счастье - есть! часть 1

«Счастье есть…»

часть 1 «никогда не знаешь: где найдешь, где потеряешь…»

-1-
Я сидела в своем кабинете и, невидящим взглядом уставившись в противоположную стену, думала о своем, о девичьем. Мысли были горькие. От них щипало в носу, першило в горле и на глаза наворачивались слезы. Я старалась не думать, но не получалось. Я пыталась отвлечься и сосредоточится на чем-нибудь другом, но не могла.
- Наталья Михайловна!
В кабинет с радостным воплем вошла начальница отдела с какими-то бумагами в руках.
- Наталья Михайловна, подписать надо!
 Она была такая оптимистичная, радостная, довольная собой и жизнью, что это меня разозлило.
- Оставьте Марина, я потом подпишу… , - лениво, тщательно сдерживая раздражение, протянула я и отвернулась к монитору компьютера , делая вид, что чрезвычайно занята.
Почувствовав, что меня сейчас лучше не трогать , Марина осторожно положила бумаги на край стола и быстро вышла.
Я была абсолютно уверена в том, что сейчас в приемной со всеми присутствующими и желающими обсуждается тема про то, что «Михайловна не в духе».
 О том, что сотрудники компании между собой кличут меня «Михайловной» я узнала случайно, подслушав в курилке разговор двух молоденьких бухгалтерш, которые обсуждали тонкости проводки одной из последних моих сделок. При этом одна из них восхищалась хитроумностью рожденной мною комбинации, а вторая уверяла, что одной Михайловне такое бы в голову не пришло. Увидев меня, девчонки засмущались и ретировались, а я обрела новое знание.
 Я продолжала бездумно смотреть в экран монитора, мне было больно. Не физически, больно было душе или как там её…. Я думала, что её уже давно нет, что она давно вытоптана и выжжена , ан нет! Не тут то было! Болит, да еще как болит…
 Еще недавно мне казалось, что я не способна больше чувствовать эту боль, но сейчас я ее чувствовала так, как никогда прежде. Я считала, что ни одна из человеческих подлостей уже не может удивить и обидеть меня, а оказалось, что предела нет, и способность чувствовать не пропала. Даже не знаю, от чего было больнее – от того, что в очередной раз обманули, разочаровали, или от осознания того, что я все еще способна переживать и чувствовать. Что случилось? Да ничего необычного… Всё было до тошноты банально - я рассталась с мужчиной, к которому только- только начала испытывать чувства, отдаленно напоминающие доверие и любовь . К счастью, наши отношения не были длительными, все точки над «Ё» были расставлены довольно быстро, тем не менее, моё душевное состояние оставляло желать лучшего. Я бы определила свои теперешние ощущения как… Есть очень хорошая ,жесткая и емкая фраза в немецком языке: «Du hast misch», которая очень точно характеризует моё сегодняшнее состояние, сопровождаемое ощущением того, что меня использовали…
 Из ступора меня вывел мелодичный тон селектора и голос секретарши Инночки ( вот интересно, почему всех секретарш обычно зовут уменьшительно-ласкательными вариантами имен?):
 - Наталья Михайловна, Бераев на проводе! Говорить будете?
 Сказать, что я удивилась – это значит ничего не сказать. Руслан Бераев когда-то давно в трудные для меня времена очень помог мне в бизнесе, у нас с ним даже случился роман, от которого лично у меня остались только приятные воспоминания, а потом он просто взял и исчез из моей жизни, как будто его никогда в ней не было. Я ничего не слышала о нем последние лет десять. «Ну надо же, нашел», - промелькнуло в голове, я взяла трубку и рявкнув Инночке : «буду!» приготовилась удивляться дальше.
- Слушаю… , - пропела я в трубку, услышав щелчок соединения.
- Нэтали, это я, Руслан…
А я и забыла, как он называл меня на свой восточный манер – «Нэтали». Сердечко моё не то чтобы ёкнуло, но трепыхнулось, это точно.
- Руслан! Как же давно я тебя не видела и не слышала… Как ты меня нашел?
Я почти увидела, как он самодовольно усмехнулся и ответил:
- Кто ищет, тот всегда найдет!
- С чем пожаловал?
Я решила, что сантиментов и расшаркиваний достаточно, пора переходить к делу.
Он то ли оскорбился, то ли не ожидал от меня такой деловитости, но тоже перешел на тон деловито-отстраненный:
 - Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.
- О как! А я этого хочу?!
-Нэтали, не телефонный разговор, давай встретимся и я тебе все расскажу…
- Хорошо, Руслан, где и когда? – я приготовилась записывать место встречи, потому что насколько я знаю Руслана, сейчас он назовет мне какой – нибудь малоизвестный, но очень приличный ресторан где-нибудь за городом.
- Знаешь трактир «Три пескаря»?
 Я улыбнулась. Все – таки я хорошо его знаю.
- Нет, Руслан, но дай адрес, я найду.
Руслан продиктовал мне адрес ресторана, и мы договорились встретиться в нем через 2 часа. Положив трубку, я прислушалась к себе и обнаружила, что мне полегчало. Бераев оказался как раз тем, на кого я могла отвлечься от своих переживаний.
 Нажав кнопку селектора и вызвав Инну, я стала собирать свои вещи и запихивать их в сумку. Я вечно теряю ключи, зажигалки, сигареты, мобильник…
Не помогает ничего – ни отведенное для мелочей место в столе, сумке, ни массивные брелки, я все равно их постоянно искала и злилась на саму себя, как на лицо, не способное запомнить элементарных вещей – куда ты положила ключи, зажигалку, телефон…
На пороге изваянием застыла Инночка. Я слегка усмехнулась - значит и правда тема про моё «не в духе» уже была предметом обсуждения.
 - Инна, я сейчас уеду, и сегодня меня уже не будет. Скажи всем, чтобы несли все, что нужно подписать, потому что я еще не знаю своих планов на завтрашнее утро. Тебе позвоню либо сегодня вечером, либо завтра с утра.
 С этими словами я закончила сбор своей сумки и даже, - о, чудо!- практически сразу нашла ключи от машины.
 Инна кивнула и молча вышла, а я, откинувшись в кресле, закурила в ожидании документов на подпись.
Минут через пять в кабинет вошла Инночка с такой кипой бумаг, что я ужаснулась:
- Ты где это взяла?!
- Начальники отделов принесли и бухгалтерия тоже, - извиняющимся тоном произнесла моя верная секретарша.
- Так! Подписываю только бухгалтерию. Все остальное - подождет до завтра.
