, а не для продолжения рода. Посмотри на Европу, население уменьшается, нет запаха самки, и не какие искусственные меры не поднимут рождаемость. Ну дадут больше денег, заведет женщина ребенка, хорошо если девочку, а если парня. Воспитает его без мужика, и какой парень вырастет? Явно не мужик, а полубаба, которое будет корчить из себя мачо. Не кому научить его быть настоящим мужиком и принимать ответственные решения, поступать правильно, по мужски. Ладно! Хватит есть. Я присмотрел нам помещение для предвыборного штаба. Поехали, посмотрим и начнем обосновываться.


       Антон снял часть заброшенного помещения, бывшей панской усадьбы, пользовавшейся дурной славой, под предвыборный штаб. Несмотря на буйную растительность, здесь витал запах уныния и запущенности. Даже цветы пахли уныло. По поверьям помещик, которому принадлежала усадьба, был садистом и издевался над крепостными прямо в подвале дома. Слухов о привидениях и прочих необъяснимых вещах ходило много. Приезжали уфологи с Москвы, обследовать поместье. Результатов так никто и не дождался, они то ли уехали, то ли исчезли. До сих пор она пустовала и приходила в негодность. Старый заброшенный сад, заросший лопухами и репейником с корявыми повалившимися деревьями, окружал двухэтажное здание в стиле барокко. Здание, время от времени выкупали и ремонтировали, но владельцы, по непонятным причинам быстро от него отказывались, не объясняя причин. Новая крыша и покрашенный фасад неестественно смотрелись на общем фоне усадьбы. Присматривал за зданием одинокий старик, живший во флигеле с незапамятных времен. Некоторые в определенных кругах его знали под кличкой Фарт, некоторые называли его Фомой, но истинного имени никто не знал. Человек внимательный, заметил бы, что этот старик немало лет провел в местах не столь отдаленных. Его привязанность и необъяснимая ревность к старому зданию была подозрительна, но не более. Он ждал заселения новых хозяев.



       Дана с Лилией прибыли в город, где по сведениям стажеров находился Антон Зверев, в полдень. Пока им готовили номер в гостинице, они решили перекусить в ресторане напротив. Слишком тесно расположенные друг к другу столики не добавляли очков этому заведению, но это не влияло на желание поесть. Дана заказала
"Васаби Мидзуми" со стандартным набором из лосося, угря, макрели и креветок, удивившись, что в такой, по ее мнению дыре, знают такие блюда.
- Сегодня будем делать день здоровья. Надо заесть горы химии чем-нибудь вкусным и полезным. Надоело мне это похудание, диеты, ну их…. Кстати, звонила я твоему задроченному хомячку, предупредила что ты со мной. Ну и муженька ты себе нашла. Мой тоже не подарок. Ему нравится переносить неудачи, страдать. Ему нравится, когда его жалеют. Если его не жалеть, неудачи действительно принесут ему страдания. Но по крайней мере он без истерик и не жадный.
- Не надо так, мой почти нормальный, любит меня, вот свекровь гадина. Представляешь, говорит что я готовить не умею, а зачем мне готовить, когда бабла хватает.
- Чего там готовить? Все просто - сыпешь, варишь, ждешь, потом горелое соскребаешь.
Лилия захихикала.
- А чего мы гоняемся за этим красавчиком? Любовь?
Лилия хитро из под ресниц посматривала на реакцию. Дана с безразлично напускным видом, пригубив виски, ответила,
- Я не могу тебе все рассказать. Есть вещи, которые ты не поймешь.
Но ее выдал легкий румянец, проявившийся под легким макияжем сразу после заданного вопроса.
- Я тоже когда то любила…
- В школе это не любовь.
- Ну почему в школе, - обиженно надула губки Лилия.
- Не обижайся. Романтическая любовь согласно тезису американского социолога Рэндала Коллинза возникает в процессе переговоров индивидов на брачном рынке.
Лилия открыла рот и активно захлопала ресницами. Дана решила поставить эту малолетку в глупое положение, за неудобные вопросы. Пусть не сует свой нос куда не надо. Лилия решила сменить тему, десятилетки ей явно не хватало, чтобы вести такие разговоры, да и десять классов она окончила с трудом. Ей слишком рано начали нравится мальчики. Учеба была второстепенным занятием.
- Я с особым восторгом нахожу у себя в кармане деньги, потому что никогда не знаю сколько есть, и есть ли деньги вообще.
- Карточками не пользуешься?
Лилия немного растерялась и Дана поняла, что карточки для нее слишком сложно, но промолчала, ожидая ответ.
- Ты знаешь, я такая забывчивая, эти шифры.
- Пин коды.
- Вот, вот, я это и хотела сказать. А потом мой Боря говорит, что я настоящая блондинка.
- Плюнь ему в морду.
- А если не попаду?
- Просто плюнь, куда-нибудь попадешь.
- Тебе хорошо, ты такая красивая, известная, богатая, у тебя столько любовников, папа генерал, а я без Бори никто.
- Да что ты знаешь…
Резко сказала Дана, и чуть не разрыдалась. Годами накопившееся не излитое горе готово было прорваться наружу. Она не смогла себя сдержать и слова из нее посыпались как град с неба, словно каждым ударом о землю отбивающий очередную зарубку на сердце. Лилия удивленно посмотрела на Дану.
- Папа генерал? Ты не знаешь, что я приемная дочь. Меня усыновили, я детдомовская. С детского дома помню только голод, побои и свою первую любовь. Один мальчик спас меня от собаки и потом дал конфетку. Это единственное светлое воспоминание из всей моей «прекрасной жизни». Все что осталось от моих родителей нательный крестик. Я чувствовала себя постоянно обязанной новым родителям, этим прекрасным людям, которые меня избавили от детдомовского кошмара. Я выполняла все, что они от меня требовали, я все детство боялась что меня отдадут обратно. Я вышла за нелюбимого мужчину чтобы доставить радость отцу и маме, ведь я им многим обязана. Я не могу любить в открытую человека который мне понравился, иначе нанесу вред мужу и отцу, я не могу…, - и тут Дана разрыдалась. Испуганная Лилия вскочила и стала успокаивать подругу.
Подошла официантка, симпатичная девушка, но лучше бы она не улыбалась. Видно улыбаться посетителям заставляют американские тренинги для обслуживающего персонала. Говорят, улыбка красит человека, но забывают сказать, что не каждого. Растянув свой большой рот в улыбке, обнажающей кривые желтые зубы, официантка спросила,
- Может чего желаете?
- Ты зубы чистишь? – со злостью в голосе, промокая надушенным платком глаза, рявкнула Дана.
- Иногда пытаюсь, - ответила официантка, думая, что с ней так шутят и опять оскалила свой рот.
Дана подумала, что видно официантку принимали на работу молча, в темноте, возможно с пьяну и под скрип кровати. Взяв сумочку, она встала и бросив купюру на стол, вышла из ресторана. Выйдя на крыльцо она закурила, затем достала мобильник. Набрав номер, спросила,
- Ты нашел выход на местного смотрящего?
В трубке раздался виноватый голос отца.
- Твои стажеры и вся твоя служба никуда не годны, - крикнула в трубку Дана и нажала клавишу отбоя. С отцом она стала так разговаривать после того, как стала свидетелем одной неприглядной оргии с его участием. Она поняла, у него не было детей и он усыновил Дану только по необходимости, а не из любви к детям. Когда она об этом узнала, ей казалось что вся жизнь прожита зря.
- Дана! А где потом делся этот мальчик, который тебя от собаки спас?
- Дом интернат сгорел, нас расформировали, и больше я его никогда не видела.
Дана добросовестно ошибалась.


       Антон подъехал к парадному входу недавно снятого особняка, выйдя из машины, прошел мимо колон, поддерживающих портик над крыльцом, и взял почту. Маленький быстро выскочил и побежал в кусты, видно сказывалось переедание. Рекламные буклеты, которые скопились в почтовом ящике, выбросил сразу в урну стоящую у входа в дом, оставив одно лишь письмо, без марки и почтового штемпеля, подписанное корявым, еле различимым подчерком. Разорвав конверт он достал лист в клеточку из школьной тетрадки. Там было написано всего два слова, «Спаси нас». Повертев в руке лист, рассмотрев его со всех сторон и ничего не обнаружив, отправил его вслед за буклетами. Поднявшись по широкой парадной мраморной лестнице на второй этаж, он зашел в единственный отремонтированный кабинет с двумя выходами. Подойдя к столу, он увидел точно такой же лист бумаги, как тот, что держал в руках у входа в дом. Взяв его, он увидел те же слова, - «Спаси нас».
Антон не был суеверен и не верил в мистику, но даже при его железных нервах, на его лбу выступил холодный пот. Он сломя голову ринулся вниз. Его топот гулким многоголосьем раздавался в пустой усадьбе. С разгона, двинув ногой урну, рассыпал мусор по полу, и начал рыться, разгребая содержимое. Письма там не было. Присев прямо у стены на пол он задумался, держа в руке листок. Немного посидев, разорвал листок на мелкие клочки и пустил по ветру. Медленно поднявшись на второй этаж в кабинет, первым делом взглянул на стол. Стол был девственно чист. С облегчением вздохнув, пошел к сейфу, где хранился спиртной запас, сделанный им в преддверии компании по выборам. Открыв огромный металлический сейф кованный еще в позапрошлом веке, он обомлел. Рядом с виски лежал тот же тетрадный листок с той же надписью. Он взял виски и налил целый хрустальный стакан напоминающий по форме старый граненый, и залпом выпил. Его аж передернуло от теплого заморского напитка. Чихая и кашляя, посмотрел в сейф. Листок лежал на месте. Взяв его двумя пальцами, положил в пепельницу стоящую на сейфе и поджег. Когда письмо превратилось в пепел, растер его в порошок между ладонями и сдул прямо на пол. С облегчением вздохнул и налил себе еще виски в стакан на два пальца. Пройдя по вытертому ковру, подошел к креслу и свободной рукой подергал его, как бы проверяя не мираж ли. Затем сел и прикрыл глаза. Отдохнуть от непонятного ему не дал шум в холле панского дворца, предвещавший появление Маленького.
Антон часто удивлялся, как один Маленький мог создавать столько шума. Ворвавшись в кабинет, словно тайфун, весь растрепанный с развевающимся галстуком, Маленький с разбегу плюхнулся в кресло для посетителей положив на стол тетрадный листок в клеточку со словами «Спаси нас».
- Вот, тебе письмо, я конверт выбросил. – радостно сообщил Маленький, не обращая внимания, на сжимающего обеими руками голову Антона. Выпив еще виски, Антон рассказал Маленькому про письмо.
- Какой-то идиот разбросал письма, а ты берешь в голову. Мистика! Мистика! Никакой мистики, хотя про этот дом много слухов ходит.
- А как оно попало в закрытый кабинет и в сейф?
- И ты об этом спрашиваешь? Не смеши меня.
Антон смутился, что ему было не присуще, и выдвинул очередной факт,
- А где письмо из урны. Никого в поместье нет, весь мусор на месте, а письма нет.
- Ты говорил, что порвал письмо и выбросил на крыльце, пойдем, посмотрим.
Они дружно сорвались и побежали вниз. Через пятнадцать минут ползанья на коленках, друзья собрались на мраморных ступеньках крыльца и закурили. Ни одного клочка не было найдено. Они сидели молча, думая о происшедшем. Антон затянулся сигаретой, выпустив дым, сказал, - Ходили слухи, что здесь старый авторитет хранил общак, не доверяя банкам и не пуская его в работу. Еще ходили слухи, что все золото помещика охраняют демоны и привидения, поэтому и общак здесь хранили. Вообще место здесь не чистое.
Маленький, загорелся поисками клада.
- А где он хранил клад?
Антон захохотал, сказывалось нервное напряжение.
- А где бы ты хранил?
- В камине, - не задумываясь, ответил Маленький.
- Камин разобран, нет камина в этом, здании. Ник рассказывал, что его себе Юзик в коттедж перенес. Хватит бездельничать, - сказал Антон поднимаясь, - пошли, делом займемся.
Идя через холл, он увидел старинную печь, и сразу возникли ассоциации с камином. Он внутренне посмеялся своим мыслям и прошел в кабинет. Сев за стол, он опять подумал про печь в холле. Антон хотел позвонить в избирательную комиссию, но мысль о печи крутилась в голове. В конце концов не дозвонившись, он бросил трубку и тихонечко, чтобы не видел Маленький, пробрался в широкий просторный холл с окнами от пола до потолка. Наверное, здесь происходили приемы и балы, стародавней знати, - мелькнула мысль. Он подобрался к стоящей в углу печурке и принялся внимательно ее осматривать и простукивать, постоянно озираясь по сторонам. Он прекрасно представлял, как его засмеет Ник, застань его за этим занятием. Услышав шорох за спиной, метнулся за печь, больно ударившись локтем. Выглянув из-за угла он увидел крысу, бегущую к лестнице из его кабинета. Таких крупных черных крыс он еще не встречал. Увидев такого зверя, можно поверить в любую нечисть и мистику. Отведя взгляд от крысы, потер ушибленный локоть. Задрав рукав рубашки, увидел приличный синяк и припухлость. Поправляя рукав, осматривался. Неожиданно его взгляд задержался на выступающем кирпиче у основания печи. Осмотрев всю печь, он заметил в месте где ударился локтем, небольшую впадину, которой раньше не было. Присев, он стал доставать изразец из печи. В углу за печью было пыльно и сумрачно, что придавало всей обстановке таинственности. Достав изразец, он просунул руку в открывшуюся щель и резко с криком попытался выдернуть руку обратно. Ушибленный локоть давал о себе знать. Лег на пол и опять засунул руку в отверстие. Нащупав какую-то холодную коробку, вытащил ее. Быстро поднявшись, побежал в кабинет. Первым делом он закрыл на замок обе двери, и положил коробку, оказавшуюся металлическим чемоданом на стол.
Только Антон ушел, как к печи метнулась тень, и послышался душераздирающий стон.

- Лось!? – вопросительно утвердительно прохрипела трубка.
От этого старого скрипучего механического голоса у Лося всегда стыла кровь в жилах, хотя слабонервным мальчиком его назвать нельзя.
- Поедешь в усадьбу и заберешь у Вора черный железный чемодан. Любым способом. Что делать дальше я скажу, - в трубке послышались гудки отбоя. Лось дрожащей рукой не сразу отключил мобильник и вытер пот. Бригадир державший в страхе пол города ничего не мог поделать с собой, слыша этот голос. Его владельца он ни разу не видел, но видел дела, которые происходили по его приказу, и от этого становилось еще страшнее. Догадок было много, но ни одна из них не нашла подтверждения.

       Черный джип резко затормозил у крыльца усадьбы. Из него один за другим выскочило четыре боевика, и ворвались в здание. Антон увидев в окно джип, не раздумывая бросился через черный ход для челяди вниз. В темноте он сбил с ног Маленького, подымавшегося с какой-то коробкой.
- Вставай, быстро, бежим.
Маленького долго уговаривать не пришлось, он мгновенно поднялся, и, держась за стенку, прихрамывая, побежал вниз.
- Где Ник? – спросил, не останавливая бег Антон
- В городе.
Выскочив из двери черного хода, с обратной стороны здания, они осторожно выглянули из-за угла, и никого не обнаружив, одним броском преодолели расстояние и сели в машину. Взвизгнула резина, от резкого старта, и машина понеслась прочь из усадьбы, унося друзей.
       Кавалькада неслась по городу, приводя в ужас пешеходов и водителей.
Мощный черный джип, неумолимо приближался. Высунувшийся в окно бандит в черном костюме и темных очках раз за разом выпускал очередь из малогабаритного пистолета-пулемета. Пули свистели мимо Маленького, приводя его в ужас. Заднее стекло автомобиля покрылось паутиной трещин и держалось на последнем издыхании.
- Антон!!! Они за нами гонятся!!! Они нас догоняют!!! Они стреляют!!! – орал в панике Маленький.
- Вижу, - спокойно ответил Антон, еле вписываясь в поворот под ужасный рев мотора и визг резины.
- Но я же сзади. Может, поменяемся?
- Ты водить не умеешь, - ответил Антон, закладывая очередной вираж, еле уворачиваясь от встречных машин.
- Поэтому из-за того, что я не умею водить - должен погибать первым? Они же стреляют сзади.
 Когда до Джипа оставалось всего несколько метров, гибель казалась неминуема. У бандита видно закончились патроны в обойме, и он принялся перезаряжать оружие. Вдалеке послышался вой сирен. Маленький дрожащим от страха голосом спросил, вспотевшего от напряжения друга,
- А чего они за нами гоняться, зачем стреляют? Они же нас могут убить.
- Видишь там, на сидении чемоданчик, за ним и гонятся.
Маленький, не долго думая, открыл окно и вышвырнул чемоданчик. Тяжелый, металлический чемодан, похожий на саквояж, вылетел из простреленного салона автомобиля словно пуля. По немыслимой траектории он ворвался в салон джипа, разбив лобовое стекло, снеся голову водителю.
       Антон увидев вылетевший из окна чемодан, сжал в злобе зубы, резко нажал на тормоз, развернув машину на сто восемьдесят градусов, и вовремя. Неуправляемый джип, наскочив колесом на бордюр, подскочил вверх, перевернувшись в воздухе два раза, опустился на место, где доли секунды назад был автомобиль с друзьями. Громко шмякнувшись об асфальт, выбивая искры, джип на крыше проехал еще метров тридцать и уперся в стену здания. Антон выскочил из автомобиля и рванулся к джипу. Выхватив чемодан из салона джипа, он обернулся. Маленький на полной скорости бежал к нему. Он махнув рукой, указал Маленькому путь и рванул в подворотню. Пробежав несколько кварталов, друзья забежали в убогое заведение, разместившееся в бывшем подъезде.

       Антону было наплевать на качество вина, его мысли были заняты другим.
Тяжело дыша, друзья уселись за столик.
- Как быть или как не быть? Вот в чем вопрос, - он слегка улыбнулся пришедшим мыслям о сумме в дипломате.
Официантка смотрела с подозрением на посетителя. Его лицо ей кого-то напоминало, но невзрачная, потрепанная одежда не помогала ей вспомнить. Да и странное поведение посетителя шевелящего губами и улыбающегося самому себе не добавляло ей спокойствия. Окончательно успокоиться ей помогла банкнота, врученная за вино. Он не обратил внимания, что денег, которые дал хватит на все меню. Это был прокол с его стороны. Обращать на себя внимание непродуманными действиями в данной ситуации было непростительно. Маленький немного посидев на стуле, уже топтался у барной стойки рассматривая витрину с бутербродами. Набрав бутербродов целый поднос он уселся радом с Антоном и принялся уплетать их без разбора, держа по одному в каждой руке.
- Интересно, Сашка с нашего двора изменился или нет? – неожиданно спросил Антон, предаваясь одному ему известным мыслям.
- Нет, как был придурком, так и остался.
- Почему он придурок? – удивился мнению Маленького об их общем друге.
- Он всегда считал себя умнее всех и ставил себя выше всех. Как не любил людей, так и по сей день считает всех недоумками. Ты тоже не любишь людей.
- Но я не считаю себя лучше их. Люди никогда не знали кто такие люди. Как я могу быть лучше того, чего не знаю ни я, ни люди.
- Но ты ведь, человек, такой как все. А чего ты о нем вспомнил?
- Давно хочу его навестить.
- Не спеши. Лет через пять откинется, навестишь. А если очень хочется, можешь и раньше. Вместе выйдете.
- Типун тебе на язык, я лучше подожду. А на счет как все…, жизнь мне изменила, и я уже не совсем тот за кого ты меня принимаешь, - с грустинкой в голосе сказал Антон, доставая мобильный телефон. Надо было позвонить Светлане Владимировне, ведь от нее, как считал он, зависит регистрация в кандидаты.
- Все хочу у тебя спросить. Откуда у тебя часы такие?
- Была история, очень они мне нравились, когда меня из дома интерната отправляли в большую жизнь, я решил их взять на память о прошлой жизни и директоре. Я их у него конфисковал, без его ведома. Погоди, позвонить надо.

       Мэр города, в котором остановились друзья, был грубый мужчина в галстуке. У него была широко распространенная фигура среди чиновников. Животик и двойной подбородок на сердитом задумчивом лице. По утрам, когда он садился за свой огромный стол за которым умещалось половина сотрудников мэрии, постоянно попадал ногой в корзину для бумаг. После чего полчаса лазил под столом и разглядывал бумажки и мятые конверты, в которых еще вчера находились деньги, аккуратно складывая их в корзину с надеждой на авось. В баре у Мэра находилась только экологически чистая водка и самогон домашней выработки по собственному рецепту, который ему достался по наследству. Последним бюджетным бзиком по благоустройству своего быта, был заказ джакузи с встроенным солярием, а также служебный «Мерседес», из за которого вся контора сидела три месяца без зарплаты. На вопрос когда деньги, он отвечал, - А кому сейчас легко.
Мэр был словно шампанское, стрелял идеей, пенился, искрился и чем больше было пены и деятельности тем больше была головная боль от шампанского, то есть мэра, его подчиненным и всему городу.

 Закончив обычный утренний ритуал, он нажал на клавишу селектора и вызвал к себе Светлану Владимировну, ответственную за регистрацию кандидатов на должность мэра.
- Вызывали? - робко приоткрыла дверь кабинета Светлана Владимировна.
Мэр махнул рукой, что означало, заходи.
Светлана Владимировна, в строгом деловом костюме светло-коричневых тонов, цвета, вроде кофе с молоком, робко вошла в кабинет подошла к столу и остановилась. Таков был порядок установленный мэром. Мэр щупал ее взглядом начиная с туфлей на шпильке, постепенно перейдя на миди юбку и пиджачок, в меру открывающий пышную грудь, прикрытую прозрачной белой блузкой. Оставшись доволен видом сотрудницы, он разрешил ей присесть. Ольга Владимировна присела на краешек стула, положив папку с документами на колени. Женщины недоумевали, по поводу распоряжения мэра об одежде. Он заставлял всех ходить летом в чулках и деловых костюмах. Они вероятно не знали, что самым сексуальным одеянием для мужчин является деловой костюм женщины.
- Как с регистрацией кандидатов?
- Все как вы приказывали. Кандидаты, ваш заместитель и посторонний человек, который не сможет выиграть выборы при любом раскладе. Вчера приходил некий Антон Павлович Зверев. Я ему дала пакет документов для заполнения. За ним проследили и вычислили всю подноготную. Занимался руководитель нашего отдела ФСБ, как вы и приказывали. Принесет документы и зарегистрируем.
- Не тяните, завтра последний день регистрации. Если все про него знаете, сами и оформите документы, нечего тянуть. Надо сделать все быстро и демократично, чтобы нас не обвинили, будто мы не допускаем к выборам конкурентов. Надо показать, что каждый может баллотироваться. Ступай.
Ольга, идя по дорогому бесконечному ковру, чувствовала буквально прожигающий взгляд мэра на ягодицах. Со вздохом облегчения, она закрыла за собой дверь кабинета.
Мэр опять нажал клавишу селектора и приказал созвать работников. Он собирался представить своего племянника, назначенного вчера начальником культурного отдела, как называли между собой сотрудники мэрии отдел культуры. Все собрались в течение пяти минут и Мэр начал речь.
 - Вы все хорошо знаете уважаемого Владимира Петровича. Что я хочу сказать?
После этих слов он всегда делал паузу и с грозным видом осматривал собравшихся.Все должны были проникнуться важностью момента и усвоить очередную гениальную мысль руководителя.
- На должности начальника должен быть человек в твердом уме и трезвой памяти. Он должен знать не только как приготовить, но и как правильно приготовленное есть. Скажу больше. Перед проблемами мы не только заламываем руки и бьёмся головой о стену, но и принимаем конкретные меры. Только что я убил сон своего подчиненного, вчера дежурившего. Позвонил и сказал чтобы срочно на работу ехал. Наверное мчится. Дурачок, он еще не знает зачем мчится, за нагоняем. Лучше бы поспал и не поднимал трубку. Дурачок. Это я к чему! Работать надо нормально. По местам товарищи.

       Генерал Абрамов сидел у себя в кабинете, обхватив голову руками, никого не принимая и не отвечая на звонки. Дочка совсем не любит и не уважает. Генерал никак не мог понять, что с ней случилось. Он не знал, что она подсмотрела ту случайную безобразную оргию. Чего не бывает по пьянке. Он тогда много трепался, в частности и о ней. Вторая проблема которая его волновала – похищенные копии компромата.
- Привлекать ФСБ и милицию нельзя. Допустить огласку, значит подписать себе приговор. Даже если в темную привлечь соответствующие службы, тайна все равно со временем раскроется. Не дай Бог, службы возьмут Зверева и он расколется. А колоть наши службы великие мастаки со времен НКВД. Решено, надо ехать разбираться на месте, размышлял вслух генерал Абрамов.
Генерал поднял трубку телефона, связывающую его с куратором их службы. Покинуть кабинет и выехать на место он мог только с разрешения вышестоящего начальника. Генерал, уже давно не выезжал на места проведения операций, но данный случай был особенным, рассчитывать на двух стажеров было глупо. Он не сомневался, что его отпустят, но субординацию соблюдать все равно необходимо. Но главная причина выезда – дочь. Он ее любил и боялся, как бы чего с ней не случилось.


       Дана с Лили устроились в самых дорогих номерах, самой дорогой гостиницы города.
- И что теперь делать будем?
- Ждать и ужинать.
Дана надеялась при помощи местной мафии найти Антона. Логика была проста, он воришка, значит с такими же и общается, так будет быстрее. Она ждала звонка от отца, который должен вывести ее на местных авторитетов. А пока с Лили она направлялась в кафе "Встреча". По словам директора гостиницы это лучшее заведение в городе. Кафе находилось в здании со встроенным магазином. Она как настоящая женщина не могла идти просто по улице, когда можно то же расстояние пройти по магазину. Витрина магазина напоминала иллюстрацию из "Книги о вкусной и здоровой пищи" 1945 года издания. Но прилавки совершенно не соответствовали наружной рекламе. Чуть не бегом Дана с Лили преодолели расстояние до кафе. В магазине можно было приобрести множество сортов печений и халвы, а также некоторые изысканные кушанья вроде залежалого лангуста , который не хуже чем в парижском «Лидо» или «Максиме», опровергнуть это заявление все равно некому. Кто обедает в парижских ресторанах, не бывает в магазине и наоборот.
Войдя в кафе, которое напоминало о семидесятых годах прошлого века, что было основной фишкой, они заняли столик. К ним тут же подошел официант. Сделав заказ, дана закурила.
- Такое впечатление, что мир в этом городке состоит из жареной картошки, мяса, кафе и магазинов. Возможно есть еще что-то.
Ожидая заказ, женщины выпили по крепкому коктейлю. На голодный желудок это было самое то. Лили развезло сразу.
- Тебя когда-нибудь били? Ни за что, просто так, больно и обидно? Ну, почти ни за что, потому что я считаю, что обидно, когда ты даже не знаешь, за что тебя бьют, а потом разговаривают и трахаются. Я ему потом отомстила. Насыпал на подоконник пшена.
- Зачем?
- Так подоконник из жести.
- Ну и что?
- Так я по делу. Птички клевать будут ночью…
Лили сама уже чуть не клевала, но тут принесли заказанные блюда, и не несколько секунд воцарилось молчание.
- Моя свекровь такая стерва. Ты не представляешь, она болеет потрясающе, незабываемо, со вздохами и ахами, иногда с причитаниями. В больницу не хочет, доктора ей не нужны, хочет чтобы я за ней ухаживала. Нашла дуру. Я ее пару раз послала, так она Бореньке пожаловалась. Он ей квартиру купил, так эта стерва съезжать не хочет, говорит что я Борю голодом уморю и угроблю и это при его бабках, ну разве не идиотка? Ой! Совсем забыла, Женьку знаешь? Напились мы с ней в баре, пока наши мужики дела обсуждали, а тут Кент один подвалил, приставать начал, так она его за цацку ухватила!
- За что?
- За х…
- Стоп! Понятно, а дальше?
- А дальше всё. Он ее, она его, таки сплошной роман.
За столик подсел бритый наголо молодой человек в черной футболке с квадратной рожей. Лили испугалась, но Дана ждала звонка или встречи, она поняла, что парень подсел не зря.
- Лось, - коротко представился он.
- Лили иди погуляй, там кажется шоу какое-то устраивают.
Лили быстренько встала и оглядываясь пошла к возвышению посреди кафе.
- Я слышал у вас есть желания?
- Есть.
- Любое желание чего-то стоит, хочешь пива - плати деньги. Хочешь курить? Плати здоровьем и деньгами.
- Тебе потом объяснят сколько и когда ты получишь. Мне нужны ответы, а ты задаешь вопросы. Надо найти человека и сообщить мне.
- А мне это надо? А впрочем, почему и нет?
Она ему все объяснила, и он удалился, предварительно обменявшись телефонами.
Оглядевшись по сторонам, Дана не увидела свою подругу. Подозвав администратора, она спросила.
- Где Лилия?
Администратор понял, что она спрашивает про свою экстравагантную подругу.
- По городу бегает, если не арестовали.
- Что!?
- Приз выиграла, вручили ей ключи от машины, а какой не сказали. Вручатель напился спит. Она пробовала растормошить, бесполезно. А ей не терпится посмотреть на тачку. Вот и начала со стоянки примеривать. Минут двадцать пробовала, не подходят ключи. Охрана видела как в сторону вокзала бежала размахивая и тряся ключами. После пятого бокала шампанского ей стало невмоготу, так захотелось на приз посмотреть. Ей никто не сказал что это шутливый розыгрыш.
- Если с ней что-нибудь случится, лучше сразу иди кидайся головой в навоз, сыпь пепел на плешь. Кайся урод.

