Ожоги

Ожоги. Ожоги на сердце. Жизнь обжигает сердце в тот момент, когда совсем этого не ждешь и совершенно этого не хочешь. Обжигающая сердце жизнь возникает вдруг, в виде случайного визита бывшего мужа. Людмила видит его в дверном проеме: тяжелое тело в черной кожаной куртке, оплывшее лицо, бессмысленный взгляд. Нет, он не толстый и не сумасшедший, просто пьяный. Его лицо словно потеряло форму, а он сам медленно теряет свою обычную маску благожелательной уверенности тут же, едва переступив порог.

Людмила никогда его не понимала, никогда его не принимала настолько, чтобы он был доволен, никогда не пускала его в свой внутренний мир так далеко, как он этого хотел. Он мстит ей за это всю жизнь.

Он убивает ее. Медленно. Словами. Ему приятны ее страдания, любые – моральные, эмоциональные или физические.

У Людмилиной мамы заболел зуб. Вся щека опухла, кожа на ней натянулась и покраснела. Людмила настояла на том, чтобы мама пошла в больницу, хотя та не хотела и поначалу отказывалась. Вернувшись из больницы, мама сидела за кухонным столом, несчастная, уставшая, смотрела на таблетки, которые выписал ей врач – тетрациклин и темпалгин. Для нее это было Лекарство.

- Ты понимаешь, - вопрошает бывший муж, - что это нельзя пить?

- Да, нельзя, но ей выписали это.

- Кто выписал?

- Врач. В больнице для бедняков.

- Хочешь, я устрою твою маму в настоящую, дорогую больницу. Хочешь?

- Нет, спасибо. Мы справимся сами.

- Ты не хочешь помочь своей матери?…

- Я справлюсь с этим.

- Ты не сможешь помочь своей матери. Она умирает. Она умрет в этом году.

Людмила закрывает глаза и отворачивается. Чего он хочет?

- Я могу ей помочь. Только скажи. У тебя не хватит энергетики, чтобы ей помочь. Она умрет. Ей нужна энергетика семьи. Я могу дать ей эту энергетику.

Людмила знает, чего он хочет. Он хочет, чтобы она дала ему то, чего он никогда и ни у кого не получит – счастье, семью, спокойствие, внимание, принятие. Он не получит это ни от кого, потому что никогда не сможет дать это же кому-то, отдать другому человеку всего себя. Он не знает, как это сделать, он только может делать вид – внешне, притворяясь, следуя выученным с детства общепринятым правилам. Правилам поведения, но не настоящей самоотдаче.

- Уходи, - тихо говорит Людмила, - я устала.

- Ты не можешь выгнать меня из моей квартиры.

- Это моя квартира. Она моя после нашего развода.

- Это и моя квартира. Я заработал на нее деньги. Я купил ее.

- Мы купили ее и деньги были наши. Вспомни.

- Это я на нее заработал. А ты не сможешь ее никогда продать. Она будет висеть на тебе до конца твоей жизни, потому что я никогда не дам разрешения на ее продажу.

Людмила изо всех сил изображает спокойствие и скептицизм. Ага, говорит весь ее внешний вид, ну-ну, больно надо. Внутри же все горит. Пламя ненависти лижет ее сердце. Она просто умирает, внутри. На глаза наворачиваются слезы, но она не может позволить себе показать их сейчас.

- Хорошо. Меня устраивает, - отвечает Людмила, - только уйди отсюда. Немедленно.

- Тогда, - говорит бывший муж, - я отсужу у тебя свою часть квартиры. Я найму адвоката. Будем судиться четыре года.

Людмила молчит. «Четыре года?» - думает она, - «Я не выживу, я не выдержу. Это невозможно выдержать. Никому. Я уже устала. Я уже умираю. Как же мне жить еще четыре года?»

- Чего ты хочешь? – наконец спрашивает Людмила.

- Я хочу, чтобы все было по-прежнему. Я хочу, чтобы мы жили вместе.

Он что, сумасшедший? Или она уже сходит с ума? Сначала убивать ее, а потом жить с тем, что останется? Если останется. Людмила уже ни в чем не уверена и ничего не хочет. Нет ни желания жить, ни смысла жизни. Нет ничего. И ее тоже не существует. Потому что то, что с ней происходит в такие моменты, жизнью назвать нельзя.

Людмила закрывает за бывшим мужем входную дверь, идет в свою комнату и садится за компьютер. Она привычно стучит по клавишам, продолжая прерванную работу. Она пишет ничего не значащие слова о сюжетах и смыслах, пытаясь хоть как-то изгнать ненависть и отчаянье из себя. Она не может жить с этим внутри. Не может!

Но она знает, что завтра будет другой, новый день. Завтра будет жизнь со всеми ее маленькими радостями: хорошей оценкой сына, вкусным супом мамы, веселым голосом подруги в телефонной трубке. Завтра будет жизнь без ожогов. Завтра будет настоящая жизнь.