Осень

Глава 1. Начало.
Я встретила его, кажется, несколько сотен лет назад. Он был высок, красив и полон хороших манер. Лучи солнца никогда не касались его лица, поэтому оно было бело как первый снег или это всего лишь грим? Губы были всегда аккуратно накрашены блеском.
На улицах лежали обрывки осени, было уже очень холодно, поэтому прохожие кутались в тёплые куртки. И именно из-за холода я не была исключением. Я шла по городу, кутаясь в тёплый шарф и слушая в наушниках реквиемы из фильма, недавно появившегося на городском сервере. Люди, проходя мимо меня, оборачивались, но стоило пройти паре секунд, как они, забывшись, тупо шли по своим делам. Некоторые, как и я, шли, закутавшись в шарф. А некоторые проходили в пальто и на высоченных шпильках. Не мне их осуждать. Мне всё равно. Просто они – люди. Я не могу сказать что-то определённое о них. Как я не могу сказать, нравится мне какое-либо имя, или нет. Обычно с именем у меня ассоциируется определённый человек. Или несколько людей, по поведению которых, можно выяснить характер имени.
Я прошла до конца улицы, на которой прожила не мало лет и двинулась в сторону площади. Я шла, небрежно стуча резиновой подошвой осенних кроссовок об асфальт. Ветер игрался с разноцветной листвой, лежавшей на моём пути. Он поднимал её, кружа в вальсе, и так же лениво опускал, ничем себя не обременяя. Люди были бы рады, идя на что-то, зная, что не обременяют себя чем-то: ребёнком, налогом, очередным геморроем или головной болью от свалившегося, откуда не возьмись, дальнего родственника. Да, для них это было бы счастьем. Но они сами создают себе проблемы. Для некоторых ребёнок – бремя, обуза. Для других подарок, до которого не дотянуться. Почему? Они слишком заняты собой. И на кого теперь что сваливать? Но это их проблемы, которые меня совсем не касаются. Но я всё равно хотела бы им помочь! Да, я хочу помогать людям.
Высоко, почти под небосводом, шелестела жёлтая листва в кронах деревьев.
Мои чёрные волосы закреплены резинкой, поэтому я знаю, что они не будут мешать. И, сейчас идя по улице, я смотрю на серых прохожих, некоторые из которых не так уж серы, на тёмный асфальт под ногами, который иногда становится другого цвета. Идя здесь, я замечаю холодный воздух, одинокие дома и отсутствующее солнце. Пасмурно. Сегодня в этом городе нет света и тепла, но нет и дождя. Мне нравится такая погода. В такие дни хочется пройтись между домами, возвышающимися над моей головой. Рядом с этим миром, я – частица его, но, возможно, достаточно весомая по сравнению с этими глупыми высотками.
Как всегда, я подошла к одному из киосков стоящих здесь. Город, значит машины. Здесь их особенно много, ведь это центр. Может это и звучит весомо, однако ровным счётом ничего не весит. Это небольшой городок, о котором почти никто не знает. И поэтому он по-своему уютен. Я остановилась напротив витрины, с которой на меня смотрело множество всяких изданий. Здесь были всевозможные журналы и газеты про автомобили, моду, знаменитостей, гороскопы и работу.
- Здравствуйте, у Вас есть новый «Bravo»?
Около блюдечка для мелочи лёг свежий выпуск молодёжного журнала.
- Спасибо, - на блюдечке появилось восемнадцать рублей.
Отойдя, буквально на пару метров от прилавка, я убрала, свежую прессу в широкий карман пальто. Отлично, теперь назад, домой. Я не всегда покупаю этот журнал, я даже не могу сказать, что доверяю тому, что в нём пишут, но…
Снова ветер, листья, вновь деревья и дома. Мимо проходят пары, а я одна. Не трудно казаться весёлой и забавной, но с теми мыслями, что в моей голове, непросто казаться нормальным подростком, потому что я не такая. Я творческий человек по своей натуре, поэтому у меня своя философия. Я вижу мир в другом свете. Многие люди не сходятся со мной в своих мнениях. Не просто приходится, когда мой внутренний мирок сталкивается с этим, внешним жестоким миром. Однако, мои отличия – мои достоинства.
Поворот, за ним ещё один. В жизни много поворотов и ты никогда не знаешь, к чему тебя приведёт очередная выходка твоего пути. Вот я и вышла к своему дому. Я живу в двенадцати этажном доме, который стоит на улице, всегда полной тумана. Возможно, это так, но, может быть, мне это просто кажется, и я так хочу думать. Я не помню, когда в последний раз видела солнце в своём окне. Ветер режет лицо. Становится холодней. Как жаль, что дома меня никто не ждёт. Как жаль, что нет такого человека, ради которого можно было бы с улыбкой просыпаться по утрам. Вокруг дома, где я живу, всегда дует особенно сильный ветер, с какой стороны не подойди.
Да, не спорю, у меня есть друзья. Но что они могут сделать с моей тоской? Да, у меня есть семья, но от неё дома не теплее. Я не одна, сама по себе, я одинока, потому что каждый раз рядом со мной никого нет. Из пустых глазниц дома, на меня смотрят окна, покрытые пеплом. Некоторые люди, словно фениксы – они никогда не умирают, а если и умирают, то обязательно возрождаются.
Открыла железную дверь подъезда. Поднялась по ступенькам и вошла в лифт. Рука на автомате потянулась к кнопке нужного этажа. Двери дрогнули и закрылись, кабина поехала вверх. Птицы больше не поют, и не будут петь до следующего года, ведь скоро зима. Всё шатнулось на секунду и замерло. Дверцы разъехались, и через пару мгновений я уже открывала дверь квартиры. Я знаю, что сейчас буду одна, ведь родители на работе. Я знаю, что тени вновь будут тянуться ко мне. Всё меняется. Что меня ждёт впереди? Дверь открылась, и я вошла в тёмный коридор. Неспешно стянув чёрную куртку, повесила её на вешалку. Неторопливо сняв ботинки, поставила их на коврик, лежащий рядом с дверью. Погасив здесь свет и вынув из кармана свежий номер «Bravo», пошла по тёмной квартире в свою комнату. Я шла по тёмному коридору и думала о том, что сегодня рано стемнело. Как сильно похолодало на этой неделе. Я думала, насколько я одинока. Но как сильно может быть одинок человек? И, если он очень одинок, то, когда это кончится? Кончится ли? Стоя напротив кровати и натягивая домашнюю одежду, я невидящим взглядом смотрела на стену, стоящую передо мной. В жизни не всё так просто. В жизни не мало стен, но много преград. Много тех, кто будет мешать тебе, продвигаться к твоей цели всё ближе и ближе. Одевшись, я включила настольную лампу. Свет озарил этот кусочек комнаты янтарным светом. Предметы отбрасывали тени на стены, пол и потолок. Я привыкла к этому. Положив журнал на стол, не садясь на стул, я открыла печатное издание. Наклонив голову набок, я смотрела на мёртвые страницы.
В очередной раз, перевернув бумажный лист, я увидела лица на развороте. Кто это?
…Ныне популярная немецкая группа Rosenkreuz с каждым днём завоёвывает всё больше и больше молодых сердец. Их хиты не сходят с первых строчек популярных хит-парадов. А голос солиста группы вызывает лишь восторженные возгласы юных барышень. Что эти молодые люди делают здесь? Да, именно сегодня и именно здесь их очередной концерт. Парни из Rosenkreuz довольны своей работой.
- Мы проделали очень много работы, - говорит, улыбаясь, солист группы Билл Тёрнер - мы трудились, не покладая рук день и, буквально, ночь. Но и жаловаться не на что: мы мечтали об этом. Мало того, что наши мечты исполнились, теперь наше творчество нравится не только нам, но и миллионной аудитории.
Напомним, что эта немецкая группа появилась примерно два года назад, но только сейчас смогла достигнуть такого оглушающего успеха. Сейчас, выйдя в свет, Rosenkreuz не упускают момента пообщаться со своими поклонниками, и поблагодарить фанатов за веру в их группу.
Далее шёл псевдоним лица приготовившего данный материал. Остальное место на страницах занимали фотографии немецких молодых звёзд.
Они, наверное, заслужили это. Наверное, так я должна сейчас думать, но мои мысли исчезли с концами. Я смотрела на лицо этого мальчика, как зачарованна, немного приоткрыв губы. Он улыбается. Как приятно. Он такой красивый, правда немного женственный, но это лишь прибавляет ему очарования и привлекательности. Такой стройный, высокий и длинный. Что это со мной? Я не отрывала взгляда. Он знаменитость. Ну и что? Он так красив,… он улыбается. Ну и что? Но улыбается он открыто, искренне, правдиво. Я верю ему. Его глаза блестят от восторга, словно у ребёнка, которому сказали, что мама рядом. Я верю его глазам. Я… Щёки покраснели. Улыбка еле коснулась губ. Ну, вот. Зачем всё это?

Глава 2. Взгляд извне.
Оставив журнал лежать, где он лежал, выключила свет. Снова темнота. Нет, вот свет луны пробился сквозь окно. Я присела рядышком с ним.
- Ну, что скажешь? – спросила я у его кусочка, лежавшего на полу, зная, что он не ответит. Знаешь, мне одиноко. Кажется, я влюбилась. Но я боюсь признать это. Я не знаю почему. Наверное, потому что он так далеко, и мы даже говорим на разных языках.
Ещё немного посмотрев на завораживающий свет на полу, я поднялась и пошла, легла на кровать. Я не знаю, как долго я лежала на чистых простынях, и смотрела в белый потолок.
Не знаю, насколько хотела уйти подальше от реальности, но я не могла забыть лицо этого мальчишки, даже тогда, когда закрывала глаза. Но, не смотря ни на что, вскоре я уснула.
Проснувшись утром, я лениво открыла глаза. Солнце не спешно тянулось сквозь оконные рамы. Снова пропустила школу. Положив правую руку на лоб, а левую на живот, я не спешила вставать с кровати. Глаза с любопытством рассматривали ничем не приглядный потолок. Опять он. Так просто полюбить. Потерять в мгновение голову и, оступившись, упасть. Вот почему, когда любят, говорят, что летают. Они падают. Мне хватило минуты, чтобы осознать всё это. Я всегда хотела быть кем-то, кто смог бы изменить хоть что-то в этом мире. Я придумала для себя своё будущее и теперь, мне легче стремиться именно к нему, чем смотреть, как влияют на меня оные личности. Я сразу отрезаю их. Они мне не нужны, они портят мой мирок. Мой маленький, но такой значащий мирок. Беспомощный? Жалкий? Ненужный? Может быть, но только для других. Я без него не смогу выжить. Я не буду собой. Зачем человеку любовь? Сможет ли человек жить не любя? Будет ли он тогда человеком? Я не знаю. Но знаю наверняка, если мои чувства настоящие, тогда…
Что тогда? Сидеть целыми днями и реветь, ссылаясь на недоступность любимого человека? Нет. Когда любишь, тогда добьёшься любимого человека любой ценой. Но, добившись, смогу ли я терпеть его выходки? Поступки? Действия? Разъезды? Руки… лицо… глаза… губы… глупую улыбку… его образ в целом? Вынесу ли я то, что он постоянно будет далеко от меня? Стерплю ли его капризный характер? Да. Да, если чувства правдивы.
Когда любишь, тогда не раздумывая, можешь идти вперёд в кромешной тьме, руководствуясь лишь его голосом. Наверное, это всё очень смешно, но… когда любишь недостатки любимого человека, тогда твои чувства можно назвать настоящими. Я не знаю, что со мной. Я никогда прежде ничего подобного не испытывала. Сейчас я понимаю, что происходит, но пока что всеми силами пытаюсь это отрицать. Почему? Что я должна чувствовать на самом деле?
Через два часа я сидела на скамейке, в парке. Как странно. Такое ощущение, что время остановилось. Кроме меня здесь никого нет. Ветер наигранно шутит с деревьями. Слабые лучики солнца пытаются пробиться сквозь тучи. Небо серое. Солнце совсем не греет. Я перебираю кисточки на шарфе замёрзшими пальцами. Кажется, я буду сидеть здесь всегда, одна. Я хочу притвориться, что не понимаю своих чувств, но это сложно, ведь это ложь. Очередной порыв ветра обжёг щёки. Я сижу здесь уже час, но так ничего и не решила для себя. Мне нравится рисовать, поэтому я рисую. Мне нравится писать, поэтому я продолжаю делать это. Моё одиночество дрогнуло, словно что-то снаружи ударило его. Может, потому что оно мне не нравится? «Я не могу сделать этого», - почему-то эти слова тогда промелькнули в моей голове. Моя душа встрепенулась вчера, когда я увидела этого парня. Почему? К чему всё это? Я уверенна, что в мире ничего не происходит просто так, но… всё меняется. Да, всё меняется. К лавочке подошёл старик, опираясь на свою палку.
- Можно присесть? – спросил он
- Конечно, - ответила я. Тогда он сел и, взглянув на меня, стал смотреть в небо, так же, как и я.
- Вас что-то беспокоит? – задал он вопрос. Это застало меня врасплох. Я не знала, что должна ответить.
- Нет, спасибо. Всё нормально, - улыбнулась я ему. Он загадочно растянул свои старые губы в подобии улыбки.
- У Вас очень грустный вид, - не отставал старик.
- Да, наверное. Не волнуйтесь, такое бывает.
- Знаете, в мире ничего не происходит просто так, - неожиданно завязал он разговор. К чему всё это?
- Я знаю, но… времена меняются.
- Да. Да, Вы правы, времена меняются, но это никак не отражается на этой славной поговорке.
Я удивлённо повернула голову в его сторону. Странно, но мне показалось, что этот человек здесь не случайно и говорит эти слова не просто, чтобы взбодрить меня.
- Вы словно ангел в этом неуютном городе, - продолжал этот человек, сидящий сейчас рядом со мной – с грустным лицом и взглядом, но Ваша красота не становится хуже от этого. Знаете, пока я шёл сюда я не встретил никого на своём пути, не считая голодного котёнка. Он так жалобно мяукал, что я покормил его. Я пошёл в ближайший магазин и купил там молоко, хлеб, блюдце и тёплый плед, может и не самый дорогой. Потом я вернулся к тому месту, где встретил этот пушистый комок. Но он уже не выскочил, радостно мурлыча. Тогда я позвал его, он высунул свой розовый носик и тогда я улыбнулся ему и сказал: «Ну же! Выходи. Я не так молод, чтобы стоять с пледом в руках до вечера». Тогда он вышел из своего маленького укрытия. Я укутал его в плед и взял на руки. Малыш весь трясся от холода. Я отнёс его к себе домой. Поставил блюдце с молоком в углу комнаты, положил кусочек свежего хлеба не так далеко от блюдца и опустил кулёк с котёнком рядом. Убедившись, что Маркиз высунулся из пледа и пошёл хорошенько подкрепиться, я продолжил свою прогулку, сказав ему, что обязательно вернусь.
- Маркиз?
- Да, я так назвал этого чёрного отважного котёнка, - сказал старик и посмотрел на меня так, как будто я не догадываюсь о чём-то очевидном – знаете, почему я рассказал Вам эту историю?
- Нет
- Потому что Вы выглядите такой же одинокой и потерянной. Жизнь никогда не стоит на месте. И, даже когда Вам кажется, что ничего не меняется, на самом деле это не так, и кто-то там наверху разрабатывает очередной головокружительный план, относительно Вас. Вы так же заметили что-то, и Вам показалось, что это что-то очень значимое, но тут же опустили руки. Так же и этот котенок, заметив меня, видел лишь идущего мимо старого деда, на которого он возлагал свои маленькие надежды. Но он не увидел моей скрытной улыбки и как я свернул в сторону магазина. Он так мал и так беспомощен,… Вы думаете, что он ничего не сделал, чтобы я обеспечил ему тепло и уют? Вы ошибаетесь. Он вышел и показался мне, хотя мог остаться в своём укрытом от морозов и ветра убежище. И наверняка, он показывался до этого многим людям, но они видели в нём лишь забавную зверюшку. Вот мы и подошли к самому корню нашего разговора.
Я смотрела на него, забыв обо всём. Я забыла, что замёрзла. Забыла, что слишком туго стянула указательный палец ниткой от очередной кисточки.
- Так же, как и этот котёнок, Вы можете только продолжать пытаться или сдаться. У людей есть только два пути. Вы лишь можете рассказать им о своих чувствах. Остальное зависит от них. Продолжать пытаться или сдаться. Настанет черёд им выбирать, - закончил мой новый знакомый – так что, какие бы ни были Ваши проблемы – вспомните меня, вспомните того самого чёрного котёнка и тогда всё станет на свои места.
Старик ушёл, оставив после себя какую-то горечь. Я даже не поблагодарила его. Сейчас, я решила для себя, что должна убедиться, что мои чувства настоящие, прежде чем идти дальше и бороться до конца. В одном этот старик солгал мне – есть и третий путь, но, веря, что есть только два пути – его открыть легче. О третьем пути он даже не упомянул. Я вспомнила, что уже примёрзла к скамейке и решила вернуться домой. Поднявшись, я поёжилась и пошла в сторону дома, где меня ожидал журнал, который я покупаю лишь изредка, но тогда я попала в самую точку.