- Набери номер мэрии.
Маленький набрал номер телефона Светланы Владимировны. В трубке слышались сигналы, но ее никто не снимал. Наконец, в трубке раздался приятный мелодичный голос.
- Алло, слушаю вас.
- Девушка, у меня не было секса три дня, сжальтесь надо мной.
- Алло? Кто это говорит?
- Дай сюда трубку Маленький, и прикуси язык!
- Но это же больно.
- Зато тишина будет.
- Не будет, я от боли кричу, - зло огрызнулся Маленький, что на него совсем непохоже. Злым его еще никто не видел, но Антон этого не заметил.
- Заткнись! Алло, Светлана Владимировна? Извините, дети балуются, я на счет нашей сегодняшней встречи.
- К сожалению, Антон Павлович не смогу, но вам необходимо зайти за удостоверением кандидата в депутаты. Оно уже готово, вы прошли регистрацию.
- Но я же не заполнил бумаги, что вы мне дали, - удивленно спросил он, опешивший от такого известия.
- Ну это просто, вы же слышали про принцип одного окна и уменьшения бюрократизма. До встречи.
Он медленно положил трубку, ничего не понимая. Разве так бывает? Зашел, поздоровался и уже кандидат, да и на удостоверение фотографию не давал. Есть над чем поразмышлять. Удача там, может обернуться неудачей тут, или наоборот?
- Я тоже зарегистрируюсь, - сказал Маленький направляясь на кухню.
Он взял бумаги Антона и начал набирать мэрии.
- Девушка, а как заявление писать?
- Придите дадим бланк
- Есть бланк.
- Тогда пишите.
- Девушка, я написал….
- Регистрация кандидатов закончилась.
На другом конце связи положили трубку.

       Сделка с Гришей по видикам, как было и запланировано, провалилась. Маленький естественно не поставил никаких видиков и готов был уплатить штраф в размере пятидесяти процентов за недопоставку, что составляло пятидесят тысяч долларов. Антон также предъявил иск Грише, но уже на сто тысяч, или пятьдесят процентов от другого договора.
 

       Здание суда находилось в старом двухэтажном здании рядом с полуразвалившимся храмом, принадлежавшим в давние времена неизвестной конфессии. Высокие тополя скрывали его от посторонних, незаинтересованных взглядов. В здании постоянно царил мрак и сырость. Деревянные потолки покрылись плесенью, скрипучие лестничные ступеньки истерлись, и по ним было страшно ступать. Над ступеньками издевались кованые сапоги охранников, сапоги колхозных воров и цивильная обувь пострадавших. Они помнили слезы матерей и сестер, обильно поливавших деревянные доски. На втором этаже находилась приемная с пишущей машинкой «Оптима» и грустной секретаршей суда, и два кабинета судей. Председатель суда находился с соседнем кирпичном благоустроенном здании мэрии с теплыми туалетами, и охраной. Зал судебных заседаний находился на первом этаже и открывался последний раз в старые добрые советские времена, для показательных процессов. Обычно все заседания проходили в маленьких кабинетах судей. Процессы рассматриваемые судьями не вызывали интереса у общественности. Дела по изнасилованию вызывали интерес, но проходили в закрытом режиме. Но закрытый режим судебных заседаний был относительным. Через тонкие прогнившие стенки было все слышно на коридоре. Свидетелем одного из эпизодов такого дела и стал Антон. Из-за стены доносились вопросы судьи и ответы обвиняемого и потерпевшей.
- Расскажите, как произошло изнасилование?
- Как я расскажу, - со смехом в голосе ответил обвиняемый,
 - Приведите Вету, покажу. Нас ее муж застукал, вот она и написала заяву. Какое на фиг изнасилование.
- Подсудимый, ведите себя прилично. Это суду решать, был факт изнасилования или нет. Садитесь. Потерпевшая. Скажите, как он вас держал, крепко, или не очень?
- Крепко, очень крепко, я не могла вырваться, - запричитала Вета.
- Двумя руками или одной? – задала очередной вопрос судья.
- Конечно двумя руками. Очень крепко держал изверг.
- Если он держал вас двумя руками, кто снимал вам трусики.
- Ой! Я забыла, он держал меня одной рукой, а другой снимал трусики.
- Если он держал вас одной рукой, вы же могли вырваться и убежать.
Дослушать он не успел. Рассмотрев дело о краже курицы в соседней деревне, и вынеся приговор, судья, молодая женщина перекурила, и пригласила Антона с предпринимателем Гришаней для разбора дела. Дело почему-то сделали гражданским а не хозяйственным, на что возражения сторон не последовало. Хозяйственные дела рассматривал другой суд.
- Так, все присутствуют? Истец есть, ответчик есть. Я надеюсь, вы знаете, друг друга, документы предъявлять не надо. Мирно договориться можете?
- Ваша честь! Этот нехороший человек должен был поставить мне видеомагнитофоны и обманул, пусть платит штраф. У меня покупатели, кредиты, лизинги и холдинги, я совсем из-за него пропал, - начал было Антон, но судья его прервала.
- Я задала другой вопрос, к рассмотрению дела мы приступим позже. Ответчик, вам все равно придется выплатить штраф по договору, я предлагаю, заключите мировое соглашение.
- Я не возражаю, - ответил Антон вставая.
- Можете не вставать, а вы ответчик?
- Деваться некуда, согласен.
Под диктовку судьи, Гришаня написал мировое соглашение, после чего их отпустили. Антон испытывал к судебным и репрессивным органам изрядное отвращение, но в данном случае никаких отрицательных ощущений не было. Он впервые выступал на другой стороне. Спустившись под стон скрипучих ступенек, Гришаня с Антоном вышли из здания на солнце. Несмотря на теплый летний день, они успели отсыреть и продрогнуть в суде.
- Когда я увижу деньги? Только не говори, что ты стоишь на паперти, и тебе еще не подали.
- Нет, не стою я на паперти, но с деньгами сложновато. Один урод подвел, не поставил видики. Как я лоханулся и подписал на пятьдесят процентов штрафа с тобой и этим предпринимателем. Там пятьдесят процентов и тут пятьдесят процентов штрафа, но суммы контрактов разные. Слушай, давай я тебе половину отдам, а другую ты с этого гада взыщешь, а?
- Мне это надо? А впрочем, если накроешь поляну, я может и соглашусь.
- Прямо сейчас и накрою, когда я нервничаю, я всегда есть хочу.
- Нервная у тебя работа видно, - сказал Антон, оглядывая круглую фигуру Гришани.
Сев в Гришину машину они поехали к нему в ресторан. Вроде и куш получил при помощи властей, но настроение было не на высоте. Что-то его беспокоило, не нравилось ему затеянное предприятие. Не привык он сотрудничать с судами. Тяжелый осадок на душе не позволял ему радоваться.
Гриша в это время все прикидывал, как ему обдурить и не отдавать деньги. Ничего умного в голову не приходило. В конце концов, он решил с ним рассчитаться, потом напоить и изъять деньги списав на пьянку потерю денег. Лицо Гриши расплылось в улыбке. Антон посмотрев на Гришу, сразу понял, чему он радуется. Не может молодой капиталист радоваться расставанию с деньгами, нажитыми непосильным трудом предпринимателя. Схему Гриши он просчитал мгновенно, имея богатый опыт общения с подобными типами. Осталось только проверить, если до застолья рассчитается, значит, предположение верное.
Остановившись рядом с одноэтажным зданием бывшей стекляшки-пивной, переделанной в суши-бар-ресторан, где суши делали из чего угодно, только не из живой рыбы, они направились прямиком в зал. Зал был пустой. В углу сидела официантка и дремала. Гришаня остановил Антона рукой, сам на цыпочках подобрался к официантке, склонился над ее ухом и громко рявкнул,
- Ты уволена!!!
Девушка с испугу грохнулась со стула, высоко задрав симпатичные стройные ножки, обтянутые чулками телесного цвета и оттеняющие белые полоски незагорелой кожи. Падая, она стянула скатерть со стола и теперь барахталась, пытаясь подняться.
Чем энергичнее она пыталась встать, тем выше задиралась юбка и больше запутывалась в скатерти. Антон с брезгливостью посмотрел на гогочущего Гришу, но не стал встревать в отношения работодателя с подчиненными.
- Григорий Иванович, простите, - чуть не плача просила официантка, стоя на коленях, одергивая юбку и пытаясь встать.
Гришаня прекратив смеяться, заложил руки в карманы, и, покачиваясь с носка на пятку, заявил,

- Чего накуксилась? Ладно, отработаешь, а сейчас бегом, мне стол по высшему разряду. Пойдем, - сказал Гриша, увлекая Антона в дальний конец зала, где был оборудован укромный уголок с искусственными пальмами и пластмассовыми птицами на ветвях. Подойдя к столу, указал на места и сказал,
- Ты посиди, а я за бабками сгоняю.
Гришу посетила еще одна удачная мысль. Он где-то слышал про клофелин и решил забежать к знакомому в аптеку, проконсультироваться и прикупить, такого удивительного зелья.
Антон присел за столик и, подумав, понял, что не зря наказал этого нувориша. На душе стало легче. Таких уродов, не умеющих обращаться с нормальными людьми, надо наказывать, и бить их по самому больному, по их деньгам. Он не сомневался, что Гришаня поиздевается над официанткой. С одной стороны сама виновата, нечего спать на рабочем месте, с другой стороны каждое наказание должно соответствовать вине, это он впитал в себя с молоком матери.


Вернувшись, Гришаня первым делом спросил,
- Что пить будешь?
- Водочку. Именно водочку, ее родимую.
Антон заметил, руки у Гришани тряслись, он не знал, куда их засунуть. Постоянно хватал на столе приборы и переставлял их.
- Пойду, посмотрю, чего они там возятся, проконтролирую, - сказал Гриша и резко встал, чуть не перевернув стол.
- Идиот, на клофелин хочет развести, вряд ли чего умнее придумает, - подумал про себя Антон.
Не прошло и минуты, как появился Гришаня с графинчиком водки в руке, за ним шла почти уволенная официантка с огромным подносом, едва поспевая за хозяином.
Гриша бросил взгляд на дипломат с деньгами, и уселся напротив.
- Ну что? По маленькой, только ты извини, водку не могу, печень, - скривившись, сказал Гриша, держась за левый бок.
- Наливай.
Гриша заулыбался, встал со стула и налил полную стопку водки, разлив столько же.
- Ничего и пьем и льем.
Антон взял в руку рюмку водки и встал.
- Выпьем за меня. Тебе все равно, а мне приятно.
Антон подождал, пока Гриша начнет пить свое вино, и вылил водку на пальму.
 
       Марина опять рыдала. Вытирая слезы, пыталась работать на компьютере. Она просидела над заказом для одной фирмы целую неделю, по двенадцать часов в сутки и ей не заплатили. Это был уже второй кидок со стороны фирм, заказы которых она брала через интернет. За месяц она почти ничего не отложила на операцию, хотя работала как проклятая. Она уже готова была бросить все, но любовь к Антону Звереву останавливала её от опрометчивых шагов. Вытерев слезы, она наконец принялась за работу. Выпив валерьянки, она начала набирать текст письма. Мысли об Антоне мешали работать. Она думала, вот если бы Антон был рядом, ее никто бы не посмел обидеть, он такой, он такой…



       Маленький получил от Антона деньги, но совершенно не знал, что ему купить, как одеться, чтобы выглядеть солидно. Набрав номер Лариске, своей подруге разведенке, он серьезным голосом произнес,
- Лариса, мне надо твоя помощь.
- Что случилось? Что с тобой? Ты где? – срывающимся голосом засыпала вопросами Лариска.
- Все нормально, мне надо купить вещи, в смысле выглядеть солидно.
- Вот дурачок, напугал. Только Тошку не с кем оставить.
Лариса, новая пассия Маленького. Он влюбился. Он влюблялся самозабвенно, бескорыстно, навсегда, без остатка. Его любовь продолжалась до тех пор, пока он не встречал новую самозабвенную, бескорыстную любовь – любовь навсегда, до гроба. Познакомился он случайно. Немного навеселе, он шел домой и увидел Ларису. Подойдя к ней, он завел свою шарманку,
- Мадам, у меня не было секса три дня, сжальтесь надо мной.
В ответ Лариса расхохоталась и ответила,
- У меня намного больше не было секса.
Она была женщина с чувством юмора и не могла предположить, что Маленький говорит серьезно. Слово за слово, они разговорились. Возникла симпатия.

Лариса говорила подругам и умилялась,
- Он такой растяпа, ложку мимо рта пронесет без меня.
Она заблуждалась, думая что нашла свое счастье. У нее от первого брака был мальчуган, Антон, четырех лет отроду, сорванец и сорвиголова, его действительно нельзя было оставлять ни на секунду одного. Его любопытство простиралось на все доступные, мало доступные и вообще, с точки зрения взрослых, недоступные объекты. До сих пор никто не понимает, как он умудрился отодрать с потолка обои.

- Тошку возьмем с собой. Я за тобой зайду.
Через двадцать минут Маленький уже подходил к дому Ларисы. Она ждала его во дворе, накрашенная, в своем лучшем платье. Лариса была красива. Ее белая, словно снег, кожа, стройная фигура, карие глаза привлекали внимание особей противоположного пола. Особенно вызывали восхищение мужчин черные брови и светлые волосы. Лариса была выше Маленького на голову, но это ее не смущало, ей нравилась в нем прежде всего душевная теплота и непосредственность. Иногда он ей напоминал Тошку. Ее израненная душа отдыхала, рядом с ним.
Взяв под руку Маленького, она с гордым видом проследовала мимо бабушек, сидящих у подъезда и с открытыми ртами наблюдающих за ее кавалером, боясь пропустить малейшую деталь. Тема для разговора бабушкам была обеспечена на весь день. Не так часто происходят такие события в их маленьком дворике.
Маленький держал за руку Тошку, который постоянно то опережал его, то отставал, идти спокойно рядом для него было смерти подобно. Универмаг находился недалеко от дома, где жила Лариса. Через десять минут они были у центрального входа. Неожиданно у Ларисы заверещал мобильник. С кислым лицом, она посмотрела номер, определившийся на экране. Нажав клавишу, ответила,
- Слушаю Валерий Павлович.
Выслушав, она нажала клавишу отбой.
- Мне срочно надо на работу, буквально минут на пятнадцать, делегация приехала а переводчица заболела. Я быстренько, вы пока погуляйте, - с виноватой улыбкой сказала Лариса, - Прости.
- Подождем, походим немного. Не задерживайся.
Лариса побежала через площадь. Она работала в мэрии, которая находилась на одной площади с универмагом.
Маленький взял Антошку за руку и направился в здание магазина. Подойдя к прилавку, где были разложены рубашки, Маленький на секунду отпустил руку Антошки. Перебирая рубашки и галстуки, он совсем о нем забыл. По громкой связи не прекращая, передавалась различная реклама и объявления. Увлекшись выбором галстука Маленький ни на что не обращал внимания. Он не слышал, как уже который раз дублировалось одно и то же объявление.
- Кто оставил ребенка на полке с «Мартини» в кафетерии? Мамаша, заберите ребенка.
Объявление со временем менялось, но незначительно.
- Кто оставил ребенка в фонтане? Мамаша, заберите ребенка.
Через несколько минут объявление повторялось.
- Кто оставил ребенка в кондитерском отделе? Мамаша, быстрее заберите ребенка. У вас не хватит зарплаты рассчитаться за пирожные.
Наконец Маленький выбрал галстук, ярко желтый в голубую полоску. Рассчитавшись, он оглянулся по сторонам, его что-то волновало, и тут он ударил себя по лбу.
- Антошка!
Забыв галстук на прилавке, он начал метаться по магазину. Подбежав к прилавку с бижутерией, он спросил продавца.
- Мальчика не видели, маленький такой, шустрый.
Продавец с улыбкой на лице, ответила.
- Знаем что шустрый, - и подняла палец, указывая на громкоговоритель, откуда неслось очередное объявление.
- Мамаша, заберите наконец своего ребенка. Он на верхнем стеллаже в отделе охотник и рыболов. Будьте осторожны у него в руках газовый пистолет.
Маленький рванул, что есть сил на второй этаж, подбегая к отделу «Охотник и рыболов», он увидел, как четверо дюжих охранника пытаются снять Антошку со стеллажа. Тут, запутавшись в леске один упал. Не выдержала полка второго. Маленький подбежал к отделу и не успел сказать и слова, как с самого верха на него прыгнул Антошка. Вместе с Маленьким они покатились по полу, сбив с ног очередного охранника.
Директор универмага, нахмурив брови, наблюдал за происходящим. Маленький лежал на полу и чувствовал себя неуютно. Антошка начал его щипать и щекотать.
- Он без меня такой дурак.
Услышал Маленький голос Ларисы. Она стояла около Директора и что-то ему объясняла.
Не отпуская руку Антошки, Маленький встал и подошел к директору универмага.
- Вы понимаете, что мы не можем повесить на себя убытки. Все что натворил ваш малыш, вам придется компенсировать.
- Сколько? – спросила Лариса директора. Услышав сумму, она присела.
Маленький, не долго думая, вытащил все деньги, которые ему дал Антон, и сунул директору за лацкан пиджака. Обняв Ларису, крепко держа за руку Антошку, он направился к выходу из магазина. Шопинг, благодаря Антошке был завершен.
- Молодой человек! Молодой человек! Постойте!
Маленький обернулся, к нему бежала девушка у которой он выбирал галстук.
- Вы забыли покупку, - сказала она, протягивая галстук. Лариса выхватила из рук девушки упаковку, развернула и ахнула увидев расцветку. Когда Лариса увидела цену, она побледнела.
- Значит так, этот галстук нам не нужен.
- Ну что вы женщина, это очень хороший галстук, от Гуччи.
- Пусть Гуччи сам носит галстук за восемьсот баксов. Пошли обратно.
Через час, Маленький выходил с коробками. Туфли, костюм, рубашка, несколько галстуков, даже пять пар новых носков. Пот струился его по лицу. Целый час он держал за руку извивающегося Антошку меняя руки и одновременно меряя все, что приносила Лариса. Продавец отдела с кислой улыбкой оттаскивала и развешивала вещи, которые не подходили по мнению Ларисы. Мало того, Лариса еще умудрилась получить скидку, что было не так уж и трудно. Сотрудники универмага готовы были сами приплатить, чтобы эта троица поскорей покинула помещение. Когда Маленький с Ларисой и Антошкой направились к выходу, четверо охранников, стоявших по углам отдела и внимательно наблюдавшим за Антошкой, с облегчением вздохнули. Искать неприятности, когда рядом Тошка, не надо, он сам их найдет и доставит. Маленький и сам не промах по поводу доставки на дом неприятностей.
Не далее как в прошлые выходные, он проводил операцию по выживанию кротов с дачного участка Ларисы. Гады кроты весь огород вспахали.
- Надо тухлая селедка, но ее нет, - авторитетно заявил Маленький. Из подручных материалов сделал небольшие бомбы (в лаборатории он раньше баловался со взрывчатыми веществами, образование позволяло). Прикрепил бомбочки к приманкам и засунул в норы кротов.
Сидят, шашлыки жуют, настроение безоблачное, а тут взрывы, не рассчитал толком, и пошло, поехало, где-то сдетонировало. Кротам так перепахивать огород пришлось бы не менее года и то вряд ли уложились бы в такие сроки.


- A votre santre! - произнес Антон тост на французском, что означало примерно «На здоровье!».
Сделав вид, что выпил водку он начал клевать носом. Гришаня обрадовался, и вздохнул с облегчением. Когда Антон уткнулся лицом в стол, Гришаня подхватил чемоданчик с деньгами, затем позвал грузчика и приказал доставить Антона в свою машину. Усадив его на заднее сиденье, он собирался отвезти за город и раздеть, чтобы потеря денег была более правдоподобной. Гришаня вспомнил, что не забрал выручку из кафе. Закрыв машину, он побежал обратно. Когда он вышел из здания, пересчитывая купюры, ни машины, ни Антона не было. Гриша, стиснув зубы, чуть не завыл.
- Угнали сволочи.
На Антона он и подумать не мог, видя в каком состоянии посадил его в машину. Быстро взяв себя в руки, Гриша задумался, к кому обратиться за помощью. К мэру или Юзику – местному авторитету. Он высчитывал, кто сколько возьмет за помощь. В конце концов, решил к мэру, дешевле. Да и мэр вроде как дальний родственник – десятая вода на киселе, но тем не менее.


       Антон ехал на Гришиной машине и созванивался с Ником.
- Ник! У тебя есть ребята машину перекрасить?
- Ты опять за старое, пиши телефон.
Через десять минут, Антон загнал машину в гараж на окраине города. Угрюмый дед Афанасий подождал, пока Антон выйдет из машины, молча начал закрывать на все мыслимые запоры гаражную дверь. Закончив операцию, он подергал дверь еще раз, для уверенности. Взял клюку и медленно, даже не взглянув на Антона, направился к выходу. Мимо гаража проходили местные алкаши.
- Афанасий, дай что-нибудь.
- Не дам. Ничего не дам, и не проси, - резким скрипучим голосом, отбивая в такт
 словам клюкой, вещал Афанасий. Нельзя было сказать что он говорил, именно вещал, с гордо задранной свалявшейся бородкой.
Антон окликнул деда.
- Афанасий!
Тот остановился и даже не повернулся
- Когда машину покрасят и номера сделают?
- Завтра! – сказал Афанасий и пошел своей дорогой. Антону ничего не оставалось делать, как направиться тоже по своим делам. Немного поплутав, он вышел на дорогу и остановил такси.
- Вам куда?
- Туда где лучше.
Таксист ухмыльнулся, и не задавая больше вопросов поехал в сторону центра.

 

       В полуподвальном, огромном помещении бывших складов ОРСа (отделы рабочего снабжения) советских времен, стоял невообразимый шум от современной музыки. В принципе кроме жесткого ритма, перекрывающего все звуки, ничего больше разобрать было невозможно. Маленький, только зайдя в зал, стал сразу притоптывать и подергиваться в такт бешеного ритма. Ник стоял у входа, выискивая своего Крапа, предводителя местных тинейджеров. Антон поморщился, осматривая толпу дергающейся молодежи в отблесках светомузыки. Наконец Ник увидел Крапа и знаком показал друзьям следовать за ним. Обходя танцующую толпу по краю, не удавалось избежать столкновений. Ребята, которые попадались на пути друзей, с удивлением смотрели на стариков, неизвестно как попавших на дискотеку. Пробравшись в дальний угол полутемного зала к стойке бара, Ник наклонился к уху парня и что-то ему сказал, тот молча кивнул головой, поднялся с высокой табуретки у стойки и направился к еле заметной металлической двери. Когда дверь за друзьями закрылась, наступила тишина, только лампочка, висевшая под потолком на длинном шнуре, подрагивала в такт ритму дискотеки. Протиснувшись в довольно просторную комнату, обставленную без излишеств, по - спартански, Ник присел на стул, у заваленного пустыми бутылками из-под пива, стол.
- Меня зовут Крап, для тех кто не знает, - сказал парень, усаживаясь прямо на стол.
- Крап, тут такое дело. Надо побезобразничать за деньги. Скажу сразу, никакого криминала, так мелкое вредительство.
- Мы и так развлекаемся, а за деньги тем более, чего делать-то надо?
- Видишь этого человека? Он участвует в выборах. Надо его морду нарисовать везде, где сможете и лозунги всякие.
- Крап, высокий белобрысый парень, лет двадцати, с чертиками в голубых глазах, открыл рот и вылупил глаза. Они и так каждый день разрисовывают граффити все что можно, а тут за это предлагают деньги.
- Сколько?
Антон отошел от косяка двери, подошел к столу и положил три пачки сто долларовых купюр. Крап посмотрел на деньги, затем на Антона, перевел взгляд на Ника и уставился на лампочку, висящую под потолком и слабо освещающую помещение.
- Что вы задумали? Деньги фальшивые?
Завалил вопросами Крап. Он не мог поверить, что за такую ерунду, как раскрасить город, он с ребятами может получить столько денег.
- Сделаете красиво, получите еще столько, - сказал Антон, упершись двумя руками в столешницу, и посмотрел в глаза Крапу, - заодно и мэра нынешнего в неприглядном виде изобразите.
- Я что, мы это… - заикаясь бормотал Крап, ошалевший от таких предложений. Потом с надеждой посмотрел на Ника.
- Ничего не бойся, ты же меня знаешь, - успокоил Ник.
- Я ничего не боюсь, - встал из-за стола Крап, гордо распрямив плечи, вытер тыльной стороной ладони, пот со лба, - к утру город не узнаете, зуб даю.
Крап щелкнул пальцем по зубу и спрятал за пояс деньги.
- Пошли ребята, Крап не подведет, все будет в ажуре, я его знаю с детства, - сказал Ник, вставая со стула.
- Ник, какой базар? – возмутился Крап.
 Все вышли из комнаты. Крап побежал в толпу танцующих, Ник, Маленький и Антон с трудом пробравшись через зал, вышли на улицу. Одновременно не сговариваясь, шумно вздохнули, и рассмеялись. Атмосфера полуподвала была не для них. Не успели друзья отойти, как из подвала выскочила толпа тинэйджеров во главе с Крапом. Он показал пальцем на Антона, и стал раздавать по сотке баксов пацанам. Ребята мяли купюры в руках, смотрели на свет, некоторые сразу засовывали в карман и отчаливали. Галдеж стоял не меньше, чем на дискотеке.


       С сегодняшнего дня начиналась предвыборная кампания. Антон ошибся, это были выборы мэра города а не депутатов, но отступать было уже поздно. Три кандидата, нынешний мэр, его заместитель и Антон должны были вступить в гонку за место мэра. Нынешний хозяин города чувствовал себя комфортно. Конкурентов нет, и он не сомневался что останется на следующий срок. Выступления по телевизору и рекламная кампания в печати, по его мнению, были лишней тратой времени и денег, но ритуал выборов следовало соблюдать. Телезрители должны были получить чувство глубокого удовлетворения после выступления мэра. Его расчет был верен, чувство глубокого удовлетворения у бывших советских людей наследственное, никуда не денешься, оно закрепилось на генном уровне. Еще по городу должны быть развешаны плакаты и листовки, вечером выступление по телевизору, в записи. (У мэра на сегодня был назначен визит к очередной новой любовнице, что было намного важнее выступления в прямом эфире). Он еще не знал, что визит не состоится.
 
Рекламной кампанией заведовал начальник отдела культуры мэрии, племянник самого мэра, который решил на ней подзаработать. По странному стечению обстоятельств, в целях экономии выделенных средств на предвыборную агитацию, он нанял Крапа и компанию для оформления листовок и плакатов, заплатив им крохи, разницу положил в карман. Крап с компанией не любили власть в лице мэра, (а кто ее вообще любит?) и они решили пошутить. Таких предвыборных плакатов, мир еще не видел.
 
