Апрельский вечер

IV курс КЭФ*, апрель.
Мы покидали здание с облегчением. Я закинул сумку на плечо, зябко передернул плечами и застегнул верхнюю пуговицу ветровки.
— Свободны! — провозгласил Теран, щелкая пальцами. Его только что короткие волосы тут же удлинились до лопаток и пышным облаком упали на плечи. Теран с до¬вольным смешком стал собирать их в хвост. Я завистливо вздохнул — освоить это закли¬нание я так и не сумел, хотя Теран все обещал меня научить. — Свободны еще на неделю.
— Это точно, — поддакнул я. Теран извлек пачку сигарет и прикурил. Мы останови¬лись у ворот, отделяющих территорию кафедры от остального городка, поджидая осталь¬ных.
Стоял апрель, и нас мучили зачетами, отчетами и практиками, поэтому сдача чего—нибудь одного уже утешала.
— На что сдал?— осведомился Теран, одним глазом посматривая на крыльцо. Дверь открылась и, оживленно болтая вывалилась еще одна группа студентов.
— Я не сдал.
— То есть как? — он опешил.
— А вот так, — я дернул уголком рта. — На неделе приду. Ну не помню я состав¬ных частей каренгальского пламени.
— Да-а, — он помрачнел.— Дела… ладно, что—нибудь придумаем. Как дела, парни?
— Порядок! — Клейн широко улыбнулся.
Полухоббит—получеловек, он унаследовал, казалось, лучшие черты обеих рас — пиво пил как хоббит, водку — как человек.
Драконид, похлопывая кожистыми крыльями, двигался на улицу. За ним шел эльф из Диких.
— Алрой, ты сдал?
Драконид скривился.
— Нет, — пробурчал он. — Мы с Сиаром, — он бухнул когтистую лапу на плечо эльфа.— на неделе зайдем.
— Я с вами, ладно?
Драконид расплылся в улыбке, от чего его чешуйчатая морда стала выглядеть про¬сто жутко, и закивал.
— Ладно, кого ждем? — Сейи-гоблин нетерпеливо переступил огромными ногами. — Теран, оставь дернуть.
Теран вытащил пачку и протянул гоблину. Тот вытащил одну сигарету и закурил благодарно выпустив струю дыма в лицо товарища. Драконид распахнул ворота и мы вы¬валились на аллеи университетского городка.
— Я, честно говоря, был уверен, что ты не снимешь форму,— Клейн ухмыльнулся, покосившись на меня. Я фыркнул. Моя страсть к черно-серебрянному была общеизвестна, а именно такого цвета была военная форма в воийсках нашего милостию всех известных богов Императора Лланстфарэда. Черно-серебряный… Конечно! Я ведь из ночного на¬рода. Но оставаться в долгу я не привык. Поправив черные очки, я ехидно осведомился:
— А ты как расстался с так любимым тобой фельшфейером-74**?
Теперь настала его очередь шипеть и плеваться — его страсть к всяким стреляю¬щим штукам тоже была общеизвестна.
— Ребята, завтра социология будет?— осведомился гоблин.
— Крылья Ночи, у меня же доклад завтра!— в ужасе вспомнил я.— Народы, у кого-нибудь есть Клювариус?
— У меня был первый том,— вспомнил Теран.
— С меня пиво!— клятвенно пообещал я.— Терпеть не могу нашу библиотеку. Эти горгульи… Бр—р…
— А я так там два года не был!— хмыкнул драконид.
— Вот ведь повезло, а?— флегматично пробормотал Сиар.
Некоторое время шли молча. Все в достаточной мере устали и как-то просто не хо¬телось говорить. Теран шел, подставив лицо солнцу и тихо улыбался про себя, Сиар и Ал¬рой тоже наслаждались покоем — у них на филологическом шуму было всегда столько, что уши через некоторое время отказывались его воспринимать. Только маленький Клейн без устали вертел головой, разглядывая встречных девушек.
— Эльхарт, у тебя в долг нет, а?— печально, в принципе, зная ответ, поинтересо¬вался Сейи.
— Издеваисся?— с нарочито драконидским акцентом осведомился я. Драконид намек понял и полез в подкрыльевой карман. Сейи и Теран обменялись через его голову довольными улыбками.
Я тяжело вздохнул. Широкоплечий приземистый Алрой, несмотря на жуткую внешность, был уникально добродушным и спокойным. Вероятно, он был самым обаятельным существом из всех, кого я знал, и дурная слава его племени была, скорее всего, придумана.
— Вы сейчас куда?— тихо спросил эльф. Все-такие Дикие Эльфы — куда как более приятные ребята, чем Высокие или Дивные Эльфы — у тех просто из остроконечных ушей изливается высокомерие и презрение.
— Я в корпус,— печально сказал я.— Сейчас возьму у Терана книгу, и — заниматься.