Глава 3. Начало долгого пути.
Вернувшись домой, я переоделась и приготовила горячий кофе. Транспортировавшись с ним в свою комнату, я включила компьютер. Отхлебнув немного обжигающего напитка, я включила Интернет. Запустив окошко Internet Explorer, ввела в строке «адрес» адрес сайта, с которого я обычно скачиваю музыку, потому что там большой архив МР3. Зайдя на нужный сайт, я сразу ввела в поиск название песни, которое было напечатано, как бы, между прочим, в тот самом журнале в статье про группу Rosenkreuz. Wenn es dir schlecht sein wird – эти слова появились в строке «поиск». Пока шла закачка, я нашла перевод песни. Странно, но слова этой песни как будто говорят, что человек, написавший их, ждал меня. Интересно, плакать над тем, что не можешь что-то сделать или что-то найти… что значит «хотеть что-то сделать»? Что нужно для того, чтобы найти это? Что больнее? Смогу ли я стать сильнее, если смогу это найти? Если не испытываешь счастья, значит, ты несчастлив? Но если ты не чувствуешь ни несчастья, ни счастья? Счастье и несчастье две грани. Они так же сильно отличаются друг от друга, как счастье и радость, невезенье, неудача и горе. Они все разные. Иногда я просто не понимаю, что должна чувствовать в данный момент моей жизни. Сейчас я в ожидании.
«Закачка завершена», - пишет Download master. Пара щелчков мышки и я нахожу нужную песню. Запустился стандартный проигрыватель Windows. Мягкая музыка с элементами гитары и барабанов. Красиво. Пошли первые строчки песни. Что я думаю? Ничего. Мозг отключился. Что я чувствую? Смятение. Дрожь. В голове паника. Как же так? У меня такое чувство, будто я уже когда-то слышала этот голос. Этот красивый, бесталанный голос. Он нежно поёт о любви, своих чувствах. Сейчас он одинок. Нет, он один уже долгое время. Я стала искать фотографии этой группы в Интернете. Нашла. Фотографии одна за другой стали появляться на странице интернетовского обозревателя. Посмотрев внимательнее на эти запечатлённые навечно моменты жизни, я поняла, что в группе есть брат-близнец Билла. Билл. Сердце замерло. Смешно. Его глаза полные счастья смотрят на меня сквозь безжизненное стекло монитора. Его губы кривятся в улыбке. Его фигура слишком женственна. Он красится сильнее, чем я когда-либо красилась. Смешно. Но я не испытываю стыда за то, что люблю его и никого больше. Смешно, но я хочу видеть его снова и снова. Смешно, но я хочу слышать его голос вновь и вновь. Разве такое может быть? За что я так провинилась, чтобы Бог позволил влюбиться мне в звезду, которую обожают все молодые барышни и готовы отдать всё, чтобы очутиться в его кровати. Мне это не очень нравится, но, посмотрим, что из этого выйдет. Что может получиться из всего этого? Полное одиночество или чудная сказка. Во всяком случае, я встану лицом на север, подниму голову к небу и засмеюсь так, как никогда не смеялась. Будет смешно, если я останусь одна до конца жизни лишь используя мужчин, но не находя с ними того самого счастья о котором пишут в книгах. Останусь одна в своей квартире, скорее всего где-то очень далеко отсюда. Может даже не в этой стране. Я не хочу прожить всю свою жизнь в этом городе и не сделать ничего такого, о чём мог бы заговорить мир, иначе моя жизнь окажется бездарной как никогда. Одна, со своими собаками, мыслями, чувствами. Смешно, если я буду девушкой, с которой Билл захочет провести всю свою жизнь. Каждый день, наполненный радостью, улыбками, счастьем, смехом. Но во всяком случае я буду путешествовать. Я много чем увлекаюсь: рисую в стиле японской анимации, пишу рассказы и стихотворения. Люблю путешествовать. Учу немецкий язык и хочу выучить японский. Я веду сейчас какие-то записи в отдельных тетрадях, но стихи, рассказы и рисунки оставляют в себе отпечаток моей личности. Я хочу оставить след в истории. Но даже не это важно, важно то, что я проведу всю свою жизнь в познаниях. Каждый день, узнавая себя, человеческие чувства, человеческие возможности, другие страны, другие языки и народы. Характеров людей, жизней других людей, их культуры и обычаев. Странно ловить себя на мысли, что в голове крутится очередная мысль о том, что человек не использует всей своей свободы, всех своих возможностей. Слишком мало людей выбирается за границу. Слишком мало могут позволить себе поехать сначала в одну страну на месяц, а потом домой. Но через пару недель вновь сорваться в очередное головокружительное путешествие. Приехать домой только для того, что записать свои чувства, когда переступаешь порог своего дома после долгого отсутствия. Во время путешествий записываешь наблюдения, чувства, мысли, строчки к своим историям. Пишешь стихи, рисуешь новые рисунки. Я хочу научиться рисовать то, что вижу. Песня кончается и снова начинается. Я смотрю уже сквозь монитор, я где-то уже очень далеко отсюда. Пора в путь. Пора ли? Голова пошла кругом. Я выключила компьютер и, переодевшись, разлеглась на кровати. Если бы была только возможность, я сразу же отправилась в Японию, а потом в Германию. Или наоборот. С этими размышлениями в голове я уснула.
На утро в голове крутились мысли о том, что у Билла есть брат-близнец – Том Тёрнер. Значит, у Билла есть поддержка в жизни. Наверное, он очень любит своего старшего брата. Ещё я видела в Интернете книги, писательница которых пишет о Билле и его брате в своём мировоззрении. Да, про таких людей хочется писать, говорить, улыбаться вместе с ними, жить рядом с ними. Такие они люди. Такие ли? Весь день прошёл в таких размышлениях и бегах по Интернету. Я весь этот долгий день собирала информацию о нём, его семье, группе, которой он посвятил свою жизнь. Я не понимаю своих чувств, но я хочу связать вместе мои мысли об этом человеке. За окном потихоньку сгущался вечерний туман, а на небо кто-то накинул тёмную накидку из чёрной ткани с узорами из серебряных звёзд. Рука поднимается ко лбу, пальцы уходят в чёрные волосы, ниспадающие на щёки и плечи. Глаза болят. Спина затекла. Потянувшись, я встала и подошла к окну. Луна сегодня полная. Её свет мягко падает сквозь стекло на меня. Я вышла на балкон и, открыв окно, впустила холодный воздух в квартиру. Да, проснуться всегда тяжелее, чем понять, что ты спишь. Осень скоро кончится и придёт зима. Будет холодно, и я замёрзну с мыслью, что меня некому согреть. Столько эмоций. Но я даже не знаю его! За окном давно уже вечер. В соседних домах зажигаются огни. Беру трубку сотового телефона. Гудки. Зачем я звоню? Зачем жду? Чего я жду? Я прекрасно знаю, что этот звонок бесполезен, наивен и никому не нужен. Звоню Лене. Какая разница, где я и что со мной? Какая разница, что я чувствую и что мне плохо? Какая, к чёрту, разница?! На что я надеюсь? Она не одна. Чего я хочу? Удовлетворить своё одиночество? Пальцы медленно ослабли. Ещё гудок. Ещё один. Чёрные волосы падают на лицо. Нажала кнопку сброса. Закрыла крышку телефона и положила его на стол. Она не одна. Она не я. Нет, всё правильно. Если я наношу удар, то я должна думать, что разрублю своего противника. Если я иду вперёд, значит, я не сверну со своего пути. Если я защищаю кого-то, то этот человек не умрёт. Если я решила что-то, то не должна отказываться от этого. Она не одна. А я решила, что буду идти вперёд, добиваться этого человека, каждый раз нанося удар по препятствиям, стоящим на моём пути. Я буду идти вперёд, я так решила. Я буду защищать дорогих мне людей и сделаю его одним из этих людей, это моё решение. Это моя решимость. Плечи тряслись. Ладони ловили слёзы, закрывая лицо. Волосы нежно падали на лицо и трясущиеся плечи, так твёрдо нуждающиеся в поддержке и опоре. У меня нет ни одного, ни другого. Что бы не произошло, я не должна отступаться от задуманного. Как же так получилось?
- Я клянусь, что буду спасать его ни смотря, ни на что.
- Ты поклялась… кому?
- Никому. Просто своей… своей душой.
Я знаю, что именно отвечу на подобные вопросы. Я чувствую, что всё будет там, куда стремится сердце и душа. Я совсем его не знаю, но уже люблю больше жизни. Да, наверное, это не прилично, но это так. Почти никто не верит в чувства, не верит в любовь. От этого наш мир становится пустой пробкой, набитой пустыми словами.
Жизнь может быть счастливой лишь в нескольких случаях: когда в твоих руках власть – ты можешь манипулировать правительством. Когда ты обычный одинокий гражданин – накопить денег и уехать путешествовать. Когда ты не один – счастливо жить жизнью, полной любви и юмора со своим любимым человеком. На мой взгляд, это так. Сейчас я одна и у меня нет ни власти, ни денег. Я не хочу быть одна. Это слишком больно, и к тому же… скучно.
Я подняла правую руку, держа её на уровне своего лица. Здесь темно. Я едва могу видеть свою руку и пальцы. Чтобы удостовериться, что это она я сжимала и разжимала пальцы несколько раз. Да, я здесь. Но я хочу помогать людям, вверх поднялась и левая рука, вот этими руками! Я хочу найти своё место и счастье в этом мире вот этими руками! Я обратила лицо к ночному небу. Звёзды сегодня особенно хороши. Ветер сегодня особенно ласков. Луна прекрасна и облака несут небесам наши молитвы в эту ночь. Понятно. Вот как оно на самом деле. Глубоко вдохнув в себя свежий воздух, я улыбнулась. Если я хочу жить так, я буду так жить и никак иначе. Если я решила, что буду искать, значит, я буду искать. Так я думаю на сегодняшний день и, наверно, буду думать ещё долго. Кинув последний раз свой взгляд в черноту сегодняшнего неба, я пошла спать. Впереди долгий и трудный путь.

Глава 4. Год спустя.
Прошёл год. Девять месяцев назад я узнала адрес почты Rosenkreuz для поклонников и не долго думая, отправила письмо. Я одиноко встретила новый год, наигранно улыбаясь родным. Сконцентрировано загадала желание во время боя курантов. Отпраздновала день рождение, задувая свечи не забыв загадать в очередной раз своё желание. Я отправила Биллу уже три письма. Одно в ноябре, второе в январе или феврале, не помню. Третье же я попросила передать одного человека с телевидения, когда Билл со своим братом и группой приедут в Москву. Всё получилось. Получилось ли? Я не знаю. Я не думаю, что Билл ответит мне. Скорее всего, пройдёт не мало времени, и я отправлю далеко не одно письмо, но в итоге мы найдём друг друга. Либо он приедет в Москву либо я приеду в Германию, это не важно. Важно то, что если это должно случиться, то это обязательно случится. Если это моя судьба – я довольна ею.
Вчера Лера пригласила меня к себе на день рождения. Я согласилась только потому, что у них огромный дом и из-за этого у меня будет возможность где-нибудь затеряться. Саша тоже будет там. Я решила, что больше ничего не чувствую к нему. А Билл мне очень сильно нравится. Я могу рассуждать насчёт Билла целыми часами. А про Сашу даже ничего сказать не могу, хотя он дольше был со мной рядом. Но был ли? Не знаю. Наверно, нет. Спеша, пробежала неделя, цепляясь полами платья за терновники будничных дней. Я купила подарок подруге, в надежде, что он не оставит её равнодушной. Я собираюсь подарить ей небольшую вазочку, сделанную французскими руками. Сегодня в пол второго я должна быть у неё. Я почти не волнуюсь, только руки дрожат. Не люблю выходить из дома, не люблю быть там, где много людей. Надев тёмно-серые джинсы, чёрную футболку с длинными рукавами и высоким горлом. Белые носки и чёрно-белые кеды.
- Отлично! – я стою перед зеркалом, разглядывая себя. Длинные чёрные волосы торчат в разные стороны, по-другому причесать я их не могу. Под глазами сделаны специальные синяки и глаза подведены снизу чёрным карандашом. Карие глаза кажутся больше. Что ж, я готова выходить. Зевнув и потянувшись, я замерла, смотря на своё отражение в зеркале. Я похудела немного, но меня всё равно не устраивает моя фигура. Почему рядом со мной нет Билла? Почему мы не живём в Германии, рядом с его домом? Может, это было бы слишком просто? Да, тогда было бы не интересно и скучно. Билл ясно говорит каждый раз, что его девушка не должна быть немкой. Французский язык меня раздражает. Да, пожалуй, быть русской самое оно. Трудно жить. Я поняла это лишь недавно. Трудно добиваться своего счастья, это так. Больно, когда ты находишь человека, который, как тебе кажется, будет с тобой до конца, но ты не можешь дотянуться до него. Чёрт, как всё сложно. Но я не отступлюсь! Мне не пугают сложности. Если мне нужно будет ехать к нему, в другую страну – я не испугаюсь и поеду. Если он приедет, и мне нужно будет сказать ему всё, что я чувствую к нему – я не испугаюсь, пусть руки и дрожат, я скажу всё. Если я буду с ним, я не испугаюсь трудностей, расстояний, фанатов и антифанатов. Я буду сильной ради него. Я буду сильной и становиться ещё сильнее, чтобы защитить нашу любовь и наши отношения. Я буду терпимой и становиться ещё терпимее, чтобы ждать его звонка каждый день, чтобы ждать его приезда каждый раз. Я буду спокойной, как японский меч, что затачивается со временем, с новой жертвой. Я буду нежной, чтобы каждую нашу встречу превращать в долгожданный праздник. Я буду любить его так сильно, что он поймёт, когда я рядом – всё будет хорошо.
Часы пришли к тому времени, которого я ждала последние два часа. Я включила музыку в наушниках, и смело вышла на порог квартиры. Очередной праздник, который ждёт меня. Спустившись вниз, я пошла по тротуарам и дорогам, не оборачиваясь назад. Ветер играет не только с моими волосами. Но и с ветками деревьев. Солнце почти не светит. Пасмурно. Люблю эту погоду. Шаг за шагом, я всё ближе. Может помедленнее? Этот вопрос постоянно вставал передо мной. Я помню, как встречала новый год. Тогда моя тётя со своей дочерью, моей троюродной сестрой, пришли к нам и пробыли у нас довольно долго. Пока взрослые развлекались, мы с Орихимэ сидели в моей комнате. Она увидела на моём столе распечатанный рисунок с разными иероглифами.
- Что это? – озадаченно спросила она.
- Что? А, это? Я хочу сделать татуировку на новый год.
- Да, ты говорила.
- Я хочу вот эту, - я указала пальцем на третью в последнем ряду.
- Счастье, удача и благополучие?
- Благополучие, чтобы иметь возможность. Удача, чтобы иметь уверенность и укреплять решимость. Счастье то, к чему надо стремиться.
Орихимэ, моя Орихимэ смотрела на меня вопросительным взглядом. Я не нашла что ещё сказать ей. Мы сели на кровать. Я могла лишь улыбаться. Она тоже улыбалась, но потом, отведя глаза, смотрела в пол. Моя рука держала её руку.
- Орихимэ, я буду защищать тебя, - смотря прямо ей в глаза, я сказала это. Она подняла голову, посмотрела на меня удивлённым взглядом.
- Почему?
- Знаешь, я давно хотела сказать тебе это. Ты самая лучшая у меня и я не хочу потерять тебя.
Я помню, как держала её за руку. Я помню, как давала обещание. Я всё ещё помню тепло её руки. Она моя старшая сестра и я люблю её. Но теперь она знает, что таким любимым человечком стало на один больше. Я хочу защищать её и огородить от всех бед, потому что очень дорожу ею. Я хочу доказать всем, что я есть. Я здесь. Иногда плачу, иногда смеюсь. Порой ищу силы. Порой прошу её у небес. Но всегда силы приходят. Чтобы терпеть. Ждать. Любить. Хотеть и не отступаться. Да, я всё уже решила для себя. Тяжёлые вздохи, чтобы облегчить тяжесть в груди. Непростые решения, чтобы преодолевать непростые преграды. Поиски силы, чтобы преодолеть планку «неудачник». Опять решения, чтобы преодолеть боль, беззащитность и одиночество. Чтобы пустить свой кораблик в очередное путешествие. Всё нормально. Я есть, слышишь? Я есть! Я не устаю повторять это самой себе. Кнопки, чувства, прикосновения. Ненавижу себя. Я ничего не могу. Я слишком слаба, чтобы нарушать правила.
Дальше. Всё дальше от дома с каждой секундой. Я скоро приду. Я скоро увижу их всех. Не хочу. Я не хочу этого. Остановись. Нет. Я не хочу останавливаться, я хочу идти вперёд! Я всё шла и шла, смотря впереди себя, видя дома, машины, деревья и людей. Они мне безразличны, как и я им. Они нужны для того, чтобы улицы не были пусты. Чтобы была толпа, которая будет кого-то разлучать. Но, как не странно, у этой толпы есть свои маленькие истории или большие трагедии. Их лица безразличны, но некоторые улыбаются. Кажется, они не могут чувствовать того, что чувствую я. Но некоторые улыбаются. Ещё чуть-чуть, ещё немного. Я свернула за ещё один угол и передо мной возникла дорога, ведущая к Лериному дому. Саша. Что я ему могу сказать? Я могу построить мост, но позже я скажу, чтобы он, не веря мне, не сжигал наш мост. Возможно, так и будет. Я использую людей, кто я? Зачем мне это? Чтобы чувствовать его тепло каждый раз? Чтобы, входя в его комнату, думать, что она пахнет им? Больше не верь мне.
Люди так далеки друг от друга, потому что вместо мостов, они строят стены. Я уже огородилась несколькими стенами однажды, но сейчас я сломала их и я чувствую себя слишком уязвимой. Слишком уязвлённой. Я каждый вечер перед сном смотрю на свои руки и думаю, что они уже сделали. Что сделают и что могли бы сделать. Эти аккуратные пальцы, эти творчески сложенные кисти рук. На что они способны? А глаза? Эти глаза? Они могут любить? И сердце… может? Каждый раз, дотрагиваясь до мышки и клавиатуры компьютера я ощущаю себя более одинокой, более… уязвлённой. Насколько человек может быть одинок? Сколько ещё зим я встречу в полном одиночестве? Сколько дней просижу, просто смотря в противоположную стену в квартире?
Я подошла к стальной двери и, подняв правую руку, позвонила в звонок. Внутри дома пропела поющая трель. Чьи-то шаги. Стук замков. Дверь открылась и на пороге показалась Лера.
- Привет! Проходи, не стесняйся!