       В кабинет, где заседал предвыборный штаб Антона, вошли два высоких, крепко сбитых парня в черных длиннополых плащах. Быстро осмотрев кабинет, они стали по обе стороны двери. Медленной, вальяжной походкой, буквально вкатился невысокий толстячок. Мордовороты вышли из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.
- Надеюсь, вы меня знаете? – спросил, развалившись в кресле, как хозяин, незнакомый посетитель.
Антон недоуменно посмотрел на это явление и ничего не ответил. Ему не нравились такие самоуверенные хозяева жизни.
Не дождавшись ответа, толстячок продолжил, - Я являюсь владельцем половины города, но в последнее время меня перестал устраивать нынешний мэр. Я готов финансировать твои выборы.
Пришло время удивляться Антону.
- Но я не собираюсь быть мэром, я баллотируюсь в Думу.
- Хи-хи-хи, - противно захихикал толстячок, барабаня пальцами по столу.
- Маленький, - громко рявкнул Антон, да так, что толстячок втянул голову в плечи. Дверь открылась и появилась взъерошенная голова Маленького.
- В каких выборах мы участвуем?
- Не знаю, какие идут, в тех и участвуем.
- Ладно, потом, - махнул рукой Антон и взялся за голову.
- Не волнуйся, с поста мэра легче пробить дорогу в думу, я тебе помогу, денег у меня хватит.
- Слышь, ты! Я никогда и ни под кем не ходил. Свои деньги засунь себе в хлебало, чтобы меньше вони было. И пошел вон.
Толстячок напрягся, лицо его побагровело. Он давно не слышал в свой адрес таких слов и готов был растерзать этого наглеца. Медленно поднявшись и прищурив свои поросячьи глазки, он прошипел,
- Не будешь ты ни мэром, ни живым. Будь спокоен, до вечера ты не доживешь. Толстячок развернулся и выскочил из кабинета. Скорость, с какой он это сделал, удивила всех.
- Ну вот, еще одна головная боль. И выборы не те, и жизнь потерять ни за что можно, - подумал Антон, наливая в стакан минералки. Выпив из хрустального бокала воду, он позвал Ника.
- Слушай, а кто это был?
- Юзик, бывший фарцовщик, теперь владелец заводов и пароходов. Мерзкая личность. Может сделать любую гадость. Видел я, как он выскочил от тебя, теперь жди неприятностей.
- Ждать неприятностей я не привык, лучше я сам ему их доставлю, и заметь совершенно бесплатно. Слушай, а как это мы лоханулись, что не в тех выборах участвуем?
- Да кто его знает, поздно уже менять коней на переправе. Ну, побудешь мэром, потом в думу пойдешь. Порядок в городе наведем. Люди от тебя балдеют, нельзя людей так кидать. По-людски надо.
- Да, я что? Я не против, только законов этих не знаю, как править городом? - с тяжелым вздохом произнес Антон и встал с кресла. Засунув руки в карманы, он подошел к окну и с грустью посмотрел на толпу своих активистов, тусующихся и днем и ночью у предвыборного штаба. Он был не рад, что ввязался в это мероприятие, но отступать поздно. Ему казалось все намного проще и безобиднее.
- А ты не по законам правь, а по-людски, мы поможем.
- Ник, а чего больше всего боится твой Юзик?
- Во-первых, он не мой, и не говори так больше. Во-вторых, он боится больше всего своей жены и тещи. Они его держат в ежовых рукавицах. Не знаю, что там у них за отношения, и почему он их боится, по-моему, страшнее для него ничего и никого нет.
- Узнай, чем они его держат и пугают, а заодно есть ли у него любовница? Вообще все пробей.
- Есть, мой генерал.
- Прекрати, кажется, шутки кончились.
- Юзик такой крутой?
- Он просто вовремя вписался в деньги.

       Мэр ехал в администрацию на своей служебной АУДИ представительского класса. Предстоящие выборы не предвещали никаких сюрпризов. Кандидат свой выдвиженец, один никому не известный придурок, без которых не обходятся ни одни выборы. Соответствующие службы уже собрали о нем информацию. Ничего серьезного. Никто за ним не стоит. Настроение у Мэра было приподнятое. Ночь он провел с очередной молоденькой любовницей, мягкое кожаное сиденье и бесшумно работающий кондиционер создавали приятную атмосферу для приятных размышлений. Глянув через затемненное боковое стекло автомобиля, он увидел разрисованную стену дома. При быстрой езде он не успел рассмотреть рисунок, но это был предлог дать нагоняй начальнику ЖКХ и милиции. Он получал удовольствие, устраивая разносы своим подчиненным. Ему нравилось мешать их с грязью и унижать, после каждого разноса он чувствовал себя лучше. Все кто когда-то был его начальником или доставлял ему неприятности, сидели в тюрьме или уехали из города. Он никому не простил ни одной мелкой обиды. Он все помнил с малых лет, когда еще был худым прыщавым пареньком, работающим слесарем в автомастерской. Теперь он имел солидный вид, приличный животик, несмотря на все массажи, бани, сауны и бассейны.
- Иван Николаевич, ты, когда за порядком смотреть будешь? Что это за художества на стенах нашего города? Может, тебе надоело смотреть за порядком, так ты скажи, я пойму. Решил на даче цветы растить, так я предоставлю тебе такую возможность.
Мэр не дал сказать и слова в свое оправдание начальнику милиции, резко прервав связь.
Иван Николаевич с утра уже поднял все милицейские силы с привлечением добровольных помощников. Он приезжал на работу к восьми часам и по дороге видел, что творится в городе. Все стены домов и заборы, даже тротуары были разрисованы портретами Антона Павловича Зверева, кандидата в депутаты от их округа, с призывами голосовать за него, но что еще хуже, стены домов были разрисованы гомосексуальными сценами, где главным действующим лицом был мэр. Каждые пятнадцать минут ему докладывали о новых задержаниях хулиганов. Все РОВД были переполнены тинэйджерами. У зданий РОВД стояли толпы родителей и скандалили. Весь город шумел. Иван Николаевич умел работать для отчетов, был случай, когда у сына Мэра угнали машину, через полчаса из всех РОВД поступили сообщения о задержании угонщиков и их признании в преступлении, но машину так и не нашли. Ни один угонщик не был в состоянии показать, где она. Сейчас был не тот случай, толку от задержанных тинэйджеров никакого, город оставался разрисованным.
Вытирая пот со лба, Иван Николаевич орал, на подчиненных срывая злость за свою беспомощность.

       В управлении жилищно-коммунального хозяйства города бардак перерастал в бедлам. Начальник управления метался по своему просторному кабинету, отделанному мореным дубом в старых советских традициях, натыкаясь на стулья и подчиненных, которых собралось больше, чем кабинет мог вместить.
- Не можете организовать порядок, сами наводите. Кисти и ведра в руки и идите, красьте. Петрович! Где Петрович?
- Я здесь, - донеслось из угла кабинета, где стоял книжный шкаф с тремя книгами К. Маркса, остальные полки были нагружены различными, никому не нужными сувенирами, подаренными различными делегациями.
- Дайте всем ведра и кисти, нечего штаны просиживать, надо делом заниматься. Все в город на субботник. Что вы здесь стоите, мешаете мне работать! Я же сказал - в город. Кто закрасит меньше гектара - уволю.
Женщины в деловых костюмах, мужчины в галстуках, некоторые уже с ведрами и кистями, толкаясь, спешили выбраться из кабинета, создавая еще больший беспорядок. Сотрудники зло переглядывались между собой, но вслух недовольство никто не собирался высказывать. Если бы тинэйджеры-художники попались сотрудникам ЖКХ, от расправы их не спасла бы даже милиция.

       Мэр, подъехав к зданию администрации, вышел из машины и застыл в немой позе. Весь фасад здания был разрисован с призывами - голосовать за Зверева. Его лицо постепенно наливалось краской, оно багровело буквально на глазах. Водитель и по совместительству охранник, бывший офицер ВДВ, прошедший горячие точки, увидев что творится с Мэром, поспешил спрятаться в машину и уехать.
Постояв минут пять, приходя в себя, Мэр быстрым шагом, насколько позволяло располневшее тело, направился в здание. В нем все кипело. Такого оскорбления он стерпеть не мог. Первой мыслью было поручить прикончить этого Зверева, но вспомнив, как раскрываются последнее время заказные убийства известных людей, отказался от этой мысли. Простить такого он не мог, различные виды мести крутились в голове, но ни одна его не устраивала. Или слишком мягкая - по закону, или слишком жестокая - вне закона. Так в размышлениях он дошел до своего кабинета, не взглянув на очередную миловидную секретаршу, он буквально ворвался в свой кабинет и схватив трубку телефона собирался дать нагоняй. В голове вертелись имена и фамилии подчиненных, но он не мог никак выбрать с кого начать. Положив трубку, он нажал кнопку селектора внутренней связи.
- Всех ко мне!!!
Отдав приказ, он ослабил узел галстука, снял туфли, которые ему под заказ привезли из Италии за две тысячи долларов, он подошел к бару встроенному стену и налил себе свой любимый напиток – Беловежскую настойку, которую ему привозили партнеры из Белоруссии. По странному стечению обстоятельств он к ней пристрастился в момент подписания Беловежских соглашений о разделе СССР на удельные княжества.

       В это время секретарша обзванивала всех городских начальников и испуганным голосом приглашала к мэру. Никто не спрашивал, по какому поводу, весь город был в курсе событий. Такой предвыборной суматохи никто и никогда доселе не видел. Садясь в служебные автомобили, начальники по дороге прокручивали в голове объяснительные речи, которые сводились к одному – а я здесь не при чем.

       Город собой представлял занимательное зрелище. Чиновники рядом с рабочими пытались уничтожить граффити. Кто закрашивал белой краской надписи на стенах, кто красной, некоторым краски не хватило, и они скребками и щетками пытались стереть с асфальта художества тинэйджеров. На рабочих местах не было даже дежурных – обычно оставляемых в таких ситуациях в приемных. Жаль, некому было оценить несметное количество чиновников работающих на улице. Не хватало вышек и пожарных лестниц. На самых видных местах многоэтажных домов висели портреты кандидата Зверева, не потревоженные гневом чиновников. Альпинисты и спецназ спускались с крыш, раскачиваясь, пытались заниматься не свойственным им делом.

Антон сам удивлялся, как удалось подросткам сделать то, что не способны исправить взрослые.

- Иван Петрович, краска кончилась.
- Иван Петрович, моющие средства кончились.
- Иван Петрович ацетон кончился.
Иван Петрович сидел, схватившись за голову, отвечая всем одно и то же. - Машина пошла, ждем.
Он отправил четыре КАМАЗа за краской и всеми необходимыми материалами в соседний город, договорившись со своим однокашником о помощи.
Из соседней воинской части по тревоге подняли полк ВДВ, который шел ускоренным маршем на выручку чиновникам, пытающимся привести город в нормальный вид угодный мэру.



       Ник вошел в кабинет, занимаемый предвыборным штабом. Снятый особняк на окраине города, временно пустовал. Все же далеко добираться.
Ник положил листок бумаги на стол Антону.
- Вот, информация о Юзике.
- Давай лучше своими словами, - сказал Антон и отодвинул листок на край стола.
 Юзик сволочь еще в период перестройки шил меховые шапки. Ловил собак и живьем сдирал с них шкуры. Говорил, что так их лучше сохраняется. Потом разные махинации с приватизацией, в общем, нарубил бабок. Сейчас тоже не успокоился. Храм недавно строил, под руководством мэра.
- Хорошее дело сделал. По всей России строят.
- Бабки отмывают. Посмотри на новорусских священников. Виллы, крутые иномарки, золотые килограммовые кресты с бриликами. Думаешь на паперти собирали? Но вернемся к нашим баранам. Мрамор из Италии закупали по пятьсот тысяч долларов, а стоит он тридцать и так далее. Выгода двойная. Пожертвования на храм налогами не облагались, заодно вывоз капиталов за границу. Да еще его имя на храме выбито. Оборудование завозил. Пошлинами не облагается.
- Так чего плохого? Новые рабочие места, реконструкция заводов.
- Хрен там. Закупали за границей по пять баксов списанное, а переводили миллионы. Привезут, растаможат и на свалку. Вон за городом, целый полигон в станках.
- Все не то Ник. Это дело ментов и ФСБ, а нам его прижучить по людским понятиям надо. Покопайся еще, поспрашай народ.
- Ладно, сделаем, - сказал Ник и вышел из кабинета.


       Вечером вся компания уселась у телевизора. Ник, Маленький и Лариса. Выступал председатель избирательной комиссии. Ник с Маленьким пили пиво, ожидая выступление Антона. Лариса, через каждые пять минут, как только наступала тишина, вскакивала и искала Тошку, который носился по квартире. Тишина – это признак наступающей беды. Тошка не мог не производить шума.
- Мы выпустили новые бюллетени, где все сведения, полезные для мошенников зашифрованы. Подделки исключаются. Мы наконец-то уверены, что выборы пройдут честно, - вещал с экрана председатель избирательной комиссии. Наконец он заткнулся и на экране появился Антон. Он выглядел солидно, галстук, белая рубашка, темный пиджак. Несмотря на то, что это был первый раз, когда он сидел перед камерами, чувствовал себя уверенно. Из динамиков послышался мягкий баритон, и все замерли.

       Я обещаю, каждый из вас будет иметь зарплату в пять тысяч долларов США. Я подниму зарплату и цены. Лучше питаться вы не станете, но каждый из вас может за месяц купить машину или путевку на Канары.
Антон сам поверил в то, что говорит. Он в эмоциональном порыве встал и начал расхаживать по студии, чем привел в панику, съемочную бригаду. В стороне за выступлением наблюдали Лева и Вова, ожидая конца выступления. Телецентр был окружен ОМОНом и сотрудниками спецслужб. На сей раз, он не уйдет. Они были уверены в этом. ОМОН привлекли под предлогом осуществления безопасности и предупреждения провокаций со стороны несознательных элементов.
- Мерседес цены поднимать не будет, это точно, я договорился. Я докажу, что капитализм в России можно построить в отдельно взятом регионе. В Венгрии подняли зарплату в два раза и цены тоже, и посмотрите, как они живут. Мы пойдем дальше. Давайте строить капитализм вместе. Денег в стабфонде хватает. Я дам каждому по пять тысяч долларов в качестве компенсации за обман государства, которое забрало деньги в начале девяностых.
 Славить Бога надо добрыми делами. Мой лозунг – «Ни дня без спасибо». Если я за день от жителей города не получу ни одного спасибо за добрые дела, значит день прожит зря. Этого же потребую и от граждан нашего славного города. Что вам стоит сделать доброе дело для соседа и получить от него спасибо. Уступи дорогу на шоссе, пропусти даму вперед, подай руку, помоги инвалиду и заработай спасибо от жителя своего города.
 Если вы не будете так делать мне с вами не по пути. Я сам буду так делать и от вас жду того же. Давайте жить лучше! Жизнь долгая, но не всегда счастливая. Сделаем же ее счастливой!
       На этой высокой ноте Антон закончил свое предвыборное выступление по телевизору. В этот момент оператор пытаясь поймать в кадр ведущую передачи, зацепил осветительный прибор, который с грохотом упал на перегородку из ткани. Она моментом вспыхнула. Пожарные долго не дремали. Под вой сигнализации они ворвались в студию, поливая все движущееся из огнетушителей. Сработали датчики, и с потолка полилась вода. Народ метался, ища выход. Вова и Лева собирались скрутить Антона, но были сбиты с ног первыми. Тучный осветитель споткнулся о голову Левы, выбив из него сознание и естественно способность двигаться. Паника нарастала. Вова пытался привести Леву в порядок, но сам пострадал, пожарные его окатили с ног до головы пеной. Антон спокойно оценив обстановку вышел через запасной выход.


 
Маленький послушав выступление Антона, поднялся и вышел, никому, ничего не сказав.
Лариса, выключив телевизор, спросила Ника,
- Маленький говорил, что вы были ученым.
- Я не подался в ученые, несмотря на то, что работал сторожем в академии наук, и поверь мне, наука от этого только выиграла, так что я внес посильный вклад в науку. Космос даже не заметил, что я не стал космонавтом, остальные места заняты, вот я и перешел на другой корм. Обузой для пенитициарной системы я не стал, она готова всех принимать. Был плохим, стал хорошим, а Маленькому не во всем можно верить. Он не врет, он фантазирует и выдает желаемое за действительное.
Ник поднялся и прошел в спальню. Ему было неприятно говорить правду о себе этой женщине, а врать он не хотел.


       Семья Пупрыкиных смотрела телевизор без крика, это был единственный случай, когда все собравшиеся не спорили, какую программу смотреть. По окончании выступления кандидата в мэры города, Семен Петрович выключил телевизор. Никто не расходился, все сидели и думали. Тишина стояла такая, что слышно было, как капли дождя стекают по окну. Отец, Семен Петрович прикидывал, какую машину он купит. Может Мерседес или Оку с гаражом. Жену, Амалию Аркадьевну, мучили сомнения, стоит ли покупать дачу в Руденске, там эта соседка противная, но места красивые, или все же в Рудне, это намного ближе. Сын Аркадий решил на первые деньги купить крутой мобильник и ноутбук.
Семью Пупрыкиных обманывало и обкрадывало государство не раз. Началось с того, что у деда Пупрыкина Советская власть забрала землю, а потом и сбережения. Семен Петрович к восьмидесятым годам ожидал коммунизм, а затем квартиру к двухтысячному году, теперь ожидает увидеть процветающую Россию. Но здесь вроде все сходилось, и стабфонд есть и человек серьезный и симпатичный.
Первым встал с кресла Аркадий и пошел к себе в комнату. Медленно, словно нехотя поднялся и глава семейства, в нарушение заведенного порядка он даже не пошел курить перед сном, а сразу направился в спальню. Семеня мелкими шажками пытаясь обогнать его, поспешила в спальню и Амалия Аркадьевна. Надо было успеть расстелить постель.
       Семья Пупрыкиных долго не могла заснуть, наконец, захрапел Пупрыкин старший, но Пупрыкина, все ворочалась, ей очень не спалось, требовалось поделиться с кем-нибудь своими планами. Она тихонечко встала, взяла свой мобильный телефон и вышла на кухню. Мобильный телефон ей подарил на день рождения сын. Он купил себе новый навороченный мобильник с полифонией, денег на подарок маме, естественно не осталось, и он подарил свой старый Амалии Аркадьевне. Она сразу купила специальную веревочку в салоне и повесила его на шею, чтобы все видели, она идет в ногу со временем. Амалия Аркадьевна, самая великосветская и интеллигентная дама в подъезде, работала заведующей буфетом в автобусном парке, а если проще – буфетчицей и мобильный телефон поднимал ее статус в глазах посетителей буфета и сослуживцев.
Звонить особо было некому, и в памяти телефона было всего три номера телефона, сына мужа и подруги Клавы.
Устроившись на табуретке у окна, она нажала клавишу вызова, сидя в темноте, ждала ответа, слушая гудки в трубке. Наконец ей ответил сонный мужской голос,
 - Да?
- Толя? – шепотом спросила Амалия Аркадьевна, не узнав по голосу мужа Клавы.
В трубке послышались гудки, и тут на кухню зашел заспанный Семен Петрович с мобильником в руке,
- Ты кому звонила? – грозно спросил он.
- Клаве, - заикаясь, ответила Амалия Аркадьевна.
- А почему спрашивала Толю? – с сопением зло крикнул Семен Петрович, в бешенстве вращая глазами.
Амалия Аркадьевна, посмотрев на дисплей телефона, увидела последний набранный номер, это был телефон мужа.
Спокойствие в семье Пупрыкиных в эту ночь не наблюдалось.


       Когда Антон вечером после выступления приехал на квартиру к Нику, все спали, но как потом оказалось, спал один Ник. Маленького и след простыл. Он прошел в свою комнату и долго ворочаясь на диване не мог заснуть.
Проснувшись утром он умылся и поставил чайник на плиту. Сел за столик и закурил. Через пять минут в двери показался Ник.
- Доброе утро!
- И тебе того же. Где Маленький?
- Не знаю, вчера смотрел по телевизору твое выступление, а потом встал, ничего не сказав куда-то ушел. Не переживай, появится. Наверное, по бабам пошел.
- У него же Лариска. Хотя он в этом деле непредсказуем. Как тебе моё выступление?
- У тебя есть деньги, зачем тебе в Думу?
- Деньги это не мечта и даже не цель, а средство. Сказать, что нет денег - нельзя. Я просто не знаю, сколько нужно иметь денег, чтобы сказать - у меня есть деньги. Будь умным по отношению к деньгам.
- Это трудно. Слушок пошел, что под тебя копают. Ищут компромат. Начали интересоваться происхождением денег на выборы.
- Это проблема, - задумчиво сказал Антон и почесал затылок.
- Я так и понял. Тебе надо встретиться с Анастасией Павловной, я уже договорился.
- Это еще кто?
- О! Это интересная женщина. Княгиня. Серьезно, чего смеешься, сам увидишь. Бабок у нее куча, откуда-то из-за бугра получает. Я не из ее круга и не знаю чем она держит всю верхушку города, но ее слово не последнее в нашем городе. Так получилось, что она сама захотела с тобой встретиться, это если честно признаться.
- Надо, так надо, встретимся. Вот кофею попьём и двинемся.

       У двери в квартиру Анастасии Павловны Антона встретил молодой человек с грустинкой на лице. Он не был похож на телохранителя, щупленький и роста невысокого. Антон вошел в комнату. Анастасия Павловна кивком головы одновременно поприветствовала и указала место, где можно присесть. Он не спеша, обошел комнату, только задержался у картины, где была нарисована дама в наряде семнадцатого века, удивительно похожая на хозяйку квартиры. Рассматривая картину, он буквально спинным мозгом чувствовал насмешливый взгляд Анастасии Павловны.
Квартира была обставлена дорогой мебелью ручной работы из натурального дерева. По всей комнате стояли фарфоровые статуэтки, висели старые фотографии и картины. Занавесочки, салфеточки, все это гармонировало и придавало уют этому жилищу. Если перенести все это в современный интерьер, выглядели бы эти вещи дешевой безвкусной подделкой. Анастасия Павловна молча наблюдала за бесцеремонным поведением этого молодого человека.
Едва взглянув на эту женщину, он сразу понял, что она ой как непроста. Трудно объяснить, но он сразу почувствовал, что эта женщина привыкла повелевать.
Закончив осмотр, он сел в кресло напротив хозяйки.
- Я представляла вас именно таким…
- Конечно, вы же по телевизору меня видели.
- Молодой человек, некрасиво перебивать женщину, если вы с этим не согласны, приведу еще один аргумент. Некрасиво перебивать старшего по возрасту. Далее. По телевизору невозможно составить представление о человеке. Вы со мной согласны? – спросила Анастасия Павловна, задав риторический вопрос.
- Согласен, - сказал Антон и достал сигарету.
- Вы крайне бесцеремонны. Буду считать, что это напускное, и вы ведете себя так из-за неуверенности в себе. Ладно, к делу. Я хочу дать вам денег на выборы. Вполне официально, законно.
Антон понял, эта женщина любит сильных мужчин. Перед ней так часто пресмыкаются, что лизоблюдством ничего не добьешься.
- Мне не нужны ваши деньги.
- Деньги всем нужны, но меня заинтересовал ваш ответ. Может, поясните, почему вы отказываетесь от моих денег?
- Вы хотите купить мое время.
- Стыдно признаться, но я не поняла.
- Вы умрете, и мне придется все бросить и ехать на ваши похороны, тратить время, потому что вы меня облагодетельствовали, и я вам обязан. А я не люблю быть обязанным, мне приятней будет провести время с проституткой, чем на ваших похоронах.
- Но вы можете и не ехать на мои похороны, ведь я об этом не узнаю.
- Я должен быть нормальным, прежде всего перед собой, другие могут и простить, а самому себе я не умею прощать, - сказал Антон и отмахнулся от неизвестно откуда взявшейся пчелы, кружащей над вазочкой с вареньем, стоящей на журнальном столике рядом с креслом.
- Уберите мух и не говорите, что они не кусаются.
- Они домашние, не бойтесь, - улыбнулась Анастасия Павловна, поправляя рукой прическу.
Антон понял, он выиграл эту дуэль.
- Вы мне все больше нравитесь молодой человек, - сказала Анастасия Павловна, вставая с кресла и направляясь к картине висевшей на стене у окна. У него вытянулось от удивления лицо. Только что перед ним сидела старая женщина с остатками на лице былой красоты, и вдруг она превратилась в молоденькую гимназистку. Мысль о гимназистке навевало ее платье, сшитое по канонам ретро. Ее стройной фигуре могла позавидовать восемнадцатилетняя девушка.
Анастасия Павловна, отодвинула картину и открыла сейф. Достав две банковских упаковки, она положила их на столик. Затем подошла к письменному столу и размашисто расписалась на какой-то бумаге. Положив ручку в виде гусиного пера на стол, она отдала бумагу.
- Эта бумага говорит о легальности происхождения денег.
- Да, но здесь сумма больше, чем на столе.
- Вот это и есть ваша благодарность мне. Вам не придется из-за своей совести ехать ко мне на похороны, - произнесла Анастасия Павловна и рассмеялась.
Смех ее был на удивление молод. Антон никак не мог определиться, он уже сомневался, что перед ним старая женщина. Может грим?
- Была бы я помоложе, не уйти вам молодой человек от моих чар.
- Скажу честно, и сейчас как наваждение какое-то.
- Я вам верю, потому что вы бесцеремонны, - и добавила, - Что вам обо мне говорили, что я княгиня или колдунья?
- Говорили что Княгиня, но я думаю Колдунья.
Анастасия Павловна опять звонко рассмеялась и махнула рукой, давая понять, что разговор закончен. Антон протянул руку за деньгами. Манжет рубашки открыл часы. Княгиня застыла, не в состоянии вымолвить и слово. Она побледнела, руки ее задрожали.
- Откуда у вас эти часы?
Антон немного смутился.
- Достались по случаю.
Он сам не мог объяснить, почему решил ей признаться откуда у него часы взлись.
- Я их не совсем законно конфисковал у нашего директора дома интерната. Ходили слухи, что они у него появились вместе с моим появлением.
 Антон поднялся, рядом оказался молодой человек Княгини Он его проводил до двери, не промолвив и слова
Выйдя на улицу, он засомневался. Скорее всего, дуэль выиграла Анастасия Павловна. Она сделала что хотела, правда и я получил что хотел, чтобы не заморачиваться, объявляю ничью. Он решил пройтись пешком и вот уже прошел три квартала, а Анастасия Павловна не выходила из головы, преследуя как наваждение. Как он не гнал мысли о ней, они прочно засели в его голове.
- Точно колдунья, - прошептал он и зашел в кафе пропустить рюмку другую, может, поможет переключить мысли.
Сидя за столиком и попивая крепкий чай, набрал номер телефона Ника.
- Да отозвалось в трубке.
- Сбор в особняке и найди Маленького.

       Когда Антон покинул Анастасию Павловну, она схватилась за сердце и присела за стол. Это была давняя история, история ее молодости. Она действительно была княжеского рода. Ее отец остался после революции в России. Как удалось выжить их семье это отдельная история. В свои двадцать пять лет она без памяти влюбилась в Игоря Фомичева. Игорь промышлял кражами, но это ее не остановило. Как родители не были против она с ним сбежала. Через год родился сын, Игоря посадили за очередную кражу. Мыкаясь по квартирам, не гнушаясь любой работы она его ждала. Дождавшись его она родила девочку, но ее счастье было не долгим, Игоря опять посадили, но беда одна не ходит. Работая на стройке подсобной рабочей, она упала с лесов и сломала обе ноги. Хозяева квартиры, которую она снимала, с ее согласия отдали детей в местный дом интернат. Они были порядочными людьми, но у самих было положение не из лучших и смотреть за чужими детьми просто физически не могли. Отдавая детей, они передали и вещь, принадлежавшую Анастасии, фамильные дорогие часы. Незадолго до выхода из больницы детский дом интернат сгорел, с ним сгорели и все документы. Детей в авральном порядке раскидали по другим домам. Когда Анастасия смогла передвигаться она начала розыски детей, но до сих пор эти поиски успеха не приносили. Ее родители умерли, она в наследство получила бесценную коллекцию картин, что позволяло ей существовать безбедно, но это не приносило ей счастья, она не теряла надежды найти детей. И вот Бог услышал ее молитвы, она увидела часы, на руке молодого человека. Судя по возрасту, он вполне мог быть ее сыном. Вспоминая его лицо, она находила знакомые черты своего отца, но боялась себе признаться. Она очень боялась, что ошибается. Если это ее сын, поймет ли он ее, простит ли? Сердце говорило, просто кричало – это сын. Часы для нее уже не имели значения, чем больше она думала, тем больше убеждалась, что Антон Зверев ее сын. Имя и фамилия другие, но это одна из причин, почему она его не смогла найти раньше. Немного придя в себя, она стала думать, как же ему открыться и не могла ничего придумать. Помучавшись, она дала задание все о нем узнать и оберегать от опасностей.
- Может и дочку найду, тогда можно будет спокойно умирать. Дурные мысли, зачем умирать, когда детей нашла. Старею, - шептала себе под нос Анастасия Павловна.