Инна кивнула, и бумаг стало меньше примерно на две трети. Я вздохнула с облегчением и принялась чиркать в документах свою шикарную подпись.
Раздача автографов бухгалтерской документации заняла у меня около 15 минут . Поставив последнюю подпись я сорвалась с места и крикнув : « Я позвоню!» помчалась к машине. Машина моя стояла во внутреннем дворике здания, которое мы занимали, и я была почти на 100% уверена в том, что сейчас большая часть сотрудников прилипла к окнам наблюдая, как я уезжаю. С той же долей уверенности могу заявить, что та же, большая часть сотрудников , выждав примерно полчаса, начнет расползаться из офиса по своим личным делам. В конторе останутся только те, кто живет работой , а еще те кто сидит на временных должностях или испытательном сроке. Последние останутся не потому, что у них нет личных дел, а потому что боятся, что я могу вернуться и проверить- кто на месте, а кого нет. Работники у меня плохие?! Да нет, что вы! У меня отличные работники, просто такова человеческая природа. Есть хорошая поговорка по этому поводу : «Кот из дома - мыши в пляс ». Вспомните сколько раз у вас находились «неотложные» дела немедленно, как только вы узнавали о том, что начальства нет , и сегодня уже не будет. Вспомнили? Вот, то-то и оно.
Тем временем я , не дожидаясь лифта, пронеслась по лестнице и выскочила во внутренний дворик. У охранника на выезде при моем внезапном появлении выпала изо рта сигарета, но, по - моему, он этого не заметил.
- Наталья Михайловна! Как вы неожиданно появились… Уезжаете?
- Да, тороплюсь, открывай быстрее!
 Я села в машину, а охранник побежал выполнять указание – открывать ворота.
Выезжая, я коротко «бикнула», прощаясь с рабочим местом, и покатила на встречу с Русланом. В дороге опять накатила безысходность и какая –то свинцовая, тягучая тоска. Я решила развлечься и стала периодически перестраиваться из ряда в ряд, подрезая при перестроении попутные машины. Водители нервничали, сигналили, пытались подрезать в ответ , меня это забавляло и отвлекало одновременно. Я прекрасно знаю об опасности таких «игр» на дорогах, но уж очень не хотелось «киснуть», а этот способ всегда приводил меня в форму. К тому же перед встречей с Русланом хотелось выглядеть и чувствовать себя превосходно, а не собирать себя, расползшуюся , по частям.
Глянула на часы – до встречи оставалось минут тридцать, а я все еще не доехала до этого трактира. И кто его так назвал – «Три пескаря»?
       Надо было узнать об этом заведении побольше, а то понеслась в него, как нахлестанная, неизвестно зачем, неизвестно куда. Я достала мобильник и позвонила своему старому , проверенному временем, огнем, водой и медными трубами, другу Артурику.
 Артурик был армянин и его и по документам звали так – Артурик. Я познакомилась с ним лет 15 назад, когда была еще сопливой девчонкой и училась в университете, а Артурик уже к тому времени защитил кандидатскую диссертацию и казался мне просто светочем науки. Сначала Артурик познакомился с моими работами, а уж потом со мной, и дружба наша длилась уже бог знает сколько времени. Чего только не случалось с нами за это время, но и я , и он всегда твердо были уверены в том, что мы можем рассчитывать друг на друга. В настоящее время Артурик занимался тем, что взламывал, копировал и распространял потом всем желающим, естественно, за деньги, различные базы данных. Поэтому он знал всё и всех.
- Артурик? Привет, дорогой, это Наталья…
- Да вижу, что не Маланья… ,- проворчал Артурик и продолжил все тем же сварливым голосом:
- Говори быстро -чего надо! Занят я!
- Информацию о трактире «Три пескаря». Все, что есть.
- Перезвоню, - сообщил мне мой друг и отключился. Видать и правда, – занят.
В ожидании информации я снизила скорость, пристроилась в правый ряд и тихонечко «телепала» чуть ли не по обочине, выводя из себя водителей попутного транспорта. Артурик перезвонил ровно через 7 минут и короткими, рубленными фразами поведал мне такое…. От полученных знаний я обалдела настолько, что почти въехала в зад старой проржавленной « копейки», а резко затормозив чуть было не выбила головой лобовое стекло. После всего этого я таки съехала на обочину и, включив «аварийку», закурила. Мне надо было подумать.
Итак, что мы имеем? Трактир «Три пескаря» открылся в прошлом году. Имеет репутацию солидного и надежного местечка, где можно совместить приятное с полезным - вкусно поесть и обсудить проблемы, рассчитывая на полную конфиденциальность. Балансовая стоимость трактира, по словам Артурика , составляет порядка 4-4,5 миллионов наших «деревянных», оборудование взято в аренду в фирме, принадлежащей Бераеву, предприятие вполне рентабельное и даже прибыльное. А самое важное, что принадлежит этот трактир не кому - нибудь, а одному из моих бывших мужей. Теперь вопрос: знал ли Бераев , приглашая меня на встречу именно туда, кому принадлежит трактир? Наверняка, знал. Тогда зачем? Его просьба как- то связана с одним из моих бывших? Не может быть. Он прекрасно меня знает и знает, что я хоть и сподобилась четыре раза выйти замуж и столько же раз развестись, все равно умудрилась со всеми бывшими мужьями сохранить человеческие отношения и даже можно сказать трепетно отношусь к каждому из них. К тому же ни я, ни они не позволяем себе нарушить баланс хороших взаимоотношений, поэтому вряд ли я могу быть полезной Руслану в этом смысле. Хотя…. Пожалуй, он мог и не знать, что Филимонов был моим мужем. Виталик встретился мне как раз после Бераева. Хм… Не зря говорили древние «Кто владеет информацией – тот владеет миром». Теперь я готова к любому повороту событий. Может быть, повезет – повидаю Виталика. Филимонова я не видела уже пару месяцев, наверное. Так, надо привести себя в порядок. Я нашарила в сумке пудреницу, слегка обновила тон лица, подкрасила губы, подушилась, улыбнулась своему отражению в зеркале и ,выключив «аварийку», не спеша влилась в транспортный поток. Через 20 минут я подъезжала к трактиру «Три пескаря». Глянув на часы, удостоверилась, что опоздала всего на 5 минут – вполне сносно, в рамках приличий. Припарковавшись, я вышла из машины и тут же была встречена широчайшей улыбкой метродотеля:
- Вас ждут? Или вы заказывали столик?
 Я улыбнулась в ответ холодно, как барыня холопу, и ответила :
- Меня ждет Руслан Бераев…
«Холоп» кивнул, все так же елейно улыбаясь:
- Прошу вас, я провожу.
