Последний верный рыцарь

Семь древних Прях сплетают в прах какой-то жизни нить...(с)Hellawes

Feci quod potui, faciant meliora potentes*

Он никогда не жил по настоящему. То скучное однообразное коловращение лиц, событий, явлений при всем желании нельзя было назвать интересным, достойным внимания и уважения. Поэтому Лахлан всегда называл существованием. Все годы этого прозябания в мире злых мужчин и женщин, жестоких детей, жадных до власти монархов и алчных купцов складывались для Лахлана в одно целое, совершенно неделимое на периоды «до» и «после». Скрученная Пряхами нить его жизни растянулась на многие мили, свилась, плотно окутала и оплела весь земной шар. Он побывал всюду, и видел всякое. Но его любимым местом был Эйлианан – крепость ведьм. Единственным человеком на земле, которого он любил была Энвея – верховная ведьма Магического Совета.


Лахлан уже давно стал старым, слишком старым для того, чтобы путешествовать, для того, чтобы любить, но недостаточно дряхлым, чтобы забыть. Иногда черные тучи заволакивали небо, оно злилось, как ревнивая жена, бушевало вспышками молний, оглушало громом. Так гневались Боги. Тогда гневался и Лахлан. Он злился на себя, на свою жизнь, на тех, кто не дал ему прожить ее как хотелось. Всегда кто-то вставал на его пути, мешал осуществлять задуманное, был помехой в свершениях и в исполнении заветных желаний.
От бессилия Лахлан стал писать дневники. На желтоватых страницах не слишком ровным почерком он выводил все, что помнил. А помнил он многое. Страшные чудовища. Последний дракон. Битва за Эйлианан. Победа в битве и приз. Его приз. Приз воителю. Последняя награда. Рыжие волосы Энвеи, ее тонкая фигурка в его руках…


Этот образ стоял перед глазами Лахлана в последние часы его существования на этой земле. Энвея – последнее слово которое он произнес. Последним желанием Лахлана
Ник-Фэйгэна было чтобы Энвея Эйлианнская плакала на его могиле. Это означало бы, что он прожил свою никому не нужную, бесконечно долгую жизнь не напрасно…


Гранитная плита с гравировкой «Лахлан Ник-Фэйгэн – последний верный рыцарь» была вся усыпана цветами. Народ собрался плотным кольцом вокруг последнего пристанища воителя. Рыдали женщины, кричали дети, пускали скупую слезу даже мужчины. Но Энвея Эйлианнская не плакала. Не плакала на его могиле. Потому что с последним вздохом Лахлана, умерла сама.


* «Я сделал, что мог, кто может, пусть сделает лучше» (лат.)