       Юзик сидел в высоком старинном резном кресле на подушечке. Он всегда подкладывал подушечку под пятую точку сидя за инкрустированным столом пятнадцатого века, чтобы нос не упирался в столешницу. Под ногами стоял пуфик ручной работы, обшитый бархатом. Скривив задумчивое лицо, он, грозным, по его мнению, взглядом обвел своих боевиков. Его грозный взгляд вряд ли напугает и ребенка, скорее ребенок заулыбается.
- Надо кончать с этим кандидатом в мэры, - произнес Юзик писклявым голосом.
- Так скажи босс, мы его замочим.
- Дебилы!!! – заорал Юзик, вскочив с кресла, бросился на боевика. Зацепившись за пуфик, он растянулся прямо у его ног. Поднявшись, он, подпрыгивая и брызжа слюной орал,
- Дебилы! Хлопнуть не проблема, а вы знаете, сколько у него денег на выборы. Надо его брать прямо в предвыборном штабе с бабками.
- У него там людей много. Будем брать, ОМОН прилетит, а с ним шутки плохи. Всех покосят, им только дай повод пострелять.
- Значит надо ОМОН отвлечь. Вот ты и пригласишь их завтра на пикник, а в водочку зелья подсыплем.
- А чего я?
- У твоей двоюродной сестры брат там работает.
- Понятно, подсыплем и в их форму оденемся.
- Дебил! Оденем в форму ОМОНА пацанов, а не вас. Все равно они в масках и шлемах, никто не разглядит подмену. Заплатим ребятам, пусть поиграют в ОМОН, а вы в это время и возьмете кандидата с кассой.
- Босс! Ты гений, - згыгыкали боевики Юзика.

       Антон с Ником встретились у особняка на окраине города. Ник приехал на перекрашенном джипе Гришани, Антон на такси. Они не заметили, как за ними наблюдал Фома, смотритель особняка.
Поздоровавшись, они прошли на второй этаж. Антон открыл единственный кабинет, пригодный для жизни. Бросив ключи на стол, он устроился на широком подоконнике. Ник сел в единственное кресло.
- Приходил человек от мэра, предлагал взятку, чтобы ты снял кандидатуру с выборов.
- Это такой в галстуке и свинячим лицом?
- Да.
- Это его заместитель. А вот и Маленький. Где ты пропадал?
Маленький держал в руке кулек и что-то жевал.
- Сколько волка не корми, все съест, - заметил Ник.
- А что ты сделаешь в первую очередь, когда тебя выберут мэром? – спросил Маленький, проигнорировав вопрос, доставая очередной пончик.
- Пойду в сауну, смыть всю грязь, в которой извалялся.
- Нехорошо, получается, - произнес Ник.
В открытое окно светило яркое солнышко, лаская сидящего у окна Антона.
- В чем дело Ник? Давай быстрее, у меня прием людей назначен.
- Парниша, который раскрашивал мэрию твоими портретами, уже третий день в больнице. Сорвался, весь переломался, в гипсу от пяток до подбородка. Неудобняк получается. Нужен был, старался, а как поломался, так и наплевать.
- Заткнись! Ты почему молчал? Бери бабки, полетели.
- А как же прием?
- Пофиг прием. В больницу быстрее, по дороге надо заскочить на рынок и прикупить всего.
- Пофиг, так пофиг, - поехали.

       Главврач больницы летел по широкому коридору с искаженным от ужаса лицом, навевая страх на больных. Колпак с его головы слетел. Полы халата развевались, напоминая крылья ангела, цепляя за лица сползавших по стенкам больных. За ним, выскакивая из кабинетов, бежали врачи и медсестры. Медсестра Сонечка, с пачкой бумаг подмышкой, летела на шпильках вслед, за главврачом едва поспевая. На повороте не устояла, каблук подвернулся и она со всего разгону грохнулась. Бумаги рассыпались по всему коридору, край халата, едва прикрывавший от чужих взоров трусики, задрался к поясу. Стоя на ушибленных коленках, размазывая слезы по лицу, она пыталась собирать рассыпанные бумаги. Из палат высыпали мужчины с интересом наблюдавшие за процессом собирания эпикризов. Кто помоложе, сталкиваясь лбами и нещадно пихая друг друга помогали собирать разбросанные листы. Набегавший сзади анестезиолог, не успел затормозить, и рухнул в кучу ползающую по полу. Вслед за ним, один за другим, с криками, матом и прочими медицинскими выкриками, падали врачи и медсестры. Кто-то из больных крикнул, - Пожар!!! Взвыли сирены, с потолка полилась вода. Люди метались по коридору в разных направлениях, сбивая друг друга с ног. Хирургия стояла на ушах. Василий Степанович, больной с пятой палаты, прыгал на костылях со все увеличивающейся скоростью. Набрав, по его мнению, приличную скорость, он оттолкнулся отбросив костыли, и прыгнул через кучу малу из медицинских работников. Не рассчитав траекторию прыжка, он всем своим стокилограммовым весом приземлился прямо в центр копошащихся медработников, вызвав новый шквал нелитературных изречений.
Главврач, весь в поту, ворвался в палату где произошло ЧП. Еле подавив крик, готовый вырваться из горла, он увидел на окне черное волосатое чудовище с разинутой пастью, из которой стекала слюна. Все стены белой палаты были в крови. Увидев труп на койке, плавающий в крови, он со стоном сел на стул, стоящий у входа в палату. Даже его, видавшего виды, потрясло зрелище. Всё было в крови, словно на бойне или в фильме ужасов. На больничной койке лежал красно-кровавый труп, напоминающий картинку из анатомического журнала для изучения мышц человека. На теле не было ни кусочка кожи, за исключением лица. На месте живота зияло отверстие, из которого торчали переливающиеся сизым цветом кишки. Нервно вздыхая, трясущейся рукой он нащупал на полу тряпку и вытер пот, текущий потоком как вода в Амазонке.
- И это в лучшей клинике города. В моей клинике. Конец репутации, - шептал главврач. Немного придя в себя, он заметил некоторые странности в обстановке, ему даже показалось, что труп дышит.


       Остановившись у крыльца лучшей клиники города, компания во главе с Антоном вышла из автомобиля. Открыв багажник, начали доставать пакеты. Ник достал белые халаты, как ни странно они всем оказались по размеру.
- Где лежит?
- Сегодня из родильного отделения перевели в хирургию.
Антон с удивлением поглядел на Ника.
- В связи со снизившейся рождаемостью в стране, свободные палаты только в родильных отделениях.

 Нагрузив Маленького и Ника до подбородка всякими упаковками, Антон взял в руки сумки и пошел к центральному входу вполне современной десятиэтажной клиники, напоминающей сверху трехлучевую звезду. Поднявшись на лифте на седьмой этаж, он увидел надпись «3-е Хирургическое отделение». Зайдя в отделение удивился тишине и беспорядку, царившему в коридоре. На посту, где обычно дежурили медсестры, никого не было. По всему коридору валялись костыли, кресла - каталки, бинты. На полу стояли лужи, как после хорошего весеннего дождя. Осторожно переступая через них, подошел к пятой палате. Открыв дверь, он увидел пожилую женщину, стоящую на коленях с банкой краски и кисточкой. По всему было видно, что она уже заканчивает. Она красила белой краской лежащего на койке загипсованного пацана и приговаривала,
 - Ироды проклятые, что же они с тобой делают. Вот поправишься, пойдешь в армию. С твоими дружками ты точно в тюрьму сядешь.
- Кхе, кхе, - прокашлял в кулак Антон, - Что здесь произошло?
Женщина обернулась на звуки, издаваемые вошедшим. Как оказалось, она была не стара. Молодое лицо без морщин и ясный взгляд голубых глаз не оставлял сомнений. Её растрепанная прическа непонятного цвета, серый пуловер, и дешевая черная миди -юбка, здорово ее старили. Скорее старил ее даже не внешний вид, а то сгорбленное состояние, уставшей от жизни, несущей все на своих плечах, несчастной женщины.
- А-а. Это вы, - воскликнула женщина.
Он прошел мимо нее к окну, где стоял стол и поставил пакеты. Маленький с Ником, сгрузили пакеты с фруктами и соками прямо рядом с кроватью. Антон уселся на довольно широкий подоконник и приготовился слушать.
- А что случилось? – переспросила женщина, - ничего не случилось. Его друзья художники которые весь город разрисовали, вчера пришли и написали ему нехорошее слово на лбу, потом все органы нарисовали на гипсе и подписали. Мой Серёженька, сами видите весь в гипсу, пошевелиться не может. Так я весь день вчера его красила. Целую банку краски извела, а краска нынче дорогая, сто рублей отдала. А сегодня прихожу, он бедненький опять разрисованный. Так еще всю палату испоганили мерзавцы красной краской, еле отодрала. А на Сереженьке кишки и кровь нарисовали.
- А что так в отделении тихо?
- Кто-то включил сигнализацию, - «пожар». Тут вода прямо с потолка лилась, переодеваться пошли, а кого и в реанимацию повезли. Ой! Не знаю я.
Она огляделась и увидела сумки, которые принесли друзья.
- Ой! Спасибо! Зачем так много? Это все Сереженьке? Спасибо! – сказала мать Сережи и полезла распаковывать сумки и пакеты.
Сереженька лежал и молчал, гипс под нижней челюстью не позволял раскрыть рот и встрять в разговор. Он мог только принимать жидкую пищу и шипеть. Невидящим взглядом он смотрел в потолок и о чем-то думал. Судя по его взгляду, он был зол на весь мир.


       
       Полковник Рогов лежал в отдельной палате с забинтованной головой, загипсованный до пояса и ждал, когда главврач даст разрешение на отправку в Москву, в госпиталь Бурденко, для продолжения лечения. На лице были видны глаза, нос и дырочка, где должен был находиться рот. Неожиданно для полковника, дверь в палату распахнулась, и на пороге появились стажеры Вова и Лева. В наброшенных на плечи белых халатах, держа в каждой руке по пакету, они с широкими улыбками ворвались в палату, не закрыв за собой дверь. Поставив пакеты на стол и тумбочку, уселись напротив полковника, глупо улыбаясь и не зная, что сказать. В это время, мимо палаты прошла процессия во главе с Антоном. Полковник, увидев Зверева, замычал.
- Лева, полковник чего-то хочет.
- Ой! Конечно, он же увидел, что мы принесли, тут, наверное, одни кашки дают. Сейчас, сейчас, - суетился Лева. Мычание полковника усилилось.
- О! Видишь, я угадал, - сказал Лева, быстро снимая шкурку с банана. Бросив шкурку на пол, Лева начал запихивать в рот полковника банан. Практики кормления детей и больных у него не было, поэтому банан целиком не влез в рот полковника Рогова. С довольной улыбкой он держал остаток банана в руке.
Не успел Лева произнести,
- Пускай прожует, - как полковник начал плеваться. Лева вытер лицо, под тихие смешки Вовы.
- Дурак ты Лева, он пить хочет, - сказал Вова, открывая литровую бутылку сильно газированной минеральной воды. Оттолкнув Леву, он всунул в рот полковника горлышко бутылки и слегка надавил на пластиковую бутылку, чтобы облегчить прием воды больному. Глаза полковника округлились, мычание усилилось. Из носа полковника хлынула вода, и он затрясся.
- Вот, видно, что напился. Даже затрясся от удовольствия, - сказал довольный Вова, - Если еще чего надо, вы промычите, мы мигом.
 

       У Антона затренькал телефон. Достав его из кармана, приложил к уху. Послушав, он коротко ответил,
- Да, - и нажал кнопку отбоя.
- Едем на завод. Извините нас, - обратился он к матери Сергея.
- Если чего надо, не стесняйтесь.
Проходя мимо женщины, Антон незаметно засунул ей пачку сто долларовых купюр в сумочку.

       По старым коммунистическим лозунгам и транспарантам, висящим на заборе завода, а также на стендах и стенах, можно было изучать историю страны и ее пятилеток до развала Союза.
 Только Антон вышел из машины, как толпа митингующих взорвалась криком. Он, поправив галстук и одернув полы пиджака, зашагал к импровизированной трибуне установленной на кузове грузовика. В толпе виднелись наспех сооруженные транспаранты: «Даешь пять тысяч!», «Счастья всем!», «Будь Мэром! Будем лучше!» и много других, которые разобрать невозможно.
- Как на эшафот, - вполголоса произнес Антон.
- На эшафот не зовут, на эшафот ведут, а ты сам идешь.
- Ладно, Маленький. Лучше бы сказал что говорить.
- Как и всегда, что хотят услышать, то и говори.
Кузов грузовика был застелен красным кумачом, такого же цвета была и трибуна оставшаяся с Советских идеологических времен.
- Друзья! Почему вы несчастливы? – сделав паузу, как заправский лектор, он думал, что же еще сказать.
- Спрошу по-другому. Почему счастливы те, у кого есть деньги?
Толпа молча внимала каждому слову. Тишина стояла мертвее мертвой.
- Коммунисты с вашим мэром хотят сделать всех бедными, а я хочу сделать вас богатыми. Кто против меня, тот против своего счастья и богатства. Не дураки – думайте сами. Я вас дурачить не буду. Я никому из вас не буду обещать миллион долларов, я не смогу вам дать столько. И плюньте тому в рожу, кто вам это пообещает, пусть захлебнется в своей брехне. Достойную жизнь и порядок я вам гарантирую.
Толпа взорвалась криками. Крепкие руки рабочих подхватили Антона и начали качать. Неизвестно сколько бы продолжалась его невольная тренировка по программе космонавтов или гимнастов, но вмешался директор предприятия.
 С легким головокружением и радостью Антон последовал за директором. На трибуну вылез Маленький и хотел толкнуть речь в поддержку, но ковбойская шляпа не вовремя опустилась на нос, закрыв видимость. За эти доли секунды его успели оттереть от трибуны другие желающие поговорить перед народом.
Антон имел жалкий вид. Карманы на пиджаке были порваны, рукав еле висел на последних, держащих его на прежнем месте, нитках. На голове была прическа в стиле панк, правда однотонная, он не успел поседеть от восторга избирателей.
Маленький, увидев, что Антон уходит, пытался пробиться сквозь толпу, но у него ничего не получалось. Толпа была настолько плотной, что даже будь ты тонким, как лист бумаги и то тебе не нашлось бы места. Не долго думая, Маленький сделал вид, что его тошнит. Согнувшись, он вертелся из стороны, в сторону делая вид, что сейчас из него все выплеснется на рядом стоящих. Не удивительно, что толпа начала расступаться, и там где не было места яблоку упасть, образовалась полянка, которая расширялась по мере приближения Маленького.

Директору завода был резон обхаживать будущего мэра. Со старым отношения в последнее время испортились вконец, после того, как он отказался продать за бесценок контрольный пакет акций предприятия, принадлежащий ему со времен приватизации по Чубайсу.
В роскошном кабинете, отделанном совершенно безвкусно, ценными породами дерева, был накрыт стол. Директор опасался прилюдно пригласить будущего мэра в ресторан или к себе на коттедж, даже не коттедж, а дачу, так как лифт на даче отсутствовал - коттеджем назвать строение нельзя. А вдруг он не выиграет. Тогда старый мэр ему и это припомнит.
Черная икра и виски двенадцатилетней выдержки соседствовали с домашними солеными огурчиками и помидорчиками.
Антон зайдя в кабинет, принялся приводить одежду, но безуспешно.
- Ник, поехали домой, надо переодеться.
- А как же стол? – засуетился директор, - я же от всего сердца.
- Учтем. Виски выпей сам, а остальное детям. Ленина помнишь?
- А как же, все сделаем. Разве ж я не понимаю. Я все понимаю, - замялся директор, поглядывая на стол.
- Пока, поехали.
- А может? – с надеждой во взгляде спросил директор.
- Не разочаровывай меня своей глупостью, - сказал Антон, и вышел из кабинета.
Навстречу им бежал Маленький, он догадался, что директор собирается угощать и боялся опоздать к началу застолья.
- Вот ты где, пойдем к машине.
- А?
- А обед будет позже, лучше расскажи, где ты был, почему не ночевал дома? Ты чего грустишь?
- В церкви был, в костеле был, грустно.
- Не понял?
- Оказывается вся жизнь, это подготовка к загробной жизни, к смерти.
- Ты меня удивляешь. Чего тебя понесло в богоугодные заведения?
- Я хотел венчаться. А теперь не знаю, зачем жить.
- Я знаю одно Маленький. Надо жить пока тебе нравится.
- А тебе нравится жить?
- Ты знаешь… - сказал Антон и задумался. После небольшой паузы все же ответил, - Не всегда, но как представлю себя в гробу, сразу жизнь начинает нравиться.
 - Будущие мертвецы. Все. Все мы.
- Женить тебя надо Маленький. Появится столько забот, что и о жизни, и о смерти не будет время подумать. Хоть я не враг тебе, но это лучший выход для тебя. Пойдем, нас уже заждались, наверное. Слушай Маленький, ты не знаешь что такое дресскод? А то идем и не знаем, как его соблюдать. Ну чего грустить продолжаешь?
- Майя жалко. Почти все вымерли.
- Да-а-а-а. С тобой не соскучишься. Найдем мы тебе Майю, которая еще не вымерла.
- Её зовут Аня.
- Хорошо, пусть будет Аня, а как же Лариса?
- Я не люблю Тошку, а ему нужен любящий отец.
- Понятно. Прошла любовь, завяли помидоры. Только хватит про Майя, Инков и прочих кхмеров. Давай повеселимся. Договорились?
- Да, сэр, - ответил Маленький и заулыбался.
- Вот и хорошо. Пойдем.
- А про Сталина можно думать?
- А чего тебе он сделал?
- Ничего, просто интересно. Это же как над людьми надо издеваться, чтобы они тебя полюбили? – выдал Маленький и улыбнулся.
- Лучше расскажи, почему вчера по морде активисту из группы поддержки мэра засветил. На каком основании?
-Основания у меня были очень даже убедительные. Можно сказать, основательные. Он сказал, что ты все врешь.
- Но он же правду сказал.
- Да, но эта правда секретная, а он ее разглашает при всех.
Друзья сели в Джип и направились в свой штаб.

       Генерал Абрамов прибыл в город. Первым делом он посетил своего однокашника, начальника ФСБ. Выпив по сто грамм, он взял у него ключи от конспиративной квартиры и созвонился с Левой и Вовой.
Первым делом, зайдя в квартиру, он включил приборчик, устраняющий возможность прослушки. Исследовав содержимое холодильника, взял бутылку водки и ветчины. Не успел выпить и ста граммов, как в дверь позвонили. Открыв дверь, он рукой показал направление движения Вове и Леве. Показывать было не обязательно. Закрыв собою проход на кухню, оставался один путь в комнату.
Мебель в комнате не отличалась разнообразием. Стандартный набор однокомнатной квартиры. Диван, стол, шкаф, телевизор и пару стульев. Все хоть и не ново, но в идеальном состоянии. Несмотря на чистоту и порядок, чувствовалось, что это нежилое помещение. Отсутствовала индивидуальность. Не было фотографий на стенах, цветов на подоконнике. Самое главное не было индивидуального запаха, присущего каждой квартире.
Сев на краешки стульев, Вова и Лева, сложили руки на коленях, изобразив виноватый вид.
- Значит так, недоумки. У вас остался последний шанс реабилитировать себя. Если вы не сможете найти точное местонахождение Зверева в течение суток, я имею полное право вас распылить, как не выполнивших приказ старшего по званию в обстановке, приближенной к боевой. Вам все ясно?
- Конечно. А, как его выполнить? У нас же ничего нет, машина сломалась, денег нет.
- Еще один глупый вопрос и вам не надо будет выполнять приказ, я вас уничтожу прямо сейчас. Еще вопросы есть?
- Нет.
- Обстоятельства изменились. Пошли вон.
Не успели стажеры выйти на улицу, как у Генерала зазвонил телефон. На дисплее, номер не определился.
- Слушаю.
- Слушай, слушай, - проскрипел знакомый голос куратора, - Обстоятельства изменились. Антона Зверева ты должен хранить как зеницу ока…
- А откуда…
- Не перебивай мальчишка. Не твоего ума дела. Выполняй.
В трубке послышались гудки. Генерал, присел и налил себе водки в рюмку. Одним махом выпил, посмотрев на буфет, достал стакан. Налив полный, прикрыл глаза и медленно, цедя сквозь зубы, выпил. Приложив рукав к носу, с шумом втянул в себя воздух. Сжевав кусочек ветчины, набрал номер, Левы.
- За Зверевым только следить и охранять как зеницу ока. Все! Выполнять!
- И отключил трубку.
На самом деле не знал, что компромат и все связанное с ним, лишь подковерные игры больших людей. Никакого компромата не было и в помине. Все начиналось с проверки его сотрудников на лояльность. То, что могли пострадать отдельные люди, никого не интересовало. Затем игра перешла в другое русло. Зверева решили использовать. Как? Это была загадка даже для генерала Абрамова.

- Ты же видишь он не в себе. С ним что-то случилось, - сказал Лева, недоуменно рассматривая телефонную трубку.
- Подумай, что ты говоришь?
- Деваться некуда, пошли выполнять указания.
- Такой дождь, может, не пойдем? Все вымокнем до нитки, еще молния ударит.
- Молния по пустякам не бьет. Тем более, что ты вымокнуть не сможешь. Все ученые говорят, что человек состоит на восемьдесят процентов из воды. Объясни, как вода может вымокнуть?
Стажеры, подняв воротники, молча направились, выполнять задание, перебрасываясь пустыми фразами.


       Переодетые в бойцов ОМОНа, пацаны Юзика, подъехали на трех микроавтобусах, и сходу заняли позиции вокруг здания, где располагался предвыборный штаб Антона, ожидая приказа на штурм.

       Маленький сидел в предвыборном штабе в гордом одиночестве. Его оставили за дежурного. Антон с Ником опять помчались на завод агитировать электорат. Забросив ногу на ногу, он насвистывал никому неизвестный мотив, под названием - хорошее настроение Маленького. На огромном полированном столе лежали пульты от телевизора, музыкального центра и кондиционера, рядом стоял включенный компьютер, два телефонных аппарата. Рядом с входной дверью на приставном столике стоял факс. Нажав кнопку, Маленький включил кондиционер. Легкое жужжание сообщило об исправности агрегата. Вслед за кондиционером был включен телевизор, где репортеры соревновались, кто больше покажет крови на экране, музыкальный центр, откуда понеслось блеяние местечковой российской попсы. Процесс включения был резко прерван громкой трелью факса, огромного, выпущенного на заре прогресса. Маленький вздрогнул и оглянулся. Факс не унимался и продолжал тревожить. Подойдя к этому монстру, он снял трубку, в которой послышалось,
- Примите факс.
- Факса нет. Диктуйте, буду записывать, - произнес шепотом Маленький, рассматривая кнопки на агрегате.
- Хватит издеваться, стартуйте, рявкнула трубка.
Маленький от неожиданности ее выронил. Немного подумав, взял болтающую на проводе трубку и аккуратно положил на место. Еще подумав, решил принять факс. Наклонился над аппаратом и нажал несколько кнопок. Факс зажужжал и принялся втягивать в себя галстук Маленького. С испугом глядя на это чудовище, созданное научно-техническим прогрессом, Маленький резко выпрямился, но факс был слишком тяжел и потянул вниз. Не удержав равновесия, сбив вазу с цветами, чайник, графин с водой, он мелкими шажками с факсом на шее побежал мимо двери в угол кабинета, направляемый силой тяжести аппарата. От столкновения с коробками, в которых лежали петарды, заготовленные для празднования победы в выборах (а в победе никто не сомневался), его уберег натянувшийся шнур, связывающий агрегат с розеткой.


 - А вот и Юзик. Смотри, какой грозный идет.
- Ага, даже насекомые попрятались.
Перекидывались фразами, нанятые для штурма пацаны.
Юзик всегда появлялся на разборках в клетчатых штанах, судя по виду, штаны никогда не снимали, даже ночью.
- Ну что орлы, убаюкаем бдительность, и вперед.
Пацаны переглянулись, кое-где послышались смешки. Юзик разозлился, но виду не подал.
- Будем двигаться стремительно, с места в карьер. Ну что? Вперед! Будем брать.
Пацаны поднялись и ринулись скопом к дверям. Юзик, как Наполеон, поставил ногу на бордюр, приложив ладонь ко лбу, прикрывая глаза, от яркого солнца.
- Слышь, босс? Мы и сами могли этих уродов распатронить, - спросил бригадир.
- Дурак. Они сейчас с ними разберутся, а мы спокойно пойдем и возьмем деньги, и пацанов разгоним. Защитим будущего мэра, - засмеялся противным икающим смехом Юзик и позвал,
- Пятый!
- А что это значит?
- Еще не шестерка, но скоро станет, - опять засмеялся Юзик, подзывая своих быков. Настроение у него было хорошее, все шло по его гениальному плану. Одного не учел Юзик, в доме находился Маленький, а это означало непредсказуемые явления.
- Ну-ка поддадим жару. Пошли.
В самом здании, отморозки шли на захват предвыборного штаба. Перепутав направление они повернули направо, а не налево от входа, попали на второй этаж через третий, потеряв время.

       В это время Маленький кое-как снял галстук, застрявший в факсе. Поправив воротник рубашки, он услышал топот ног в коридоре. Испугавшись, на всякий случай он спрятался под стол. В дверь ворвались отморозки Юзика. Первый же пацан, переодетый омоновцем, зацепился за шнур от факса. Падая, нажал на курок, прозвучал выстрел. Пуля попала в гору ящиков с петардами.

Услышав грохот взрывов и стрельбу, Юзик перетрусил. С быками он остановился на лестнице, на полпути к штабу. Когда в их сторону начали выскакивать огненные шары, Юзик дал команду сматываться. Сам, первым пустился наутек. Его постигла оглушительная неудача.