Я вошла за ним в помещение трактира, которое было оформлено в стиле «русской избы». Обстановка была очень располагающей, персонал безукоризненно вышколенный, в общем, пока мне тут нравилось.
- А у вас уютно, мне нравится, - небрежно кинула я в спину своему провожатому .
Он пригнулся , словно я его ударила, и промолчал. Тем временем мы свернули на террасу, и подошли к столику, который занимал Руслан.
Увидев меня, Руслан кинулся мне навстречу, взял мои ладони в свои, и проникновенно глядя мне в глаза , произнес:
- Здравствуй, Нэтали…
Это было как наваждение, как морок или гипноз. Как будто и не было между нами этих десяти лет. Я выдернула руки и села за столик. Только после этого произнесла:
- Здравствуй, Руслан. Зачем звал?
 Он молча сел напротив, бесцеремонно разглядывая меня.
Я улыбнулась.
- Ну, что скажешь?
-Хороша , как никогда. Даже лучше, чем прежде.
- Русик, не льсти… , - снова улыбнулась я.
Руслан сделал удивленно-обиженное лицо и горячо воскликнул:
- Я?! Тебе?! Да никогда в жизни!
-Руслан, давай к делу, я домой хочу, - сообщила я ,и выражение его лица сменилось на деловито-отчужденное.
-Как скажешь, Нэтали… Только давай заказ сделаем?
 Я лениво отмахнулась:
- Сделай на свой вкус и к делу, Русик, к делу….
       Я почти приказывала, и он удивился.
- Ты не хочешь со мной говорить? Не хочешь знать, почему так случилось?
Бог ты мой… Я очень хотела знать, почему он исчез тогда, десять лет назад. Сейчас мне было все равно, о чем я ему и сообщила. Руслан замолчал, изучая меню, а я сидела и разглядывала его.
Он совсем не изменился, этот чертов Бераев. Все та же стать и достоинство восточного мужчины, все тот же магнетический голос и гипнотический взгляд. Он все такой же. Только я уже не та, что была 10 лет назад. Интересно, если бы он тогда остался- как долго мы были бы вместе? Жили бы до сих пор? И у меня не было бы еще двух мужей? Ну, это уж вряд ли… Мои мужья – это мои мужья. И вообще, все, что не делается - к лучшему. Тогда, 10 лет назад, Руслан как тот самый пресловутый Мавр сделал свое дело и решил уйти. Это было его решение, его желание, его потребность изменить себя, меня и все вокруг. А я просто приняла его, пережила и оставила в душе только то хорошее, что между нами было. Наверное, в память о том хорошем, я сейчас здесь.
Пока Руслан делал заказ, я курила. Пока официант расставлял на столе приборы и посуду, мы молчали, разглядывая друг друга. Я отметила про себя, что Бераев стал сдержаннее в движениях, в нем появилась какая-то солидность, которую мужчины приобретают, познав власть больших денег. Мне показалось, что молчание затянулось.
- Руслан, ты зачем меня нашел?
- Что ты хочешь услышать, Нэтали?
Я пожала плечами, а он усмехнулся и продолжил, глядя мне прямо в глаза:
- Что я думал о тебе все эти десять лет? Что ты единственная женщина, которую я по настоящему любил? Что я нашел тебя ради того, чтобы больше никогда не расставаться?
 На мгновение я растерялась, а потом ответила в том же духе:
 - Я похожа на сумасшедшую? Или за эти десять лет я стала похожа на старую деву, уливающуюся слезами у экрана телевизора из-за перипетий сериала и верящую в то, что принц на белом коне обязательно приедет? Ты за кого меня держишь?! Говори, зачем звал и разбегаемся на следующие десять лет! – я начала злиться и последняя фраза прозвучала агрессивно, почти угрожающе. Если бы не подошедший к столику официант, я бы закатила Бераеву такой скандальчик, который надолго отбил бы у него охоту вспоминать о моем существовании.
- Ты меня по делу звал? Или чтоб я тебе романтические сопли утерла? – продолжила я наступление.- Так за платочком не ко мне, Русик!
 Официант испуганно скосил на меня глазом и быстренько ретировался. Руслан смотрел на меня улыбаясь, и молчал. Его молчание выводило меня из себя. Возникло желание вцепиться ногтями в его холеное, самодовольное лицо и расцарапать в кровь, чтобы выражение этого самодовольного превосходства стерлось. Вы думаете, что я истеричка? Нет, поверьте, я очень рассудительная и адекватная, но только не в том случае, когда дело касается Бераева. Было в нем что-то такое, что будило во мне какие то агрессивно- низменные, и очень женские инстинкты. Мне хотелось визжать, царапаться и кусаться, бороться, но не побеждать, а сдаваться на милость победителя, потому что поражение обещало мне гораздо большее наслаждение, нежели победа. Так было всегда. Так было и сейчас и с этим надо было что-то делать. Я схватила со стола пачку сигарет и закурила. Глубоко затянувшись, выдохнула дым ему в лицо. Он недовольно поморщился, но промолчал.
- Руслан, пожалуйста! – взмолилась я, - не молчи! Это выводит меня из себя!
Он кивнул:
- Вот теперь ты готова к разговору.
Я неопределенно хмыкнула и замерла в ожидании.
- Нэтали, ты знаешь, кому принадлежит это место?
 Я молча кивнула. Бераев удивленно вскинул брови:
- Откуда? Ты же сказала, что не знаешь где это?
- У меня есть друзья.
- Понятно.
- Руслан, давай к делу!
- Хорошо, к делу так к делу.
 Официант принес заказ и, расставляя на столе тарелки с едой, периодически косился на меня, как испуганная лошадь. Только что не фыркал и не взбрыкивал нервно.
- что-то не так? – поинтересовалась я у него.
- Нет-нет, все в порядке, только….
- Что только? – я приветливо ему улыбнулась, - говорите, не стесняйтесь!
- Простите, а вы не Наталья Филимонова?
 Я снова улыбнулась:
- Я Наталья Дейнис, бывшая Филимонова. А что?
- Нет ничего, извините.
 Официант попытался ретироваться, но я ухватила его за рукав косоворотки.
- Нет уж, милейший, сказали «А», скажите и «Б»…
 Мальчишка смутился и пролепетал:
- Просто я вашу фотографию на столе у Виталия Аркадьевича видел, он сказал, что вы его жена Наталья.
 Я улыбнулась снова.
- Все понятно, только я жена бывшая, а так – все правильно.
Официант кивнул и удалился, а я снова сосредоточила свое внимание на Бераеве. Он чему-то ухмылялся.