Глава 5. День Рождения и то, что было после него.
Мы долго сидели за столом. Все ели, смеялись, громко разговаривали, и, казалось, все были счастливы. Почему я не могу быть вместе с ними? Что-то тревожит меня. Я не могу разобраться в своих чувствах к Биллу и Саше. Я не понимаю своих чувств.
Спустя всего час мы разбрелись по дому, засидевшись в столовой за дубовым столом. Пока я бесцельно шаталась здесь, я прошла несколько коридоров, несколько комнат и пять зеркал. Я стала считать их, чтобы не заблудиться. А может не стоит? Может. Я шла и шла, пока не наткнулась на приоткрытую дверь. Там не горел свет, и никого не было. Я зашла внутрь. Шаги глухо разносились под сводами комнаты. Здесь пусто. Лишь пыль лежит на полу мягким ковром, разлетающимся при первой же возможности. Пыльное окно из цветного стекла. Подойдя к нему, я провела ладонью, очистив грязь. За окном уже темно, ночь бесшумно опустилась на Землю. Мы этого даже не узнали. Я немного наклонила голову набок и стояла, заворожено смотря в глубь темноты. Что там есть? Что могло быть? Мы могли бы быть там? Я не знаю. Может, никто не знает. Я не знаю, сколько времени так стояла, глазея в это окно, пока за спиной не раздались шаги.
- Татсу? – я знаю этот голос.
Я медленно, как бы нехотя, повернулась к вошедшему человеку. Не то, чтобы я не хотела видеть его. Хотела? Нет. Вряд ли. Хочу ли, чтоб он ушёл? Я не знаю.
- Татсу, - тихо, но уверенно позвал голос, узнав в меня в лице, прячущемся в темноте пыльной комнаты – пойдём к остальным.
Я остановилась и осталась так стоять на некоторое время, удивлёно смотря на него. Он стоял передо мной, улыбаясь так нежно, чутко и искренно, что мне хотелось верить этой улыбке.
- А… угу.
Прикрыв за собой дверь, мы шли по коридору. Тогда я в последний раз взглянула на эту дверь. Кажется, я могла провести там несколько лет. Мы шли по коридорам, и наши шаги гулко раздавались здесь. Саша шёл впереди меня. Я смотрела ему в спину. Его спина такая сильная. Опустила глаза в пол. Может оно и к лучшему, что всё поворачивается так? Но если бы не Билл, мне хотелось бы, сейчас обняв Сашу, сжать в своих кулаках его рубашку. Если бы не Билл, сейчас бы мне было бы больно смотреть в спину этому человеку. Он всегда отворачивался от меня. Так лучше, если он не смотрит на меня.
Я сидела на краешке дивана, и смотрела, как Саша поёт в караоке. Скрестив руки на груди, я думала о том, как этот человек мог мне понравиться. Неприлично уходить с головой в свои мысли на дне рождения подруги, но я ничего не могу с собой поделать. Он, оборачиваясь, смотрит на меня. Сейчас я не понимаю своих чувств. Мои подруги смотрят на него, а потом, переглянувшись, смотрят на меня и улыбаются, заметя, что он смотрит в мою сторону. Что я должна чувствовать? Он повернулся, я улыбаюсь. Я не решаюсь подойти к нему. Может, потому что я люблю другого? Как же все ошибаются, говоря мне, что помимо Билла на свете много других парней. Я люблю только одного парня и это Билл. Один человек когда-то сказал, что человек, не знающий своё место в истории, не сыграет в ней какой-либо роли. Я всю жизнь чувствовала, что я не такая, как другие. Что я смогу сделать что-то для людей, или заявить о себе. Когда я впервые увидела лицо Билла Тёрнера, то поняла, что влюбилась. Когда прошло четыре месяца, я уже знала, что это никогда не пройдёт. Тогда везде и всегда мне сопутствовали всяческие напоминания о Билле. И тогда я поняла рядом с кем моё место. Каково моё место в истории. Почему всегда находятся те, кого мы любим? Почему всегда есть те, кто обманывает тех, кто их любит? Почему иногда мы влюбляемся в тех, кто очень далёк от нас? Это больно. Но ведь иногда те, кого мы любим, любят нас. Но это, возможно, не зависит от нас самих. Этим управляет высшая сила, и мы ничего не можем изменить. С самого начала в нас заложено желание любить и быть любимыми, следовательно, с самого начала в нас заложен грех. Я не слышу криков в тишине, кроме своего собственного. Я одна?
***
Несколько дней назад наступила зима. Она пришла, принеся с собой белые пушистые снежинки, большие сугробы и скользкий лёд. С утра стало тяжелее просыпаться – хотелось подольше поспать. Вечером легче ложиться в кровать – как только голова касалась подушки, глаза моментально закрывались и голова, со всеми мыслями, проваливалась куда-то, что находилось намного дальше отсюда.
Проснувшись одним морозным утром, я начала новый день. Идя в школу из дома, я думала о том, что в Германии наверняка сейчас тоже снег. Я хочу просыпаться по утрам и видеть, что я не одна. Я всё так же ходила в школу, всё так же целые сутки просиживала у компьютера. Что-то в нашей жизни мы делаем правильно, а что-то нет. Но, во всяком случае, лучше пожалеть о сделанном, чем о не сделанном. Разбить крылья. Сломать расстояние. Растопить мысли. Расплавить сердце. Это всё возможно, но не все это понимают. Снег хрустел под ногами, от чего появлялось далёкое чувство Нового Года и запах ёлок. Я не хочу встречать праздники в одиночестве, но у меня нет выбора. Как жаль. Но я ни о чём не жалею.
В школе ко мне подбежали мои подруги Лена и Лера, с размаху чуть не врезавшись в меня, они стали наперебой тараторить что-то. Через несколько минут непонимания, они, наконец, путём объяснили мне, что сегодня мы пойдём гулять, и с нами пойдёт Саша. Я смотрела на них невидящим взглядом. Зачем? Зачем всё это? Даже если он мне нравится, это не значит, что мы должны гулять вместе. Всё равно он будет идти рядом с Лерой, я знаю, что сама в этом виновата, но всё равно я не подойду первой. Я не хочу никуда идти, но я знаю, что пожалею, если не пойду. Так всегда.
- Ты не можешь ответить «нет»!!! – в один голос весело воскликнули девчонки. Я немного продавливаюсь под их напором и своей нерешительностью.
- Э? Что? Когда?
- Ты хоть когда-нибудь слушаешь то, что мы говорим? Сегодня! Ты идёшь!
- А…- я не нашла что ответить. Не знаю, хочу ли я этого. Но я не чувствую нежелания по отношению к этому. Мне ничего не оставалось, кроме того, как сказать «угу».
Они радостно унеслись вниз по школьной лестницы, а я пошла в сторону своего кабинета.
Просидев ещё один академический час на деревянном стуле, я спустилась вниз, когда прозвенел звонок. Ещё немного и я иду по улице. Изо рта идёт пар, когда я делаю очередной выдох. Время ускользает сквозь пальцы. Как обидно, но мне это нравится. Нравится ловить каждое мгновение и наслаждаться им. В наушниках каждый раз играет музыка, улица каждый раз зовёт к себе, и каждый раз я ухожу в свои мысли, не воспринимая реальности. Мне нравится зима. Я люблю её. Повсюду белый снег, кричащий «посмотри на меня!» или «скоро новый год!». В это время года происходят чудеса. Мне нравится осень. Возможно, я даже люблю её. В это время года листья кружат в воздухе, восклицая «лови меня!». Деревья играют с ветром в свою игру, роняя листья, меняя цвет. Дожди идут, роняя капли, а те резко и больно бьют в стекло окна и по крыше. Именно в это время во всём году, лишь зимой и осенью, можно полностью уйти в философские размышления о жизни, о своей жизни. О моих поступках, мыслях, смысле моей жизни. Я люблю улицу тогда, когда мне она нравится, когда мне это нужно. Придя домой, я не долго была там. Вскоре я вновь ушла на улицу, включив плеер, спустилась вниз. Холодный ветерок прошёлся по лицу. Следующие два с половиной часа мы ходили по городу, описывая змееобразные круги. Заходили иногда в магазины, чтобы погреться. Ничего особенно в этой прогулке не было, не считая того, что рядом был Саша, который иногда, улучшив момент, поворачивался назад и смотрел на меня. Я старалась либо смотреть на него в ответ, либо отвести глаза. Сколько бы мы не ходили, я не замерзала. Сколько бы они не говорили, мы не могли наговориться. Сколько бы они не спрашивали меня, сколько бы не были рядом, я всё равно думала о чём-то своём, всегда. Я думала о том, что, смотря на Сашу, понимаю, что Билл мне нужен на самом деле. Я хочу любить и быть любимой, разве это слишком много? Разве это слишком сложно? Почему я постоянно должна быть одна? Да, я всегда одна. Мы шли по улицам, а я смотрела лишь под ноги или по сторонам. Мы шли, а я смотрела ему в спину, я всегда вижу лишь его затылок. Это всё, что остаётся мне. Я чувствую, что Билл намного ближе ко мне, нежели вот этот мальчишка, живущий на соседней улице. Почему всё так складывается?! Почему я не могу быть счастливой? С деревьев уже не падают листья, ветер режет лицо, но мне нравится это. Я задыхаюсь плотным воздухом. Наверное, сейчас у меня красное лицо. Я то и дело опускала и поднимала глаза. Дышала на руки, чтобы стало теплее. Но я не замёрзла, нет. Холодно, скорее всего, было не телу, а душе. Люблю холод. Мы вышли на очередную улицу. Я подняла глаза вперёд. Передо мной тянулась улица, усыпанная снегом, почти пустая, такая холодная и одинокая. Мгновение смотря на падающие снежинки с неба, я повернулась назад. Сзади шли Лера и Саша. Он засунул руку в карман, а она, воспользовавшись этим, обхватила его в районе локтя. Никогда не думала, что так больно видеть, как моя подруга держит за руку парня, который нравится мне. Нет, не нравится. Или всё же всё совсем по-другому? Я быстро перевела взгляд на дорогу. Настроение упало куда-то, щёки покраснели, а внутри стало пусто. Наверное, я не хотела видеть это, но всё же увидела. Что в этом такого? Я им никто, поэтому не имею никакого права осуждать их. Я остановилась, обратив лицо к небу. Снежинки, чуть касаясь моего лица, таяли. Саша и Лера, немного пройдя вперёд, остановились. Я глубоко дышала, пытаясь запомнить этот городской воздух. Лена стояла рядом. Какая чушь, ревновать этого никчёмного мальчишку к своей подруге. Такого же никчёмного, как и все они. Как все мальчишки. Это всё обман, но я живу здесь. Нагулявшись, мы распрощались.
- Пока! Пока! – слышалось с трёх сторон. Все улыбаются и даже я, но моя улыбка нарочито наиграна. Он идёт с ними. Саша уходит с Лерой и Леной. Постой…
Больше всего мне хотелось сейчас, чтобы зазвонил сотовый и холодный голос сказал, что мне пора куда-то очень далеко отсюда. Я хотела изо всех сил найти повод собрать свою волю и смелость, подбежать к Александру, обнять его и, сжав ткань куртки на спине, сказать, что он мне нравится. Что он мне нужен. Тоже нужен. Но не было повода, возможно, не было и необходимости в этом. Слишком много сентиментальностей. Мне противно. Ненавижу себя. Я хотела сейчас, как никогда, обнять и поцеловать его и никогда больше не видеть. Я такая глупая, беспомощная и жалкая. На самом деле, я такая. Я даже подумать не могла, что обычная прогулка может оставить такую пустоту внутри меня. Я добьюсь своего, я решила, что докажу, что я стою того, чтобы быть девушкой Билла Тёрнера. Это решение сейчас лишь окрепло во мне и сильнее пустило свои корни. Если бы я только могла прожить пять жизней. Я родилась бы в пяти разных городах. Смогла бы работать на пяти разных работах. Учиться в пяти разных школах. Наесться пять раз до отвала. И пять раз влюбиться в одно и того же человека.