Пацаны, переодетые омоновцами, не ожидавшие такого развития событий, в панике убегали, с криками,
- Засада! Подстава!
Каждый из них был готов растерзать Юзика.
Маленький, придя в себя после нескольких взрывов петард, выскочил из-под стола и спустился через черный ход на улицу.
Антон с Ником приехали, когда все уже закончилось. Кабинет в особняке выгорел полностью.
Антон стиснув зубы, прошипел,
- Будем разбираться с Юзиком, пора поставить точку в наших отношениях с этим уродом, рожденным не женщиной. Поехали.
Вскочив в джип, друзья направились в офис Юзика.
- Он всегда шел по темной стороне жизни. Бог устал от его и его выходок. Я не удивлюсь, если он от него отвернулся, - задумчиво, глядя на пролетающие мимо здания, сказал Ник, думая о чем-то своем.
- У Юзика вонючий взгляд, - встрял Маленький, как всегда, не к месту. Немного подумав, добавил,
- Рожденный летать всем гадит на головы, а не ему гадят. Только ради этого я согласен летать.
Антон с Ником усмехнулись, но промолчали. Джип резко затормозил у двухэтажного дома в центре города, где находился офис Юзика.
- Обрежь телефонный провод, - дал команду Маленькому, и уверенной походкой в сопровождении Ника, вошел в здание.
 Минуя изумленную секретаршу, вошел в кабинет местного мафиози. Юзик сразу схватился за телефон. Подняв трубку, он не услышал гудков, но мгновенно сориентировавшись, громко рявкнул, - Охрана! Срочно в приемную и блокируйте выходы. Ну что же, сейчас мы с тобой и поговорим. Юзик блефовал, он послал своих боевиков проверить сгоревшую штаб-квартиру, с надеждой, а вдруг там припрятанные деньги найдут.
- Поговорим, - спокойно ответил Антон, сомневаясь, что Маленький обрезал телефон, настолько уверенно и нагло действовал Юзик. Внутри у Юзика все дрожало от страха. Он спрятал руки под стол, чтобы не заметили его дрожащие пальцы, но на лице не было видно ни тени страха, сказывался долголетний опыт афериста.
- Ну и где твоя охрана? Значит так! Еще одно твое неверное движение…
- И что? – наглел Юзик, дрожа от страха.
- Долго объяснять, легче показать.
Антон встал со стула и подошел вплотную к Юзику. Резко выхватив пистолет из кармана, он приставил ствол к его носу. Юзик издал непроизвольный звук, самой большой частью своего тела. Ник, скривившись, помахал рукой около своего носа.
- О! Боже! – воскликнул Юзик. - Я хочу дружить, я дам вам денег, - заикаясь шептал Юзик.
- Мы существуем в мире произвола денег, но ты не откупишься. Чувствуешь полную серьезность момента?
- Чувствую.
- Тебе сутки, чтобы убрался из города. Завтра в это время, мы начнем тебя искать в городе. Лучше будет, если не найдем.
Глаза Юзика напоминали глаза побитой собаки. Тоска и жалость сквозили во взгляде.
Он словно хорек теребил лист бумаги, разрывая его дрожащими руками на мелкие части.
- Антон спрятал пистолет и вышел из кабинета.
Юзик издал еще пару непристойных звуков своим телом и побежал в туалет. Он боялся грубой силы. Жестокий со слабыми, сильный со своими быками и страшно трусливый в одиночку. Юзик весь трясся.
- Хорошо, что все капиталы заграницу вывез, нечего делать в этой стране. Давно я себе говорил, пора сматываться. Так почему не сейчас? Жена идиотка с тещей достали. Бежать! А в принципе, почему бежать? Просто уехать, паспорта готовы. Бежать, значит признать, что я испугался этого уголовника. Но я ведь его не боюсь, и не таких ломали, - разговаривал сам с собой Юзик, сидя на дорогом унитазе в персональном туалете.
- Решено! Сегодня же уезжаю в Париж.


       Антон сидел у открытого окна, держа в левой руке сигару, правой поигрывая бокалом с виски. Виски попали к нему от спонсоров в виде небольшого презента. Подарок был недорогой, всего ящик настоящего шотландского виски и коробка кубинских сигар. В случае его поражения на выборах, особого ущерба фирме торгующей водкой это не принесет, а вот в случае победы, можно будет, и спросить, понравились ли новому мэру сигары и надо ли еще. С улицы доносилось щебетание городских птичек, слышался шелест листвы. Только городской шум, доносящийся с площади, не позволял оторваться от реальности и представить себя на природе.
Рядом за столом скучал Ник, перелистывая в десятый раз журнал Плейбой.
- Ник, ты случайно не знаешь, куда иногда пропадает Маленький?
Ник ответить не успел. Внезапно, словно ураган, ворвался Маленький и нарушил идиллию безделья.
- Вот, - с размаху поставил на стол полиэтиленовый пакет.
- Что вот? – лениво отозвался Антон.
- Деньги за сковородки.
- Маленький, чего от тебя воняет? – сморщив нос, спросил Антон.
Маленький покраснев, так же быстро выскочил из кабинета, ничего не ответив.
- Что это с ним?
- Маленький, долго чистился и мылся, но как видишь, не помогло. Подбрось ему денег, а то ему и переодеться не во что.
- Спасибо, что подсказал. Я с этими выборами, совсем перестал заботиться о Маленьком. Он же интеллигент, сам не попросит.
       Дверь в кабинет тихонько открылась. Медленным шагом, прихрамывая и опираясь на палочку, вошел старик. Старый поношенный пиджак был увешан орденами и медалями. Подойдя к столу, старик с трудом присел на стул. Достал из кармана носовой платок размером с приличную скатерть и высморкался.
- Извините, простыл. Только ветерок дунет, как сразу насморк, не то, что в молодости. В сорок первом под Москвой сорокаградусный мороз, а мы в танке ночевали, и хоть бы что. А сейчас сами видите. Но хуже было в Белоруссии, когда попали в окружение и танк подбили. В окопе по пояс в воде два дня просидели в мороз, пока наши кольцо не прорвали.
- Дед, ты, наверное, что-то путаешь. В мороз и в воде, - с ухмылочкой на лице заметил Ник.
- Молодой человек! – повысил голос ветеран, зло глядя в глаза Нику,
 - Слава Богу, у меня с памятью все хорошо. А вода не замерзала от тепла людских тел. Теплые кровати в окопах не предусмотрены.
- Ладно дед, с чем пришел? – решил разрядить обстановку Антон.
- Внук мой, идиот жадный, одолжил денег у всех знакомых. Мои гробовые стянул, да это ладно. Короче купил сковородку за пять тысяч долларов. А вы обещали по телевизору после выборов всем дать по пять тысяч. Так вот я прошу, может, раньше дадите. Совсем безвыходное положение.
Антон не долго думая, достал из сейфа пять упаковок по десять тысяч долларов и положил перед стариком. Старик посмотрел на пачки денег, спокойно достал очки из нагрудного кармана и взял одну. Разорвав ее, он начал пересчитывать деньги. Все молча наблюдали за процессом пересчета денег и невольно думали, что ошиблись в человеке. Обычно пересчитывают деньги люди, преклоняющиеся перед этими фантиками или кассиры. На кассира дед не был похож. Антон гнал от себя плохие мысли об этом человеке. Он не мог поверить, что ветеран, прошедший через лишения и смерть, может так относиться к деньгам. Вконец запутавшись в своих мыслях, он решил подождать.
Дед, отсчитав пять тысяч долларов, остальные отодвинул.
- Спасибо сынок. Век не забуду.
Положив деньги в обыкновенный полиэтиленовый пакет, опираясь на палочку, встал и медленно, сгорбившись, вышел из кабинета. Антон с тоской посмотрел ему вслед. Он знал, что никакими уговорами такому человеку не всучишь подачку. Он решил помочь ему через военкомат.
Взяв полиэтиленовый пакет, больше похожий на мешок, который притянул Маленький, он удивленно спросил,
- Откуда у Маленького столько денег?
Мешок был набит пачками сто долларовых купюр.
 - Маленький чугунные сковородки по пять тысяч долларов продает. Организовал с моими пацанами - художниками развод лохов. Это называется устойчивая преступная группировка, занимающаяся мошенничеством.
- Не понял!
- На почитай, - сказал Ник и протянул помятое письмо.
Антон развернул вчетверо сложенный потрепанный листок из школьной тетрадки, и принялся читать.

«Пишу тебе, как единственному, верному другу, который не предаст и выручит. Ты единственный настоящий друг. Я под следствием на подписке о невыезде. Выручай. Помнишь, как я сковородки из Магадана возил? Так вот, откроюсь только тебе. На самом деле мы из левого золота отливали сковородки и красили их в черный цвет, чтобы менты в аэропорту не тормознули. Я у Валерки одолжил пять штук баксов. Ты его не знаешь, он живет по адресу…. Так он никогда бы не дал, но я ему оставил картину Кандинского. Конечно, Кандинский и не знает, что у него такая картина была, но у меня менты на хвосте сидели, и в картину я завернул сковородку. Валерке объяснил, что на всякий случай, для страховки. Никто же не подумает, что в ценную картину заворачивают ерунду. Валерка трусливый и жадный, так что все должно быть тип топ. Отдай ему пять штук и забери сковородку, то есть картину со сковородкой. Золото продай, возьми себе часть, остальное вышли мне на адрес в Магадан…»

Закончив читать, он отложил листок и задумался.
- В принципе не ново. Как я понимаю, это письмо случайно попадает не в тот почтовый ящик и жадный лох, тащит пять штук по указанному адресу, надеясь, что никто не знает, что письмо попало не по адресу. Я никогда не думал, что Маленький способен на такое. Позови Маленького.
Маленький зашел в кабинет с опущенной головой, успев два раза споткнуться о ковер.
- Маленький, сколько тебе денег нужно?
- Не надо, у меня есть. Я еще не потратил те деньги, что ты мне дал.
- Тогда объясни, зачем ты продаешь чугунные сковородки по пять тысяч долларов?
Маленький замялся и потупил глаза и почти шепотом, как провинившийся школьник произнес,
 - Ты сам говорил, что скупых, которые свое хранят нельзя трогать, а жадных, которые на чужое зарятся, можно. Ты же обещал, когда станешь мэром - всем дашь по пять тысяч. Вот и дашь.
- Так ты ради меня старался? – его глаза впервые в жизни увлажнились.
- А откуда идея, эти сковородки, или сам придумал?
- Мне Ник рассказывал, как он после армии золотые сковородки раскрашивал в черный цвет, чтобы можно было ворованное золото на большую землю отправлять.
Мне выпал один шанс из тысячи, но зато, какой жирный.
- Ладно, разберемся. У тебя Маленький рас-троение личности. Умный, наивный, глупый.
Ник встал.
- Ты куда? – заинтересовался Маленький, так и не поняв, хорошо он сделал или плохо, с этими сковородками.
- Я в туалет.
- Займи место, - автоматически ляпнул Маленький, рассмешив друзейи разрядив обстановку.

       Антон сидел и скучал. Предвыборная гонка закончилась, оставалось только ждать результатов. Азарт пропал, и стало скучно. В голове постоянно были мысли о Марине, ведь ради нее он затеял весь этот бедлам. В круговерти дней, не было времени предаваться мыслям о любви, зато теперь мысли о Марине не покидали ни на минуту. Он решил пройтись. В это время Ник с Маленьким приговорили последнюю бутылку водки, и принялись за виски. Тишину кабинета нарушал беспредметный спор о женщинах. О чем еще было говорить выпившим мужикам.
- У моей грудь, что надо. Можно две кружки пива поставить и по центру плавленый сырок – не свалится, и глаза как бычьи яйца, не то, что твоя, собачье счастье.
Бывшая жена Ника была женщина в теле. Нельзя было сказать – толстая, этакая русская женщина, которая с легкостью остановит паровоз на ходу.
- Почему собачье счастье? – возмутился Маленький. Он готов был грудью встать на защиту своей новой пассии из мэрии.
- Одни кости.
- А я думал ты ее сукой назовешь, и хотел тебе в морду дать, за поруганную честь.
- Ты вообще не умеешь выбирать женщин. Подумай сам, этот силикон, подтяжки, кремы, омоложение. Я не прав?
- Прав.
- Паспорт спрашивать неловко, да и подделать его раз плюнуть, - сказал Ник, который собаку съел на фальшивых документах, - На вид молодая, а на самом деле, бабушка. Надо смотреть по коренным зубам. Если стерлись, значит старая, если не выросли, значит молодая. Это я тебе говорю. Лучшего способа не придумаешь.
- Но и зубы вставить можно.
- Женщины ухаживают за тем, что видно. Вот передние зубы – это да, а коренные все равно никто не видит. Зачем менять, ведь диету жевать не надо. Вот я свою, прежде чем сделать ей трах in the бите, к знакомому стоматологу послал, - продолжал прикалываться над Маленьким Ник. Тема секса и женщин всегда волновала Маленького, он так внимательно слушал, что Вору показалось – он протрезвел.
- Как это трах в битте?
- По-разному, какое пожалуйста, туда и пожалуйста.
Маленький задумался, и разговор прекратился сам по себе. Ник поднялся и пошел в туалет. Маленький в глубокой задумчивости остался сидеть за столом.
Антон прогулявшись по свежему воздуху вернулся и первым делом включил телевизор.
- Где Ник?
- Думать пошел.
Маленький, после долгих раздумий, заявил вошедшему в кабинет Нику,
- Ты не любишь женщин, ты не прав Ник, они тоже люди.
- Может и люди, спорить не буду, - продолжал прикалываться над Маленьким Ник, - Но как ты объяснишь мне следующий факт? В автобусе ты спрашиваешь парня, мужчину, - молодой человек, вы выходите? А к девушке или женщине ты когда-нибудь обращался, - человек, вы выходите? Ты как угодно ее называешь, девушка, женщина, но тебе и на ум не придет обратиться к ней человек. Или я не прав?
Своим монологом, Ник вогнал Маленького в еще большую задумчивость. Глядя на него можно было представить, как у него шевелятся извилины. Лоб Маленького то покрывался морщинами от напряженного мыслительного процесса, то разглаживался. На его лице отображалась вся гамма переживаний и чувств. Он закрывал глаза, потом внезапно их открывал и хлопал ресницами. Его губы шевелились в неслышном споре с самим собой. Он был категорически не согласен с Ником, но не находил веских аргументов. Ник поглядывая на Маленького ухмылялся, пока Антон укоризненно не посмотрел на него. Наконец Маленький выдал свои умозаключения.
- Ник, ты инвалид по уму.
- Ты хочешь сказать, что я дурак?
- Нет, ты инвалид, нельзя так думать о женщинах. Они….
- Ну что замолчал?
- Ник, прекрати.
Но Ника понесло.
- Вот ты им шампанское готовишь при встрече, а я воду. В ванной. Зачем прелюдии.
Маленький неожиданно подхватился со стула, опрокинув стакан с виски, перевернув тарелку с бутербродами, вазу с цветами и выбежал из кабинета.
Маленький если и мог принести зло, то только делая добро людям. Его легко было обидеть и одновременно очень трудно. Он обижался, когда другие над такими же словами хохотали, и в то же время он мог обидеться на слова, которые другие люди оставляли без внимания. Он бежал к Анне, работнице столовой в которой кормилась вся администрация. Он хотел извиниться перед ней за слова Ника. По дороге он рылся в карманах, собирая мятые купюры на цветы и шампанское, не задумываясь, что уже второй час ночи и его появление может быть нежелательно.
Анна жила в частном деревянном доме, недалеко от вокзала. Она была одинокой женщиной, намного старше Маленького и не принимала отношения с ним всерьез.
Сегодня был банкет в мэрии, и она только что пришла домой, валясь от усталости. Отдохнуть ей не дал стук в дверь. У нее было несколько ухажеров, живущих рядом. Когда естество требовало, она их допускала к телу, но держала их на расстоянии. Иногда кто-нибудь из ухажеров напивался и припирался пьяный ночью, но она отшивала конкретно, бывало и морду била.
- Пусти мою любовь к себе, - слышались слова из-за двери, под стук кулака об косяк.
- Куда к себе? – рявкнула Анна.
- Куда хочешь.
Анна узнала голос Маленького, и ее гнев сменился на милость. Ей нравился этот симпатичный, глупый мужчинка. Он был для нее как ребенок, но это не мешало и более серьезным отношениям в постели.
       Сегодня вечером должны были объявить итоги выборов. Антон решил сходить в храм. Объяснить себе зачем ему это надо он не мог. Просто зов души какой-то.
Он встал, одел кожаную потертую куртку, джинсы, кроссовки и с улыбкой вышел на улицу. Остановившись, засунул руки в карманы, поднял голову взглянув на небо, и вдохнул свежий воздух полной грудью. Ничто не могла сравниться с ощущением свободы и воли. Он был волен идти куда угодно и делать что угодно. Никакие регламенты его не связывали. Никакие кабинеты и деньги не могли ему заменить тех ощущений, которые он испытывал выходя на дело. Пройдя по тесному уютному дворику с обычными бабушками на скамейке и прогуливающимися мамашами с малышами, вышел через арку на остановку трамвая. Привычным взглядом окинул ожидающих общественный транспорт, выбирая жертву. Антон удивился себе. Он смотрел на людей другими глазами, видел не только сумки, портмоне, но и их владельцев. Для него раньше не было особой разницы у кого он изымал кошелек, главное, чтобы он был потолще. Теперь, он видел молодую девушку, на вид студентку, неосторожно положившую пухлый кошелек в сумочку, и забыв закрыть ее. Раньше не задумываясь, приступил бы к изъятию, теперь, за кошельком стояла бедная студентка, которой помогли родители. Воображение у него было хорошее, он представил ее, потерявшую деньги и не смог решиться на кражу. Раздосадованный, растолкал стоящих в трамвае людей, под крики и мат, выскочил из трамвая и побежал. Он бежал пока силы не покинули его. Присев на лавку, обхватил голову руками и зарычал. Немного успокоившись, пошел в поисках забегаловки, топить свою ярость в вине, забыв про храм. На встречу ему, несмотря на ранний час, шел парень. Стеклянный взгляд, изнеможденный вид и плывущая походка говорили – наркоман со стажем. Он понял, что вино не поможет ему уйти от проблем. Оглядевшись, заметил церковь. Рядом с ней увидел старика, сидящего на лавочке в тени тополей. Старичок напоминал образ с картин на библейские темы. Подчиняясь непонятному порыву, подошел и присел рядом со стариком.
- Что тебя тревожит, - без предисловий, видя состояние незнакомца, спросил тихим голосом старик.
- Мне люди доверили сделать их жизнь лучше, но я не смогу. Я не хочу их больше обманывать, - ответил Антон. Ему необходимо было с кем-либо поговорить, выговориться, понять себя.
- А другой сможет. Ты будешь делать что сможешь, а другой и этого не сделает.
- Я людей и весь мир видел из клетки. Он совсем не такой.
Антон лукавил, Робин Гудом он никогда не был, но никогда не воровал кошельки с копейками. Он знал, что такое нужда и последние деньги.
- Ты воруешь не со зла, а сколько людей прикрываясь заботой и благородными словами делают людям зло и радуются этому. Вот это и есть настоящий грех. Я не знаю, но уверен, что ты не заберешь последнее у обездоленного, и когда ты займешься добрыми делами в городе, тебе будет не до воровства. Оно тебе по большому счету и не нужно. Как говорят твои друзья воры, так масть легла. Вот видишь, ты и на меня плохо влияешь. Иди, а то я совсем испорчусь, - сказал старик и махнув рукой отвернулся.
- Но я же вор! – воскликнул Антон
- Слушай свое сердце и делай, что считаешь нужным. Бог тебя не оставит. Ты выдержишь это испытание. Бог не дает человеку испытаний, которые он не сможет выдержать. Ступай. Я здесь всегда. Можешь приходить.
Старик с трудом поднялся с лавки и опираясь на палочку вошел в церковь.
Его поразил молодой взгляд старческих глаз и тот свет, который они излучали. Антон долго смотрел на дверь Храма, где исчез старик, не решаясь войти. Он считал себя не готовым для общения с Богом. Чего люди идут в Храм? Поставить свечку после удачной сделки, рассчитывая на помощь Бога в своих делах, замаливать грехи с надеждой получить райскую жизнь после смерти. Все идут делать коммерцию с Богом, я тебе молитву, а ты мне чего-нибудь, я тебе свечку, а ты Боже мне крышу. Антон считал, что надо жить с Богом в душе, как старик, не творить зла, потому что Бог и есть воплощение добра. Он считал себя не готовым, ведь он приносил людям несчастья своим воровством. Оправданием, воровство только у богатых не считал, ведь они тоже твари божьи, хотя больше твари, чем божьи.
Развернувшись, пошел обратно домой. На полпути передумал и решил идти в свой предвыборный штаб, который сняли после пожара в особняке. В штабе во всю хозяйничал Маленький. Ему с недавних пор помогал Григорий, неизвестно как прибившийся к ним, выполняя любое поручение за кров и еду. По ночам он оставался в штабе и сторожил, хотя необходимости в этом никакой не было. Воровать было нечего.
Войдя в штаб одновременно с Ником, Антон поздоровался с Маленьким и спросил,
- Маленький, ты где нашел Григория?
- Он с хутора, пастухом был. У него дом сгорел, а нам как раз курьер надо был, листовки разносить.
- За водкой бегать, - вставил Ник.
- Нет, за водкой я сам хожу. А в чем дело?
- Да вроде и дела то нет, - сказал Антон, затягиваясь сигаретой, чтобы спрятать улыбку, - ты ему скажи, чтобы туалетной бумагой пользовался, а не листовками с моим портретом. Тетя Нюра уборщица, жалуется, говорит под унитаз их, использованные засовывает.
- Говорил я ему, мне тетя Нюра тоже жаловалась.
- Ну и?
Гриша говорит, зачем чистую бумагу портить. Я его понимаю, по телевизору
слышал, что сорок миллионов россиян не имеют теплого туалета и доступа к чистой туалетной бумаге. Тут государственная проблема. Мышление у россиян менять надо.
Тут все заржали. Маленький недоуменно поглядывал то на одного, то на другого и наконец сам засмеялся. Смех прервал появившийся с пакетами Григорий, и сразу обратился к Антону.
- Ты не подумай чего-нибудь хорошего, я просто спросить.

( Григорий ко всем обращался только на ты, независимо от званий и должностей, и говорил только то, что думает. Как говорит Маленький, поэтому и был только пастухом, имея в наличии мозги и прочие многие таланты).

- Вот моя Машка, хочет певицей стать. Говорит какую-то тональность надо повысить. Что делать не знаю, она на меня рассчитывает. Я же при должности.
Антон недоуменно посмотрел на Маленького, но промолчал.
- У нас все делается через что? Правильно, через жопу, - хихикнул Ник.
- Не может быть, - удивился Григорий. Потупив взгляд, он энергично почесал затылок.
- Может! Может! – ответил с серьезным видом Маленький, - ущипни ее за задницу и послушай тональность.
- А как ты с Машкой связался, - удивленно спросил Ник. Он знал, что она поет в кабаке и совсем не ровня Гришке.
- Остальные, еще страшнее, - прокомментировал Маленький.
Антон не выдержал и захохотал, прикрывая рот рукой.
- В мире все относительно, - не поняв юмора, задумчиво изрек Григорий.
- Раз в мире все относительно, вот и отнеси пакет в избирком, - дал указания с гордым видом Маленький.
- Сам неси, у меня есть работа.
- Ладно, схожу, прогуляюсь, заодно к Анне загляну, - согласился Маленький, глаза его стали, как говорят, масляными.

       Второй день без еды и сна. Усталость буквально валила с ног, но он не позволял себе расслабиться, ведь цель так близка. Он нюхал воздух, только по запаху он мог определить в кромешной тьме присутствие опасности. Он всматривался в тишину парка и шептал, - Ну где же ты, скорее, скорее. Словно загнанный зверь Фома пробирался к цели свей мести. Она будет страшна, он мысленно представлял, как будет сдирать шкуру с Вора. События последних дней здорово повредили и так ненормальную психику местного мафиози. Им двигала жажда крови, он уже не мог отдавать отчета своим действиям. Антон лишил его общака, и теперь Фоме не было места на этой земле. Сбежав из больницы, он прятался, питаясь практически подножным кормом. Вдруг Фома глупо захихикал, он вспомнил, как дурил Вора с запиской «Спаси нас». Глаза слипались, и он незаметно для себя свернувшись калачиком, задремал. Фома бросил злой взгляд на тренькавший телефон, увидев определившийся номер, решил ответить.
- Игорь? - услышал он голос Анастасии Павловны, своей бывшей жены. Он любил ее до сих пор, но признаться в этом боялся даже себе. Его по имени не называли так давно, что он уже и забыл его.
- Чего молчишь? Отвык от имени? Интересно, если бы твоя фамилия была не Фомичев, какую кличку бы ты получил?
Голос Анастасии Павловны задрожал. Как она не пыталась держать себя в руках и с напускной бравадой говорить, сдержать чувства не могла.
- Я нашла сына.
Фома опустился на землю и прислонился спиной к дереву. Закололо под лопаткой, левая рука плохо слушалась, ломило затылок.
- Его зовут сейчас Антон Зверев. Ты меня слышишь?
По щекам молча текли слезы, застревая в морщинах на лице. Фома хотел попросить прощения у этой женщины за ее изломанную жизнь, за те страдания которые он ей причинил. Он хотел позвонить Лосю и отменить погоню за своим сыном и общаком, хотел позвонить Дане, чтобы она прекратила преследовать Антона, он много чего хотел, но руки не слушались, язык словно онемел. Из последних сил он пытался прошептать последнее прости, но губы не слушались его.
Он был старый волк с висящей клоками шерстью, но еще зубастый, способный дать свой последний бой.
- Мужчина, что с вами? Надо скорую.
- Да перестань ты, пьяный он.
- Что я пьяного от больного не отличу, прожив с пьяницей двадцать лет.
В больнице Фому откачали, но предупредили, следующий раз будет последний. Назначили курс лечения, но Фома уже через два дня рулил дела.

       Одна беда не ходит, но обычно последняя неудача или беда это начала успеха и подъема, но не всегда. Это узнал и прочувствовал на своей шкуре Гришаня. Все началось с прекрасного вечера в приличном обществе сына мэра и его девушки. Любимый сынок мэра, повеса и бездельник в честь окончания колледжа, решил организовать вечеринку с друзьями в тайне от строгого папы. Гришане поручалась организовать поставку девочек на мероприятие. С учетом того, что Гришаня хотел обратиться к мэру по поводу угнанного джипа с деньгами, он постарался на славу.

       На путь сутенерства Гришаня ступил случайно. Учась в экономическом вузе, будучи на практике, шеф частной фирмы попросил привести на корпоративную вечеринку студенток, не имеющих строгих моральных правил. Его однокурсницы с радостью согласились погулять на дармовщину с молодыми приятными людьми. После вечеринки шеф выдал Гришане смешную сумму, но для студента она была значительная. На удивленный взгляд, шеф ответил,
- За девочек.
Так он понял, что можно зарабатывать. Через месяц он бросил институт и занялся поставкой студенток на корпоративные вечеринки. Прибыль была стопроцентная – студентки ничего не получали, кроме незначительных мелких подарков в виде импортных колгот или дешевых духов, за что были ему очень благодарны и чуть ли не в очередь выстраивались, умоляя его взять с собой на вечеринку. Так продолжалось почти год, пока не произошел скандал на одной из вечеринок с пьяной стрельбой и мордобоем, после чего несколько студенток были отчислены из института и бизнес накрылся, но отказаться от торговли женщинами Гришаня уже не мог. Он завел кафе, офис, занимался оптовой торговлей продуктами питания и всем, что приносило доход, но девочки были его призванием.
Подбирал Гришаня простушек из провинции по двум принципам, красивая фигура и хорошая кожа. Его друг – визажист мог нарисовать любое лицо и из дурнушки сделать красавицу. Единственно чего он не мог, это исправить фигуру и кожу. Гриша с института помнил, что любое средство производства денег, требует вложений. Свои вложения, в облагораживание и обучение провинциалок, окупались стократно. Своих девочек он держал в строгости при помощи двухметрового, в полтора русских Ивана, бывшего грузчика Сашка из Белоруссии. Сашок был недалек умом с признаками дебилизма на лице, главное в нем ценил Гришаня – исполнение любого его приказа без рассуждений. Гриша, как и другие, слабые духом люди, сам был труслив с сильными, жесток со слабыми. Ему было все равно, откуда получать деньги, он жил по одному принципу – деньги не пахнут. Безнравственность была его единственной постоянной чертой характера, остальные менялись в зависимости от ситуации.