-Чему радуемся? – поинтересовалась я у Руслана.
- Нэтали, ты все такая же… Ничего не изменилось… - задумчиво протянул он.
- Руслан, пожалуйста, к делу! – снова призвала я.
- Хорошо. Только давай сначала поедим – тут изумительно готовят.
 Блюда на столе и правда, выглядели чрезвычайно аппетитно и мы приступили к еде. Салат был очень пикантный и необычный, я даже не могла разобрать его на составляющие ингредиенты. «Надо будет спросить у Филимонова рецептик», подумалось мне. Отобедали мы в полном молчании, еда была восхитительной, обстановка спокойной, мы молчали и наслаждались самим процессом поглощения пищи.
- Чревоугодие сплошное, - сообщила я Руслану, откинувшись на стуле, - восхитительный обед, спасибо тебе.
 Он улыбнулся :
- А вот теперь к делу…



- 2-
 ….То, что предложил мне Руслан, не было аферой в чистом виде, но было где – то близко около того. Мне надо было подумать. Побыть наедине с собой, обсудить его предложение с друзьями и попробовать просчитать все варианты.
- Сколько у меня времени на раздумья?
- Максимум сутки- другие, Нэтали… Если начинать, то не позднее понедельника, а еще подготовить все надо…
- Ясно. Сутки так сутки. Спасибо за обед, я позвоню, как только приму решение.
 С этими словами я поднялась и, улыбнувшись обескураженному Бераеву, гордо прошествовала на парковку.
Сев в машину, я набрала телефон Филимонова, но девушка с бездушным механическим голосом сообщила мне, что Виталик «вне зоны доступа».
 Так, мне нужен «мозговой штурм». Знаете, есть такой метод, когда решением проблемы озадачиваются все вокруг и каждый, независимо от мнения друг друга, предлагает свои варианты решения. Задача организатора – собрать все предложения воедино, отшелушить и явить миру единственно верное решение. И кого же я могу посвятить в решении этой проблемы? Пожалуй, озадачу Филимонова, как только он появится, да и соберу сегодня народец у себя дома. Помозгуем. Надеюсь, что завтра к утру в голове прояснится, и я буду способна сказать Руслану «да» или «нет».
 Я стала обзванивать всех, кого считала способным на «мозговой штурм». Всех позвала домой на чай и разговор и с учетом времени сбора – 20.00 решила , что народ то еще и кормить надо будет. Поскольку я живу практически все время одна, то в холодильнике у меня пусто. Один из моих многочисленных и на сегодняшний день бывших мужей, Вадим, всегда открывая дверцу холодильника, разочаровано восклицал:
- Наташа! Ну почему у нас в холодильнике опять мышь повесилась?!
Обычно я прибегала к холодильнику с округлившимися глазами и спрашивала:
- Где?!
 С тех пор ничего, в принципе, не изменилось, делать продуктовые запасы я не люблю, да и некогда мне. Но сегодня этот номер с мышью в холодильнике не прокатит. Из тех, кого надо было кормить, только трое были особями женского пола, которые удовлетворились бы кофе и мороженным, ну максимум – шоколадкой. Мужики в процессе мозгового штурма обычно поглощают продукты в не мерянном количестве, предпочитая мясо.
 Что из этого следует?! А следует, что мне стоит проследовать в супермаркет и закупить провианта.
Примерно через час, проклиная интенсивность движения, неумелость некоторых водителей, безалаберность пешеходов и поднявшийся уровень жизни, позволивший большинству граждан сесть в авто, я подъехала к супермаркету «Пятерочка». Этот магазин я люблю больше других, не в последнюю очередь из-за удобной и охраняемой парковки и очень услужливого охранника. Припарковавшись, я поздоровалась с охранником , которого звали Толик, поинтересовалась его делами, и услышав в ответ, что у него «Все пучком!» проследовала в помещение магазина. Сразу взяла тележку и пошла опустошать прилавки. Когда я подкатила к кассам, мне казалось, что магазин благодаря моим стараниям обогатится примерно на треть суточной выручки. Но его преимущество было еще и в том, что тут, как во всех приличных местах, принимали к оплате карточки. С наличными у меня было не густо, поэтому я расплатилась с помощью кредитки, и выкатила тележку на улицу. Увидев меня, к тележке подлетел Толик и, бодро общаясь со мной на темы природы и погоды, докатил ее до моей машины. Сгрузив покупки в багажник машины, и сунув Толику в нагрудный карман денежку , с уверениями в вечной симпатии к нему лично и к охраняемому им магазину, я поехала домой с ужасом представляя процесс выгрузки провианта и доставки его в квартиру, а следующее за этим мероприятие по готовке и вовсе приводило меня в состояние глубокой паники. Под воздействием адреналина и чего – то там еще, что вырабатывает организм в состоянии паники, мозг стал активно просчитывать варианты – как справиться с заданием с наименьшими для меня потерями. Эта мыслительная работа заняла довольно продолжительное время, но когда я подъезжала к подъезду – Эврика!- решение было найдено.
 Припарковавшись, я снова набрала номер Филимонова, и на этот раз мне повезло больше – он ответил.
- Виталик, привет, это я…
- Натуся! – Виталик явно обрадовался моему звонку.
(А вот еще один удивительный факт моей биографии – все мои мужчины называли меня по своему, кто во что горазд, благо, вариантов у имени Наталья множество.)
- Виталик, пожалуйста, выручи меня, беспутную… - взмолилась я.
 - Что случилось?!
- Виталик, у меня сегодня дома гости, с нами – 10 человек, их надо кормить, представляешь?!
 - Проблему понял, - рассмеялся Виталик, - тебе нужен человек, который способен это сделать, да?
- Да, солнышко, ты как всегда – прав!
 - Продукты твои или везти с собой?
 - Мои, я уже все купила, вот только….
- Что только? – перебил меня Филимонов, - ты не хочешь, чтобы это сделал я?
 - Филимонов… - протянула я укоризненно, - ну что ты, в самом деле? - Я буду просто счастлива, я даже не смела о таком мечтать!
Виталик на том конце телефонного соединения явственно и недоверчиво хмыкнул и, бросив резкое:
«Еду!» , - отключился.