Глава 6. Концерт или то, что пустило корни в мою жизнь.
Сегодня утром темнота заволокла пасмурное небо. Я нехотя встала с кровати, в надежде смотря на тёплые простыни. Хочу поспать ещё немного. Вчера был точно такой же день. Темно, но дождь не идёт. Вчера весь вечер я сидела за письменным столом и пыталась нарисовать рисунки, которые были изображены в книжке по рисованию. Рука болит и немного подрагивает. Но мне нравится это всё, от пасмурных облаков до пульсирующей боли в руке. По истечению трёх часов дня, я уже была дома и сидела на кровати, вспоминая всё, что слышала и видела сегодня. Тысячи голосов я слышу каждый день, тысячи лиц могу увидеть не только на улице, но и в школе. Но почти ни одно я не запомню. Может потому, что мне они безразличны? И я им безразлична. Но каждый раз из этой тысячи выделяются пять людей, для которых я что-то значу. Это довольно интересно. Легла на кровать и прикрыла глаза. Сегодня тот самый долгожданный концерт. Я так долго ждала его, что сейчас не хочу, чтобы он был сегодня. Не хочу сегодня подниматься с кровати, но. Но сегодня концерт группы Rosenkreuz, на который мы уже несколько месяцев назад достали билеты. Сколько времени прошло? Сколько ещё времени я смогу любить этого человека? Я не могу найти ответов на эти вопросы. Но, возможно, детка уже ждёт меня. Именно так я стала про себя называть Билла. Это звание, наверно, уже никогда не отклеится от него.
Весь день я собиралась на концерт. Десять раз переодевалась. Сто раз меняла макияж. Я впервые в жизни так волнуюсь. Сейчас я стою среди тысячи фанаток, но я не одна из них. Я здесь, на этом долгожданном концерте, но я чувствую, что Он как никогда далёк от меня. Всё что мне остаётся, это слушать шум толпы и обрывки песен знаменитой группы Rozenkreuz, громко звучащий голос их солиста, который нежно играет с микрофоном. Именно он, Билл Тёрнер, взволновал моё сердце и заставил поверить его глазам. Заставил влюбиться в него. Мы совершенно разные люди, но очень похожи друг на друга. Мы разговариваем на разных языках, но, наверняка, без труда смогли бы понять друг друга. Мне до него пять минут сейчас, но холодные секьюрити не дадут сделать и шага в его сторону. Почему, когда ты в двух шагах от мечты, то обязательно находятся те, кто не позволят воплотить их в реальность? Я понимаю, что время лечит всё, но не меня. Я для тебя живу и умираю. И лишь ради тебя я готова на всё. И, утонув в слезах, я готова утверждать, настаивая на своих убеждениях, говорить, что люблю тебя и вновь и вновь доказывать свои слова. Не говори мне, что это лишь слова и звуки. Это чувства. Я стараюсь думать как можно громче, не размыкая губ.
«Люблю тебя… я люблю тебя» - лишь это вертится в голове.
Странно, но с самой первой минуты я осознала, что этот мальчишка сыграет очень важную роль в моей жизни. Возможно самую важную, какую только можно себе представить.
Все хлопают тебе, а я стою не двигаясь. Моргнув, роняю слёзы. Снова. Снова. Тысячи людей приветствуют очередную песню. Я бы так не смогла. Мне ничего не остаётся, как смотреть в твою сторону сквозь слёзы, больно стекающие по щекам. Сжимая кулаки и вновь их расслаблять. Приоткрывать рот, чтобы не задохнуться от внутреннего давления. Я медленно дышу, я уже задыхаюсь. Никто не видит и не увидит. Это никому не нужно. Всё нормально. Я здесь. Я есть. Мы долго добирались сюда, долго ждали всего этого, ночь не спали, волновались. И всё для того, чтобы увидеть детку. Нет, чтобы услышать его голос. Я хочу просить доверять мне, но, видя его так далеко, хочу наоборот отгородиться ото всех, сказать им: «Не верь мне». Слёзы текут всё сильнее, внутри что-то болит от давления. Я боюсь потерять сознание от этих чувств, но уже безразлично…всё. Я хочу сделать шаг вперёд, хочу дойти до Билла, но не могу, и это зависит не от меня. Почему? Почему я ничего не могу сделать? Почему я настолько беспомощна?! Почему я настолько беспомощна перед этим мальчишкой?! Чёрт…ЧЁРТ!!!
Люди нужны лишь для массовки. Это не так, у каждого из них своя судьба, которой они следуют. Здесь без вариантов. Нет выбора. Нет обходных путей. Это я и я навсегда останусь такой, какая есть. Я есть. Но действительно ли я знаю саму себя? Вдруг, образ, который был со мной всё это время… это не я? Дома одна, в школе другая, а с друзьями третья. Но когда я одна, я совсем не такая как с друзьями, семьёй или в школе. Кажется, я начинаю находить настоящую себя. Но это больно и трудно. Я хочу найти настоящую себя с тех пор, как увидела Билла и тогда, я захотела узнать его настоящего. На публике один, с семьёй другой. Я иду по бесконечному коридору и заглядываю в бесчисленные тёмные комнаты. Я каждый раз со страхом заглядываю в очередную комнату. Вдруг, я не хороший человек? Я очень боюсь этого. Я думала, что ничего не боюсь, но это не так. Я боюсь забыть свои желания, не осуществить своих намерений и, в конце концов, разочаровав окружающих меня людей, стать плохим человеком. Этого я боюсь больше всего. Заглядывая в чёрные комнаты, я хочу, чтобы рядом со мной был человек, которого я найду и узнаю сама, для которого я что-то буду значить.
Вокруг было слишком громко. Люди кричат, ты - поёшь. Что это всё значит? И если я не могу подойти к тебе, почему я здесь? Скоро всё кончилось, и мы отправились домой. Дома я радостно рассказывала маме о концерте, о том какой ты был потрясающий. Но придя в комнату, не включив света, я упада на кровать. Сейчас мне больно и одиноко. Я знаю, что ты где-то так далеко, возможно улыбаешься. Но я не нахожу в себе сил, чтобы улыбаться. Я одна. Я здесь. Я без тебя. Я хочу услышать всю правду, только я не уверенна, что готова к этому. Я знаю, что завтра наступит очередной одинаковый день. Мне так больно. Я чувствую себя обманутой, раздетой, голой. У меня забрали всё и теперь выворачивают саму меня наизнанку. Мне противно. Зачем это? Хочется уйти очень далеко, но я не думаю, что смогу убежать. Я хочу найти тебя.
Сделав музыку громче, попыталась сосредоточить своё сознание в окружении человеческого шума. Порой я думаю и рассуждаю так, как будто я не человек, а что-то непонятное, другое. Кто я? Я хочу найти себя, узнать. Хочу ли? Я не хочу о чём-либо жалеть. Я ни о чём не жалею.
Мне нужен повод, чтобы обнять человека, который мне нравится. Но это всё. Мне нужен повод только для того, чтобы сказать Саше «привет». Плохо. Я без повода иду гулять, провожу газами закат и плачу в темноте. Без повода, чихнув, ударяюсь обо что-то. Так долго… одна. Одна иду по улицам. Одна пытаюсь согреть себя. Одна каждый день дома.
Одиночество… это и есть одиночество? Как долго это будет продолжаться? Я не знаю, как долго я смогу терпеть всё это. Я не знаю, как долго я ещё буду одна… без него. Но, я знаю, однажды придёт время и тогда он будет рядом со мной. И тогда я буду защищать его. Да. Так и будет.

Глава 7. Хорошие новости.
Утро. Оно приходит каждый день после того, как солнце встаёт, а ночь уходит. Солнце… оно стало ярче светить. Но я прячусь от него. Ветер… теперь дует в другую сторону. Деревья выше, чем обычно. Небо ближе ко мне. Облака быстрее, чем месяц назад. Люди. Они стали другими. Первые лучики утреннего солнышка разбудили меня. Я лениво открыла глаза, но закрылась рукой от света. Не хочу никуда идти. Не люблю сегодня всю эту суматоху. Хочу весь день проваляться в кровати. Всё болит. Не знаю почему, но не хватает чего-то. Не хватает чего-то или кого-то очень важного рядом. И без него в душе образовывается огромная дыра, которую невозможно ничем закрыть. Ветер дует в неё, а солнце светит и поэтому телу очень больно. И я не знаю, не знаю, что мне делать. Смотрю в потолок. Ноги лежат поверх одеяла. Сквозняк из окна колко обдувает ступни. Не хочу ничего и никуда.
Глупое солнце. Свободный ветер. Ветреные облака. Безоблачное небо. Огромный океан. Многочисленные дома. Тщеславные люди. Глубокий сон. Грубые слова. Резкие поступки. Вспыльчивый вулкан. Спокойные горы. Одинокая музыка.
Это всё я.
Глупая, когда приношу счастье другим. Свободная, когда ловлю дуновение ветра. Ветреная в своём отношении к людям. Мои безоблачные чувства. Мои огромные амбиции. Многочисленные цели на завтра. Да, я тщеславна в каком-то смысле. Я не отказалась бы от власти, чтобы создавать новый мир или, лучше, изменять старый. Глубокие знания лучше поверхностных. Иногда грубая, иногда резкая. Порою вспыльчивая или спокойная. Одинокая, когда слышу, как тикают часы или капает вода.
Это всё я.
Не хочу так. Может это не я? Не очень хочу быть собой. Не хочу быть одинокой. Любите меня. Не оставляйте… не оставляйте меня! Не бросайте меня. Сжалась в комок на чистых простынях. Нет… НЕТ!!!! Я не хочу так. Руки закрывали уши, жадно впиваясь в кожу и в волосы. Глаза хотели вновь закрыться, тело устало, хотело уснуть. Больно. Остались лишь одиночество, боль и тщеславие. Уже шучу не по-настоящему. Я… лгу.
Нет.
Не бросай меня. Не убивай меня. Не придавай меня. Не ненавидь меня. Не уходи.
Скрип воды о толщи раковины. Шум тишины о потолок. Молчание крика для тебя.
Солнце проникает через стекло. Оно заставляет проснуться. Я лежу на кровати. На улице давно зима. Мои ступни замёрзли, лёжа поверх одеяла. Их ласкает тихий сквознячок.
Звонок. Тренькает телефон. Не хочу вставать, идти куда-то. Только не сегодня, пожалуйста, нет. Спустившись на пол, пола по коридору. Шаг. В ушах звенит от звонка телефона из-за предыдущей тишины. Ещё один. День.
- Алло?
- Алло, здравствуйте. Могу я услышать, - шелест бумаги – Аме Татсу?
- Да, это я. Извините, а кто это?
- О, простите, я не представился. Меня зовут Генрих Ван Штольц, я имею отношение к одному из проектов Universal Music, Rosenkreuz. Вы писали некоему Биллу Тёрнеру?
- Д-да…
- Исходя из этого, он не оставил ваши старания не замеченными.
- Вы шутите? Он так долго не отвечал, а теперь мне звонит кто-то из его окружения и…
- Извините, но я делаю лишь то, что мне велели. Всему есть своё объяснение: он был занят или не решался написать Вам. А сейчас в нём проснулась решимость, и он решил найти Вас, выслушать, а там решит, что с Вами делать. В общем, он решил, что приедет на выходных в Москву и хочет встретиться с Вами. Прошу, не откажите ему и не упустите свой шанс.
- Вы ввели меня в заблуждение. Я даже не знаю, что именно должна сейчас ответить.
- Госпожа Аме, прошу, не отвечайте ничего. Вскоре с Вами свяжутся и расскажут все подробности. Я лишь покорный слуга знающий русский язык.
- А… спасибо. Господин Штольц?
- Да?
- Спасибо Вам большое, что позвонили и сообщили мне столь важную для меня весть. Простите мне моё невежество. Я даже не знаю, чем могу Вас отблагодарить.
- О, Господи! Вы меняетесь на глазах! Но, кто настоящая Вы? Это узнать отнюдь довольно не легко. Я прощаю Вам ваше невежество. Гм… как Вы можете искупить его? Просто приезжайте к нам, я очень хочу взглянуть на Вас хоть одним глазком! Пообщавшись с Вами пару минут, Вы уже заинтриговали меня. До свидания, госпожа Аме!
- До встречи, господин Штольц.
Я повесила трубку. Может, я даже найду работу менеджера в той стране… или в этой.
Это я. Действительно,… какая я настоящая? Кто я? Я не знаю. Откуда я знаю, что вся моя жизнь не обман? Об этом начинаешь думать, когда в твоей жизни происходят подобные вещи. Глупости. Я ещё такая маленькая и глупая, что мне самой от этого больно. Я хочу видеть рядом с собой каждый день Билла. Или Сашу? А может лучше тогда остаться одной? Моя решимость пошатнулась.
На следующее утро, когда я проснулась, я уже ничего не понимала. Я думала, что хоть немного приоткрыла занавесу тайны строения мира. Сейчас я думаю, что ошибалась. Хотя, если посмотреть на всё это с другой стороны – я ничего не потеряла и не теряю. Все эти знания остаются со мной. Ко мне приходят лишь новые. Сейчас, лёжа в своей тёплой кровати, я думаю о том, что человеку лучше пожалеть о сделанном, чем о не сделанном. Сейчас, смотря в этот белый потолок, который холодной глыбой нависает надо мной, я думаю о том, что волшебство есть. Магия каждый день вокруг нас, но мы не приглядываемся к ней. И лишь те, кто искренне верит в неё, тогда она показывает своё лицо им. Надеюсь, я из тех, кто поверил и вскоре узнает лицо своей веры. Главное, чтобы настоящее лицо не оказалось хуже не знания её.
Что для меня счастье? И если бы я могла жить в своей мечте, то какой бы она была? Что Билл значит для меня? Кто он мне? Я запуталась чуть-чуть. Может, я смогу что-то изменить в своей жизни? Может смогу что-то понять? Я не знаю. Я не знаю, что именно со мной будет дальше. От этого мне немножко страшно. Я боюсь. Сердце забилось сильнее под одеждой. Да, оно так долго ждало этого момента. Ждало хоть кой-то новости от него. И дождалось. Мысли слиплись в один ком и мне трудно думать. Рассудок помутнён, я не могу рассчитывать на него. Пора спать. Да, я пойду спать, а завтра… я не знаю, что будет завтра. Возможно, я буду счастлива, а может и умру. Минуты тянулись слишком медленно. Я как будто падаю с крыши. Провела рукой по лицу. В груди резкая боль. Я слишком волнуюсь. Я, я, я. Голый пол скрипит под ногами. Темнота окутывает меня всё сильнее. Тишина закладывает уши. Я чувствую лишь свою напуганную душу внутри этого никчёмного тела. Не чувствую тела. В ушах лишь звук бьющегося сердца. Рука наткнулась на стену. Пустота. Вот, что может остаться от нас потом. Я не хочу этого. Не хочу оставить ничего. Не хочу быть пустой. Я хочу любить и быть любимой. Да, я хочу чувствовать любовь. Какая-то странная музыка звучит в моей голове. Может это я? Нет. Я не умею петь. Я до сих пор не могу заплетать сама себе косу. Мне нужен тот, кто сможет делать это для меня каждый день. Сейчас всё это кажется сном, из-за которого я не хочу просыпаться. Я хочу остаться здесь. Но… что будет потом? Что будет со мной? Я не знаю. Чёрт…. Я хочу стать сильнее, чтобы в следующий раз не вздрагивать, когда зазвонит телефон. Я хочу стать сильнее, чтобы защитить свои глупые мечты в этом огромном мире. Не важно где он и где я. Важно одно: встретимся ли мы когда-нибудь?
Лежа на своей кровати, я поднимаю руку в воздух надо мной. Медленно развожу пальцы. Это то, что остаётся для меня. Я хочу сохранить это для себя. Я хочу сохранить это всё в своей памяти. Это важно, запомнить всю свою жизнь от школьных минут за партой до последних вздохов зимы. Я хочу научиться не пользоваться причинами. Хочу остаться или уйти,… но пусть это будет лишь моё решение. Солнце, почему-то, стало другим. Ветер, не уносит слова, они зависают у самых ушей. Боль больше делится на «тупую» и «острую». Тело замерзает, и я закапываюсь под одеяло до самых ушей. Интересно, что будет потом?

