Македонское наследие. Глава 28

Глава 28. Гроза.
      
       Задержка грозила затянуться, помимо ожидания защитного снаряжения и газоанализаторов приходилось ждать и хорошей погоды. Второй день шел дождь, подниматься на гору по мокрым и скользким склонам было опасно. Вдобавок и Лазарос, улетевший на стрекозе за необходимым экспедиции снаряжением, не мог в такую погоду вылететь обратно в горы. Низкая и плотная облачность представляла серьезную опасность для маленькой летающей машины, при всем мастерстве пилота неоправданно рисковать не стоило.
Историкам было чем заняться в непогоду, они пытались прочесть надпись на стене грота по сделанным ими фотографиям. Их пересняли цифровым фотоаппаратом, отсканировали и заложили в компьютер, совместили части, и огромное камнетёсное письмо теперь было цельным. Дело оставалось за малым - прочесть послание тысячелетней давности. Совсем нелегкое дело, ведь нужных специалистов под рукой не было. Всем очень хотелось узнать содержание древней надписи, не без снований надеялись, что там будут указания или подсказка о месте захоронения, которое они искали. Но пока приходилось ждать, собственные усилия не принесли желаемых результатов. Курманбеков отправил с вертолетом первые фотографии, наказав Лазаросу, чтобы тот переправил снимки в Новосибирск. Там имелся нужный опыт расшифровки и программа Гарика Меликьянца, с помощью которой однажды уже удалось прочитать древние письмена. Диана по электронной почте разослала снимки своим знакомым лингвистам, оставалось ждать ответных посланий.
       Спиросу же не давал покоя газ, подстерегший исследователей в центральном проходе. Откуда он брался в толще горы, ведь этот район сейсмически мало активен. Никаких тектонических процессов не наблюдалось даже в первом приближении, и, тем не менее – неизвестный ему газ был. Причем, скапливался он в одном только месте, почти в середине центрального хода. Потом, по всей видимости, куда-то уходил, скорее всего, в правый рукав, уходящий узкой трубой вверх. По нему и улетучивался опасный страж прохода в атмосферу. Что это за газ станет ясно, когда Лазарос привезет газоанализаторы, можно будет определить на месте природу газа, его концентрацию и степень опасности пребывания в этой среде. Инженер не стал говорить историкам о том, что газ может поступать постоянно в главный проход, что было маловероятно. Скорее всего это был кратковременный процесс, выброс газа из недр горы, только вот неизвестна его длительность. Можно пережидать сутки, месяц или год … пока не закончится это странное явление. Но, если газ присутствовал в воздухе внутренних полостей горы всегда, то они попросту теряют время, надеясь что-то найти внутри «поющей горы», ибо долго находиться в такой среде нельзя, в чем они уже убедились на себе. И вряд ли в этом случае было возможно устроить тайное захоронение или что-либо ему подобное внутри горы, отравились бы люди, несомненно …
Однако следы обработки некоторых гротов видны были невооруженным глазом. Стало быть, тут напрашивается один вывод: либо газ не всегда выходит в нужное им помещение, либо этот процесс начался в последнее время и когда он закончится известно только горным духам.

       Надоевший дождь наконец-то затих, но какое-то тягостное ощущение не проходило. Надолго ли этот перерыв, никто не знал. Сергей отправил Ангелоса к радистам узнать сводку погоды, доцент побурчал что-то недовольное, но все же вышел из штабной палатки, не слишком-то надеясь на большие изменения в погоде. Ломило в висках, в горле при дыхании шуршало наждачной бумагой, а в груди тоскливо теснила странная резь за грудиной, добавляя невеселого настроения. Неужели простудился? Тогда лучшим лекарством будет хороший, крепкий чай. Профессор занялся приготовлением любимого им напитка. Заварив чай, он решил дать ему настояться и достал две пиалы, снова усевшись за ноутбук в ожидании Ангелоса с прогнозом. Вместо него, откинув полог, чтобы проветрить палатку, вошла Диана. Сергей зябко поежился от сырого воздуха, с клочьями речного тумана вползавшего вслед за ней. У его главной партнёрши вид был откровенно торжествующий и, вместе с тем, взволнованный. На Диану это не похоже, подобные эмоции она позволяла себе редко. Усевшись напротив Курманбекова, помощница бросила с залихватским видом на стол пластиковую папку с бумаги, обняла озябшими руками укутанный в полотенце горячий чайник и подняла на Сергея глаза.
       - Сережа, наконец-то я получила вполне приличный перевод найденной тобой надписи! – Сообщила она долгожданную весть. Победное выражение серых глаз сменилось удивлением, потом тревогой. – Что с тобой, Сережа? Ты выглядишь больным, тебе плохо?
       - Ерунда, Диана … пройдет. Простыл, наверное.– Профессор бодрился, он потянулся за чайником. Руки их, встретившись, вздрогнули. Диана освободила одну и сняла полотенце с запарника, её ладонь приятно холодила.
       - У тебя горячие руки, похоже на жар. – Диана дотронулась до его лба губами, горячими в отличие от рук. – Странно, а лоб холодный! Нужно позвать Теодора, я не медик, но на простуду как-то не очень похоже …
       - Позже, Диана. Давай выпьем чаю, и ты прочтешь мне перевод. – Ему сейчас не хотелось никого видеть, слова давались с трудом.
Она не дала встать профессору, сама разлила чай в пиалы и заставила его проглотить ложку меда, увидев небольшую банку с ним на другом конце стола, рядом с печеньем и конфетами. Вторую чашку Сергей налил уже сам. Диана достала из папки листы с переводом и, вновь напустив на себя шутливую торжественность, начала читать текст, хотя она-то уже знала содержание:
       - «Остановись, смертный, подумай! (Без театральной паузы не обошлось). Достоин ли ты, мятежный, бросить вызов богам?!
       Имеешь ли силы и мужество пройти испытания и прикоснуться к вечности в этих чертогах? Судья и зритель здесь один, сын Верховного Бога, презревший Олимп и утративший власть над миром». (Снова пауза, Диана явно наслаждалась эффектом). – Сергей молчал, ожидая продолжения. Помощница не стала его долго томить:
       - Этот перевод прислал по электронной почте один мой хороший знакомый, лингвист и знаток древнегреческой письменности. – Диана словно хотела поддразнить коллегу, к которому к тому же была не равнодушна. Сергей не понял – это ему льстило или нежданная хворь не хотела отступать, искажая восприятие. Но ему нравилась эта игра, тем более что перевод действительно заслуживал серьёзного внимания. – Я всегда подозревала его в склонности к поэзии, уж больно патетично звучит.
       Диана внезапно посерьёзнела и добавила голосом, сниженным почти до шепота, что только подчеркивало значимость последовавших слов:
       - Дальше он пишет, что в конце этой страшилки стоит не жирная точка, а выбит оттиск личной печати Неарха, вместо подписи! – Брови Сергея поднялись в изумлении, Диана продолжала – Да-да, не удивляйся, дорогой. Мой приятель пишет, что уверен полностью в этом.
Сергей все также молчал, перевод служил хорошим подтверждением их упорству. Печать Неарха, выбитая в скале, служила признаком того, что речь в надписи шла об Александре Великом, признанным при жизни и сыном Бога и его наместником-фараоном. Он тут тот самый единственный зритель и судья. Значит, захоронение там, на горе … Профессор посмотрел на вход, надеясь, что там уже выглянуло солнце.