 Я тоже хмыкнула, только удовлетворенно – одна проблема решена, осталось сделать сущий пустячок – выгрузить провиант из машины и донести до квартиры. И кто же мне в этом поможет? Я вышла из машины, задумчиво открыла багажник и застыла изваянием перед горой пакетов. Если нести самой по два пакета за раз – придется сделать не менее десяти таких «ходок» и к концу мероприятия я буду уже ни на что ни годной, больной и хилой развалюхой не способной ни на какие организаторско -аналитические подвиги. Я огляделась по сторонам, но кроме кучки старушек, увлеченно сплетничающих и азартно кормящих голубей, да двух мамашей с колясками, во дворе не было никого. Мда…. Дождаться Виталика? Нет, ну это уже форменное хамство – мало того, что оторвала мужика от его забот и проблем и озадачила своими, так еще и под грузчика приспособила… Ничего путного в голову не приходило и я, со вздохом начала осуществлять план «А» - по два пакета в руки и вперед, родная!
Лифт, конечно же, по закону вселенской подлости, не работал. Живу я на 5 этаже и примерно к третьему лестничному пролету я поняла, что тот, кто придумал каблуки- «шпильки» был явно мужчиной – садистом, потому что не подумал о том, в какой ситуации может оказаться женщина в такой обуви. Или не думал, что она может оказаться такой ситуации, что суть проблемы не меняло. Когда я, кряхтя и сопя, дотащилась до четвертого этажа, у меня зазвонил мобильник. Я с облегчением, радуясь, что нашелся повод бросить пакеты, быстренько пристроила их на не очень чистый пол лестничной площадки и ответила на звонок. Звонил еще один из моих бывших мужей Антон Дейнис, с которым мы расстались около года назад и чью фамилию мне никак не удавалось, да не очень то и хотелось, поменять на какую – нибудь другую. Этот муж называл меня Ташей.
- Таша, милая, как дела?
- Антон, ты позвонил только затем, чтобы узнать как у меня дела? – удивилась я.
- Таша… - укоризненно протянул мой однофамилец и бывший родственник, - ну зачем ты так?
- Как так?! – я начала злится на бессмысленность этого разговора и себя саму, которая эту бессмысленность спровоцировала.
 - Что ты хотел, Антон?
- Ничего, просто хотел узнать как у тебя дела. Ты занята?
 - Ага, занята переносом тяжестей на большие расстояния, - пожаловалась я.
- Чем занята?! – неподдельно удивился Антон.
 - Чем слышал.., - проворчала я, - а ты, кстати где?
- Еду по Воровского…
       Так… вот она - благодать небесная…
- Антошенька, солнышко, - запела я елейным голосом, - а ты очень торопишься?
От столь разительной перемены тона Дейнис несколько ошалел, и пролепетал то, чего мне так хотелось от него услышать:
 - Совсем не тороплюсь…
 - Антошенька, миленький, мне тебя сам бог послал! – возликовала я. - А ты не мог бы прямо сейчас ко мне приехать?
 - Буду через пять минут, жди! – обрадовался неизвестно чему Дейнис и отключился.
 Пять минут до его приезда я решила скоротать прямо в подъезде, не пытаясь больше заняться переносом тяжестей. Достав из сумочки сигареты и почти сразу найдя в ее недрах зажигалку, я поняла, что сегодня все складывается не так уж плохо, можно даже сказать как нельзя лучше. Привалившись к стене подъезда, я курила и думала о перипетиях собственной жизни - кому-то кажущейся беспутной , кому-то завидной, кому-то легкой, кому-то , наоборот,- да не дай бог такую. А еще пришла мысль об относительности всего плохого. Знаете избитую фразу – все познается в сравнении? Вот, я об этом. И если сегодня ты думал, что эта полоса в твоей жизни черная, то назавтра тебе кажется, что вчера она была очень даже серой, а позавчера так и вовсе полоска была цвета топленого молока. Ой, чего это меня в подъезде на философию потянуло... Сигарета вроде без расслабляющих сознание добавок…
Сигарету я уже выкурила, а Дейнис все не шел и не шел. Со вздохом, я опять взялась за пакеты и потащила их вверх, осталось чуточку, еще немного, и я у цели.
  Когда я судорожно рылась в сумке в поисках ключей от квартиры, побросав пакеты у дверей, в подъезде раздались торопливые шаги. Кто-то поднимался по лестнице, перепрыгивая ее через несколько ступеней. Я посмотрела вниз и увидела, как вверх по лестницам стремительно поднимается какой-то мужчина. Почему - то стало страшно и я, подчиняясь какому –то древнему, но явно могучему инстинкту, (наверное, это был инстинкт самосохранения), бросив пакеты у дверей, спряталась за мусоропроводом в глубине лестничной площадки. Тут было относительно темно, труба мусоропровода надежно скрывала меня от чужого взгляда. Подчиняясь внезапно проснувшемуся шестому чувству, я затаилась, кажется, даже перестав дышать. Я осторожно выглянула из-за трубы и чуть было не вскрикнула от испуга – поднявшийся на площадку мужчина стоял у моей двери, у брошенных мною пакетов с продуктами и прислушивался , приложив ухо к дверям. Но напугало меня совсем не это, а то, что на голову мужчины была натянута черная вязаная шапочка с прорезями для глаз – все как в самых стандартных детективах - бандит должен быть в маске. Всегда искренне считала, что это условие совсем не является обязательным, а вот, поди ж ты, и по мою душу пришел некто в шапочке с прорезями для глаз. Мужчина медленно повернул голову в мою сторону и как- то по-звериному чутко стал прислушиваться. Мне показалось, что он меня увидел, и я испуганно отшатнулась за трубу. Страх липкими, потными, мохнатыми лапками обнял все мое существо. Мне захотелось закричать, побежать, но я стояла за трубой мусоропровода не в силах пошевелиться. В подъезде стояла дикая, звенящая тишина. Никогда не думала, что в общественном месте, коим подъезд , безусловно, является, может быть такое ощущение страха и безнадежности и такая тишина.
От страха я даже зажмурилась, и, как оказалось, сделала это совершенно напрасно – я не успела и пискнуть, как товарищ в маске схватил меня за руку и, резко дернув из-за трубы на себя, зажал мне рот рукой. Я испуганно таращилась на него, мычала и пыталась вырываться, а он безотрывно и молча смотрел мне в глаза, отчего сделалось еще страшнее и, вывернув мне руку назад, прижимал меня к себе. Сколько длилось это противостояние взглядов, я не знаю, лично мне показалось, что целую вечность. Под его взглядом я потеряла способность сопротивляться и как-то обмякла, как будто под гипнозом. Его взгляд не был злобным или безжалостным, он был пустым, как будто сквозь меня он смотрел в никуда, и от этого делалось совсем жутко. Я снова зажмурилась и, как оказалось, снова зря – не понимая, что происходит, я почувствовала, как меня сильно толкнули, и я кубарем покатилась вниз по лестнице. Последней связной мыслью была констатация того факта, что ступени ужасно жесткие и мне больно. После этого наступила темнота….