Глава 8. Первая встреча.
Через два дня утро выдалось достаточно пасмурным. У меня снова зазвонил телефон. Услышав его звон, я почти специально уронила чашку с чаем на пол. Чашка вовсе не раскололась, но чай продолжал растекаться по полу коричневыми пятнами. Немного посмотрев на эту картину, я подняла трубку.
- Аллё?
- Это фройляйн Аме Татсу?
- Да. Чем я могу Вам помочь?
- О нет-нет! Вас снова беспокоит Генрих Ван Штольц. Я хотел сказать, что я поговорил с господином Тёрнером, и он сказал, что хочет видеть Вас.
- Что? – лишь выдохнула я.
- Мы уже выслали за Вами машину. Мы можете начать собирать себя и свои вещи.
- Вы шутите надо мной?
- Нет-нет, я вовсе не шучу. Машина уже выехала и скоро будет у Вас.
- Постойте, но Вы разве находитесь не в Германии?
- Ах, простите меня, прошу Вас! Я забыл одну маленькую деталь… мы уже в одном из отелей Москвы. Хочу заметить, прекраснейший город! Участники Rosenkreuz тоже заметили это.
- Да что Вы такое говорите?! Я только что проснулась и ещё стою в пижаме!
- О. Ну тогда Вам стоит уже начать собираться.
- господин Штольц, прошу, не обижайтесь на меня, но мне, правда, будет очень неловко встречать гостей в таком виде!
- Я всё понимаю, Вам незачем так волноваться! Скорее же, идите! Удачи Вам.
- Огромное спасибо!
Немая ухмылка. Гудки. Я вчера допоздна сидела и смотрела анимэ и всякие фильмы. А так же читала разнообразные додзики и намечала проспать сегодня до самого вечера.
Через час беготни я наконец-то собралась. Через час и три минуты за мной приехала машина. Вот так началось большое путешествие маленького человека с огромным внутренним миром. Через два часа после отъезда, мы уже были у отеля. Через два с половиной я уже стояла напротив того человека, которого искала, кажется всю жизнь.
- Здравствуйте, - улыбаясь, произнёс он.
- Добрый день, - решительно сказала я.
- Вы хотели поговорить со мной? – он не плохо говорит по-русски, да к тому же чертовски обаятелен. Ксоо, ксоо, ксоо, ксоо! Эти японские ругательства… мне ничего больше не остаётся. Чего я хотела? Я даже ничего сказать ему не могу! Сердце сейчас выпрыгнет из груди…. я сильно волнуюсь, но только стою и смотрю на него.
- Да. Только, давай лучше будем «на ты».
- Хорошо. Расскажи мне о себе, - мы ушли в его номер и сели на диван.
- Меня зовут Аме Татсу. Мне шестнадцать, но я не хочу, чтобы ты считал меня маленькой и глупой девчонкой. И я не хочу начинать свою речь с чёрствого «привет». Я не буду спрашивать «как твои дела?» Если бы я сейчас была рядом с тобой…. Стоя перед тобой, я бы опустила своё лицо, чтобы ты не видел моих глаз. Может потому, что они так и стремятся посмотреть в твою сторону. - Знаешь, я совсем одна, - вот что бы я сказала тебе с улыбкой – но, знаешь, это одиночество помогает писать рассказы и стихи. Я хочу сказать тебе что-то, что - пока ещё сама не знаю. Но, когда ты рядом, мне хорошо. Мне приятно, видеть тебя в нескольких шагах от себя. В тебе нет ничего особенного. Возможно, ты даже слишком идеален для меня. Но мне до тебя не достать – этим ты мне нравишься. Но это не значит, что будь ты рядом, то вовсе не нравился мне. Твоя отдалённость – это лишь нейтральное притягательное качество. Я ничего не могу сказать тебе, пока сама не понимаю своих чувств. Я могу сколько угодно ревновать. Могу сколько угодно бушевать внутри себя, не показывая ничего другим. Это сложно. Возможно, если бы мы каждый день были бы друг с другом, тогда тебе было бы не просто со мной. Да, это очень тяжело, когда ты одна. Тяжело каждый день смотреть на пустынные плакаты, висящие на стене, но не чувствовать рядом с собой твоего тепла. Но, вдруг будет ещё тяжелее вместе? Что если мои слова ничего не изменят? Это всё очень глупо. Сложно признаться себе в этом промахе. Чёрт, как же трудно сейчас говорить тебе всё это.
Его пальцы… да, я так люблю, когда они касаются моего лица. Он хотел рассмотреть меня лучше и запомнить навсегда. Я всегда мечтала об этом. С того самого дня, как только увидела его глаза. Во мне сейчас очень много чувств, поэтому я не могу сказать ни слова. Он, взяв мои руки в свои, смотрит на них. Я смотрела на него, боясь опомниться и понять, что это сон. Нет. Это не сон. Он смотрит на меня удивлёнными глазами и держит мои руки в своих руках.
- Я…
- Не говори больше ничего, - попросил Билл – я не считаю тебя маленькой и глупой девчонкой.
Он поднял свою правую руку и прикоснулся её тыльной стороной до моей щеки. Так начался наш роман. Он был непредсказуем, полон моментов, которых я ждала так долго. Нет, это не было романом, но так появилось то самое начало наших отношений. Помимо парня, я получила высокооплачиваемую работу менеджера в двух городах сразу. Я не всегда буду в Германии, поэтому буду работать в Арарате и других отелях Москвы, находясь в России. Наши отношения мы несли через время, не желая терять ни минуты. Мы были счастливы друг с другом. Рядом были и остальные члены группы и его брат, Том.
Прошло три с половиной месяца с нашего знакомства. Они пригласили меня погостить в их доме в Германии. Я согласилась. Новая страна. Новый воздух. Новые люди. Всё это очень интересно, но я ни на секунду не отхожу от братьев. От восторга у меня закладывает уши. Вот бы подольше пожить этой жизнью. Моей жизнью.
И вот наступила первая ночь. Солнце село за горизонт пару часов назад, и теперь на улице темно. Я немного послушала музыку, немного поворочалась в кровати и бросила все надежды уснуть сегодня. Этой ночью мне не спалось. Я думала о том, как долго шла к этому всему, а теперь лежу в кровати, которая находится в доме, где живёт Билл со своей семьёй. Я так хочу однажды стать частичкой этой семьи. Я думала сейчас о том, что Билл сейчас где-то в соседней комнате. Я тихо встала с кровати и, выйдя в коридор, подошла к двери, ведущей в комнату Билла. Тихонько приоткрыв дверь, я зашла. Он лежал на спине с немного приоткрытым ртом. На его лице лежали лучики луны. Он тихонько посапывал. Он так беззащитен, беспомощен и одинок. Кажется, с каждой секундой, проведенной рядом с ним, я люблю его всё больше и больше.
- Знаешь, - неожиданно даже для самой себя начала я, говоря так тихо, что, казалось, услышать меня мог только он – я всегда думала, что живу не просто так. Что живу для какой-то высшей цели. В жизни людей иногда есть смысл, когда они его знают или думают, что знают. Как только я увидела твоё лицо, я подумала, что знаю свою миссию, свою цель. Когда мама отпустила меня на ваш первый концерт, я лишь укрепилась в этой своей вере. И смотря на тебя каждый раз, я всё больше и больше хотела быть рядом с тобой. Но, захотел ли бы ты быть со мной?
Пауза. Я молчала. Сжимала и разжимала руку в кулак. Губы улыбались и подрагивали, а по щекам текли струйки слёз.
- Я хотела каждый день видеть твой номер телефона в своей записной книжке, и знать, что когда я нажму кнопку вызова, ты возьмёшь трубку. Я смотрела анимэ и хотела каждый раз стать сильнее. Я дала себе слово, я поклялась, что если ты будешь рядом со мной, если ты станешь моей судьбой, тогда я буду защищать нас. Я хотела этого.
- Правда?
Я вздрогнула.
- Если ты этого так хочешь, - говорил Билл, смотря на меня снизу вверх – тогда делай это. Сейчас я рядом.
- Ты не сможешь всегда быть рядом со мной
- Кто знает, - таинственно улыбнулся немец.
Я смотрела на него и понимала, что передо мной именно тот человек, которого я смогу любить всегда, даже после того, как моё время кончится.
- Я смогу…
- Не обещай того, чего сам не знаешь! – резко оборвала его я.
- А я и не обещаю этого, я ставлю тебя перед фактом, что теперь ты от меня так просто не отделаешься.
Мы сидели в темноте, за окном начался дождь. Мы смотрели друг на друга. И, казалось, мы можем вот так сидеть целую вечность.
- Останься со мной, не придавай меня,… я не хочу терять свою любовь и учиться снова любить. Я именно та девушка, которая строит домики из спичек, остаётся навсегда, любит сильно и идёт до конца. Да, я могу не помочь, а запутать тебя лишь сильнее. Но я всегда буду рядом, чтобы тебе не пришлось проходить через это всё одному. Я буду защищать тебя и нас.
- Запомни, что ты мне сейчас сказала.
- Не смотри на меня так, - я опускаю глаза – ты заставляешь меня смущаться. Не говори так со мной – это заставляет меня делать что-то для тебя. Перед тобой я вся дрожу. Я боюсь прикоснуться к тебе, настолько сильно я люблю тебя. Твоё присутствие заставляет жить и радоваться. Твои слова делают меня нужной. Твои прикосновения делают меня счастливой. Но я никогда не знала тебя. Никогда не видела твоего лица. Никогда не касалась твоей руки. Я никогда не сходила с ума, как тысяча фанаток. Так почему именно я сейчас рядом с тобой? Почему я чувствую себя счастливой только рядом с тобой?
- Не знаю. Ведь я тоже никогда не сходил с ума от фанаток. Может именно поэтому мы вместе. Потому что ты никогда не воспринимала меня, как звезду?
Я улыбнулась ему. Он не такой, каким казался с первого взгляда. Он вовсе не взрослый. Он вовсе не такой неприступный. Он обычный. Да, в нём нет ничего особенного, но почему-то я люблю его. Он худой, высокий, красивый и у него длинные волосы. Это то, что мне нравится в нём. У него не лёгкий характер, но у него есть чувство юмора. Это то, что я люблю в нём. Глубоко вздохнув, я хотела встать с кровати, но он внезапно сел и взял мою руку за локоть. Я вернулась назад. Он крепко обнял меня.
- Спасибо, что обнадёживаешь меня. Спасибо, что ты сейчас рядом со мной.
- Не беспокойся, это не простые обещания – я сдержу свои обещания, обязательно. И я всегда буду рядом с тобой.
- Спасибо.

Глава 9. Что он чувствует, находясь рядом со мной?
*На следующий день*
Странно, но моя жизнь очень сильно изменилась за короткое время. За пару месяцев я втёрлась в полное доверие Тёрнеров. За эти пару месяцев моя жизнь наполнилась множеством новых событий и новых людей. Ему нравится во мне всё. Даже то, как я обращаюсь с ним.
- Татсу, дай сок, вафли и чашку. А! Ещё молоко, варенье, йогурт и ещё одну чашку с ложкой.
- Не много ли ты хочешь, детка? – это вовсе его не раздражает, а наоборот, ему это нравится. А Том, смотря на нас, смеётся. Он счастлив, что я рядом. Я счастлива, что, находясь с ними двумя, я приношу им радость. Кажется, я могла бы целую вечность любить этого человека. Просто потому, что я узнала его… я счастлива. Я хотела бы каждый день говорить ему, как сильно люблю его. Я хотела бы рисовать для него. Я хотела бы посвящать ему свои стихи. Я хотела бы обнимать его каждый день. Целовать его. И, уснув в его доме, я буду уверена в нём. Он будет просто сидеть рядом, и смотреть на меня. Временами я буду во сне что-то бурчать, а он будет успокаивать меня, кладя свою нежную, красивую, такую любимую руку на мою голову. Я хочу доверять ему. Я хочу любить его. Я хочу заботиться о нём. Я хочу быть рядом с ним. Я хочу прожить с ним всю свою жизнь. Я хочу отдать ему её. Почему,… почему ты так смотришь на меня?
Я засмотрелась. Это мой промах. Он удивлён. Я встала раньше всех сегодня, чтобы поехать с ними. Куда – я не знаю. Зачем – тоже не знаю. Он пододвинулся ближе ко мне и положил свою руку мне на голову.
- Всё будет хорошо, - улыбаясь, сказал он – Просто расслабься. Если хочешь, ты можешь остаться, тебе ведь нравится играть в компьютер и спать.
- Это звучит, как будто я маленький ребёнок, - надувшись, ответила я
- Может быть, чуть-чуть.
Мы смотрели друг на друга. Я хочу всегда ловить его взгляды. Может потому, что он дорог мне?
- Мне приятна лишь твоя забота, - я не знала, зачем я это говорю, почему сейчас – и я поеду с тобой, потому что хочу позаботиться о тебе. Я не хочу оставлять тебя… мне без тебя плохо и одиноко.
- Ну, хорошо, тогда собирайся!
Через пятнадцать минут мы ехали в машине. Через час уже шли по улице. На мне были тёмные узкие джинсы, лёгкая, но тёплая чёрная куртка, на ногах – высокие сапоги на плоской подошве, джинсы я натянула поверх них. Под курткой на мне была тёмно-синяя блузка, на шее в виде украшения крест из числа недорогой бижутерии. Но совсем близко от него на шее висит и христианский крестик – моё всё. На голове обычная повседневная причёска, волосы распущены. На глаза надвинуты очки, не смотря на красивый макияж. Билл выглядел примерно так же. Том пытался не отставать и шёл очень близко к нам. Мы шли куда-то, но я не знала куда. Я доверяю им обоим. Поэтому я иду с ними сейчас и здесь.
Вечером все куда-то разъехались и мы с Биллом остались одни. Мы вместе уже год и четыре месяца. За это время мы многое узнали друг о друге, но осталось и то, что нам предстоит узнать. Но мы уже чётко поняли, что мы те люди, с которыми мы хотим прожить всю свою жизнь. Сегодня очень ярко светило солнце, но на улице было пасмурно и холодно. С трёх часов дня серых туч стало больше, и они поочерёдно загораживали собой солнце. А оно в свою очередь лукаво то прятало свои лучи, то опять ярко выливало в окна его дома. Все куда-то ушли с самого утра, и мы с Биллом остались вдвоём. Сейчас мы сидим на кухне – он ищет что-нибудь, что можно съесть на полдник. Я сижу на стуле, и сильно горбясь, держу на столешнице лишь свою голову и кисти рук. С интересом, и наивностью ребёнка я слежу за каждым его шагом. Солнце ярко светит мне в глаза, и я крепко зажмуриваю их. Билл поворачивается и начинает смеяться.
- Солнышко ярко светит? – нежно говорит Билл мне прямо на ушко, наклоняясь всё ниже и ниже. Я чувствую запах его одеколона, который мы выбрали несколько месяцев назад и теперь он пользуется только им. Его одежда пахнет им. Мне нравится чувствовать его так близко. Он выпрямился, улыбнулся и сел напротив меня. Такой взрослый и одновременно ребёнок. Такой красивый, но полный своеобразных недостатков. Мы словно два ребёнка навеки влюблённые друг в друга. Я никому не дам разрушить нашу идиллию, я буду защищать нас. Он сел на стул, держа спину прямо. Его чёрные длинные волосы рассыпались по спине и плечам. Как хочется говорить ему каждый день, как сильно я люблю его. Он смотрит на меня. Я всегда хотела, чтобы он смотрел в мою сторону. Он улыбается. Улыбается потому, что видит меня? Или потому, что что-то задумал? Солнце скрылось, затем снова появилось. Он оказался так близко, перегнувшись через весь стол и почти лежа на животе. Его лицо было так близко ко мне, и я могла без использования предлогов смотреть ему прямо в глаза. Что-то задрожало внутри меня. Внезапно стало очень холодно, а потом меня бросило в жар. Щёки стали медленно краснеть. Он был так близко, что я могла чувствовать его тёплое дыхание. Это всё казалось настолько немыслимым, что хотелось засмеяться, встать и убежать. Но сердце хотело остаться потому, что любило этого человека настолько сильно, что готово было разорваться от счастья, когда он рядом. Я села на стул, выпрямившись. Через мгновение… Его тёплые губы касались моих. Его нежные щёки еле соприкасаются с моими. Его тёплые руки крепко сжимают мои пальцы. Его глаза полные уверенности в себе смотрят на меня. Я удивлена. Почему? Он проверял меня? Боялся новой боли? Это наш первый поцелуй. Его волосы щекочут мою шею. Наверное, это и есть то самое чувство, которое не описать словами. Мы влюбились друг в друга уже давно, но ни разу не говорили об этом вслух. Может потому, что наши отношения были предельно ясны и искренни? Мы были рядом друг с другом уже год и четыре месяца, но ни разу не целовались. Однако наши объятия были не хуже этого, и, особенно, те слова, что мы говорили друг другу. Я хотела этого, я искала именно это. Кажется, я почти сошла с ума от одиночества, но тут появилась возможность спастись от него. Я смогла уйти в последний момент от боли, раскаяния, расточительства, одиночества и отчаяния. Наконец-то я нашла то, чего ждала так долго. И теперь я счастлива. Я хочу защитить своё счастье и наши отношения. Я хочу сохранить это всё в своей памяти. Он немного отодвигается назад. Я поражена. Мы смотрим друг на друга. Он всё ещё лежит на столе. Солнечные лучики то появляются, то вновь исчезают. Сейчас я меньше всего хочу, чтобы он спрашивал меня, целовалась ли я когда-нибудь прежде. Он улыбается, прикрыв немного глаза. Сейчас он так похож на одного из тех парней в стиле сёнен-ай. Он стоит коленками на стуле, локти упёр в стол. Что ещё нужно мне в жизни, как не этот парень? Он приоткрыл губы, чтобы что-то сказать, но я встала, стул упал. Я положила левую руку на его правую щёку, правую руку на его левое плечо. Я целую его шею. Не хочу, чтобы сейчас он что-то говорил. Я чувствую внутри что-то новое, сейчас внутри меня буря эмоций. Всё что я хочу сейчас – это он. Он шумно и горячо дышит, его тело немного подрагивает. На миг остановившись, но, не убирая лица от его шеи, я спрашиваю его…
- Что ты чувствуешь, находясь рядом со мной?
- Я чувствую, что хочу быть всю жизнь рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной, как корона императора. Ведь его корона, тоже впервые увидев его, знает, что с ним ей суждено быть до самой смерти.