       Надежды Сергея не оправдались, наоборот, внезапно потемнело еще больше, стало почти как в сумерки. Налетевший порыв ветра заполоскал палаточной тканью, закрывавшей и вход, и разозлившееся небо над головой. Ударивший вслед за ним удар грома, похожий на неожиданный выстрел артиллерийского орудия над самой головой, многократно отразился от скал ущелья. Словно не желавших так быстро расставаться с этой дьявольской канонадой, засверкали длинные зигзаги молний. На палаточный лагерь обрушился сильный ливень, грозивший вместе с порывами ветра опрокинуть хлипкие сооружения в забушевавшую от притока дождевой подпитки реку. Но армейские палатки выдержали и этот удар стихии, делали их на совесть. Диана и Сергей едва справились с трепетавшим на сильном ветру пологом палатки, им с трудом удалось вдвоем застегнуть непослушную молнию застежки. Оба основательно успели промокнуть, гроза не унималась. Сердце Сергея стучало где-то у горла, вторя раскатам грома и грозным молниям.
       Диана прижалась к нему всем телом, инстинктивно ища защиты, она дрожала. Сергей сквозь мокрые одежды, облепившие их тела, почувствовал её горячую дрожь и своё обостренное желание закрыть Диану от разбушевавшейся стихии всем телом, укрыть от опасности. Казалось, грозовые разряды пробиваются и между ними, их руки судорожно срывали мешавшую одежду. Тела слились в одно целое, словно два электрических заряда, истомившиеся в своей недосягаемости. И которые под действием физического притяжения и природных сил наконец-то достигли единения …
       Неистовство грозы, природы и двух людей было каким-то удивительно полным и гармоничным, первобытным в своей необузданной страсти. Одно в этот момент не уступало другому по силе накала, грозовые яркие сполохи света вырывали из мира небытия удивительные картины, отражаясь фантастическими отблесками в огромных глазах Дианы, потемневших до черноты от переживаемых ими мгновений. Казалось, весь мир являл собой одну страстную вакханалию, горы впитывали в себя гигантскую мощь через стрелы молний из туч, земля и река жадно впитывали в себя живительную влагу, женщина – силу и семя мужчины, дарующие ей новую жизнь. Крик Дианы, постигшей свою причастность к животворящим силам природы, завершивший близость с любимым мужчиной, получился громким и полным страстного удовольствия, но едва слышным в общем хоре природных начал. Они были внутри этого мира и как бы над ним …
       - Сережа, я счастлива сейчас! – Высокая грудь Дианы еще не успокоила её дыхания, голос прерывался, но посветлевшие глаза лучились ласково и благодарно. – Я только что стала не просто женщиной, а матерью. И у меня теперь будет твой сын, я это знаю. Как долго я ждала этого! И тебя тоже …
Она встала, приподнялась обнаженная на кончики пальцев, подняла вверх руки, прижимая друг к другу тыльные стороны ладоней и сведя вместе пальцы обеих рук, сделала несколько вращающихся волнообразных движений вокруг оси своего совершенного тела и начала удивительный танец. Наверное, так когда-то танцевали древние жрицы богини любви, гетеры. Сергей не знал, где Диана научилась такому сложному рисунку танцевальных па и изяществу поз, но её танец завораживал, звал за собой и манил. Гроза затихала, словно тоже насытилась первозданною страстью, танцовщица приблизилась к ложу и прошептала, наклоняясь и уронив волосы на его лицо:
       - У нас еще есть полчаса, любимый. Не бойся, я умею отводить нескромные взгляды, но я не ведьма…
 Диана тихо засмеялась. Дождь перестал минут через двадцать, совсем перестал.