Сознание вернулось ко мне неожиданно. Еще не открывая глаз, я поняла, что в безопасности, потому что услышала причитания и рыдания своей лучшей подруги, по иронии судьбы тоже носящей имя Наталья, и яростный приглушенный шепот спорящих между собой о чем – то моих бывших мужей. Я прислушалась: - так и есть, все на месте. Глаза было открывать страшно, даже не знаю почему. Я пыталась незаметно пошевелить ногами и руками, потому что было ощущение бестелесности. Боли при этих мини-телодвижениях вроде бы не было, и я слегка успокоилась. Мне было очень при очень любопытно – что именно обсуждают мои бывшие мужья между собой в моё , так сказать , отсутствие. Поймав себя на этой мысли, я обрадовалась - значит, произошедшее на моих морально-этических и душевных качествах сказалось мало. А оболочка если и повреждена, то незначительно и заживет, никуда не денется.


-3-
Итак, уважаемый читатель, позвольте мне представить вам своих мужей, к сожалению или счастью – бывших, но зато это те люди, которые встречались мне на определенном этапе моей жизни, и каждый из них вкладывал в меня что-то свое, безусловно, оказывая влияние на меня и мою жизнь.
Мой первый муж , Вадим, встретился мне на моем жизненном пути в самом его начале – мне было глупых шестнадцать, и я влюбилась в него, как кошка. Вадим был старше меня на 7 лет, к тому времени он уже отслужил в армии и работал фельдшером в скорой помощи, одновременно учась в медицинском институте. Мы познакомились случайно, в гостях у моей подруги Наташки, с которой мы не расставались с третьего класса школы. Вадик оказался одноклассником ее старшей сестры, случайно, от скуки, зашедшим к ним в гости. Наш роман был бурным и стремительным, как горная река или водопад Ниагара. Вадим ухаживал за мной так, как я мечтала, чтобы за мной ухаживали, он предугадывал мои желания и был очень романтичным. Наташка завидовала, а я была счастлива. Наши романтические отношения через небольшой промежуток времени привели к беременности, и едва мне исполнилось семнадцать, я уже была замужем за Вадимом. Ни мои, ни его родители не были в восторге от такого расклада, но, надо отдать им должное, мужественно перенесли все это и мы с Вадимом стали жить на съемной квартире. Беременность я переносила тяжело, хлопотать по хозяйству не могла по объективным причинам, но свекровь несколько раз выказывала недовольство этим обстоятельством, что пару раз приводило к скандалам между моим мужем и свекровью. Вадим меня понимал, был очень нежным и внимательным, но у него было так мало свободного времени, что иногда я чувствовала себя очень одинокой и несчастной. Примерно за две недели до родов свекровь вновь обвинила меня в корыстной природе моей любви к Вадиму и тунеядстве, скандал привел к тому, что у меня начались схватки и меня на скорой увезли в больницу, где по срочным показаниям мне сделали операцию, но ребенка спасти не удалось, он умер. Пока я лежала в больнице, Вадим, по настоянию врачей, тщательно скрывал от меня факт смерти нашего ребенка, рассказывая мне про то, что он находится в детской больнице. Я, безоговорочно веря мужу, обсуждала с ним то имя, которым мы назовем нашего сына, то беспокоилась о приданном для малыша. Представляете, чего стоило Вадиму поддерживать со мной такие разговоры? За день до выписки из больницы врач сурово- официальным тоном сообщил мне о том, что ребенок умер. Сначала я не верила, кричала, плакала, требовала показать ребенка, а потом наступило безразличие. У меня не было ни слез, ни эмоций, просто тупое, вялое безразличие. Когда Вадим забрал меня домой и попробовал заняться со мной любовью, мне показалось это кощунством и мы, впервые за все время, поругались. Я не могла придти в себя, безразличность и полное отсутствие во мне жизни раздражало мужа и его родственников и, в конце концов, я собрала вещи и ушла жить к своей матери. Мама смогла встряхнуть меня и внушить мне мысль, что моя жизнь на этом не закончена. Благодаря ее усилиям я поступила в институт, начала учиться, но с Вадимом видеться не могла - он был живым напоминанием о случившейся трагедии. Примерно через полгода после моего ухода мы расторгли брак и разошлись в разные стороны, словно и не были никогда вместе. Лишь спустя несколько лет судьба снова свела нас вместе, и мы смогли начать общаться дружески, помогая, и поддерживая друг друга, как родные, близкие люди. Но никогда больше мы не разговаривали с ним о том, что между нами было. Сейчас Вадим был одним из моих самых верных и надежных друзей, мы понимали с ним друг друга с полуслова, полувзгляда , он знал всех моих мужей и мужчин, с которыми мне довелось быть. При этом он почти со всеми моими мужчинами сумел найти контакт и приятельствовал, ни разу не высказав мне своего неодобрения или осуждения…
Мой следующий бывший муж, Сергей, встретился мне через год после развода с Вадимом. Это был банальный курортный роман. Я, по настоянию мамы, поехала поправлять здоровье и душевное состояние в Крым, в Феодосию. Там жили наши родственники - родители отца и его сестра, к ним то я и поехала. Родственники приняли меня хорошо, закармливали фруктами и отпаивали домашним вином, ответственно заявляя, что после такого «лечения» я буду как новенькая. На пляже я обычно выбирала самые отдаленные и неприметные места, подальше от отдыхающих, поближе к природе. Общаться с людьми как –то не очень то и хотелось, слишком свежо еще было ощущение, что они, эти самые люди, могут сделать очень больно. Через неделю моего пребывания на курорте за организацию моего досуга взялась моя двоюродная сестра Леночка, моя ровесница, а мне к тому времени едва стукнуло девятнадцать. Леночка была хорошенькой, веселой хохотушкой, смотрящей на мир широко открытыми глазами и ждущей от жизни только хорошего. В общем, она была мне полной противоположностью. Однажды Леночка, уговорив меня пойти прогуляться на набережной, затем уговорила пойти на дискотеку. На дискотеке Леночка пользовалась большой популярностью, без устали принимая приглашения на медленные танцы. Я всем желающим отказывала и вскоре меня приглашать перестали. Когда мы шли по ночной Феодосии, оглушительно цокая каблуками и весело обсуждая достоинства и недостатки Лениных кавалеров, нас догнал молодой человек с розой в руках. Я, конечно же, решила, что цветок предназначается моей сестренке, и представьте себе моё удивление, когда парень протянул розу мне.
-Это мне?! – удивленно протянула я.