Глава 10. До нас никто так не любил.
На следующий день мы снова остались вдвоём. Мы прыгали и бегали по дому, а потом я немного устала. Мы решили выпить чаю. Вечером отключили свет, и мы сидели в темноте внизу на диване и смотрели в окно. Я встала и попыталась убежать от Билла. Это игра. И здесь наши правила. Он схватил меня со спины и крепко обнял, догнав уже в коридоре второго этажа. В этом доме сегодня нет света и сожжены все свечи. Чего я хочу от него? Дружбы? Любви? Чего-то большего?
- Прости, - тихо прошептал Билл.
- Это всего лишь игра, тебе незачем просить прощения.
- Нет, я должен. Я хотел всегда говорить тебе, как сильно ты нужна мне. Я держался на расстоянии всё это время, но вчера не смог сдержать себя. Я, действительно, люблю тебя больше всего на свете! Я хотел проверить, насколько я дорог тебе и что значу для тебя, - горячо шептал Тёрнер мне на ухо.
- Ты не виноват. Я всегда ищу причины остаться здесь, ищу причины уйти.
- Я боялся, что ошибусь. Боялся всегда, что ты рассердишься и уйдёшь.
Я обняла его и, улыбаясь, выскользнула из его объятий и забежала в какую-то комнату, подперев собой дверь, чтобы он не мог зайти. Но так просто сдаваться он был не намерен. Стуча кулаками в дверь, он просил впустить его. Я смеялась. Это игра. Мы не проиграем. Тяжёлый толчок, дверь распахнулась, я, сильно пошатываясь, отошла назад с широко открытыми глазами. Он влетел, словно залётный ветер в эту комнату. Я уже ничего не понимала, кроме того, что это его комната. Он толкнул меня и я упала на большую, высокую кровать.
- Но как в тебе я посмею убить бескрайнюю веру в любовь? Ну, кто тебе я? Страсть? Слёзы? Бог? Боль? Я просто исчезну, хочешь? Или буду звонить… между нами совсем тонкая нить. Но, знаешь, она очень крепка, как ничто на свете, - он изменился на глазах. Он словно жизнь, непредсказуем – это и нравится мне в нём - О нас с тобой, возможно, и не снимут фильмов. Я устал слушать гудки в своём мобильном… я каждый день хочу дотронуться до тебя. Не жалей ни о чём.
- Я не жалею, - щёки наполнялись багрянцем.
- Ты простила? Ты готова со мной достать до луны? Зачем тебе я? С кем я? Почему здесь? – я глубоко, но тихо дышала, внимательно слушала его речь. Он нависал надо мной. Мы впервые лежим в этой кровати вместе. Он волнуется… или боится. Его рука скользнула под мою футболку - Ты мне простишь всё потом.
- Тебе незачем просить прощения у меня, - я озадаченно смотрела на него – смотри, чтобы мне не пришлось просить прощения у тебя.
Луна освещала его лицо. Он знал, что я говорила о возможной пощёчине в любой момент. Он был серьёзен, как никогда. Но я никогда не воспринимала свою жизнь всерьёз. Музыка, слова, чувства, касания. Путешествия, боль, радость, счастье. В жизни много подобных вещей. Жизнь полна неожиданностей, как эта. И я благодарна ей за это. На моей шее блестел крест из железа, усыпанный искусственными камнями. Луна задержала свой взгляд на нём.
- Странно, но твои глаза говорят совсем другое, нежели твой голос.
- Мы можем когда-нибудь пожалеть о том, что случится этим вечером, возможно не сейчас.
- Это не важно,… но сейчас… мы можем позволить себе делать всё, что захотим.
- Если ты не хочешь, я просто лягу рядом и так мы пролежим до самого утра. Я не хочу заставлять тебя жалеть о чём-то.
Я не знала, что должна ответить. Я не знала, что сказать.
- Почему ты говоришь это сейчас?
- Потому что ты вся дрожишь. У тебя жутко трясутся руки. И, кажется, я слышу, насколько громко бьётся твоё сердце.
Я не знала, что сказать. Я боялась сделать что-то не так. Но вместо слов, я, подняв руки с мягкого одеяла, схватила его за шею. Обняв, потянула к себе.
- Я ни о чём не жалею и не думаю, что пожалею когда-нибудь.
Да. Целовать. Обнимать тебя. Прижиматься всем телом… и снова целовать. Вместо того, чтобы удерживать свои чувства, я отпускаю их. Я не сдерживаюсь. Это моя решимость. Не думаю, что я пожалею об этом. Сейчас, я хочу лишь быть с тобой. Пусть мои руки трясутся – это нормально. Это впервые. Это всего лишь первый раз. Из-за этого, я заставляю тебя смущаться и чувствовать на своём месте. Ты вздрагиваешь от каждого моего прикосновения, потому что кончики моих пальцев слишком холодные. Я вздрагиваю от твоих прикосновений – для меня это что-то большее, чем мир. Я хочу всегда чувствовать тепло твоего тела. Хочу всегда смотреть в твои глаза. Хочу показать тебе весь мир и подарить то, что ты захочешь сам. Да, выражение моего лица говорит совсем не о том, о чём твердит мой голос. Мне стало немного смешно. Так глупо… смотреть в его глаза сейчас. Так нелепо… быть так близко от него. Так странно… видеть в нём что-то от себя…. Те же чёрные волосы, те же карие глаза, тот же страх в глазах и то же желание одновременно. Так хочется,… чтобы это никогда не заканчивалось.
- Чего ты ждёшь? – шёпотом спрашиваю его я.
- Чёрт, - он улыбается, но тут же становится абсолютно серьёзным – не смотри на меня так, я… стесняюсь.
Я смотрела на его лицо и хотела видеть его всегда. Я пыталась найти в нём что-то такое, что объяснит мне всё. Почему? Почему он говорит это?
- Почему?
- Ты так смотришь на меня,… и я чувствую себя на твоём месте.
- Это странно для тебя? Всегда хотел смотреть только сверху вниз?
- Да…. Но здесь другое. Хоть ты и говоришь это всё, хоть и ведёшь себя так…. Твой взгляд всегда будет выше меня.
- Покраснел?
- Наверное… не могу оторвать от тебя свой взгляд… останься… останься со мной, пожалуйста!
- Я с тобой…
- Сейчас,… а завтра?
- Тоже… ничего не изменится. Я искала это. И я не собираюсь отпускать всё это.
Он улыбнулся. Его лицо так близко. Его глаза блестят в свете луны. Его лицо…. Его волосы щекочут мои щёки, свисая сверху. Его дыхание я чувствую, кажется каждой клеточкой своего тела. Тепло его тела…. Долго ли так будет? Останемся ли мы здесь?
Его руки были тёплые, но он говорил мне, что мои пальцы холодные, как лёд. Он был рядом со мной все эти дни, и я ни разу не отходила от него, ни на шаг. Сегодня, он вновь будет рядом, но ближе, чем когда-либо. Мне холодно, но становится теплее от его тепла. Когда разум не постоянен, то тело не может быть сильным. И тогда спасает лишь дыхание, тепло, биение сердца, запах кожи другого человека. Пальцы сжимают в кулак простыни. Дышать тяжелее, я почти задыхаюсь. Он волнуется из-за меня. Я смущаю его. Мы оба дрожим. Я запрокидываю голову назад, но он вытягивает руку и прижимает её к своему лбу.
- Я рядом, - шепчет Билл.
- Прошу, будь со мной…. Будь здесь, взгляни на меня…. Дразни меня, зови меня…. Пожалуйста…. Не оставляй меня, - словно в горячке шепчу я, пока он так близко и мне не приходится говорить всё это обычным тоном, это было бы слишком громко.
- Детка, не бросай меня… не оставляй меня…. Не делай мне больно… прошу, останься со мной.
- Я обещаю, что всегда буду рядом…
Когда мы вместе, мы словно два ребёнка. Но сейчас всё по-другому. Он заставляет меня смущаться и краснеть, сейчас наша разница в три года видна как никогда. Чёрт, я не думала, что наши отношения зайдут настолько далеко. Но я ни о чём не жалею. Он всё время громко дышал. Он всё время улыбался. Он всё время прижимался ко мне всё ближе и ближе. В последнюю секунду его коготки вошли почти целиком в мою спину. Я невольно вздрогнула и чуть не ударилась о его голову. Он снова поцеловал меня. Словно именно этого не хватало сейчас. Тяжело дыша, мы так и лежали, тихо разговаривая о чём-то. Потом надели свои пижамы и убрали в шкафы разбросанные вещи. Но легли спать вместе, в его комнате, на одну кровать.

Глава 11. Один раз и навсегда.
То, что мы делали неделю назад, осталось у меня в памяти. Я до сих пор помню его тяжёлое дыхание и жаркие объятия. Следы от его ногтей даже и не начинали заживать и эти места болели. Сегодня светило солнышко ярко-ярко, и я выбралась под дерево, стоящее в парке у дома. Читая книгу, я и не заметила, как уснула. Вспоминая, как вчера читали яойные додзики. Помня о своих обещаниях. Чувствуя свои глупые мечты. Я обещала ему, что достану с ним до луны. Я сделаю это. Меня разбудило внезапное появление Билла. Сначала он загороди собой солнце, а потом… поцеловал меня. Наша жизнь стала напоминать мне те самые додзики на тему яоя. Но мне это даже нравится, может потому, что я люблю этого человека. Билл своеобразно будил меня в таких случаях. Он всегда делал это почти грубо.
- Что ты делаешь? – улыбаясь, возмущаюсь.
- Ничего, - отвечает он, смотря на голубое небо.
Я вздыхаю. Я привыкла к тому, что мы всегда вместе. Я знаю, что без меня братья не скучают, когда остаются вдвоём. Но это лишь когда я у себя на Родине. Здесь же мы втроём ходим в кофе, катаемся от души на аттракционах и во всю веселимся. Я рада, что я здесь. Счастлива, потому что я есть. Я была рада теплу его рук и его нежному, но требовательного поцелую. От его тихого и такого любимого голоса… сейчас, кажется, я сойду с ума от счастья. И когда кто-то тёплый обнял меня и взял на руки, так невыносимо нежно… осторожно… я поняла, что больше не смогу обманывать себя. Он всё равно всё видит и знает. Поэтому улыбается мне, поэтому всё ещё рядом со мной. Он рядом со мной, потому что у меня всё ещё есть глупая мечта. Я хочу… всегда. Чтобы ты звал меня по имени… этим голосом. Обнимал меня… этими руками. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. Я хочу его всего и навсегда. Он тот самый человек, который нужен мне. Время… оно почти ничего не значит. Я не состарюсь, пока сама этого не захочу. Я никогда не оставлю его, пока он сам не захочет этого.
Вечером опять за окном по стёклам стучал одинокий дождь. Здесь, сейчас стоим мы. Как только он вошёл в комнату и я, резко обернувшись, увидела его, лампочки перегорели. Я больше не хочу слушать рассудок, он властвовал надо мной уже два дня из моей жизни. Да, мы молоды и, возможно, ещё дети, но уже способны любить и понять что такое на самом деле любовь. С каждым ударом молнии проходили секунды, с каждым раскатом грома он делал шаг вперёд. Да, именно потому, что мы дети, наша любовь чиста, и мы идём по жизни стремясь, друг к другу и повинуясь ей. Всё то время, что мы знаем, друг друга, то недолгое время, нам кажется, что оно в любое мгновение может разбиться в мелкую крошку, словно зеркало, брошенное о стену. Именно поэтому мы стараемся, как можно больше времени проводить друг с другом. Каждый рассматривает любую подробность в другом, будто боится потерять его образ. Я стою спиной к окну. Билл аккуратно и бесшумно с каждым шагом становится всё ближе. В тусклом свете луны, пробивающимся сквозь оконное стекло, я вижу его тонкую женскую, такую красивую руку, которая, поднимаясь из глубин темноты, тянется к моему лицу. Пальцы выпрямляются и кольца, нежно надетые на них, тихонько позвякивают. Ещё один отблеск чего-то неизвестного и в его глазах заиграли огоньки молний. Его карие глаза с любопытством смотрят на меня, губы немного приоткрыты в ожидании, а руки подрагивают, уходя до кончиков длинных ногтей в волнение. Он так хочет прикоснуться, но боится, что это всё окажется лишь сном. Прекрасным сном, о его желаниях и страхах. О моих мечтах и надеждах. О том, что мы похожи, но при этом не можем прикоснуться друг к другу. Это всё страх. Но… разве я могу чего-то бояться? Тогда, кто знает, окажется ли происходящее реальностью, которая настолько хороша, что нам хочется в ней жить. Но сейчас я хочу, чтобы эти долгие минуты тянулись вечность. Мне нравится моё нетерпение, мне нравится это колкое ожидание; его руки, глаза, его волнение и нерешительность. Я стояла в лучах луны и зачарованно смотрела ему в лицо, пытаясь понять, чего же хочет его сердце. Было так тихо, что, кажется, я слышу стук наших сердец. Наверное, прошла вечность, и он коснулся кончиками своих красивых длинных пальцев моей щеки. Его рука дрогнула. Он судорожно вздохнул. Тогда я улыбнулась и осторожно, медленно, почти незаметно, подняла свою руку к его лицу. Это только начало и он должен это знать. Он нежно, почти любовно, провёл своими пальцами по моей щеке, и остановил руку, чуть касаясь кожи шеи. Наши отношения очень тонки, они не толще шёпота. Наши отношения слишком просты, и от этого становятся сложнее. Их трудно объяснить, и от этого люди сами создают ту картину, которую им проще принять. От этого наши отношения становятся настолько крепкими, что мы сможем, сдержав обещания, провести друг с другом всё это время, вплоть до того времени, когда наши тела коснутся шелков лаковых гробов.
Он каждый раз приходит ко мне. Всё прощает. Каждое утро будит своей красивой улыбкой, заставляя жить. Каждый день заставляет улыбаться. Всегда возвращается ко мне. Любит меня. Да, Билл Тёрнер любит меня. Я вижу это в его глазах. Очередной раскат грома. Вновь сверкнула молния.
- Розовые, белые пушистые облака плывут по вечернему небу. Не такие яркие, как днём, лучи солнца пробиваются сквозь эти облака, и падают на землю. Наступает самое лучшее время дня. То время, когда начинается закат солнца за горизонт, - шепчет Билл так тихо, что я понимаю всё это почти, читая по губам. Он проводит пальцами по моей шее. Он смотрит мне в глаза. Его губы шепчут отрывисто, разделяя каждое слово. Сейчас время не властно над нами. Хоть за окном гроза, здесь перед моими глазами вчерашний вечер, вчерашний закат солнца. Мне так приятно находиться рядом с этим человеком, что это всё может показаться неприличным, почти развратным. Но эти касания пальцев до щёк, взглядов до глаз, рук до рук – всё это наше и никто не заберёт этого у нас. Я счастлива лишь рядом с ним. Мы оба прошли через многое, чтобы встретиться и узнать друг друга. Я чувствую, что могу сказать, что люблю Билла. Он проводит кончиками пальцев от ресниц до шеи, от плеча до локтя. Я закрываю глаза. Его рука скользит к моей руке. В нетерпении я сжимаю в кулак и разжимаю пальцы. И чувствую, как онемели мышцы.
Я открываю глаза. Его лицо совсем близко. Нам так хорошо вдвоём. Его губы почти касаются моих, но он вдруг останавливается. Так странно ощущать его дыханье. Я касаюсь, его рубашки там, где под его одеждой бьётся сердце. Я чувствую каждый удар. Мне кажется, что именно в этот момент в моих руках целая жизнь.
- Стук капель о стекло. Холодок, прокравшийся сквозь щель в оконной раме, и укравший тепло. Одиночество, сводящее с ума, - он шепчет всё так же тихо, но он так близко и я слышу каждое его слово. Его голос звучит приглушённо, но, не смотря на это, перекрывает шум дождя – пальцы, уходящие в чёрные волосы. Стук сердца в кромешной тишине. Тиканье часов в квартире. Лучи солнца на полу и на стене… не твои. Слёзы, которые режут душу, выходят наружу. Тебе больно. Эта боль режет, будто десятки больших осколков стекла проходят сквозь твоё израненное тело и по ним барабанят капли дождя.
Он прикрывает глаза, как будто о чём-то думает. Его веки подрагивают и он, наконец, улыбнувшись, продолжает дальше.
- Тёмное утро. Ты выглядываешь в окно, но там туман и ничего больше. Ты чувствуешь, будто ты здесь одна. Твоя квартира, как и душа, кем-то взволнованна. Ты идёшь на кухню, приготовить кофе, хотя кофе ты не пьёшь и никогда не пила. Пока вскипает чайник, ты смотришь в окно. Налив кружку тёмного напитка, ты идёшь в комнату, садишься на кровать. Ты подрагиваешь, и глаза болят. Сейчас ты заплачешь. Тебе больно. Ты роняешь кружку и кофе, тёмными пятнами, растекается по светлым простыням. Ты просто хочешь счастья, но получаешь боль и одиночество. Поджимаешь ноги под себя и, тихонько всхлипывая, плачешь.
Я слушаю его, мне нравится это. В момент, когда капли стекают с холодных стёкол, он подводит итоги моей жизни. Всё прекрасное… да, одиночество прекрасно. Он собирает это всё, но я не совсем понимаю его.
- И вот, после месяцев тяжелой боли, что ты носила в душе, ты встречаешь его, - Билл поджал губы. О чём-то задумался, и продолжил - ты очень любишь его. И, наконец, добилась встречи с ним. Слёзы текут по щекам, нос покраснел. Но тебе всё равно. Это не ты, ведь ты не плачешь. Или нет? Нет. Плачешь. Твои слёзы – это боль, которая находит лишь такой выход. Он стоит перед тобой, стоит лишь протянуть руку, и ты коснёшься его.
Билл замолчал. Отошёл на шаг. Я не вижу правую сторону его лица, её поглотила темнота. Левую же освещает свет луны, пробивающийся сквозь дождь. На ней отображаются стекающие капли. Капли… капли… капли. Грустный, не усталый, просто грустный взгляд. Но в нём есть огонёк. Нет, не разлюбил, просто устал. Он, сглотнув, приоткрыл губы. Я свела брови, чтобы не заплакать.
- Ты ведь всё это чувствовала, через всё это прошла. Ты всё это знаешь, - взволнованно начал Тёрнер – ты помнишь эти чувства?
Я вновь закрыла глаза.
- Конечно. Да, я помню лучи закатного солнца, небо, пушистые облака, горизонт. Дождь, одиночество, боль, тиканье часов; туман, разлитый кофе… и нашу первую встречу. Когда я увидела тебя на расстоянии вытянутой руки и, тогда всё твоё внимание было обращено ко мне.
- Я… я всегда хотел спросить… каково это, коснуться человека, которого ты ждала столько времени, так горячо любя?
- Это сложно. Тогда я почувствовала, что все чувства накалились до предела. Что сердце стало биться сильнее и быстрее. И это всё вылилось в слёзы. Я не хотела плакать, просто это само вышло. Ты хочешь знать, что я чувствовала? Как будто все умерли, и я осталась одна. Тогда я подумала, что чувство великого счастья и великого горя… одинаковы. В эти два совершенно разных момента чувствуешь совершенно одинаковые чувства.
На моих щеках появились дорожки слёз. Билл, опустив голову, молчал. Он тоже помнил, когда впервые увидел меня. Я-то видела его лицо каждый Божий день, смотрящее на меня с множества плакатов. А он увидел тогда меня совсем в первый раз. Он смотрел на меня сверху вниз, потому что я ниже его на две головы. Но когда я коснулась его руки, он вздрогнул, и мы оба поняли, что это решило всё. Что с этого момента никогда не отпустим друг друга, найдя однажды. Взгляд моих карих глаз просматривал каждую линию на его ладонях. Линия жизни, линия судьбы - всё-всё я хотела запомнить сегодня. Всё-всё, что он хотел спросить вчера.