       Гришаня открыл глаза и ничего не увидел. Немного приподняв голову, он увидел в своей руке окровавленный нож, и с визгом вскочил, резко бросив на пол нож, как будто он был раскален. Он уперся руками о стену, его вытошнило. Когда немного полегчало, он обернулся и увидел два трупа лежащих рядом. Он сразу узнал сыночка депутата и его девушку. Со стоном, оседая на пол, он увидел Фому, сидящего за столом и с брезгливостью наблюдающего за происходящим.
Фома сидел на табуретке, из подлобья посматривая на Гришаню. Черная майка с короткими рукавами позволяла рассмотреть на волосатых руках татуировки. Длинные тонкие пальцы музыканта резко контрастировали со всем обликом Фомы. Казалось, они искусственно прикреплены на толстые запястья неумелым врачом трансплантологом. Тело Фомы было уже не то, что раньше, когда он проникал в квартиры через форточки, небольшой животик не придавал шарма его виду. Теперь он был в авторитете, ему не было смысла ставить квартиры. Все, что ему нужно, приносили, стоило только намекнуть. Сам он жил тихо, в старом заброшенном особняке, который Антон снимал одно время, пока не сгорел его кабинет.
- Ну и натворил ты делов, - сказал Фома, наливая в фужеры водку. Заулыбалась водка в хрустальных фужерах, заискрилась, в косо падающих утренних солнечных лучах.
- Садись, поправимся и думу думать будем.
Залпом, вылив в глотку водку, Фома нюхнул корочку вчерашнего, еще не совсем засохшего, хлеба.
- Я, конечно, могу тебе помочь, только деньги нужны. Большие деньги, сам знаешь, кого грохнул.
Гришаню всего трясло. У него не было сил встать с пола и выпить водки. Он ничего не соображал, единственное, что он понял – все очень плохо. Вчерашний вечер мелькал обрывками воспоминаний. Пили, потом он поругался с сынком, что было дальше, вспомнить никак не мог.
- Сколько, - еле выдавил из себя Гриша, покрываясь холодным потом.
Фома неторопливо порылся в тарелке с бывшим мясным ассорти, оставшимся от вчерашнего пиршества. Выудив кусочек ветчины, долго его рассматривал, прежде чем отправить в рот. Жуя, он назвал сумму. От услышанной суммы, Гришане стало еще хуже. Денег почти не было, приличный куш он отдал Антону, да еще джип угнали. Взявшись за голову, он рывками еле поднялся. Сев за стол, выпил одним махом фужер с налитой водкой.
- У меня нет столько денег, - сиплым, не своим, голосом произнес Гриша, с ужасом рассматривая свои окровавленные руки и рубашку. Резко вскочив, он разорвал на себе рубашку и бросил в дальний угол. Бегом, задевая стены и мебель, он рванулся в ванную комнату. Минут через пять, весь мокрый он появился на кухне.
Фома, рассматривая в окне зеленую лужайку, сказал,
- Я тебя давно знаю. Могу одолжить денег, но мне надо знать, как ты будешь рассчитываться.
- Есть у меня идея, давно хочу открыть клинику, - присаживаясь за стол, произнес Гришаня.
- Ты что идиот? Ты и клиника, не смеши меня, - сдвинув брови, зло сказал Фома.
- Да только название клиника, а на самом деле, мои девочки там будут. Клиентура наработана. Элитный домик получится, и здание я присмотрел, все денег не хватало.
- Твоя идея с клиникой мне нравится. Дам денег, и месяц сроку с момента как откроешь клинику. Не рассчитаешься - объяснять надеюсь не надо. Закопаю не самым изящным способом, сбежишь, объявлю фуфлыжником, а пацаны знаешь, как с такими поступают. И еще возьмешь в качестве проституток двух баб, сбегут, прощайся с головой. Лось поможет. Фома по опыту знал, что никто не придумает для человека самого страшного наказания лучше, чем он сам. Ступай, - махнул рукой Фома и затянулся дешевой вонючей сигаретой.
Гришаня вышел на крыльцо и вытер холодный пот со лба. Несмотря на то, что солнце светило и на улице было жарко, Гришаню знобило. Ни его девочки со «стометровки», ни кафешка, ни торговля, после влета с видиками не могли принести ему столько денег, чтобы рассчитаться. Он пошел ва-банк, все продал, и еще занял денег на покупку разорившейся частной клиники недалеко от города в лесу. Обращаться к мэру по поводу розыска денег и джипа не имело смысла. Полный 3,14здец.

Гришаня шел по зданию панской усадьбы в сопровождении сторожа бывшей частной клиники, разорившейся по причине неумелого руководства. Командовали хорошие врачи ничего не понимающие в бизнесе, что и привело к столь плачевному результату. Персонал разбежался, оборудование распродали. Гришане здание досталось за копейки. Войдя в просторный холл, отделанный в стиле псевдомодерн, он по хозяйски рассматривал завезенную мебель. Хозяином линики он стал впервые. По складу характера и знаниям, сидеть в кресле директора клиники он сможет, но стоять во главе - нет. Осмотрев помещения, он зашел к себе в кабинет и удобно развалился в кресле. Крутанулся в кресле, похлопал ладонями по подлокотникам, и с важным видом взял телефонную трубку.
- Сашок? Вы где?
- Подъезжаем босс.
С довольным видом, Гришаня положил трубку и барским жестом, в его понимании, отпустил стоявшего в кабинете сторожа. Он был доволен собой. Жизнь рисовалась ему в радужных тонах. Он не мог долго кручиниться и переживать. Для хорошего настроения ему было достаточно любой мелочи, как и для плохого.

Его девочки дружно выскочили из автомобиля на площадку выложенную брусчаткой, рассматривая двухэтажное здание усадьбы, окруженное корабельными соснами.
- Вперед, Босс ждет, пошли, - как пастух, покрикивал на девочек Сашок. Впрочем, они не особо реагировали на его приказы, знали, что он и пальцем их не тронет, без приказа хозяина.
Поднимаясь на второй этаж по мраморной лестнице, они крутили головами, рассматривая развешанные по стенам репродукции картин известных мастеров.
- Ой! Гришенька, как здесь красиво, - восхищенно воскликнула Мари, врываясь в кабинет.
- Тихо! Тихо! Садитесь, - замахал руками Гришаня, откладывая в сторону письма, которые шли пачками с момента регистрации клиники. Гришаня решил поставить дело на солидную основу и решил выстроить отношения с девчонками по-новому. Сидя в кресле директора клиники, а по сути публичного дома, чувствовал себя не мелким сутенером, а главой, по меньшей мере – Газпрома. Он даже набросал речь, которую собирался произнести перед Сашком и девочками, не зная толком как ее произнести и с чего начать, свое первое в жизни публичное выступление.
- Лечение сексом проводится с давних времен, и ничего лучше человечество не придумало. Чем лучше вы будете лечить, тем дольше клиент, тьфу ты - пациент будет у нас находиться, тем больше вы заработаете, - начал Гриша, но, увидев недоуменные лица девчонок, сбился и замолчал. Все слова, которые он хотел сказать, вылетели из головы. Схватив первое попавшееся письмо, он со злостью крикнул, потрясая им над головой,
- Вот, не успели зарегистрироваться и открыться, а уже письмо из Минздрава пришло. Направить в текущем году трех специалистов на курсы повышения квалификации.
Нервно схватив другое письмо, он вскрыл конверт. Все шло не так, как он представлял себе. Торжественное открытие нового дела сорвалось.
- Опять напасть, в третьем квартале будут аттестовывать нашу клинику и в том числе персонал. Готовьтесь девочки к аттестации, - заорал он, на ничего не понимающих девчонок.
- А что это значит? – робко спросила Мари.
- Если бы я знал! По местам шлюхи, - совершенно расстроившись, заорал Гришаня.
Девочки, от греха подальше одна за другой выскочили из кабинета, недоуменно перешептываясь.
- А тебе что надо! – крикнул Гришаня Сашку.
- Босс, какую спецодежду и лекарства покупать еще? Я тут список набросал, посмотрите шеф, - Сашок, дрожащей после перепоя рукой, протянул ему мятый листок из ученической тетрадки.
- Что это за список? – Гришаня с раздражением вырвал листок, разорвав его пополам. Всматриваясь в корявые буквы, начал читать вслух, - 1.Холаты белые. 2. Яспирин. 3.Спирт, - Это что? – тихим шепотом зверея, спросил он, глядя на опухшую морду Сашка.
- Так я и говорю, может еще чего для клиники надо? – с невинным видом, пояснил Сашок, надеясь, что шеф разрешит прикупить спирта.
- Плохо выглядишь.
- Да нет. Как обычно, - пожал плечами Сашок.
- Ладно, езжай. Покупай свой яспирин и остальное, - уже с улыбкой на лице разрешил Гришаня.


       Лили стоя на балконе выворачивала голову, разглядывая ночное небо.
- Почему я не вижу своих ресниц?
- Спички есть?
- Зачем?
- Нечем теперь подпереть веки и под рукой ничего, сейчас засну.
- Так спи.
- У нас сегодня серьезная встреча, нельзя спать. Моего красавчика отследили. Теперь осталось его взять в оборот.
- Может в ресторан?
- Там долго, официанты здесь мертвые, начинают быстро шевелиться при одной команде – Счет! Парадоксально, но факт. Мы кое-что умеем.
Дана вздрогнула, услышав звонок телефона. Быстро вскочив, сняла трубку старого раздолбанного гостиничного аппарата.
- Дана? Я вас жду внизу. Белый микроавтобус, - сказал Лось и положил отключился.
- Пошли, срочно, - возбужденно воскликнула Дана, хватая сумочку.
- У меня от тебя сплошные стрессы, - жеманно произнесла Лилия, одевая туфли на немыслимом каблуке.


Все шло своим чередом, склоки, дрязги, как в любом женском коллективе. Буквально за пару дней в клинику образовалась, очередь. Молва о клинике распространялась со скоростью звука. Записывались с заранее приготовленными диагнозами. Приезжали в клинику на крутых иномарках, но дальше ворот никого не пускали, кроме пациента. Жены и дети с плачем провожали у ворот своих любимых папиков. Диагнозы у всех были крайне серьезные, можно сказать смертельные, неподдающиеся лечению в других клиниках. Гришаня разрывался на части. В минуты слабости, он не раз думал, все бросить. Он с грустью вспоминал, как хорошо было раньше. Собрал с девочек дань, разрулил неувязки, посидел в офисе, снял с кафе выручку и балдей на всю катушку, ни тебе отчетов, ни липовых историй болезни, ни много чего другого, без чего не обходится ни одно солидное дело. Но это были лишь минуты слабости, даже секунды, он уже не мог отказаться от денег, которые просто сыпались. Единственно что его нервировало, это две истеричные дамочки, сидящие под замком. Гришаня при помощи Сашка прошелся по ним, но использовать их было еще рано. Фома бить запретил, пусть посидят привыкнут, девочки конечно супер, но требуют хорошей обработки.

Девчонки расположились в гостиной, ожидая вечера и нового поступления «больных» пациентов. Сегодня ожидалось пополнение контингента. Вяло работал кондиционер, гоняя безжизненный, прохладный воздух.
- Ох! Жизнь моя жестянка, - вяло произнесла Анжела, костистая модель с претензией на интеллект.
- Чего ты на жизнь жалуешься? Дареному коню в зубы не смотрят, - оборвала нытье Анжелы Сюзанна, крепкая русская девка, о которых говорят кровь с молоком.
- Какому коню? – округлив глаза, встряла в разговор Мари, проститутка по призванию.
- Дура, на дареную тебе жизнь нечего жаловаться, - Прошипела Сюзанна. Ее раздражали эти глупые изнеженные городские девки, которые по ее мнению не знали жизни.
- Я не жалуюсь. Вот бы замуж выйти. Надежды нет, есть русское авось. Авось повезет, - мечтательно закатив глаза, произнесла Мари.
- Тебе не повезет, ты дура, - грубо осекла Анжела. Ее раздражала Мари, своей глупостью
- Так дурам только и везет. Вот ты умная и несчастная. А мне повезет. Мне всегда везет. Мне даже жирных и потных клиентов меньше попадается, чем другим. Мне один обещал машину подарить, «Роллс-ройс».
- Роллс-ройс это не машина, а стиль жизни, - мечтательно вздохнула Анжела.
- Тоже готовишься стать человеком. Я вот все готовлюсь, готовлюсь, и никак не получается, - произнесла Сюзанна, встав с дивана, направилась к бару, бросив презрительный взгляд в сторону Анжелы. Сюзанна не считала себя проституткой. Она решила отомстить своему парню, который поехал в город устраиваться на работу. Полгода от него не было известий. Тогда она приехала в город сама. Разыскав его, узнала, что он альфонс, живет со старой богатой теткой. Ее любимый Павлик даже не пожелал с ней встретиться. С тех пор она ему мстит. Мстить ей надоело, но вырваться из порочного круга не так просто.
- Ага, так Гришаня и отпустит. Натравит Сашка, мало не покажется. Мне Гришаня рассказывал, как этот урод расчленил одну и начал жарить ее ляжку. Говорит, что еле его остановил.
- А мне рассказывал, как он живьем одну сжег, - с дрожью в голосе сказала Мари.
- Ничего удивительного, посмотрите на его рожу, и все станет понятно. Такой на все что угодно способен. Урод. Каких только уродов мы дуры не нарожаем, - Анжела затушила сигарету и потянулась, выгибая спину,
- А мне нравится, и покормлена и одета и мужиков хватает. А то у нас в деревне их не было. Бывает, как приспичит, хоть под коня ложись.
- Так ты Мари из деревни? – Удивилась Сюзанна.
- Это конченая пипетка конечно из деревни, ты что, не видишь? – сказала, вставая с кресла, Анжела. Она думала, что Мари на нее бросится после такого оскорбления.
- Не ругайтесь. Все равно девочки это беда, что мы проститутки, - примирительно отозвалась Сюзанна.
- Пусть это будет последняя беда, итак жизнь не сладкая.
- А ты чего хочешь? – спросила с ехидной улыбочкой Анжела, у Маньки, которая мыла пол в гостиной.
- Мне мужичка, какого, да комнатушку свою, а остальное приложится, - сказала Манька, выпрямилась и мечтательно посмотрела невидящим взглядом в окно.
Все дружно захохотали.
- Что за смех в рабочее время? – с улыбкой спросил Гришаня. Войдя в гостиную, он сразу направился к бару, расположенному у дальней стены, рядом с выходом на террасу.
- Какой смех? Я этой Мари все волосы повыдираю. Она моему пациенту, вместо аспирина, виагру подсунула, - возмущенно пожаловалась Анжела.
- А чего я обслуживаю и лечу три палаты, а она одну и ту неполноценно – лежачую.
- Вот ты жалуешься, а Мари три палаты обслуживает, то есть лечит и ничего, - вступился Гришаня.
- Конечно ничего, она их в одну палату собрала, обслужила…
- Не обслужила, а провела процедуры, - перебил Анжелу Гришаня.
- Ну да, я и говорю, процедуры вставили и день свободна.
- Пациент из третьей палаты требует экзотического лечения, и чтобы врач был полной женщиной, доложила Мари.
- Кто у нас в третьей? – держа бокал с мартини, поинтересовался Гришаня.
- Турок нерусский.
- Ох! Бог ты мой, где я ему возьму толстую? – садясь на диван, озабоченно произнес Гриша.
- Разве что Маньку, посудомойку. Она давно просилась, без мужика уже который год живет, только, кто убирать и посуду мыть будет? – предложила Мари. - Вот ты и будешь, или откажешься? - ехидно спросил Гришаня, Мари.
- Посуду мыть и убирать этот срач? – Мари насупилась, покраснела, но больше ничего не
сказала, проклиная себя за свой язык. Хотела как лучше, а получилось как всегда. Гришаня мог быть жестоким и натравить свою правую руку, этого маньяка Сашка.
- А пока, возьми эпикриз и иди к больному.
- Гришечка ну, пожалуйста, можно сегодня без извращений, я устала. Можно без этого криза? – умоляющим тоненьким голоском скулила, Мари.
- Дура, эпикриз, это история болезни по-русски. И еще, надо заполнять карту лечения.
- Как их заполнять? Не наше это дело, наше дело лечить. Вон Мария все равно не лечит, пусть и заполняет.
- Откуда я знаю, как вы лечите? – окрысилась Мария, вкатываясь в гостиную. Она всех девок ненавидела за то, что они молоды и красивы.
- Неужели ты такая старая, что забыла, как это делается?
- Прекратить!!!!- рявкнул Гришаня, - Чей больной в пятой палате?
- Ну мой, - отозвалась Сюзанна.
- Смотри, у него написано в истории болезни, что скопилась жидкость, что нужно делать?
- Отсосать.
Все дружно заржали.
- Гляди, мозоли на губах не натри, - сквозь смех пошутила Мария.
Гришаня ударил историей болезни о стол.
- Все! Мария нарисуешь в истории болезни что надо, ты говорят, французский в свое время в Интуристе изучала, вот и пиши по латыни, чтобы никто не понял, да и почерк у тебя самый плохой. Все!!! По местам, за работу. Клиенты, тьфу ты – пациенты заждались.
- Зачем эти истории?
- Выйдет клиент от нас, что он жене покажет? Где был? – рявкнул Гриша.
Вдруг зазвонил телефон, Гриша махнул рукой, приказывая всем остаться, и поднял трубку.
- У вашего мужа осложнение после операции, нужна минимум еще неделя. Связаться с ним? – прикрывая рукой трубку, он тихим голосом спросил, - У кого в палате лежит Валентин Семенович?
- Вроде моего пупсика зовут Валя, значит в пятой, - сказала задумчиво Анжела.
- В пятой палате лежит, через два дня можете ему позвонить. Нет навещать категорически запрещено. У него все есть, ему всего хватает.
Ни с того ни с сего Гриша вскочил и заорал на девочек, - И прекратите бегать голыми по коридорам клиники. А если еще раз хоть одна появится в регистратуре без халата, тряся, своими прелестями я…., - он задумался, вспоминая самое страшное наказание, но не успел его озвучить, снова зазвонил телефон. Девочки тихонечко одна за другой выскакивали из гостиной, осталась одна Анжела.

- Это он про Анжелу. Конечно, любой испугается, увидев ее голой. Одни кости. Ей только в зоопарке стриптиз показывать, за свою сойдет, - перешептывались в коридоре девушки, расходясь по палатам.
- Гриша, переведи меня в другую палату, - попросила Анжела, дождавшись, когда он положит трубку.
- А этого кому? Опять мне? – возмутилась Сюзанна, вернувшаяся в гостиную за шалью.
- Тебе хорошо, у тебя лежачий больной, а мой мало того, что ходит, так еще и с фантазиями, задолбалась я уже с ним, - со злостью, глядя на Сюзанну, выпалила на одном дыхании Анжела.
- Не прикидывайся, с быками на ферме не легче было. И плачу я тебе по повышенному тарифу. А не нравится - родная Костюковка готова тебя принять обратно. Деньги на билет я тебе дам. Все! По клиентам, тьфу ты – пациентам.
Сюзанна вытаращила глаза от удивления. Анжела всегда говорила, что она москвичка и вечно тыкала Сюзане на ее происхождение.
- Гриша, забыла тебе сказать, больной из шестой палаты жалуется, что его плохо лечат, заказал консилиум.
- Ладно, организуйте ему консилиум, возьми Мари и Анжелу.


       Весь взъерошенный и в думах, Гришаня шел по коридору. Так плохо он давно не выглядел. Забот прибавлялось с каждым днем, правда и деньги поступали просто сумасшедшие. Такие деньги на «стометровке» и с полком не заработаешь, но до конца срока оставался один день, а денег не хватало, и одолжить было не у кого. Где уже можно - взял на клинику.
Из третьей палаты раздался душераздирающий крик. Гриша сломя голову побежал. Из палат выскакивали девчонки и неслись за ним. Ворвавшись в палату, он увидел Маньку и стоящего рядом турка.
- Что ты с ним сделала?
- Ничего. Он крикнул, потом дернулся. У него что-то хрустнуло, и он вскочил. А я при чем, сам виноват, нечего …
- Ты знаешь, у этого турка диагноз такой, что он вставать и ходить не может, а у тебя он скачет как ошпаренный.
- А чего я? Он мог и не подмахивать, я бы и сама справилась, - оправдывалась Манька, прикрывая одной рукой грудь, другой низ живота, стесняясь как девочка.
- Пошли от меня. Это мой теплый баба. Рыб холодный, вон от меня, - махал руками турок.
Гриша вытолкал девок из палаты и сам, пятясь, вышел.
- У этого турка денег, как у дурня фантиков, нам руками их за день не переносить, а она его чуть не угробила. Только этого мне еще не хватало. Что вытаращились? Брысь по местам. Разогнав всех, Гриша прошел к себе в кабинет, сел в кресло и обхватил голову руками. По-прежнему он не знал, где к завтрашнему дню достать деньги.

Мария шла на кухню, когда увидела Сюзанну, копошащуюся у каталки.
- Ты что ему расстегиваешь? Ты чего в штаны полезла? Не видишь, что он без сознания, может ему капельницу ставить надо, - заорала она на Сюзанну.
- Где взять эту капельницу, да и куда ее всовывать я не знаю. Ничего, сейчас очуняет, и не таких подымали. Я с фельдшером жила в деревне, знаю медицину, - огрызнулась Сюзанна, расстегивая ширинку и приступая к лечению.
Больной зашевелился и начал постанывать. Мария узнав больного, побледнела, махнув рукой побежала к Грише, переваливаясь с одной больной ноги на другую. Стояние на трассе при любой погоде в молодые годы - давало о себе знать.
- Фельдшера до смерти затрахала и Фому угробит, - ворчала на ходу себе под нос Мария. По дороге перекинувшись с Сашком парой фраз, Мария раскрасневшись и запыхавшись ввалилась в кабинет босса и с порога огорошила.
- Гриша там братки привезли Фому. Он без сознания, раненый, - вся дрожа, сообщила Мария.
- Где он? – не своим голосом, мгновенно побледнев, спросил Гришаня. Дрожь от Марии передалась и ему. Он буквально весь затрясся.
- С ним Сюзанна. Братки внизу, Сашок их не пустил, сказал кругом серильность, не положено.
- Стерильность, - машинально поправил Гриша, и выскочив из кабинета, понесся по коридорам вниз.

В холле сидел Сашок с братками, он явно произвел на них впечатление. Огромный рост, уродливое лицо, испещренное шрамами и манеры пэтэушника, не оставляли им сомнений. Они признали в нем своего. Поднявшись навстречу Грише, один из быков сразу заявил,
- Если ты лепила не вылечишь Фому, не жить тебе, сам понимаешь. Мы пока здесь побудем.
- Хорошо. Саша, пойдем со мной.
Развернувшись, он пошел к себе в кабинет. Мария уже ждала его около двери.
- Ну что там с Фомой?
- Да будет жить. Его контузило. Пуля чиркнула по черепу, сорвав кожу, наделала крови. Сюзанна привела его в сознание, я перевязала. Сейчас спит.
- Ладно, иди.
Мария, переваливаясь с ноги на ногу, как бывалый моряк, пошла к себе в каморку под лестницей, пересчитывать деньги, которые она собирала себе на операцию.


- В бега! В бега! - В панике метался Гриша по кабинету. Вдруг резко остановился,
- А толку, все равно найдут. Сашок взрывай все. Сам на микроавтобусе дуй в город. Я тебя найду.
- А девки?
- Девки нас предали.
- Вот суки, - ругнулся Сашок, и отправился в подвал, где была припасена взрывчатка. По словам Гришани, на всякий случай.
Гриша сложил деньги в дипломат, и через черный ход спустился в гараж.

Сашок заложил мину с таймером, для его это не составило труда, в армии он такие устанавливал на время, по нормативу. Выскочив из подвала, он побежал выгонять микроавтобус из гаража. Он впервые не собирался выполнять приказ Гришани. Девок гробить он не собирался. Выйдя на крыльцо, он наткнулся на ментов. Группа захвата без рассуждений навалилась и скрутила Сашку. Он отбивался из последних сил, выключив троих милиционеров. Наконец его руки сковали наручниками, но он не прекращал сопротивляться, кусаясь и брыкаясь.
- Заклей ему рот, - приказал человек в маске, командующий отрядом, - Да приложи ты его неугомонного, в отделении с ним поговорим.
От скользящего удара под ухо, Сашка оказался в нокауте.
- Что с ним делать?
- Все в дом, никуда он не денется. Как ты думаешь, Фома здесь один или со своими быками?
- Двое с ним. Пушки у них.
- Ну это не проблема вперед.

Сашка быстро очнулся, и первой мыслью было спасти девочек. С трудом поднявшись, шатаясь со скованными руками, он еле шел, пытаясь бежать. Его подташнивало, голова кружилась, он падал и поднимался с одной мыслью, спасти девчонок. Он любил их по-своему, по-человечески, ему всегда было больно смотреть, что они его боятся. Слезы текли из его глаз. За все время он ни одну из них не тронул пальцем. Он не мог раскрыть свою душу девчонкам, ему Гриша платил за то, что они его боятся.
Наконец он добрался до лестницы.
- Сорвать пластырь, закричать, только бы успеть…
Мысли Сашка разорвал взрыв.

Гришаня был весь на взводе. Руки, лежащие на рулевом колесе, нервно подрагивали.
- Бог видит кому тяжко, он справедлив. Фому наказал. Он знает, кого беречь надо. Приеду в город, схожу в церковь свечку поставлю. Может открыть тренажерный зал? Девочек наберу, справятся не хуже всяких тренажеров. Вдалеке прогрохотал взрыв, Гриша улыбнулся. Хвосты отрезаны, можно начинать жизнь заново. Деньги, самое главное есть, - думал он, витая в облаках.

Гришаня выскочил за пределы города и погнал машину. Из-за кустов, с боковой проселочной дороги выехал трактор К-700, в просторечье «Кировец». В последнюю секунду жизни в голове Гришани промелькнула мысль о деньгах, которые ему принесет тренажерный зал…
Визга тормозов не было, был глухой удар в прицеп трактора, заполненный навозной жижей с близлежащей фермы. Теплое тело Гриши заливала навозная жижа становясь его первой могилой. Его мозг, разбрызганный по остаткам салона автомобиля, не мог воспринимать столь унизительное погребение тела. Это была последняя беда Гриши.


       Девочки с визгом неслись к реке. Дурацкая идея Мари - искупаться голышом среди бела дня, вначале всем не понравилась, но постепенно Мари всех зажгла своим энтузиазмом. Благо Гришаня укатил, запрет на выход из клиники временно не действовал. Мари предложила взять с собой пленниц, девочки с трудом , но согласились взяв клятву с Даны и Лилии, что те не сбугут.
- Повезло этой Маньке с турком, - смеясь, крикнула Мари, оглянувшись на Дану и Лилию, еле плетущимися за ними в порванных платьях.
- Да, сбежала и молодец. Гришаня узнает, на Марию точно урода Сашку натравит. Дана, а что это у тебя за иконка?
Дана автоматически накрыла рукой деревянный образок в оправе из белого золота на платиновой цепочке.
Внезапно раздался грохот. Взрывная волна сбила с ног девчонок.

В тот же день. Вечерние новости по ТВ.
… По данным пресс службы МВД, раскрыто убийство сына мэра города. Виновные арестованы и ждут заслуженного наказания.
 
 

       Юзик в аэропорту, перед отлетом на новое место жительства, услышал новости об убийстве сына мэра. В его голове мгновенно вырисовался план, как отомстить Звереву. На всякие гадости он был мастер. Купив в киоске конверт, клей, маникюрный набор и пару газет, он зашел в туалет и закрылся в кабинке. Вырезая буквы из газет, он составил письмо мэру, в котором описывал причастность Антона Зверева к убийству его сына. Закончив работу, он с довольной улыбкой бросил письмо в почтовый ящик и поспешил на регистрацию рейса.



       Мэр сидел за своим столом с посеревшим лицом. Смерть сына выбила его из колеи. К тому еще добавилась и тревога за свое место. Судя по соцопросам, никчемный конкурент на выборах Антон Зверев по кличке Вор, которому сам дал зеленую улицу, его опережал. Мэр поставил всех на уши, по розыску убийцы своего сына. По горячим следам начальник милиции ему доложил, что в смерти его сына виновен Гришаня, однако буквально через полчаса начальник ФСБ города, принес новые данные, виноват авторитет Фома, который был злейшим врагом мэра, еще с молодости. Лет двадцать назад они ухаживали за одной девушкой, Анастасией, и по вине нынешнего мэра Фома загремел на зону по его доносу. Последнее время о Фоме ничего не было слышно. Ходили слухи, что он отошел от дел и живет в заброшенном особняке на окраине города. Была информация, что он держатель общака, но не подтвердилась. Докладу начальника ФСБ он поверил, оставив Гришу в покое. Тем более, что Фома исчез из особняка. Только вчера его нашли, но ему, раненому удалось уйти. Разыскали его в Гришиной клинике. Полчаса назад мэр получил анонимное письмо, где сообщалось, что в смерти его сына повинен Антон Зверев. Мэр не исключал и эту возможность, тем более, что пришла пора устранить ретивого конкурента. Команду на уничтожение он уже дал. Последние дни мэр жил на таблетках, глотая их пачками и отмахиваясь от советов врачей. Вот и сейчас защемило сердце. Он бросил в рот несколько импортных таблеток, запив водой. Подумав, взял еще транквилизаторов и заглотил, запив водой.
Посидев минутку, ему стало не хватать воздуха и он решил пройтись. На выходе из мэрии, он приказал охране не сопровождать его. Перейдя через площадь, он решил зайти в кафе и выпить. Мысли его витали далеко и он чуть не попал под машину. Он уже забыл, когда ходил по городу пешком и такое понятие, как правила дорожного движения, для него не существовали. Шарахнувшись от резкого сигнала автомобиля, провалился в открытый канализационный люк.