- Тебе, - просто ответил парень. Я нерешительно взяла цветок и промямлила спасибо. Втроем мы дошли до дома и парень, которого звали Сергей, развлекал нас забавными разговорами. Леночка оставила нас одних, и Сергей пригласил меня на свидание . Неожиданно для самой себя я согласилась. Так завязался наш курортный роман, который был полон романтики ночного города, моря, цветов и вина. Когда пришло время моего отъезда я сухо сообщила Сергею, что все хорошее когда-нибудь заканчивается, и что я уезжаю. Он был растерян.
- Как уезжаешь?! Куда?!
 Я усмехнулась в ответ:
- Куда, куда… Домой…
- А где твой дом?
- Далеко…
Надо отдать должное его терпению и настойчивости, он таки выяснил, где тот самый дом расположен, и мы с удивлением узнали, что живем в одном городе. Сергей поменял билеты, и мы вместе вернулись домой. Примерно через полгода его настойчивых ухаживаний я приняла предложение выйти за него замуж. Наши отношения не были всепоглощающей страстью как в случае с Вадимом, но они были такими теплыми и нежными, что я растаяла и поверила, что счастье все-таки есть, его не может не быть. Идиллия , к сожалению, длилась не долго – примерно через год после замужества я стала замечать, что Сергей перестал относиться ко мне с той же трепетной нежностью и его потребность быть со мной рядом каждую секунду постепенно сходит на нет. Я, как знатный «самокопатель» , начала искать причину в себе, в своем поведении, своей внешности. Я начала заниматься модным в то время шейпингом, изменила цвет волос и прическу, даже научилась сносно готовить, но на наши отношения с Сергеем эти изменения не повлияли, напротив, они их резко ухудшили, потому что муж начал подозревать меня в изменах. В приступе ревности он становился совершенно другим человеком – грубым, жестоким, способным унизить. Он стал контролировать каждый мой шаг и требовать отчета за каждую проведенную мною вне дома секунду. Он рассчитал- сколько времени мне требуется для того, чтобы дойти из института или спортзала до дома и если я задерживалась хотя бы на 5 минут – учинял дикие скандалы с посекундной проверкой. Меня ставили в тупик его вопросы: - А кто видел тебя на остановке, когда ты ждала автобус? А что ты делала во время ожидания? И если вдруг меня никто из знакомых не видел, но выяснялось, что я ела яблоко или конфету и выбросила фантик или огрызок в ближайшую канаву – мы ехали «на место» и если фантика и огрызка на указанном мною месте не оказывалось – меня могли и побить. Когда приступы ревности заканчивались, муж становился прежним – любящим и нежным. Я была в растерянности. Мне было стыдно рассказать об этом кому-либо, а свои синяки, ссадины и шишки я оправдывала разными небылицами. Чем дальше в лес – тем больше дров. Сергей дошел до того, что стал следить за мной, и однажды, увидев, что ко мне на улице подошел молодой человек, выскочил из машины и, схватив меня за волосы, прямо на улице начал избивать и оскорблять. Моя попытка оправдаться – мужчина просто спрашивал у меня который час, и попытка этого прохожего вмешаться и заступиться, привели к тому, что Сергей и вовсе потерял рассудок. Он избил меня так, что я попала в больницу с довольно серьезными травмами, и мне пришлось очень долго приходить в себя. По иронии судьбы я попала в больницу, где работал Вадим, который к тому времени уже закончил ординатуру и работал в травматологическом отделении хирургом.
До этого случая я тщательно скрывала от окружающих эту «особенность» любви Сергея ко мне, но теперь, когда он перешел ту грань, за которой, по моему мнению, заканчивается дозволенное, я приняла решение расстаться. Сергей расставаться со мной не хотел, плакал, умолял простить, но все то теплое и душевное, что между нами было, перечеркивалось воспоминанием о том, каким он может стать в любой момент, когда его снова одолеет ревность. В общем, по выходу из больницы, я подала на развод и снова приобрела статус не замужней женщины. У меня не было на него зла, я помнила то хорошее, что между нами было, и когда он предложил мне общаться по-дружески, я согласилась. Со стороны, наверное , это выглядело странно, но мы переросли любовь – между нами установилась теплая, довольно доверительная и искренняя дружба, которая была жива до сих пор. Сергей по- прежнему был дико ревнив, поэтому я никогда не посвящала его в свои матримониальные планы и не знакомила со своими мужчинами. Как он оказался в моей квартире сегодня – для меня пока было загадкой...
 После расставания с Сергеем я решила, что мне не суждено быть замужем, я не годна для семейной жизни и не способна прожить с одним мужчиной долго и счастливо всю свою жизнь и умереть в один день, поэтому я посвятила себя учебе и работе.