Глава 12. Я ухожу.
Вчера мы отметили четыре года, как мы с Биллом встречаемся. Сегодня пасмурно опять. Мы встали поздно, позавтракали, а потом Билл куда-то ушёл. Последние два месяца он постоянно куда-то пропадал. На наших письменных столах громоздились горы яойных додзиков и яойной манги. Компьютеры были до макушки наполнены подобными рассказами. И теми, что писала я сама. Четыре года я живу в Германии. Ровно четыре.
Я вытирала посуду и ставила её на полки. Входная дверь открылась, звонок. Холод проник в дом. Нет, не зима.
На пороге стоял Билл.
- Знаешь, я ухожу, - сказал Билл, закинув правую руку за голову. Когда он уходил утром куда-то, стоял в дверях, а за его спиной с деревьев падали листья. Очередная осень. Но сейчас время замерло.
- Понятно, - тихо сказала я. Это всё, что осталось в голове.
- Я ухожу навсегда и не вернусь.
- Да
- Мы никогда не ссорились и любили друг друга, всегда понимали друг друга…
- Да, - шёпотом повторяю очередной раз. Я не хочу этого слышать.
- Ты слышишь меня? Я ухожу!
- Да, - еле шевелятся губы.
- Прощай, - закрывает Билл дверь – Томас, пригляди за ней, пожалуйста, она очень много для меня значит, - тихо просит за дверью Тёрнер своего старшего брата.
- Я знаю.
- Дурак, - шёпот проносится по пустому дому.
Отвернувшись, слепо пошла прочь, в гостиную.
- Дурак! – слёзы хлынули из глаз, застилая взор. Внутри – пустота. Душу раздирают на куски чувства. Их так много, очень много, но я опустошена, раздета.
- Дурак! Дурак!!! ДУРАК!!! – зашлась в истерическом крике. Голова сейчас взорвётся, а сердце выпрыгнет из груди. Пусть. Пусть – оно мне больше не нужно. Схватилась руками за голову. Пальцы вцепились в волосы. Сзади тихо хлопнула дверь.
- Дурак, дурак, дурак…., - заходясь в причитаниях и давая себе передышку, я осела на пол. Всё тело болело от крика. Руки дрожали. Сейчас, как никогда я хочу умереть.
- Татсу…
В комнату зашёл Том. Он всегда был рядом с Биллом, а теперь по поручению младшего брата пришёл присмотреть за мной.
- Татсу, - тихо позвал он.
- Дурак… я никогда не прощу…
Покачиваясь, я встала и, подойдя к стойке с китайской вазой, схватила её и бросила о стену.
- Ненавижу!
Всё, что попадалось под руку - летело в стену. Найдя некстати подвернувшийся шкаф с, к счастью, дешёвым фарфором, я стала бросать его плача и крича.
- Дурак! Дурак! Как ты мог?!!!
Добив фарфор, я ринулась на кухню, но Том успел схватить меня. Тогда я, отбросив его, взяла с пола осколок той самой вазы и побежала в ванную комнату.
- Татсу!
- Отстань!
- Не делай глупостей!
- Это не я дура, а он! Он! ОН!!! ОН ДУРАК!!! Не прощу его!
Пока я бежала в нужном направлении, внезапно, откуда не возьмись, выпрыгнул Том. Он отнял у меня осколок, и крепко прижал к себе. Я успела порезаться всем, что разбила в гостиной и поэтому запачкала и Тома кровью.
- Успокойся…. Я же рядом…
- Он тоже обещал быть рядом…
- Он обещал, а я клянусь! Мы забудем об этом, и будем жить вместе,… забудем о нём…
Я медленно попятилась.
- Нет…НЕТ! Я не стану предавать его! Даже если и так, я не брошу его. Я не стану изменять ему! Я…. Я….
Слёзы хлынули из глаз. Слёзы, Боль. Он пропал. Я так не могу.
- Я люблю его… прошептала я. И тут же потеряла сознание.
На следующий день, я сидела за кухонным столом, напротив сидел Том. Я вытряхнула всю аптечку на стол. Теперь здесь в бесчисленном количестве валялись таблетки, а рядом стоял бокал с вином. Мне очень плохо. Почему всё так поворачивается? Что мне делать? Смеяться? Плакать? Я не хочу учиться вновь любить. С тех пор, как Билл ушёл, моё внутреннее спокойствие пошатнулось. Протянув руку, я собирала и роняла таблетки на столе. Я не могу.
- Я не могу! – закрыв руками лицо, прокричала я.
- Я знаю, - прошептал Том – я знаю.
- Почему? Почему он так со мной поступает?
Молчание.
- Он же любит меня! Я люблю его! А он … он…
Мне не хватало воздуха, чтобы выразить всё своё возмущение. Дурак. Билл дурак! Но я, почему-то, не ненавижу его. Наоборот, я хочу снова увидеть его. Я боюсь, что никогда не увижу этого красивого лица. Это больно – когда кто-то бросает тебя, и когда ты бросаешь кого-то.

Главы 13-14. Время без тебя. Новая встреча.
Когда осенью падали листья с деревьев, я любовалась ими и им. Он любил бегать по листве, разбрасывая её в разные стороны.
Когда зимой падал снег, я была рядом с деткой, обнимая его. Я говорила ему своим теплом о том, что я рядом и защищу его.
Когда весной растекались лужи, он любил пускать кораблики и смотреть, как они уплывают по реке. Я стояла всегда рядом, и он был счастлив.
Когда летом мы проводили время вместе, он обнимал меня, целовал и благодарил за всё. Частенько, я слышала из-за двери, как он просит кого-то не отпускать меня.
Я была всегда рядом, и детка был счастлив. Для счастья, мне этого было более чем достаточно. Круглый год были дни, когда мы долго были далеко друг от друга. Весь год были дни, когда мы были вместе. Это счастье было непоколебимым, чем-то святым. Таким хрупким, что мы пытались огородить его ото всего, защитить, поддержать. Но в итоге, мы сами разрушили его.
- Нет, я не могу быть рядом с ним, потому что однажды мне захочется использовать его.
- А почему бы нет?
- Потому что иначе он захочет использовать меня для утех своего желания любить. Такие отношения между людьми не приемлемы, поэтому я была счастлива, когда он сказал, что уходит. Я могу смотреть только на одного человека, любя его по-настоящему и желая себе его сердце. Но на нас может смотреть другой человек или даже целое общество, на которое, в свою очередь, будут смотреть третьи. Это неправильно. Мне нравится просто жить мгновением, лёжа под тёплым пледом, едя шоколад, читая книгу и зная, что где-то там Билл стоит у окна и вспоминает меня, помнит обо мне и любит меня. Мне проще воспринимать мир таким, каким я его себе нарисовала, чем таким, какой он есть на самом деле.
Странное чувство, когда холодной зимой ты остаёшься совсем одна в квартире. И, тогда, идя по тёмному коридору, проводишь пальцами по холодным зеркалам. Смотришь в окно. А за окном снег. На земле лежит такой холодный, белый снег. С неба падает снег… такой пушистый, одинокий. Но он везде напоминает о праздниках. Я кладу свою руку на стекло окна.
- Пожалуйста, пусть этот Новый Год принесёт мне счастье, - шепчу я окошку – пусть на Рождество я не буду одна.
И, бросив грустный взгляд в окно, я поставила чайник на плиту. Как смешно. Я отказываюсь принимать реальность и до сих пор пользуюсь железным чайником. Правда, когда мне совсем одиноко. Посмотрела на стол. Но у меня есть электрический чайник, который уже долгое время стоит невостребованным. Впрочем, этим я пользуюсь не чаще.
Я такая же ненужная и бесполезная, как эти чайники. Я использую их, чтобы заглушить собственную боль. Пошёл пар. Я недавно видела его, когда бросила этот самый чайник о стену. Но он снова греет для меня воду. Я такая же? Так же прощаю самое обидное? Сделав себе кофе, я пошла в комнату. Сев на свою кровать, накрыла плечи пледом. Да, сейчас я живу в двухкомнатной квартире, на окраине Магдебурга. Но Билл этого не знает. Я ведь ничего не сказала ему и, поэтому, он наверняка уверен, что моя персона уехала, благополучно забыв его. Его… любимую улыбку… руки… глаза.
- Дурак…
Как он может так думать? Как он мог так целовать меня? Он же говорил, что понимает меня! Да что он может понять? Глупый маленький мальчишка…
Как смешно. Снег напоминает о праздниках и мне от этого становится ещё хуже. Ведь эти праздники я буду одна. Я сидела под тёплым пледом, с горячим кофе в руках, а в наушниках играли песни.
«Слишком привык считать дни, не замечая, что сбился я с пути. Но сегодня от твоих нежных слов мне стало стыдно. Воздух такой прозрачный. Кажется, горизонт ближе, чем обычно. Такое чистое небо и не единого облачка не видать. Кто-то сделал больно мне. Наверно, потому что я предаю других. Эта любовь, знаете, глупая штука. И я тихонечко посмеиваюсь над ней. Далеко во тьме мерцают волны. И хочется, чтобы ни грустные, ни прекрасные вещи не нарушали моего спокойствия»
Нет. Так не должно быть. Слёзы потекли по щекам, а кружка задрожала в руках. Я так хотела быть рядом с Биллом, а теперь так просто отдаю его какой-то девчонке?! Я ведь даже не заплакала, когда он рассказал мне всё. Когда он уходил. Но он наверняка узнал от своего друга, какой погром я устроила в доме, как только закрылась дверь. Ненавижу его. И Андреас. Он здесь был. Конечно! Он ведь друг Билла! Конечно, он всё ему рассказал. Нет. Нет! Я не хочу так просто упустить свою мечту!!! Я не отдам Билла никому.
«Если моих слов тебе не достаточно из груди ножом возьми и вырежи сердце мне. Твоё сожаление и нерешительность… на самом деле я уже заметил, знаешь. Смогу ли когда-нибудь ненавидеть кого-нибудь так же? Если да, то ещё сильнее и сильнее…
Обниму тебя, чтобы ты пронзила мне сердце насквозь,… и с тобой навсегда-навсегда остаться я мог»
Музыка играла и играла, но только уже в громко включённом стерео проигрывателе. Я скинула плед и пошла уверенным шагом на кухню. Вылила кофе и воду из чайника, стоящего на плите, в раковину. Я стояла здесь и холодно смотрела, как кофе вперемешку с водой стекает в водоканал. Чашку помыла и, вытерев, убрала на самую дальнюю полку. Что ж, я не сдамся! Сделав музыку громче, распахнула дверцы шкафа и стала искать подходящую одежду. Через час я стояла в коридоре. На мне были узкие длинные тёмно-синие джинсы, чёрная футболка с длинными рукавами, которая шла почти по фигуре, и чёрная короткая куртка. На ногах – высокие сапоги на плоской подошве. Волосы собраны в высокий хвост. Что ж, вперёд.
Я зашла в дом, в котором прожила не мало времени. В его доме. Сняв куртку, бережно положила её в кресло в гостиной. А сама тихо, не спеша, прошла дальше в дом. Резиновая подошва сапог негромко, но звучно стучала по паркету. Из-за высоких стен, эти звуки раздавались эхом под потолком. Аккуратно я прошла по лестнице, а оттуда по коридору второго этажа. Не может быть, чтобы никого не было дома. Дверь же открыта. С чрезвычайной осторожностью, ступая по полу, я прошла к спальне Билла. Там было пусто. Я приоткрыла дверь и зашла внутрь. Красивая большая кровать по-королевски стояла посередине комнаты. Постельное бельё совсем свежее и пахнет моим любимым кондиционером. Это тот самый комплект, который я подарила Биллу на новый год. Я тихонько присела на кровать, стараясь не помять одеяло. Провела рукой по простыням. Сколько воспоминаний. Я ни о чём не жалею. Я поднялась и пошла прочь отсюда. Выйдя в коридор, я двинулась в сторону гостевых спален. Приоткрыв одну из дверей, я увидела Билла. Он лежал на кровати ещё в куртке. Над ним сидела девушка, которая держала что-то в руке. Что здесь, чёрт возьми, происходит? Что-то сверкнуло. Это была моя катана, которую мне подарили Билл с Томом. Настоящая японская катана. Когда я уходила отсюда, я собиралась в спешке, поэтому половина вещей так и осталась здесь. У неё в руке моя катана?! Не долго думая я тихо и медленно подошла к девушке. Закусив губу, я немного наклонилась вперёд и, когда девчонка замахнулась, отведя руку назад, я нежно выхватила из её руки заветное оружие. Держа Амамизу, я вновь могла почувствовать, что могу много чего сделать. Имя моего меча – Амамизу, дождевая вода.
Девчонка убежала, а мы сидели снова вдвоём, как будто ничего и не было. Я ни о чём не расспрашивала ни его, ни её. Мне это ни к чему. Просто девчонка осталась без правой руки, которую заботливо прихватила с собой. Я стояла у кровати, Билл сидел. Мне хотелось ударить его или повалить на кровать. Но ещё больше я хотела остаться. Он смотрел на меня глазами человека, испытывающего адскую боль, готового в любую секунду заплакать.
- Прости…
Я молчала.
- Прости,… прости меня!
- Да
- ПРОСТИ МЕНЯ!!!
- Да
- Прости…
Вот так мы находились в театре абсурда. Я стояла, он сидел. Он просил прощения, зная, что слова, сказанные мною много времени назад имеют силу на очень долгое время. Постельное бельё было забрызгано кровью, как и весь Билл, моё лицо и правая рука с зажатым в кулак мечом. Я обещала защищать.
- Прости,… это была всего лишь игра
- Жизнь вообще игра.
Я впервые увидела слёзы на его лице. Никто не смеет трогать Билла и мою катану. Потому что это самое дорогое и сокровенное, что есть у меня.
- Ладно, мне пора.
Он поднял лицо.
 - Не надо…
Всхлип.
- Не уходи…
- Не я ушла, это ты ушёл, если не забыл. А меня ждут дома…
Почему? Ведь он знал, что я вру. Он резко вскочил, но я уже шла по коридору. Он перешёл на бег, а я спускаюсь вниз. Пошла на кухню. Я стояла у раковины, вытирая катану и лицо, а Билл остановился в дверном проёме и смотрел за мной с твёрдым намерением не выпускать меня отсюда живой. Я положила меч и, сделав несколько шагов, остановилась напротив него, стоящего уже у обеденного стола.
Он кричал. Кричал мне или на меня, не важно. Я смотрела на него свысока взглядом, полным безразличия. Я толкнула его в грудь и он, словно тряпичная кукла, стал падать назад. Он не ожидал от меня удара. Падая, зацепил кофейник с горячим кофе. Кофе растёкся по полу, и он упал в эту лужу. Мне было уже всё безразлично. Главное, что он опять рядом со мной. Опёршись на стол, испачканный в кофейной жиже, он поднялся. Его сотрясала дрожь ненависти. Зло, откинув обеденный стол в сторону, он шептал, как сильно любит меня, но сейчас ненавидит больше всего на свете. Я не хотела это слушать, но…
Его пальцы коснулись моей шеи. Спустя мгновение, они впились в него с такой силой, что я не смогла дышать. Да, пусть будет так. Лучше так, чем как-то иначе. Я хотела этого. Неважно, что я не заметила того, как быстро он коснулся меня. Уже всё не важно.
Я сумею понять твою мечтательность и заставить красноречиво говорить твое молчание. Я припишу твоим поступкам тот умысел, какой пожелаю. Оставим же так, как есть: не учи моего языка,… Я не хочу знать, как проходит твоя жизнь, и какую роль играешь ты среди людей. Я хотела бы не знать твоего имени. Спрячь от меня свою душу, чтобы я всегда могла считать ее прекрасной…
Да, именно так я хочу думать. Да, именно этого я хочу. Билл сжимал кисти своих рук всё сильнее и сильнее. Больно. В глазах темнеет. На секунду, я приподняла руку к его рукам, но тут же остановилась. Пусть будет то, что должно случиться. Нет воздуха, он почти кончился. Я узнала настоящего кумира миллионов девушек. Я была рядом с ним так долго, что уже начала думать, будто мы останемся вместе навсегда. Но сейчас я думаю, что всё это не было ошибкой. Я ни о чём не жалею. Мы вместе встречали вечер и утро. Вместе гуляли, вместе веселились. Всегда вместе грустили и радовались. Всегда… вместе. И я никогда его не брошу, даже если он уйдёт первым, потому что я знаю, что он никогда не захочет уйти. Если я нужна ему, он знает, что делать. Пришло время оставить всё в его руках. Внезапно, из его глаз потекли слёзы. Он одёрнул руки и, в смятении смотря на моё безвольно сползающее на пол тело, выбежал на улицу. Он бежал. Бежал так быстро, что хотел бежать ещё быстрее. Он хотел скрыться, исчезнуть от этого позора. Как ОН мог поднять руку на свою любовь? Он ненавидел себя больше всего на свете. Он хотел убежать отсюда как можно дальше. Этот позор грыз его душу, не давая вздохнуть. Его глаза не поверили сами себе, когда из-за угла вышла та самая девушка, которая только недавно оставалась далеко позади.
- Татсу…
С размахом, который дался довольно болезненно, она сжала в кулаки куртку на его груди и, прислоняя к стене, начала отчитывать его, как провинившегося котёнка.
- Что ты делаешь? Почему ты убегаешь? Мне плевать, что ты чувствуешь! Я не собираюсь отпускать тебя! Я слишком долго ждала, когда же ты, наконец, обратишь на меня внимание.

