Предпоследний день зимы

Предпоследний день зимы…
28 февраля…
Спина взмокла под пуховиком от беготни по весенним лужам.
И вроде все – небо, лужи и дождь – уже весенние, а сама весна не приходит до срока.
Ита смотрит на свое стремительное отражение в витринах. Как заносчивый воробей, она стрелой пролетает мимо стекол.
Кружит по району.
И кружится в голове музыка, и крутиться вокруг Иты мысли.
Это ж надо было так мгновенно полюбить жизнь.
Она все такая же счастливая в предпоследний день зимы, как и тогда, в первый раз, два месяца назад…
У Иты есть счастье. Просто счастье – не благодаря кому-то, не вопреки чему-то, просто есть…
Не счастье видеть, не счастье слышать, не счастье летать – просто счастье…
Даже не счастье жить или существовать…
Ей очень хорошо. По возможности она делится с окружающими…
Если есть желание, то она щедро отвесит кусок счастья каждому, кто рискнет обратиться, кто не постесняется попросить о помощи.
Она приклеивает на пакет яркую этикетку «Помощь» и отдает людям, ни слова не сказав, что подсовывает вместо помощи.
А зачем?
Люди уходят… Некоторые благодарят, чаще – нет.
Но когда в укромном месте они открывают свой подарок, то удивляются, что в пакете не то, что они просили, а больше. Люди немного пугаются этого давно и старательно забытого ощущения – счастье пришло.
Ите его не жалко. Оно дискретно. Пока у нее есть возможность – пускай берут. Ведь это сейчас у нее его бесконечно много. А что будет завтра?
Счастье – продукт, неподдающийся заготовке впрок.
И Ита размещает объявление:
«Кому нужна помощь? Все сюда. Берите, сколько унести сможете!»
А под красивым фантиком их ожидает кусок Итиной души: фонтанирующей, радостной, глубинной и пурпурной…
Пускай пока молчат телефоны…
Пускай пишет она, сидя в шерстяных носках под одеялом. Одна.
Она обнимет плющевого пса на кухне, поцелует его в нос, и он улыбается.
Она скажет «Привет!» таджику-дворнику.
Она переполнена.
Она несет себя, как чащу…
Сама емкость особой цены не имеет, но то, что наполняет ее – бесценно, необходимо и целебно. Итино счастье нужно всем – она не имеет права потратить хоть полкапли впустую.
Ита выдыхает: «У меня все есть!»
Она улыбается: «С тобой поделиться?»
Она смеется, и вот уже и все смеются с ней вместе.
Как хорошо она придумала – просто поделиться со всеми.
И теперь, когда Ита все-таки открыла людям тайну, чем она делилась все эти два месяца, она спросит: «Ну, что? Добавки?»
Но другие ей ответят: «Нет, спасибо».
«Так и должно быть, - скажет Ита. – Одно и то же счастье невозможно пережить дважды. И одно дело немного побыть на буксире у чужого счастья, пока свое не завелось, а совсем другое – пуститься на моем счастье в долгий путь…»
Столб, кювет…
Самое малое – потеряешь счастье… А ведь можно и жизнь…
А Ита не успокаивается и спрашивает еще раз: «Теперь ты понял, что тебе нужно?»
«Да, - ответит вопрошаемый, - Мне надо все то же, но свое…»
Они расстанутся.
Ита пойдет дальше выдавать счастье за помощь.
Она точно помнит дату, когда у нее завелось оно. Но не помнит подробностей… Как из воздуха, из неосуществленного страха, из разлюбленной любви, из разрезанного времени, из длинных вечерних похмелий, из омута коньяка и кока-колы, из холода истерики – из всего этого возникло то, что Ите только и осталось назвать… Ей нравится «счастье».
И не правда, что весна начинается только послезавтра.
У Иты уже давно весна: яблони в цвету, птицы поют в ветвях старой черемухи…
Послезавтра и всем остальным календарь подарит весну, а Ита поделится с ними счастьем…
…Ну а дальше…
…Они знают, что делать!