       Маленький шел в столовую к Анне. Время близилось к обеду, и народа на улице не было. Тишину нарушали редкие машины, проезжавшие через центральную площадь. Вокруг площади были развешаны знаки, означающие въезд запрещен. Вдруг Маленький услышал, как кто-то кричит. Сразу он не разобрался, откуда доносится крик. Посмотрев по сторонам, он не увидел нуждающихся в помощи. Осмотревшись в очередной раз вокруг, увидел открытый люк. Ему показалось, что крик доносился именно из люка. Сделав шаг, он резко развернулся и побежал в обратную сторону. Громко сигналя, заглушая все звуки, по площади ехала поливочная машина, извергая тонны воды на асфальт. Фортуна опять отвернулась от Маленького. Убежать не успел. Его с ног до головы окатило водой. Он бросился к машине выяснять отношения. Поливочная машина остановилась, вода продолжала литься, только напор немного ослаб. Водитель, открыв дверь, увидел Маленького и расхохотался. Маленький, не ожидая такой реакции виновника происшедшего, резко остановился, и осмотрел себя. Вид был действительно смешной. Он посмотрел на рогочущего водителя и рассмеялся. Так они и стояли, покатываясь от хохота, пока вода бурным потоком стекала в люк, заполняя его, не успев пробиться через засоренную канализацию.
       Маленький не пошел в мэрию. Насмеявшись, он вспомнил, что слышал крики, кажется из люка. Люк был до краев наполнен водой. Плюнув в воду, он пошел обратно в штаб.

       Начальник ФСБ города, получил от мэра недвусмысленную команду, устранить Антона Зверева по кличке Вор. Способов устранения было не мало, мало было времени, для подготовки. Ему отпустили сутки. Вызвав доверенного человека, который числился нештатным сотрудником, начальник изложил ситуацию. Решено было взорвать джип Вора и одновременно раскрыть террористическую организацию. Кандидаты стрелочники были уже заготовлены заранее, на всякий случай и вот час «Ч» наступил.

       Подойдя к штабу, Маленький увидел, как Антон садится в джип.
- Ты куда?
- Надо одно место посетить, не сидится мне в штабе, места себе не нахожу.
- Я с тобой, только переоденусь.
- Где это ты…
- Потом, - сказал Маленький и побежал в подъезд.
Через пять минут, он выскочил из двери в майке и спортивных штанах. Антон покачал головой, но ничего не сказал. Завел машину, и они тронулись. Он не видел, как с другой стороны улицы, за ними следовали серые «Жигули». Не успели они отъехать и пару километров от города, как джип потряс взрыв.

- Маленький, что это было, где мы?
- Не знаю вспышка и все.
- Раз мы разговариваем, значит, мы живы. У тебя, что-нибудь болит?
- Нет. Но мне страшно.
 - Трусость победила тебя.
- Неправда, я не трушу. Со мной нужно обращаться бережно, а ты на машине, и прямо взрыв. Мы могли разбиться насмерть, или взорваться,
- Не могли, Гришаня был труслив и заранее побеспокоился о собственной безопасности. У этого джипа днище бронированное.
Только сейчас до него начало доходить происшедшее. Он присел на обочину. Рядом пристроился Маленький, Который так и не понял, что был на волосок от смерти.
Антон решил разговором отвлечь Маленького от произошедшего, он боялся за его психику, но психотерапевт из него сейчас был никакой, и тему взял самую неподходящую.
- Чувствую вину перед мертвыми, потому что жив. Мертвые больше могут рассказать, чем живые. Им нечего терять. Надо только уметь спрашивать. И одно точно никогда не соврут. Иногда нужно умереть духовно, чтобы остаться живым. Ты согласен поступиться принципами, чтобы телесно жить? Может нужно всем умереть, чтобы дать старт новому поколению.
- Живое превращается в мертвое, а почему нельзя наоборот?
- Легче укоротить жизнь, чем продлить. Мы недалеко отъехали от города, пойдем пешком, сказал Антон, поднимаясь с обочины.
- Почему ты так думаешь?
- Как объяснить? Ты же ученый, думай. Только не сейчас, по дороге. Скорей бы добраться до любой забегаловки и выпить водки, - сказал Антон, и положил руку на плечо Маленького.
- Водка вымывает все. Полная дезинфекция ума.
- Маленький, если я не выпью водки, я умру от стрессов, и ум мне не надо будет.
Через двадцать минут ходьбы, они добрались до окраины города. Шоссе вело к загородному городку для богатых, и было пустынно в этот час. Около дороги стояло небольшое кафе, куда они решили заглянуть, выпить водки и поразмышлять над происшедшим.
- Ох, ты! Какая девушка. Не мешай, я на абордаж.
Маленький уже забыл о происшедшем. Его опять волновали всего два вопроса еда и девушки.
- Куда?
- Профильтровать мозги красавице. Девушка погодите. Девушка, вы когда-нибудь видели неземную красоту?
- Не знаю.
- Посмотрите в зеркало, и вы увидите.
- Вы меня смущаете, такой напористый, улыбнулась девушка, глядя сверху вниз на Маленького и бросая взгляды на Антона.
- Красавица, вы не представляете, как вы меня возбуждаете, как я вас хочу. Сжальтесь надо мной, у меня не было секса три дня.
- Хам, пошел вон.
- Да, полный провал, - с усмешкой сказал Антон, беря под руку Маленького.
- Маленький, разве можно так знакомиться и говорить гадости девушкам. Мне хотелось за тебя извиниться.
- Какие гадости? Мужчина и женщина предназначены друг для друга, остальное отклонения. Почему, когда об этом говоришь прямо, все прикидываются что это не так.
 -Она о тебе плохо подумала.
- Зато у нее останутся приятные воспоминания, что кто-то ее хотел. Любой девушке это приятно. Они все делают для того, чтобы их хотели мужики, но когда об этом говоришь, они не признаются. Быстрее, водка стынет. Ай лайк водка энд мясо. Бармен, море водки и кусочек мяса. Все блюда я люблю только с мясом, за исключением компота. О! Вот и девушка. Девушка, я веду строго упорядоченный образ жизни. Пока не выпью водки не приставайте, все по порядку, - Маленький мгновенно переключился на девушку сидящую за стойкой бара.
- Девушка вы красивы.
- Такие любезные слова приятны для моих ушей. Послушай мое бешено колотящееся сердце.
Она приложила руку Маленького к своей груди. Девушка была из бригады придорожных проституток, и ей было наплевать по большому счету на Маленького, ее интересовали другие материи в виде денежных купюр.
- У вас такая большая грудь, что никакого сердца не слышно, может, на ощупь определим, как оно бьется?
- Какие у тебя ласковые инстинкты, - сказала девушка и встала со стула.
- Куда?
- Не волнуйтесь, я ваша, скоро буду.
- Пошла носик пудрить, - сделал вывод Маленький.
- Все что-то пудрят, ты мозги, девушка носик. Посмотри горбатый официант.
- Он не горбатый. Угодничество выгнуло ему спину. Ладно, о грустном потом. Смотрю на жизнь и удивляюсь. Ведь достаточно есть, пить и совокупляться. Просто жить. Зачем суетимся, зачем чего-то добиваемся. Такая жизнь овощей, есть у некоторых, и они счастливы. Может для другого счастья человек и не предназначен. Всем дать еду и добиться всемирного счастья. Или людям этого не достаточно?
Пока Маленький заигрывал, с девушками, Вор опорожнил бутылку водки и принялся за вторую. На голодный желудок, без закуски, плюс стрессы и усталость, результат – Ангтон опьянел.
- Людям достаточно, это вам интеллигентам не достаточно, - он выпил очередную рюмку водки, скривился, и посмотрел на Маленького грустным взглядом. Неудачно обернувшись, в сторону открывшейся двери, он грохнулся со стула.
- Ты упал?
- Ерунда, у меня сто прыжков без парашюта.
- Может не надо больше пить?
 - Надо, пусть свершится то, что должно свершиться. Ты такой грустный, совсем загрустил. Что тебе не нравится, Маленький?
- У меня столько непрошенных мыслей в голове.
- Это от громкой и неважной музыки. Эй! Хозяин, что у тебя за рев с эстрады?
- Не могу оплатить прекрасный голос, вот и поёт магнитофон. Вы уж извините. Можете сами спеть. Здесь многие сами поют.
- Вы ненавидите людей, которые присутствуют здесь? Лучше пытать их раскаленным железом, чем моим пением. Я слишком добр, чтобы делать гадости.
- Какие громкие звуки.
- Маленький, ты серьезно устал.
- К чему приведут наши старанья?
- Не думай, давай просто расслабимся. Когда еще нам выпадет время отдохнуть от жизни. Я про нынешнюю нашу жизнь, а не вообще....
- Может, пойдем?
- А где наша жгучая красавица? Ладно, пойдем. Как ты обычно говоришь, я себя не очень чувствую.
Друзья вышли на улицу. Маленький попросил бармена вызвать такси и с трудом погрузил в него Антона. Приехав домой, Антон прошел в комнату и рухнул на диван, шепча одно слово – Марина.


 
Ник с Маленьким сидели у телевизора, ожидая объявления итогов выборов. Когда диктор объявил об убедительной победе Антона Зверева, они прыгали до потолка, крича как …, нет сравнения с их дикими криками. Рев Боинга на взлете они могли заглушить легко. Как они не тормошили Антона, но это было бесполезно. Взяв несколько бутылок спонсорской водки, они направились гулять на центральную площадь, где начались бесновался народ поддерживающий нового мэра. Там и прошла ночь для друзей. Было весело и прикольно.


       Антон несмотря на то, что чувствовал себя очень неважно после вчерашних возлияний, прибыл на площадь где собрался весь город. Взойдя на импровизированную трибуну он поднял руку. Толпа мгновенно стихла.
- Вы сегодня уже не зря проживете день. Я вам всем говорю спасибо.
Толпа взревела, раздались аплодисменты, свист. Он опять поднял руку и моментом почувствовал себя хорошо, добрая энергетика толпы словно вылечила его.
- Помните! Я вам говорил, чтобы вы были вежливы друг с другом, помогали друг другу. Сам я выполню все свои обещания. В мэрии вам дадут часть денег, с остальным разберемся потом.
Толпа ревела. Антон спустился с трибуны и пошел к друзьям стоящим в стороне за зданием мэрии.
На удивление, не было давки. Люди пропускали вперед женщин с детьми, стариков. Странно было видеть, как работяга в засаленной спецовке, вежливо сторонился и пропускал вперед расфуфыренную даму, забыв о классовой ненависти. Со всех сторон слышалось спасибо и пожалуйста. Люди улыбались. Активисты варили борщ в пятитонной кастрюле-цистерне, прямо на площади, под лозунгом, «Кто ел из одного котла – никогда не поссорится». По заявлению, тех же активистов, весь город попадет в книгу рекордов Гиннеса, съев их варево.
Антон таращил глаза в недоумении.
- Что это с ними?
- Сам сказал, всем быть вежливыми, - сказал Ник и захохотал.
- Но не могут же люди за одну ночь так измениться.
- А они и не менялись. В каждом человеке есть доброе, его надо только вытащить наружу. Вот ты и вытащил. Не знаю, надолго ли хватит вежливости, но пока супер. Вообще надо подпитывать это состояние и не пускать на самотек. А лучше личного примера нет ничего, так что показывай людям как надо жить.

       
       Антон отдал все деньги. Весь штат мэрии сидел за столами и раздавал деньги, по избирательным спискам. Хорошо, что Среднерусск был небольшим городом и новый мэр смог почти полностью выполнить одно из своих предвыборных обещаний. Угодливые сотрудники мэрии надеясь на расположение нового мэра, напрягли местных коммерсантов и те, без особой радости, подбросили недостающие деньги. Люди не получили обещанные пять тысяч, но были рады и тому, что давали. Они уже не сомневались, что новый мэр выполнит свои обещания и готовы были идти за ним куда скажет. Женщин привлекал этот обаятельный мужчина. Он был мечтой многих избирательниц.
Не обошлось и без курьезов при раздаче денег. Один из диалогов Антон услышал в мэрии, идя в свой кабинет, но вмешиваться не стал.
- Не дам я тебе пять тысяч долларов. Я берегу тебя. Ты пьешь на свою мизерную зарплату не много, денег не хватает. А дам я тебе пять тысяч долларов, ты же от водки сгоришь.
- А я мэру пожалуюсь.
- Чего прыгаешь, как гамадрил в брачный период. Он тебе вообще тогда не даст.
- Ну дай хотя бы на бутылку.
Люди, получив деньги гуляли. На площади устроили импровизированный концерт. Разбившись по интересам, пели песни, танцевали, баянисты-гармонисты вытащили свои аппараты и ходили по улицам в сопровождении поклонников, распевая песни. Пьяных милиционеры доставляли домой, если они были в состоянии назвать адрес. Драки гасились в самом начале. Особо буйных усмиряли всем миром. В этот день в городе не было зарегистрировано ни одного преступления.

       Антон зайдя в кабинет, посидел в кресле. Он не мог уловить своего состояния. Выпив минералки, оставшейся от предыдущего мэра, спустился по запасному пожарному выходу на улицу. Осмотревшись по сторонам, направился к церкви.
Он подошел к церкви и опять увидел старика сидящего на лавочке. Остановился, постоял минут пять, и направился к старику.
- Здравствуй.
- И вам здравствуйте, я знал, что ты еще придешь. В Бога не веришь? - слегка наклонив голову, повернулся к нему старик.
- Нет.
 - Ты не прав. Абсолютно ни во что не верящих людей не бывает. Ты веришь многому. А свое неверие показываешь, чтобы тебя убедили в обратном. Пойдем в Храм. Храм это начало дороги в другой мир. Вы к какой религии принадлежите?
- Какая разница? – недоуменно ответил Антон, следуя за стариком.
- Значит, ни к какой религии вы не принадлежите, иначе бы разницу знали. Например, христианская религия для смиренных. Языческая религия для доблестных. Смиренным силы нужны чтобы терпеть, а доблестным, чтобы двигаться вперед к славе. Когда Христианская религия требует от тебя только терпения, то любой слабый дурак может тобой руководить.
- Вы хотите сказать, что и верить не надо? – спросил он, перейдя со стариком на вы. Его явно заинтересовали рассуждения старика.
- Верить необходимо. Но не только верить, но и любить Бога нужно. Просто любить. Любить за вознаграждение и воздаяние это проституция. Отказаться от мерзкого и низкого, и вас ждет нечто лучшее. Любовь к Богу возвышает. Необходимо верить и ходить в храмы. Это имеет и практическое значение в нынешней жизни.
- Не могу представить, какое практическое значение для меня может носить посещение храмов и молитвы. Что я получу от всего этого? – разговор затронул темы, давно интересовавшие Вора, и он почувствовал, что сможет получить ответы на некоторые вопросы, на которые сам не нашел убедительных ответов.
- У тебя могут открыться новые способности. Способности открываются при постоянном и правильном чтении молитв. В молитвах закодировано многое. Например, откроются новые возможности организма при чтении молитв. Созерцание икон усиливает воздействие на организм молитвы. Так в комплексе можно запрограммировать себя на удачу, и открыть возможности, заложенные в человеке. Вероятно, вы слышали про нейролингвистическое программирование, это тоже один из элементов религии. Крещение, венчание - тоже кодирование, - продолжал старик, ведя Антона по храму. Частота колебаний молитв любой конфессии на любом языке составляет восемь герц. Это частота колебаний электромагнитного поля земли. Восемь герц это звук, когда оба полушария работают в полной гармонии. Во сне мозг работает с частотой восемь герц.

 Увлекшись рассказом старика, он даже не обращал внимания на великолепное убранство храма.
- Если после венчания брак неудачен, то виноваты те, кто не соблюдал полностью те обряды и каноны, которые должны сопутствовать обряду. То есть, виноваты люди. Как в математике начал правильно, но пропустил, или неправильно сделал действие, и результат уже не тот.
Восхищение картинами это эмоции. Когда стоишь перед картиной и восхищаешься ей, твои положительные эмоции невольно отображаются на картине и остаются. Чем больше людей восхищаются, тем лучше становится картина и ценнее. Картины в запасниках умирают. То же и с иконами, как говорится, намоленная икона. Под воздействием людей, голосовых вибраций, эмоций, остается след на иконе. Веками эти следы накапливаются. Когда ты молишься перед иконой от чистого сердца, твои эмоции, и различные вибрации вызывают ответную реакцию иконы, гораздо более сильную. В зависимости оттого, что ты просишь, от твоего состояния, ты можешь получить то, что ты просишь. Если ты не получил то, что тебе надо, значит обратился не к той иконе, или посмотри на себя, чист ли ты, искренен, просишь ли ты то, что не принесет вред другим. Только в храме могут открыться таланты, гениальность, придти озарение. Только в храме ты можешь обрести душевное спокойствие.
- Ты говоришь про храмы, а как же церковь, костел, кирха, синагога? – поинтересовался Антон.
- Не имеет значения. Все это храмы господни. Вопрос в одном искренен ли ты, чисты ли твои помыслы. Кстати, запахи в храме при помощи химических веществ настраивают на определенный лад. Веришь в Бога, разумен, не веришь, не разумен. Бог послал сына вселить разум в людей. Я вижу, в тебе нет веры в Бога. Но я могу тебе помочь.
- Вопрос: надо мне это? – он решил своим вопросом спровоцировать старика на дальнейший разговор. Ему было интересно слушать этого человека неопределенного возраста.
- Спящего можно разбудить звуком. Твою спящую душу я разбужу звуком. Звуком моей проповеди. Ведь людям трудно поверить в Бога. Они приходят в храм и просят о чем-то Бога. Когда они не получают то, что просили, их вера пропадает. Ошибка людей состоит в том, что они просят у Господа то, что есть на земле. Это глупо, и не имеет никакого смысла.
- А что же просить у Господа? – Антон был поражен подходом старика к вере.
- В тебе нет таких чувств, чтобы ощутить Бога. Зрение, слух, все это земные чувства. Этими чувствами тебе не дано почувствовать Бога. Бога можно почувствовать душой, она должна раскрыться, и ты поймешь, что нужно просить. А как к этому придти, и есть задача священников служащих в Храме. Вот так, - сказал старик и ушел.
Антон стоял и думал. Мысли барахтались в голове, не желая выстраиваться в систему. На душе было легко. Почему? Он и сам бы не смог ответить.
Направляясь в мэрию, издалека увидел среди гулявшей толпы, Ника и Маленького. Они сидели под навесом на краю площади и пили.
Вокруг неистовствовали танцы. Бушевала музыка. Винные запахи и ароматы кухни. Сутолока страшная. У буфета суетились официантки, бармен извращался с коктейлями. Гам и толкотня дополняли этот несуразный пейзаж.
- Маленький тебе нравится эта девушка?
- Ник, я все-таки напишу когда-нибудь роман о женщинах.
- Роман напишешь потом, я спрашиваю, девушка тебе нравится?
- Не знаю. Мне не дают покоя мягко светящиеся глаза моей Анечки. Они всегда со мной рядом.
- Это галлюцинации, наверно опять съел, что-то не то. Ты поэт в душе, какой роман ты напишешь?
- Напихаю поэзии в роман,
- Получится поэтическая проза, или что получится? Девушка, вы куда?

       Антон подошел к друзьям, которые сидели за столиком. Он услышал слова про глаза. Сразу вспомнил про Марину и загрустил. Столько усилий, а он еще не может появиться у ее ног. Он представлял глаза Марины зелеными, но ее облик так и не мог себе представить. Рисуя в воображении, представлял ее то блондинкой, то брюнеткой, но натыкался на образы женщин, сохранившихся в памяти, и сразу же пытался забыть нарисованный образ. Его Марина не должна быть похожа ни на кого, она особенная. Он ее любил всей душой, вопреки утверждениям, что мужчины любят глазами.
Прислонившись к дереву, думал о ней, о том, что завтра надо быть в мэрии и что-то делать. Краем уха он слышал бестолковую болтовню выпивших друзей. Ему не хотелось пить, не хотелось восторженных возгласов жителей города.

- Какая у нее была кофта? – спрашивал Маленького Ник.
- Красная.
-Точно. Ты уверен, что кофта красная?
- Да, очень красная.
- Ты ничего не путаешь?
- Нет. Она была очень красная как огурец.
- О, Боже! Я, так и знал.
- Ты знал, что она в красной кофте?
- Маленький ты то гений, то дебил.
- У меня от тебя болят ушные раковины.
- Раковины понятно, а ушные чего болят?
- Я же говорю от тебя.
- Хочется чего-нибудь горяченького.
- Кипяток.
- Что кипяток?
- Горячий.
- Ох, Маленький, Маленький, как ты прекрасен в своей наивности.
- Я знаю.
- Не перестаешь ты меня удивлять. С тобой жизнь становится удивительной. По-другому смотришь на мир. Когда я стану великим, дам тебе награду, а если не стану, подарю большой подарок.
- Когда я дарю людям подарки, я получаю больше удовольствия от их радости, чем они.
- Значит, ты даришь людям, которые тебе нравятся. И даришь от души. И те, кому ты даришь, ничего не должны, они ведь доставили радость тебе.
- Я подарил цветок девушке, а ей не понравилось.
- Не расстраивайся. Вспомни, у тебя были моменты в жизни, когда казалось, что жизнь закончилась, что ты этого не переживешь, что хуже не бывает?
– Да.
- И, тем не менее, ты жив. Жизнь не такая уж плохая штука. Все твои сегодняшние терзания пройдут. Со временем ты будешь вспоминать о сегодняшних переживаниях с улыбкой.
- Что же делать?
- Не помню, кто сказал, но делай, что должен и будь что будет. А от себя скажу – терпеть и ждать. Все будет хорошо, иначе незачем жить.
- Ты, каких любишь девушек?
- Люблю кривоногих.
- Ты что глупый? Почему?
- Кривоногим тяжелее от меня убегать. А когда я их догоняю, ноги раздвигать не надо.
Ну, где делся Антон? Сколько можно ждать?
- Здесь я ребята. Хватит праздновать, пошли домой.
Маленький с Ником, на удивление безропотно поднялись и пошли за вновь испеченным мэром.


       Утром, сев в старые добитые «Жигули» Ника, Антон минут пять пытался их завести, наконец, чадя и тарахтя они выехали со двора.
- У нас в машине двигатель не внутреннего сгорания, а внешнего, - Антон засмеялся, вспомнив, что он все-таки мэр и может вызвать служебную машину, но решил, что нет времени вызывать, да он и не знал еще, как это делается. Посмотрев на датчик топлива, он спросил у Маленького,
- У тебя есть деньги?
Маленький скривил и без того перекошенное лицо.
- Понятно, будем думать, - задумчиво сказал Антон, увидев впереди автозаправку. Из-под капота автомобиля вдруг повалил белый дым.
- Ты чего все время тормозишь, тормоза испортишь, - дал ценное указание Маленький, на которое Антон не счел нужным отреагировать.
 - Вот незадача, радиатор закипел, воды видно нет в системе охлаждения.
«Жигули» на последнем издыхании, окутанные клубами пара въехали на заправку.
- Что это с ними? Куда они убегают? Кто нас заправлять будет? – заволновался Маленький, рассматривая в окно разбегающихся работников заправки и водителей автомобилей, стоящих на площадке у колонок.
Антон нахмурил брови и задумался.
- А! Я знаю! Они увидели мэра и испугались.
- Да нет Маленький, я сам себя не узнал утром в зеркале, а ты хочешь, чтобы они узнали.
Он вышел из машины и осмотрелся. Заправка была пуста, посмотрев на дымящийся автомобиль, он понял, чего испугались люди. Не долго думая, он вставил шланг в бензобак, и направился в открытую будку оператора, ведающего раздачей бензина за деньги.
С горем пополам друзья доехали до мэрии.

       Дана оглушенная взрывом, поднялась с земли и присела. Увидев разодранную коленку заплакала, ей сразу стало больно и обидно. Обидно даже больше. Размазывая слезы по лицу, не видевшему косметики уже несколько дней, она посмотрела в сторону особняка. Что-то горело, стояли клубы пыли и только сейчас она поняла – она свободна. Слезы высохли мгновенно. Оглянувшись, она увидела плачущую Лилия потирающую разбитый локоть. Вскочив, она схватила ее за руку и что есть мочи понеслась подольше от этого ужасного места. Сидя взаперти она поняла, что ее подставили. Кто? Это большой вопрос. Люди к которым она обращалась должны знать, какую должность занимает ее отец и вряд ли они решились бы на такое. В конце концов она решила, что папа разберется, а этого урода Гришаню и Сашка она лично закопает. Лежа долгими ночами в зарешеченной комнате она мечтала об Антоне. В ее мыслях он превратился в сказочного принца. Первым делом, когда ее выручит папа, она объяснится с ним, месть уродам она оставляла на потом.
Пробежав с километр Дана и Лили выскочили на трассу. Мимо проезжали автомобили, но ни одна не останавливалась. Внешний вид женщин не внушал доверия. Наконец остановилась легковой автомобиль представительского класса. Дана неплохо разбираясь в марках машин, не поняла, что за крутая тачка тормознула. С осторожностью, боясь нарваться на неприятности, она заглянула в открывшееся окно. На заднем сидении располагалась немолодая дама. Она окинула строгим взглядом Дану и приказала,
- Садись.
Лилия уселась на переднее сидение, Дана устроилась на заднем. Дама открыла бар и достала бутылку виски. Нацедив в бокал на три пальца, она подала его Дане.
- Вам это необходим…
Анастасия Павловна увидела деревянный образок, такой же как был у ее дочери, которую она безуспешно разыскивает, и упала в обморок. Дана вскрикнула, и машина резко затормозила.


       Ник, в честь победы на выборах, решил организовать торжественный прием в загородном элитном ресторане. Желающих поздравить новоиспеченного мэра было больше, чем мог вместить в себя ресторан. Маленький, взявшись помочь Нику, проводил отбор гостей. Основным критерием были деньги мужчин и красота женщин. Он проявлял чудеса безалаберности, выдавая приглашение нищим красоткам и богатым уродам.
Маленький сел на телефон и руководил процессом.
- А что, будут устрицы и мидии?
- Мы их не приглашали, а разве это обязательно? – спросил дядя Вася, вахтер мэрии, ставший пятнадцать минут назад лучшим другом и помощником Маленького. По совету дяди Васи уже были приглашены на банкет его лучшие друзья-соседи, настоящие мужики без «б».
- Обязательно? - переспросил Маленький заплетающимся языком, уже прилично напившийся кофе с коньяком, где кофе было только для названия. Кофе был любезно предоставлен одной из фирм, арендующим офис в здании мэрии.
- Любое солидное мероприятие должно проходить при устрицах и мидиях, если вы позволите, я организую, - с презрительной ухмылкой произнес местный бизнесмен, занимающийся торговлей рыбой и рыбными консервами, производимыми из свежей морской рыбы, по его словам и этикеткам, в средней полосе России, - Заодно и креветки поставим.
- Креветки только на стол. Я их с пивом один раз ел, - глотнув очередную порцию кофе, пробормотал Маленький.
- Еще хотелось бы посоветовать, не брать виски у Габриэляна, он его в соседнем бывшем колхозе разливает. Я этот вопрос возьму на себя.
- Бери, мне не жалко, а в колхозе виски это не порядок, – икнув, произнес Маленький и потянулся к кофейнику, так как очередная чашка кофе или коньяка опустела. Увидев себя в зеркале, которое висело над столиком с кофейником, Маленький отдернул руку и одел шляпу, надвинув ее на глаза, после чего опять потянулся к кофейнику.
- Так ты посоветуешь мэру навести порядок с Габриэляном? - перешел на ты бизнесмен, видя состояние Маленького.
- Безсомненно, - ответил Маленький, занятый наполнением чашки коньяком.
Бизнесмен видя, что толку сегодня больше от помощника мэра не добьешься, поднялся и вышел.
- Под марку обещаний помощника мэра, можно и побольше на банкет подкинуть, а то эта щепетильность нового мэра меня раздражает. Зачем он выдурняется и не берет деньги сразу, строит из себя идейного. Ладно, перед людьми понятно, надо соблюдать видимость, но зачем с нами? Объявил бы ставки за решение вопросов, и суммы которые надо отстегивать без лозунгов и все, - так размышляя о своем, бизнесмен спустился к новенькому «Бьюику», за который его критиковали партнеры. Мол, не по рангу машина, не надо вылазить на свет Божий и покупать машину лучше, чем у мэра.
- Ну и где этот мэр? – усаживаясь на мягкое кожаное сиденье, произнес вслух бизнесмен.
- Что вы сказали? – задал вопрос водитель.
- Ничего! Езжай в офис.