Глава 15. Наши точки и запятые.
Мы снова вместе. Только что закончилась вечеринка по случаю нашего примирения.
Мы стояли, смотря друг на друга. Я впервые надела платье и туфли. Сейчас я держала в руках эти самые лакированные туфли и шла по чёрной земле босиком. Немного отвернувшись, я наклонила голову.
- Эй, Татсу! Ты чего там? Э? ...
- Люблю…
На землю, такую твёрдую и ещё холодную, стали падать слёзы. Зачем я плачу? Руки сами сжали сильнее туфли.
- Люблю тебя… Билл, я люблю тебя. Мне не хватало смелости, чтобы признаться тебе. Чтобы сказать это тебе. Мне не хватило мужества сказать это раньше, но я не хотела так сильно напиваться. Это всё моя нерешительность…
- Татсу…
- Люблю тебя…
- Да
- Люблю…
Ему ничего не оставалось, как опустить свои прекрасные глаза.
- Татсу, я виноват перед тобой.
- Не надо, не стоит…
- Нет, послушай. Да, я эгоист, но ты что-то изменила во мне, ты стала мною. Я так сильно люблю тебя, что эта любовь застилает мне глаза. Я поверил чужим убеждениям и не поверил тебе. Я решил проверить тебя, но я ошибся. Ты всё равно вернула меня назад.
- Билл… жизнь вообще, странная штука. Именно этим она меня и привлекает, своей непредсказуемостью. Ты всё сделал правильно, я не виню тебя.
- Но я причинил тебе боль. Но если бы ты не смогла пережить этого?
- Ты причинил себе такую же боль, уйдя. Если бы? Значит, я не достаточно любила тебя. В такие моменты открывается истина. И у каждого она своя. Билл, я пережила всё это ради тебя, ради нас. Теперь я хочу, чтобы всё было как прежде. Я такая эгоистка… я ничего не сделала для тебя…
- Не говори так! Ты очень много подарила мне, Татсу. Но ты же понимаешь, что всего этого не вернуть? – он улыбался – теперь я полностью доверяю тебе и люблю ещё больше.
- Билл…
То, чего мы боимся на самом деле… это познать однажды тепло… и жить одним воспоминанием о нём.
- Это твоя теория доверия – шагать назад, пока не упадёшь. Ты смогла вернуться. Татсу, я люблю тебя.
Тогда я хотела услышать именно эти слова. Я могла сделать для него всё, что угодно. Я могла нарисовать для него всё. Я могла писать для него, чтобы он улыбнулся. Я многое могла рассказать лишь ему. Я… могла показать ту сторону меня, которую никто не видел. Лишь он мог целовать меня, пока я сплю. Я не хочу потерять это.
- Я такая глупая, беспомощная, пошлая и жалкая. Я на самом деле такая, - слёзы потекли из глаз. А Билл смотрел на меня удивлённым взглядом. Он знает, что я очень редко плачу. Он хотел отрицать всё это, но я не желала уступать – теория говоришь? Вернуться… любишь?
- Конечно, - после недолгой паузы он сказал это так тихо, что я еле слышала это.
- Знаешь, - так же тихо начала я – я хочу, чтобы ты всегда был со мной. Это эгоистично, но я, правда, этого хочу. Я. Я не знала, как скоро мы сможем вот так встать и поговорить наедине, а теперь мы стоит здесь, и ты говоришь всё это. Да, я люблю писать рассказы, потому что это словно рисовать, но только словами. Я всегда хотела нарисовать и написать что-то стоящее. Я всегда хотела нарисовать небо, возможно, теперь это у меня получится. Я всегда хотела написать что-то трогательное, что смогло бы затронуть сердца людей. Я всегда хотела, чтобы ты был рядом со мной.
- Татсу, если два человека хотят одного и того же, это уже не эгоизм, понимаешь?
Я подняла голову и смотрела на Билла. Я хотела вот так смотреть на него всегда. Всегда…
- Я сумею понять твою мечтательность и заставить красноречиво говорить твое молчание. Я припишу твоим поступкам тот умысел, какой пожелаю. Оставим же так, как есть: не учи моего языка,… Я не хочу знать, как проходит твоя жизнь, и какую роль играешь ты среди людей. Я хотела бы не знать твоего имени. Спрячь от меня свою душу, чтобы я всегда могла считать ее прекрасной…
Так я хотела думать. Я хотела этого, но в итоге я увидела и узнала твою истинную сущность. Хотела бы не знать твоего имени… хотела ли? Если бы я не знала твоего имени, то искать тебя было бы в сто раз сложнее. Я рада, что знаю тебя, Билл Тёрнер, - я стояла и смотрела ему в глаза, в которых играли озорные огоньки. Он не улыбался, но было видно, что ему нравится всё происходящее сейчас. Время проверяет нас,… а мы его.
- Скажи мне. Когда ты уходил, о чём ты думал, - просила я Билла, всё так же смотря в землю.
- Я не помню. Тогда я думал, что от этого горя не доживу до вечера. Иногда понимаешь, что этот человек ангел лишь тогда, когда он поворачивается к тебе спиной и уходит, а ты смотришь ему вслед и видишь на его спине крылья...
- Когда ты уходил, ты думал, что я запомню тебя таким, с крыльями? С крыльями ангела за спиной и маской Пустого на лице? Ты чересчур наивен, Тёрнер.
Он стоял и смотрел на меня. Такой красивый, худой, высокий. С чёрными длинными волосами, собранными сейчас в хвост. Я встретила его, кажется, несколько сотен лет назад. Он был высок, красив и полон хороших манер. Лучи солнца никогда не касались его лица, поэтому оно было бело как первый снег или это всего лишь грим? Губы были всегда аккуратно накрашены блеском. Чем больше времени я смотрела на него, тем сильнее влюблялась в него. Это словно наркотик: пока он рядом – ты счастлива, хотя это приносит некоторые проблемы, а когда его нет – тебя рвёт на куски. Он самый лучший мне это прекрасно известно.
- Знаешь, - начал Билл – мне очень нравится в тебе одна черта: с каждым днём ты становишься всё более страной, но мои чувства к тебе не меняются – я буду любить тебя… всегда.
Тогда я могла лишь стоять и смотреть на него. Я… странная?

Глава 16. Грань между правдой и сном.
В тот день горе пришло в наш дом. Билл умер. Я подолгу стояла у незакрытого гроба, и без устали всматривалась в серое лицо человека, с которым прожила пятьдесят лет. За это время он успел состариться, но меня этот аспект жизни так и не заметил. Я проводила пальцами по его морщинистому лицу. Я хотела бы знать магию, чтобы навсегда сохранить своё счастье. Но сейчас это невозможно. Время ускользает от людей. А меня оно забыло. Почему я не старею? Почему у меня нет таких морщин? Почему я не рядом с ним? Почему люди так смотрят на меня? Почему он был счастлив при жизни, находясь рядом со мной? Почему? Почему?! Слеза скатилась по щеке. Первый луч сегодняшнего заката проскользнул в открытое от штор окно. Он мягко лёг на закрытые глаза Билла. Кажется, он всё ещё спит. Может, он правда спит? Может, если я позову его, то разбужу его? Я медленно протянула свою руку его тел навстречу…
- Билл…
Я видела то, что он не обязан был делать.
Слёзы тот час хлынули по щекам, стекая горячими струйками вниз. Я хотела кричать. Но сейчас мне больно как никогда. Меня держат люди, я не могу ничем помочь. Я кричу. Этот крик прокатывается по комнате, отзываясь отголосками в их головах.
- Нет! Нет!!! Прошу, не надо! Не уходи! Не оставляй меня! Не покидай меня!!! БИЛЛ!!! Билл!!! Зачем ты уходишь? Не бери её за руку! Не надо!!! Останься,… ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ!!!!!!!!
Я надрываюсь. Кажется, я содрала всю кожу с горла. Из моих глаз брызжут слёзы. Глаза полны отчаяния, в них тускнет тот блеск, что был раньше.
- Я… я не хочу больше жить. Билл!!! Ну же! Посмотри на меня!!! Забери меня с собой!!!
Некоторые отворачиваются. Некоторые плачут. Здесь и сейчас те, кто был рядом с нами последние годы. Эта боль, кажется, наполняет всех окружающих. Но она так же хлещет в меня фонтаном.
- Нет!!! НЕТ!!! НЕТ!!!!!! Пустите меня!!! Пустите меня к нему!!!! Я обещала ему, что буду всегда рядом с ним!!!!
Время замедлилось. Я не чувствую своего тела. Том прижимает меня к себе крепче, чтобы я не могла вырваться. Ненавижу…. Ненавижу людей. К ним слишком сильно привязываешься. Потом влюбляешься в них. И вот, когда ты находишь их, любишь их – они умирают. Так случилось и со мной. Билл состарился, и я видела, как с каждым десятилетием кожа на его лице, теле, руках сморщивается, сильнее выступают вены. Он изменился за последние десятилетия. Но я никак не могу состариться. Почему я не могу умереть вместе с ним? Я кричу. Мне больно. Но в чёрном одеянии уходит украдкой тот, кто забрал его из моей жизни. Он улыбается. Моё лицо перекошено гримасой ненависти и боли. Этого не может быть. Он не может вот так просто уйти от меня. Только сегодня я держала его старую, но крепкую руку. Я чётко видела, как кто-то в чёрном плаще берёт его за руку и уводит от меня прочь. Время замедлилось. Слёзы застыли в воздухе. Тихо. Не слышу своего крика и выкриков других людей, что находятся в этой комнате.
Я стою здесь. Лавлиет обнимает меня за плечи. Я вижу его впервые, но, кажется, мы уже достаточно долго знаем друг друга. Чёрные, спутанные в творческом беспорядке волосы на его голове, шевелит ветер. Белая футболка с длинными рукавами колышется на худом теле. Джинсы как всегда спущены. Синяки под глазами придают печальный вид. Билл до последнего спорил с Лавлиетом о том, что для меня лучше. Здесь все, кого я люблю. Здесь все, кого он любил.
Прости меня. Сегодня в твой гроб падают листья с деревьев, а не цветки сакуры, как ты хотел. Но, знаешь, это не просто листья осени, они уже особенные лишь потому, что они упали здесь. Ветерок поднимал листья с холодной земли и вновь опускал их обратно. Солнце спряталось за тучами. Холодно. Сегодня всё вокруг выражает свою боль и скорбь. Всё отражает мои чувства. Все ушли. Гроб остался стоять на специальной платформе, чтобы родные могли попрощаться с усопшим. Но нет никого. Не осталось ни наших родителей, ни, тем более, бабушек и дедушек. Остались лишь самые близкие люди. Том, Лавлиет, и ты. Но сегодня ты ушёл от меня. Я кричала тебе, я просила не уходить. Крышка была открыта. На твоём старом лице застыло чувство бескрайнего счастья. Это оттого, что я была рядом?
Земля падала и падала на крышку закрытого гроба.
А что лучше для тебя, Билл? Ну-ну… успокойся. Я рядом. Я поплачу сегодня за нас двоих и поклянусь больше никогда не плакать. Сегодня это осеннее солнце сядет, унеся с собой тебя. Но я всегда буду любить тебя. Я всегда буду помнить тебя таким, каким я тебя знала – молодым, высоким, стройным и талантливым. Просто я люблю тебя. Я прожила с тобой всю твою жизнь, но моя всё ещё идёт вперёд. Я не знаю почему. Но наверняка, Лавлиет так же уйдёт от меня, а я уйду путешествовать и, надеюсь, однажды найду того, с кем я умру в один день.

Глава 17. Что ты пожелаешь, если я проиграю?
Как океан перед штормом уже тёмный, но ещё не дикий, спокойный.
Я резко открыла глаза, моргнула один раз, два. Слёзы застилают взгляд, подушка мокрая от них. Сердце бешено бьется. Дыхание сбилось и теперь оно в бешеном ритме не даёт вздохнуть. Я откинула одеяло. Но на мне нет пижамы…. На мне чёрные брюки, чёрная кофта с длинными рукавами. Я смотрю на свои руки. Пальцы холодные. Я выбегаю из комнаты.
- Билл, - голос замёрз, он остался там, во сне. Билл….
Я с размаху открываю дверь его спальни…. Он лежит в кровати, но не спит.
- Билл, - выдыхаю я.
Билл повернулся ко мне с удивлением на лице. Я бросилась ему на шею и крепко обняла его. Он тоже обнял меня. Спрятал своё лицо в мою шею и сжал в кулаки ткань моей рубашки.
- Что-то случилось?
- Ты плакала…. Что тебе снилось? Ты звала меня…. Просила не уходить…. Ты плакала…
- Прости…. Прости, прости! Я не хотела видеть это, но оно само…
- Что тебе снилось, Татсу?
- Будто ты состарился и умер, а я оставалась всё такой же, как сейчас.
Слёзы не переставали течь. Он улыбнулся.
- Тогда всё в порядке.
- Нет, не в порядке!
- Я думал, ты обиделась на меня. Но то, что ты прибежала ко мне, как только проснулась, доказывает то, как сильно ты меня любишь.
Его улыбка была искренней, чистой и такой открытой, как свежий утренний воздух. Через два часа, после завтрака мы сели играть в шахматы в его комнате. Как оказалось, вчера мы просто ходили куда-то и я, не раздевшись, уснула на кровати. Билл не стал будить меня и только снял с моих ног сапоги.
- Шах и мат.
Я проиграла. Я опустила глаза. Встряхнула головой, поправляя чёлу.
- Ладно, я честно проиграла. Что ты пожелаешь?
Он, прищурившись и улыбаясь, смотрел на меня.
- Три желания.
Это уже стало обычаем, ритуалом.
Мы встали. Я подошла к нему и посмотрела на него снизу вверх. Закрыв глаза, я улыбнулась….
- Обними меня.
Он наклонился ко мне, я прижала его к себе. Его одежда пахнет им. Он вновь спрятал своё лицо в моей одежде.
- Сильнее.
Я сжала в руках ткань на его спине. Между нами нет и миллиметра свободного места.
- Поцелуй меня, - глухо прошептал он, сильнее сжимая мою рубашку.
Я буду идти до самого конца, чтобы в нём родилось новое начало.
- Поцелуй меня так, как никогда не целовала. Поцелуй меня так, как будто это наш последний поцелуй.
Билл Тёрнер встал на колени передо мной, я взяла его лицо в свои руки. Его щёки такие тёплые…. Я наклонилась к нему. Его лицо так близко. Он закрыл глаза. Меня это немного обескуражило. Он никогда не закрывал глаза, когда я целовала его. Или он меня. Я почувствовала тепло его тела, проникающее внутрь меня. Да, для меня он – Бог. Когда я закончила, то не отпустила его. Краем глаз, лишь на пару секунд я увидела его грустный взгляд. Он такой же, как и я. Его взгляд такой же, как у меня. Теперь я спрятала лицо в его плечо. Наши волосы слились в одно. Они ниспадали на его спину, плечи. Они закрывали моё лицо. Ну и хорошо. Слава Богу. Пусть, шутя, сейчас задаём друг другу эти вопросы, стараясь стереть тревогу, притворяясь, что мы не замечаем её. Слова прощания никогда не слетят с наших губ, потому что мы не собираемся расставаться. Мы бесконечно движемся вперёд, и так мы оказались там, где мы есть.
- Пожалуйста, оставайся рядом… для меня, - приглушённо попросил Билл – извини, если я заставил тебя сомневаться.
- Быть брошенной и оставленной в одиночестве – это то, чего я боюсь больше всего на свете. Поэтому я не уйду. И я не позволю тебе бросить меня, пройти мимо. Может это эгоистично, но никогда не прощайся.
- Я всегда буду здесь. Даже если позволить тебе уйти – значит впустить невыносимый холод в своё сердце. Пожалуйста, останься со мной.
- Доверяй мне, и я никогда не уйду. Я же обещала защищать нас.

*Через неделю*
Листья снова падают в бездонный воздух. Люди идут, закутавшись в шарфы. Я встретила его, кажется, несколько сотен лет назад. Он был высок, красив и полон хороших манер. Лучи солнца никогда не касались его лица, поэтому оно было бело как первый снег или это всего лишь грим? Губы были всегда аккуратно накрашены блеском.
На улицах лежали обрывки осени, а мы всё равно шли вперёд. Где мы только не были, даже в Японии. За всю свою жизнь нашла счастье и я ни о чём не жалею… это мой выбор.
Сейчас, идя так близко от него, я держу его руку и думаю. Я думаю о том, что всегда искала того, чьи руки будут теплее моих. Мои пальцы всегда холодны, словно лёд, но руки Билла и его тело такие тёплые…. Я хочу всегда быть рядом с ним. Мне надоели одиночество, боль и холод.
- Билл…
- Да?
- Ты ведь всегда будешь рядом со мной, правда?
- Да.