— Жуткий у вас факультет,— эльфа даже передернуло.
Мы тут же оскалились. Наш факультет — Истории Культур (или, по другому, факультет Культурологии и Этнологии) — был самым молодым и работал в тесной дружбе с историческим. Настоящих магов из нас не готовили. Точнее, наша магия была тонкой и изящной, для микроскопической работы. Разумеется, мы могли и гамбургер сотворить (впрочем, один на двадцать — тридцать попыток, и лучше не думать, что у нас получалось в других случаях), и невидимый зонтик от дождя. Но, как выяснилось, самая лучшая магия не преподавалась в аудиториях Академии, и не вычитывалась в книгах, а изобреталась в курилках и по вечерам в комнатах, за пивом или кофе.
Недале как вчера, парнишка из языковедов, услышав песню «Убили эльфа», выматерился на древнетролльском и у лежащей на столе рыбины выросли перья. После безуспешных долгих попыток вырастить таким же макаром перья у Алроя, сам Алрой взбеленился и обложил нас всех на древнедраконидском. Видимого эффекта не последовало.
А недели две назад, двое наших культурологов — ван Лотур, напившись с Яром-Кольценосцем, опытным и экспериментальным путем открыли и запустили в массовое пользование великолепное заклинание для расстегивания застежек бюстгальтеров. После незначительной тренировки, один из эльфов-психологов доработал его до расстегивания вообще всего — от «молнии» до вакуумного зажима. Правда, на следующий день эльфийскому высокомерию и всем прочим качествам была нанесен весьма тяжкий урон (в основном — ногами), так как оный психолог оказался педиком, а сидам и ванам не очень-то нравится, когда у них начинают расстегиваться их форменные куртки и брюки.
Или вот еще — доведенный до белого каления кентаврами леший Игого, все с того же филологического, после бессонной ночи выродил заклинание для выведения блох, и с успехом опробовал его на профессоре Гекторе во время зачета, неведомыми путями обойдя все его защиты. Правда, Гектор получил по заслугам — мерзейший типчик.
Теран не обманул — отличные ребята эти сиды, если с ними подружиться, и я до самого вечера писал проклятущий доклад. Приходилось продираться через фразочки типа: «Только при условии того, мы знаем о монотеистической консорции этнической организации предгомеостазного локального сообщества троллей…» и тому подобное. Половину книги составляли примеры, которые тоже нужно было просеивать, чтобы выискать рациональное зерно и в этом скопище фактов.
Закончил я часам к одиннадцати, с наслаждением потянулся и отложил клавиатуру компа. Строго говоря, комп был не мой, а моего соседа по комнате, но гоблин Ровер свалился с сердечным приступом (как всегда перед экзаменами), и его отправили в больницу, где теперь над ним измывались студенты-медики. Или он над ними. Наверняка, сейчас он занимается тем, что соблазняет тамошних студенточек. Это он умеет. Но пока его не было, я пользовался его компьютером. Записав текст в память, я высунулся в окно. На ступенях корпуса, пользуясь тем, что коментантский час по весне смещался на полтора часа, сидели господа студенты — несколько сидов, среди которых я увидел Терана — он определялся по роскошной шевелюре, несколько гномов, гоблинов и пара драконидов. На нижних ветвях тополя, росшего перед окнами, уже устроились несколько парочек, в их числе и Сейи с какой-то юной тролльшей (в молодости они еще ничего). Яр — наш совершенно обаятельный полевик — наслаждался обществом сразу трех девушек.
— Яр!— гаркнул я.— Где Лотур?
— Шляется где-то,— Яр зашелестел листьями, оторвавшись от одной из девушек, чтобы ответить мне.— Гитара в комнате, значит, где-то здесь.
— Эльхарт, ты отвлекаешь,— промурлыкала одна из девушек. Я беззлобно, но с определенной долей зависти, ухмыльнулся. Яр всегда пользовался безумным успехом у девушек. Даже большим, чем красавец Лотур или аристократ Теран. На самой верхушке тополя от объятий и поцелуев уже перешли к следующей стадии. Судя по волосатой ноге, торчащей из листвы, половину пары составлял наш Клейн.
Хотелось есть, но совершенно не хотелось спускаться вниз и ползти в столовую. Покопавшись в холодильнике, я обнаружил недопитую бутылку кумыса и вдребезги пьяного холодильщика. Выставив непрошенного гостя за дверь, я допил кумыс и выключил принтер. Надо бы занести Терану книгу, ну да ничего — завтра занесу. Наступала начи, а с нею и дикий порыв работоспособности. Как всегда. Еще бы! Я ведь из ночного народа, у нас всегда так, даже если мы живем в обществе солярных созданий. Мы — создания лунарные, но надо жить с теми, с кем нас свела судьба.