       Ресторан находился в живописном месте, на берегу озера окруженного сосновым лесом. Тишина и чистейший воздух создавали определенное настроение для культурного отдыха и релаксации. Двухэтажное здание с номерами, бильярдной и кегельбаном, не было предназначено для приема такого количества гостей. Столики пришлось расставлять почти до самого пляжа, который находился в пятидесяти метрах от входа в ресторан. Такого пляжа не было даже на лучших курортах мира. Мелкий, словно сеяный песочек из песочных часов, без единого камушка, нежно прикасался к ногам отдыхающих. У берега было не глубоко, можно было пройти метров сто по озеру, а вода, как в бассейне достигала только уровня груди. На озере не было моторных лодок и прочей техники загрязняющей атмосферу, только небольшие парусные яхты. Ничто не нарушало естественной природной тишины до приезда участников банкета. Вековые сосны удивленно качались при отсутствии ветра, смотря на разгул двуногих существ, бывших когда-то частью природы.

Последние деньги, которые выделил Антон Нику для организации банкета, так и не были потрачены благодаря бездумным приглашениям Маленького. Все организовали приглашенные, которые надеялись за эту мелкую услугу, поиметь благосклонность Мэра.

       По случаю избрания Антона Зверева мэром этого провинциального чисто русского городка, местные бизнесмены решили устроить праздник по западным аналогам, виденным в боевиках про мафию. На высоком берегу, были расставлены столики, приглашен местный оркестр из филармонии наигрывавший легкие вальсы Штрауса. Великолепный вид на излучину реки не привлекал ничьего внимания. Берега реки были покрыты вековым лесом, излучающим неповторимый аромат хвои, но никому не было дела до красот природы. Все разобрались по интересам и кланам и шумно жестикулируя, обсуждали свои проблемы. Женщины сидели в основном за столиками и обсуждали свои проблемы. На так называемый прием, были приглашены и все лучшие местные леди легкого поведения. Антон с Маленьким и Ником стояли в стороне, рассматривая эту толпу нуворишей. Недалеко от них находились два официанта с подносами наготове, специально прикрепленные к новоиспеченному мэру. Ник наконец увидел знакомое лицо и отошел, тут же к Антону подошел подвыпивший бизнесмен с болтающейся на шее бабочкой в расстегнутой рубашке, прищурив глаз, он уставился на него.
- Я хотел поговорить с воспитанным человеком, - наконец заявил он.
- Говорите. Я воспитанный, остальные не в счет.
- Жадность прогрессирует. Количество жадности на единицу населения России за последнее время резко возросло, - заявил бизнесмен и упал.
Антон вздохнул, взял Маленького за руку и отвел в сторону от тела на траве. Маленький вдруг резко остановился.
- Посмотри, какая девушка,
- Маленький, что с тобой? Тебя потянуло на секс?
- Не надо так говорить.
- Видел рыбу? – спросил Антон.
- Конечно, и даже ел.
- Эта красавица выглядит как рыба. Пучеглазо-пухлогубое существо легкого поведения.
Маленький обошел вокруг девушки и вернулся обратно.
- Не скажи. У нее классная фигурка. Смотри, как танцует попкой.
- У меня она фэйс контроль не пройдет, - ответил Антон, опять взяв за руку Маленького, потянул его к столу, но их остановил очередной местный магнат, считающий своим долгом, перебросится парой фраз с мэром.
-Как дела?
-По-разному. Бывает хорошо, бывает очень хорошо.
-До чего дошла наука. Ай-яй-яй, - заявил магнат и покачиваясь продолжил свой путь к очередной рюмке.
Сев за столик Антон позвал официанта, по привычке рассматривая публику. Он искал Анастасию Павловну. Чем-то она запала ему.
За соседним столиком сидела девушка явно облегченного поведения и лысовато-усатый мужичок. Посмотрев на эту парочку, Маленький чуть не проглотил рюмку с водкой. Мужичок чувствовал себя очень волнительно рядом с красавицей. Ковырял в носу голым пальцем. Вытащив палец из носа, он доставал носовой платок и вытирал палец, смущаясь и краснея. Девица морщилась, отворачивалась и делала вид, что ничего не замечает.
Антону надоело смотреть на этот бомонд, и он встал.
-Ты куда? – заволновался Маленький.
 - Пойду расширять свой сексуальный опыт, а ты поворкуй с рыженькой. Вон она стоит, скучает.
-Рыжие кудри? Никакой романтики не предвещают, слишком банально. Вот если бы белые.
-Седые? – шутканул Антон.
-Дурак, блонди, - с обидой в голосе заявил Маленький, - почему тебя все женщины любят? Я вот тоже красивый, просто я за собой не ухаживаю. И рецепт твой про три дня без секса не действует.
- Женщины любят не только красивых, но и знаменитых. Скажи, что ты правнук Ньютона и они твои.
- Про детей лейтенанта Шмидта я слышал, а вот про прапраправнуков Ньютона не приходилось.
- Смотри, какая кокотка. Где твоя веселость? Вперед Ньютон, и не забудь теорию относительности, вдруг спросит. Давай Маленький, вперед. Не забывай открывать рот от удивления и делать глупый вид. Для тебя это будет не трудно.
- Что-о-о!!! – воскликнул Маленький.
- У тебя же талант.
- Да, у меня талант ухаживать за девушками. Потому что я ухаживал за своим талантом, а за талантом надо ухаживать как за девушкой, - разразился тирадой Маленький, оглядываясь по сторонам.
Увидев Лизу, направляющуюся в его сторону, он вскочил, опустил руку на пряжку ремня, якобы проверяя, на месте она или нет. На самом деле, безымянным пальцем он нащупал язычок молнии ширинки и убедившись что она застегнута, распрямил плечи, втянул живот, направился навстречу девушке. Видя, что к ней направляется мужчина, Лиза машинально поправила бретельку бюстгальтера и локон за ухом. Они были готовы к интеллектуальной битве.
Подойдя к Лизе, Маленький завел единственную известную ему пластинку, при знакомстве с женщинами,
- Красавица, у меня не было секса три дня.
- У Тутанхамона его не было намного больше, и он не жалуется, - ничуть не смущаясь, ответила с улыбкой Лиза, слышавшая за свою недолгую жизнь и не такие фразы от мужчин. Пахнув на Маленького дорогими французскими духами, изготовленными вьетнамцами на Черкизовском рынке, повернулась к нему спиной и прошла к дивану, расположенному под раскидистой кроной старого клена. Сев в полуоборот к Маленькому, она забросила ногу на ногу. По ее мнению, так должны были вести себя все голливудские звезды.
Маленький застыл, не в силах произнести и слова. Это был второй раз, когда его не послали подальше после заученной фразы Антона. Его просто шокировал вид Лизы. Он так и стоял с открытым ртом, не в силах отвести глаз от края черной мини-юбки Лизочки, резко контрастирующей с выглядывающими белыми трусиками.
- Ну что же вы молодой человек не развлекаете даму? - гламурненько с прононсом прокартавила Лизочка, подражая какой-то кинодиве.

- Чикирявая фемина, - прошептал Маленький. Он считал, что в мире должна быть гармония. Что в голове, то должно быть и на голове. Например, завитушки.
Лиза была манкая женщина. Понять силу ее притяжения, даже рассмотрев ее детально невозможно. Найти в ней что-то необычное, сверхъестественное, нереально, но, находясь с ней рядом, любой мужчина не мог чувствовать себя спокойно, его гормоны буквально вскипали от ее вида. Лиза была красивым фантиком, но, к сожалению пустым.
 Неожиданно к ней подошел, здоровый мужик, взял ее за руку и без слов, не обращая на ее сопротивление, куда-то ее потянул. Маленький так и остался стоять с открытым ртом. Немного придя в себя, он с опущенной головой пошел на поиски Антона.

       Антон в это время отвешивал щелбаны нерадивому официанту, который вылил на него кувшин с соком, споткнувшись о кочку. К нему подошла девушка, взяла его за руку и засунула ему в нагрудный карман свою визитку.
- Ты мне позвонишь? – томным голосом, облизывая губы, произнесла со вкусом накрашенная девица.
- С таким вопросом обращайся лучше в епархию. Звонари им подчиняются,
 - развернувшись, он удалился, не оборачиваясь на плачущего официанта. Увидев Маленького, спросил,
- Как дела, Маленький?
- Как в Африке, голых много, а не с кем п…
- Стоп! Дальше не надо. У тебя одна тема. Почему у тебя опять не получилось с дамой? Наверное, наговорил ей гадостей?
- Нет. Она, наверное, гейянка, - пожал плечами Маленький и шмыгнул носом.
- Гречанка? – удивленно переспросил Антон.
- Нет, - продолжал переминаться с ноги на ногу Маленький, шмыгая носом. Немного подумав, изрек, - Это которая мужиков не любит, а женщин любит.
- Понятно. Кто с ней был?
- Мужик такой, у него еще глаза вывихнуты, - переминаясь с ноги на ногу и размахивая руками, словно вентилятор, пытался объяснить Маленький.
- Как это? – вытаращил глаза Антон, - косой, что - ли?
- Ага,- шмыгнув носом, кивнул головой Маленький, - здоровый мужик.
- Ладно, пойдем, присмотрим тебе кого-нибудь, здесь весь цвет местной проституции собрался.

Мимо прошла барышня, иначе ее и назвать было нельзя. При ходьбе она издавала характерный звук фру-фру, словно на ней надеты многочисленные плиссированы юбки, как было модно в начале двадцатого века. Нижняя часть тела барышни напоминала турнюр, присущий моде тех времен. Именно оттуда и исходил звук трущихся друг о друга чулок, вызывающий трепет у мужчин.

Оператор, снимавший банкет, споткнулся и завалился в кусты. Специально приглашенный баянист, местная звезда обслуживающая все торжества, положил пьяную голову на баян, и захрапел с последним аккордом.
- Ладно, потом разберемся. У меня есть ключи от машины Ника, поедем в одно место, там и приведем себя в порядок. Тошнит меня от этой публики, - сказал Антон и направился к одиноко стоящим в стороне «Жигулям».

Контингент на прием пришел столь разношерстный, что никто не мог понять принцип по которому отбирались гости. Особую сумятицу и неразбериху в проведение банкета внесли активисты - художники приглашенные по распоряжению Ника, помогавшие разукрашивать город предвыборными лозунгами и портретами Антона. Пробыли они недолго. Набрав пива, водки и закуски, он погрузили все в автобус и поехали на дискотеку.

       Оставив гостей праздновать победу на выборах, Антон с Маленьким прибыли в небольшой ресторанчик в центре города, недалеко от дома. Маленький всю дорогу что-то жевал, прихватив с собой, постоянно поправляя шляпу. Ему подарили ковбойскую шляпу на пару размеров больше, которая постоянно съезжала на глаза, он спотыкался, врезался в людей и столбы, но не снимал ее.
Не успев присесть за свободный столик, Маленький приподняв край шляпы, начал крутить головой в поисках женщин.

- Ты, секс маньяк. Все еще ищешь свой секс символ, - с усмешкой в голосе сказал Антон и почесал нос.
- А ты существительное второго плана.
- Это что, ругательство в мой адрес? Поясни, что ты имел в виду, я не знаю обижаться или радоваться.
- Я имел в виду, что ты часть природы, к тому же не самая лучшая.
- Поругались, и хватит, давай есть. Официант идет, ты уже придумал, чем будешь набивать свой ливер?
- Что набивать?
- Забудь. Нам принесите много хорошо прожаренного мяса, креветки и пиво, побольше.
- Может ты не будешь больше воровать, ведь это некрасиво.
- Я не против устроится в лавку Майкрософт, Билла Гейтса. Но меня туда не возьмут, а на другое я не согласен, и давай эту тему больше не будем трогать. Я от рождения своего удалился по жизни слишком далеко, чтобы начинать что-то заново. А мэром я буду недолго, не мое это. Антон не хотел признаваться Маленькому, что воровать он действительно завязал, что у него появились другие цели в жизни. Свою любовь к Марине он считал сугубо личным делом и не хотел, чтобы это кто-либо обсуждал.
- Но ведь тебя могут поймать и посадить в тюрьму, лишить свободы. Тебе разве не нужна свобода?
- Сколько свободы человеку не дай, ему все мало. Достаточно свободы не бывает.
- Что тебя толкает на воровство?
- Чувство прекрасного. Меня всегда тянуло к прекрасному, а денежные купюры так прекрасны, красивы. Лучше посмотри, как тебе нравится тот расплывшийся по дивану образ.
Антону была неприятна эта тема и он старался переключить внимание Маленького на другое.
- Мне не нравится этот образ, если ты имеешь в виду ту полную женщину. Чахнущие краски на лице толстой меня раздражают.
- Да, Маленький ты не способен на подвиги.
- Все великие подвиги, забываются народом, не вижу смысла их совершать.
- Девушка идите к нам за столик. Развеселите моего друга по имени тоска.
Он позвал девушку, явно древней профессии, но ошибся.
- Тоска скорее подруга, и мне ваш друг не нравится.
- Чем же он тебе не нравится?
- У него толстые губы.
- Удивительная логика.
- Это не логика, это жизнь.
- Зато у него, удивительное чувство ритма. Он находит ритм там, где мы его совершенно не находим и не чувствуем. И вообще уже поздно, а ты еще не спишь. Тебе не спится?
- Я не могу спать одна. Мне страшно, а ты так приятно красив.
- Мне не нравится ход твоих мыслей. Прости, нас с Маленьким ждут великие дела.
- Я расплачусь.
- Маленький, твои деньги, я даже за деньги не возьму. Извини, за тавтологию. Официант!!!
       На утро Антон собрал совещание в мэрии. Шутки шутками, но надо же и работать, чего он никогда не делал. В приемной толпились сотрудники мэрии. Они стояли так плотно, что приходилось дышать друг другу в лицо. Многим это доставляло удовольствие, особенно кто находился рядом с начальницей отдела планирования. Молодой симпатичной девушкой без комплексов и условностей. В таком юном возрасте она стала начальником из-за знаний и папы, работающего в Москве, хотя все считали иначе и никакие доводы не могли переубедить твердую уверенность работников мэрии.
Антон вошел в приемную и с каждым поздоровался, чем несказанно удивил собравшихся.
Когда он перездоровался почти со всеми, прошел в кабинет и пригласил всех. Подождав пока все рассядутся по ранжиру, он начал речь.
- Надо деньги.
- Но у нас нет.
- Правильно, у вас нет, вот они, - сказал он и вывалил лопатники на стол.
Тут началось нечто невообразимое.
- Тихо! – рявкнул новоиспеченный мэр. Я не понимаю, откуда у простых служащих народа, такие карманные деньги. Учтите, старых порядков больше не будет. Пусть мне только кто пожалуется. В зону вы не пойдете, туда отправляют люди, ничего о ней не знающие, но в городе вам места не будет. Это я вам обещаю. Идите, работайте.
- Что делать? Извечный русский вопрос, не мое это. Не хочу я быть мэром и сидеть в кабинете с бумажками. Мне воля нужна, воздух. Хочу видеть нормальных людей, а не чиновников с угодливыми улыбками.
- Не хандри, все будет нормально, - говорил Ник, прохаживаясь по кабинету.
- Нормально быть не может. Не мое это. Я решил. Назначу тебя замом, а сам в отпуск, или в командировку, до выборов в Думу. Как-нибудь месяц прокантуюсь. А ты все равно решил начать новую жизнь. И город твой, кто лучше тебя знает, что надо делать, - продолжал Антон, раскладывая бумажники, случайно, по привычке, изъятые у директора завода и его заместителей. Будешь доить, этих жирных кабанчиков. Посмотри, сколько они носят при себе денег. Хорошо, что прогресс развиваясь и шагая по планете, забыл сюда заскочить. Обходятся без пластиковых карточек, а то бы и не узнал, кто чем дышит. Ты не представляешь, как я один раз намучался с пластиковыми карточками, пока нашел, кому их оптом сдать. Что это я не в тему. Разволновался.
 - Почему тебе не нравится власть?
- Настоящая власть - это чувство ответственности за тех, над кем распространяется твоя власть. Власть это умение правильно собирать деньги и правильно их распределять. У нас кое-как забирают и немного распределяют. Я тебе много могу рассказать о власти. В свое время и Макиавелли почитывал. Была такая книжка в библиотеке. Еще раз повторяю, не нравится мне власть.
- Как жить будешь?
- Не знаю, но мне понравилось делать людям добро.
- А зачем тебе Дума?
- Я же тебе говорил, повторюсь. В России есть люди богатые и очень богатые. Искать их по одному сложно, а в Думе их хватает, там нет бедных. Попасть в Думу один шанс из тысячи, но зато какой жирный. Буду тырить у них бумажники.
Не все деньги из бумажника доставать, а часть. Взял бумажник и вернул, все равно они не знают, сколько у них денег.
- Чувствую что темнишь, да ладно, дело твое.
- Сделай себе одолжение, заткнись.
- Где твоя почтительность?
- Не надо негодовать. И так тошно. Вот ты кто тень или фотограф?
Ник вытаращил глаза, ничего не понимая. Причем здесь тени и фотографы.
- Так вот послушай что я вычитал:
       Тени бывают разные. Бывает тень от человека, бывает от вещи. Полночная тень отличается от полуденной. Они никогда не встретятся и не смогут выяснить отношения. Кто из них лучше, больше, темнее, ярче. Есть тени яркие, своеобразные, есть серые, незаметные.
       Полночной тени никогда не суждено увидеть солнца. Как ни странно, но и полуденная тень никогда не видит солнца, но у нее есть возможность увидеть отражение солнца, осознать, что в некоторой степени, причастна к картине нарисованной солнцем. Полночной тени никогда не увидеть, и не почувствовать блеск солнца. Она в стороне от происходящего под солнцем.
       Мастера света и тени фотографы делают с тенями что захотят. Тени об этом не знают. Мастера лишают людей и предметы тени себе в угоду. Они убивают тень, но хуже, когда они просто уродуют тени. Тени даже не догадываются, что ими управляют. Они считают, что так и должно быть. Тени не видят, кто их уродует и убивает. Они по другую сторону источника света. Фотографы взяли себе право управлять искусственным светом. Но есть более мощный естественный источник света. Солнце. Солнце, которое не подвластно управителям искусственным светом. Фотографы рождаются и умирают. Вечны только солнце и тени. Тени могут жить не только в темноте, но и при свете. Жаль, что теням никогда не суждено увидеть источник света, хотя многие мечтают увидеть источник света, несмотря на то, что свет для тени означает смерть. Фотографы не властны над солнцем. Все их удачи по управлению светом и тенью временны. Тени это отражение сущего, на что влияния фотографы не имеют. Изменить сущее им не дано. Даже отразить сущее не всем фотографам удается, не говоря о влиянии на сущее. Убитые и искаженные фотографами тени возрождаются в естественном виде при естественном процессе, когда не мешают плохие фотографы. Тени возрождаются умелыми фотографами, иногда.
       Фотографы убивают мешающие тени, тени, которые не вписываются в сценарий режиссера. Некоторые тени искажают так, что не известно, чья это тень. Серые тени.
Для дальтоников и обыкновенных людей все тени серые. Нет красно-зеленых теней.
       Только свеча и ветер играют с тенями без всякого умысла. Они естественны, поэтому и красивы. Фотографы уйдут, искусственность уйдет, останется свеча и ветер, и они, как и многие века будут играть с тенями свободно и радостно. Какие великолепные картины на стенах рисуют тени, если им дать свободу.
       Тени бывают намного лучше тех, кто их отбрасывает, и кто ими управляет.
       Солнце фотографам не затмить. Солнце, как бы они не старались, всегда наводит порядок в этом мире. Безучастные тени, которыми управляют, догадываются, что они должны быть другими. Ждут, когда солнце все исправит.
       Фотографов единицы, а теней много. Редко кто видит фотографов, все больше тени на фотографиях.
- Не хочу быть тенью, чтобы мной манипулировали, не хочу быть зависим ни от кого.
Тут Антон лукавил. Он хотел быть зависим, но только от одного человека – Марины.
- Ты наверное заболел, тебе к психиатру надо. Что с тобой стало? А вообще можешь не отвечать и так ясно. Лучше помоги в одном деле. Завтра меня в милицию вызывают.
Антон насторожился, ему не хотелось неприятностей.
- Пацанов поймали, которые машины чистили, приемники, дивиди и прочее, что попадалось, - продолжал Ник, отрывая очередной кусок сушеной рыбы и запивая пивом.
- Так чего ты волнуешься, или пацаны знакомые?
- Они дураки признались, что у меня магнитолу украли. Малолетки, что с них возьмешь. Менты сказали, что кто признается, тому малый срок дают, а добавить забыли - кто молчит, тому ничего не дают. Магнитолу я у себя на работе одолжил без спроса. Как бы не стали разбираться откуда она у меня.
- Ты же завязал, - рассмеявшись, заметил Антон.
- Так автобаза не доплачивала, это в порядке компенсации, какое же это воровство? Это же не у людей взял.
- Ладно, решим.
 
       Через месяц Антон был избран в думу. Он раздал все деньги. Многие скажут ну и дурак отдать столько денег, чтобы попасть в думу ради любимой женщины и по своему будут правы, но это не русские люди. Понять загадочную русскую душу невозможно. Сегодня Вор мог разбрасывать миллионы, а завтра у него не было денег на билет в троллейбус или на кружку пива. Да разве можно мечту или цель оценить деньгами? Деньги никогда для Вора не были предметом поклонения. Есть деньги – хорошо. Нет денег, значит будут. Он никогда не смог бы отложить на черный день или иметь счет в банке. Это было не для него. Его принцип был живи сегодня, а завтра будет видно, стоит ли жить.

       Преступность в городе снизилась до незначительного минимума. Игра в вежливость стала народной. Создавалось впечатление, что люди соревнуются, кто больше улыбнется и получит спасибо за день. В разговорах присутствовали случаи не «А я ему в морду...», а совсем наоборот, «… он так изыскано меня поблагодарил, а я ему …». Добро оказалось заразительным и передавалось от человека к человеку всеми доступными способами. Ник зашел в трамвай, поздоровался, все ответили. Вместе с ним зашел парень, весь в растрепанный с озабоченным лицом. Он извинился перед всеми. Нет денег, а надо срочно в больницу, очень спешу. Ему дали талончик, несмотря на отсутствие кондуктора, он его пробил. Ник стоял в трамвае и жалел, что Антон скоро уедет.



       Антон поехал в Думу. Главное для него получить корочки депутата, чтобы с ними смело пойти к Марине.
Он шел по лестницам и коридорам Думы. Кое-где встречались люди, хорошо одетые люди, очень хорошо одетые люди. Уныло присматривал за холлом швейцар. Люди стояли по двое и по трое, разговаривали.
До него доносились фразы:
- Любовница у меня заводная, заводится даже с ручного стартера, но уж как заведется, никаких тормозов;

- Дали взятку.
- Но это же преступление!
- Да, если докажут. Время – деньги. В год зарабатываешь три тысячи, а триста тысяч, это же сколько лет жизни ты сэкономишь. По настоящему жить мне не к спеху. Оффшор подождет до лучших времен.
- А мне плевать я могу и притвориться, что доволен жизнью;
       - Ты что, к ментам собрался? Не спеши, они сами за тобой придут.
       

       Какой-то человек, пробегая мимо, в очках, взъерошенный весь, остановился, схватил Вора за лацкан пиджака и вытягивая шею, спросил,
- Вы какой партии принадлежите? Кого поддерживаете?
- Я ни отсюда ни разу, я не местный.
- Поздравляю! – сказал чудной человечек и побежал дальше.
- Поздравляю и тебя, и мать вашу так же. Передай привет, не забывай предков, - скороговоркой прохрипел Антон, быстро удаляясь и слыша, как ему вдогонку несется,
- И вас по тому же месту с той же силой.

Мимо прошел клоун в парике с флагом России, распевая частушки, состоящие из лозунгов одной партии. Сплошной политический карнавал.

       Антон стоял по центру хола, не понимая, куда он попал. В его представлении все должно быть иначе. Ему вдруг пришла мысль, а почему бы не облегчить народных избранников на определенную сумму. Улыбнувшись своим мыслям он начал присматриваться к пиджакам. Мимо него быстрым шагом прошел очередной народный избранник и толкнул.
- Извините! - сказал он и ускорил шаг.
Увидев около буфета несколько человек, Антон решил тоже подкрепиться, а заодно и проверить карманы депутатов. Он полез в карман за бумажником, но там было пусто.
- Обокр…. – и тут он рассмеялся. Смех перешел в хохот. Он стоял и хохотал на всю Думу. Никто не удивлялся. Дума видела и не такое, все шли на заседание по борьбе с коррупцией.

- Молодой человек, пойдемте. Вы наверное первый раз здесь, я вас раньше не видел, - взяв под руку Антона, говорил, невысокий седой депутат.
- Падонки всех стран соединяйтесь! Как вам нравится лозунг этих партийцев?
Антон молча следовал за человечком, думая о своем. Скорее получить корочки и ходу из этого дурдома.
- Я видел, вас обокрали. Обычно они законами в карман залазят, а тут смотри уже и руками. Шептал человечек. Он видел, что произошло. Стыдно быть таким неповоротливым. Рядом с ними шли два депутата. Антон невольно слышал их разговор, который не отличался от других, услышанных им в этом заведении.

- Даешь аванс всего десять тысяч, а заработать могу двести тысяч, скажи, я дурак?
- Нет
- Вот видишь, ты откажешься от двухсот тысяч за десять? Нет. Так, что я дурнее тебя?
- Ну, что вы?
- Тогда давай деньги.

Не высидев и пятнадцати минут на заседании, Антон спросил соседа, где можно получить депутатское удостоверение и вышел.

       Антон позвонил в дверь. Из квартиры донеслось,
 - Открыто.
Его сердце затрепетало. Как он не настраивал себя, нежный голос Марины взволновал его не на шутку. Туча неприятных мыслей проносились в голове. А вдруг она его забыла, за время, пока он становился тем, кем она его хотела видеть, а вдруг у нее появилась новая любовь, а вдруг увидев его она разочаруется и не захочет иметь с ним дело. Он словно четырнадцатилетний пацан топтался у двери, не решаясь войти. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Сжимая в руках букет роз он не чувствовал, как шипы врезаются в руку.
- Открыто!
Снова послышалось из квартиры. Марина ждала социального работника, который приходил в это время по четвергам.
Он глубоко вдохнул, задержал дыхание и на выдохе открыл дверь. Из коридора, он увидел молодую женщину в инвалидной коляске, работающую на компьютере. Он застыл, не зная как себя вести. Антон понял Марину, его депутатство ей было не нужно. Уронив цветы на столик в прихожей, он бросился к ней. Встав на колени он обнял ее положив голову на грудь. Его глаза увлажнились, и он не хотел показывать свою слабость любимой.
Марина сразу растерялась, но только на мгновение. Она узнала этого человека. Обняв руками его голову, она заплакала. Слезы молча катились по ее щекам. Все крепче прижимая его голову к себе, она поглаживала, мягкие волосы. Сколько прошло времени, они не знали.
- Возьми стул.
Антон поднялся и сел на стул, взяв руки Марины в свои. Они продолжали молча сидеть, глядя глаза в глаза. Слова были не нужны, они чувствовали друг друга, и знали, все будет хорошо.