Кто бы мог подумать, что летать так просто?

...Кто бы мог подумать, что летать так просто? Чтобы полететь, мне достаточно просто посмотреть на тебя, и в шестьсот восьмой раз понять, как же сильно я тебя люблю. Заглянуть в твои глаза – зеленые с крапинками – и увидеть, как они светятся любовью, словно два светлячка в непроглядной тьме серых будней. Когда я устаю летать и хочу приземлиться, обратный путь указывают мне твои глаза.
Но, на самом деле, летать – это страшно. Когда я улетаю, я все время боюсь, что твои глаза потухнут, и мне некуда будет вернуться. Если они потухнут, я упаду. Хотя, нет-нет, я вовсе не боюсь упасть, потому что падать-то как раз совсем не страшно. Я это знаю, потому что падала не один раз. Когда ты начинаешь падать, ты даже не осознаешь этого. Тебе кажется, что ты все еще летишь. Осознание падения приходит вместе с болью, когда ты ударяешься о землю. Только когда я вижу себя – окровавленную, сломленную, - я понимаю, что случилось что-то страшное. Опять. И ты опять подходишь ко мне и спрашиваешь, равнодушно глядя на меня, не замечая страдания и крови: «С тобой все в порядке?» И я, превозмогая боль во всем теле, улыбаюсь – светло и радостно – и отвечаю: «Да, конечно». «ТОГДА я пойду», - говоришь ты, и в самом деле уходишь. Вот смешной! Как будто, если бы я ответила тебе «нет», ты бы остался!
Я не плачу, когда ты уходишь, потому что ты всегда возвращаешься. Иногда ты уходишь надолго – на месяц, на два, на три, - но возвращаешься всегда. Я не знаю, что происходит с тобой все это время, где ты, с кем ты, я даже не думаю об этом. Для меня важно лишь одно: когда ты возвращаешься, твои глаза вновь горят любовью. Любовью ко мне! А значит, я снова буду летать! Остальное мне безразлично. Когда тебя нет, я стараюсь не думать о тебе, иначе раны не залечатся. Я только иногда звоню и сбрасываю короткие сообщения - просто чтобы ты не забыл, что я есть, и что я тебя жду. И всегда буду ждать, где бы и с кем бы ты ни был! И знаю, знаю, что ты вернешься! Поэтому я ничего не боюсь. Ну, почти ничего...
...Я боюсь, что когда-нибудь, когда я упаду в тысячный раз, и снова буду лежать окровавленная на голой земле, я, как обычно, улыбнусь тебе, а когда ты уйдешь, я умру. И тебе будет не к кому возвращаться... И некому будет светить глазами – зелеными с крапинками... Что же тогда будет с тобой? Подумать страшно...