- 4-
Своего третьего мужа, уже знакомого вам Виталия Аркадьевича Филимонова, я встретила, когда мне исполнилось не много, ни мало 27 лет. Я уже была кандидатом наук, женщиной состоявшейся, имеющей собственный бизнес и череду с завидной периодичностью меняющихся фаворитов. К этому возрасту я уже могла дать достойный отпор любому, кто посягнул ( или мне показалось, что посягнул) на мою независимость, кто усомнился в моей исключительности и индивидуальности, кто решил, что может диктовать мне свои правила. Теперь правила диктовала я, при этом точно зная, чего я хочу и как этого добиться в данной конкретной ситуации. Вы думаете, что я стала стервой? Может быть и так. Но я бы назвала это самодостаточностью и целеустремленностью, хваткой, если хотите. Филимонов был мне полной противоположностью – он был добродушным, флегматичным, к тому времени ему было 35 лет, за плечами у него было два брака и трое детей, он работал шеф-поваром ресторана, в который мы с друзьями приехали отмечать мой день рождения. По традиции, в конце банкета шеф – повар собственноручно зажигает свечи на торте и присутствует при их задувании. Поскольку и я , и вся честная компания к моменту этого действа были слегка трезвы, мы, активно задув свечи, стали развлекаться тем, что откусывали от этого кондитерского шедевра куски, не разрезая – кто больше откусит. Естественно, все перемазались, но я все-таки выиграла, откусив от торта не просто большой, а непомерно большой кусок. Чтобы привести себя в порядок я уединилась в дамской комнате и принялась смывать с себя и одежды остатки крема, глазури и прочих кондитерских изысков, служащих украшением именинного торта. Внезапно в туалетной комнате погас свет, и я очутилась в полной, кромешной темноте. Мне стало не просто страшно, меня обуял дикий, животный ужас. То ли от выпитого спиртного, то ли от внезапности произошедшего, мне показалось, что я не выберусь отсюда никогда. Мне стало себя очень-очень жалко, в голову лезли совершенно дурацкие мысли, появилось ощущение безнадежной тоски и безысходности, бессмысленности моего существования. Мне даже в голову не пришло попробовать на ощупь найти выход, дать о себе знать каким-то образом. Я просто села на пол в углу, закрыла голову руками и заревела – взахлеб, навзрыд. Сколько я просидела в этом туалете я не знаю до сих пор, но вдруг я почувствовала, как чьи-то руки схватили меня за плечи, подняли рывком на ноги, и прижав к себе, этот кто –то начал жалеть меня и утешать как маленькую девочку – гладя по голове и сюсюкая. От этого я заревела пуще прежнего, а этот кто-то повел меня куда-то в темноте. Этим сердобольным человеком, как вы уже догадались, оказался Филимонов, который привел меня в свой кабинет, усадил на диванчик и, баюкая, как ребенка, уговаривал успокоиться. Не знаю, зачем и почему, но я принялась рассказывать ему, абсолютно незнакомому и чужому, все, что накипело на моей израненной душе – и про корыстность так называемых друзей и про бизнес – партнеров, которые только и ждут, когда ты оступишься или споткнешься и про мужчин, которые откровенно и бессовестно пользуют, прикрываясь красивым словом «любовь». На каком- то этапе моих излияний Филимонов просто закрыл мне рот поцелуем. Я удивилась и поймала себя на ощущении, что мне его прикосновения и поцелуй не противны, напротив, приятны. От него веяло надежностью, спокойствием, рядом с ним возникало чувство защищенности и хотелось быть не зубастой акулой, всегда готовой отразить любое нападение с любой стороны, а белой и пушистой кошечкой, свернувшейся в уютный комочек. Оторвавшись от моих губ, он не кинулся закреплять успех и не пытался овладеть мною тут же, пока я не способна на сопротивление. Он удивил меня еще раз – он поцеловал мои глаза. Мои зареванные, не приукрашенные косметикой глаза. Это было так удивительно и неожиданно, что я замерла, боясь даже пошевелиться. А он, прижав мою голову к своей груди, тихонечко прошептал:
- Маленькая, если ты захочешь, я всегда буду рядом…
 На тот момент я хотела, я очень этого хотела. Наш роман с Виталиком не был похож ни на одни из моих прежних отношений с мужчинами. Он был красивым и удивительным, как в любовных романах или «мыльных» операх – с романсами под балконом, с приглашением на Венский бал, со знакомством с родителями и детьми. С Виталиком я стала мягче, добрее, терпимее к себе и окружающим. В мой следующий день рождения Филимонов очень романтично предложил мне выйти за него замуж – он выложил под окнами моей квартиры розами эти слова «выходи за меня замуж». Вы бы отказались от такого предложения? Вот и я не смогла. Выйдя замуж за Виталика, я впервые за все время моей женской жизни почувствовала себя по настоящему – за мужем. Филимонов был идеальным мужем, но , имея трех детей от двух предыдущих браков, Виталик категорически не хотел иметь детей еще. Сначала я была с этим согласна, но через пять лет совместного проживания мысль о ребенке стала просто преследовать меня. Как только я заговаривала об этом с мужем – он мрачнел, замыкался и говорил твердое и категоричное «нет!». В тайне от него я перестала предохраняться, прошла обследование и решила забеременеть, во что бы то ни стало. Прошло несколько месяцев , а беременность все не наступала. Я снова обратилась к врачу, который заверил меня, что со мной все в порядке. Через пару месяцев после повторного обследования у меня появились признаки беременности – меня тошнило по утрам, у меня кружилась голова, появилась утомляемость. Я решила признаться Виталику и , выждав удобный, как мне показалось момент, сидя вечером в его объятиях сообщила:
 - Виталик, мне кажется, у нас с тобой скоро будет ребенок…
 Я ожидала чего угодно, но только не такой реакции…
 Филимонов отстранился и, удивленно приподняв брови, спросил:
 - Да?! И кто отец?
 - Ты… - пролепетала я, - кто же еще?!
Виталик помрачнел и сухо сообщил:
 - У меня не может быть детей.
- Что?! – от удивления я просто потеряла дар речи, - а как же Алена, Машенька и Никита? Чьи это дети, если не твои?!
Филимонов помрачнел еще больше и сообщил, что дети это, конечно же, его, но он не был их биологическим отцом. Он усыновлял детей при вступлении в брак с их матерями, а сам, в силу заболевания, перенесенного в детстве, отцом ничьих детей быть не может. Я даже не нашлась, что сказать. Я просто молча встала и ушла из дома. Он меня не удерживал. Я поселилась в гостинице и на следующий день, когда Филимонова не было дома , забрала свои вещи. Надо отдать должное Виталику, он не пытался выяснять со мной отношения, не закатывал скандалов, он давал мне время свыкнуться с этим новым знанием. Появившиеся было у меня признаки беременности, исчезли, и больше не появлялись. Через месяц у портье в гостинице мне оставили документы на приобретенную на мое имя квартиру, и ключи. Я поняла, что Виталик не может простить мне предполагаемой измены, а мне было больно оттого, что он не доверился мне сразу и до конца. Объясняться и клясться в верности мне показалось унизительным, поэтому я, узнав в агентстве, через которое оформлялась квартира, ее стоимость, перечислила на счет Филимонова деньги и с чистой совестью въехала в эту самую квартиру, в которой живу до сих пор. Долго- долго я прислушивалась к шагам на лестнице и ждала, что Виталик придет, мы все выясним и снова заживем, как раньше – счастливо и безмятежно, но он не приходил. Что-то удерживало меня от проявления инициативы и выяснения отношений, а вскоре я узнала, что Виталик уехал на работу в Швейцарию. Мы не виделись с ним долгих три года и брак расторгли только тогда, когда я собралась замуж за Антона. По возвращению Филимонова из Швейцарии мы возобновили общение, но уже как деловые партнеры, когда под влиянием Антона я занялась дизайном, а Филимонов обновлял интерьеры одного из своих ресторанов. Постепенно деловое общение снова переросло в личное и мы периодически общались в не официальной обстановке. Однако , при виде Филимонова что-то корябало, скребло мою душу и я старалась свести эти встречи к минимуму.
Ну вот, наконец - то мы дошли и до Антона Дейниса- моего четвертого и на сегодняшний день последнего ( ой, нет, не правильное слово – пусть будет крайним) мужа. Надеюсь, вы, уважаемый читатель, еще не в шоке от прочитанного и снисходительно отнесетесь ко мне - я ведь все таки женщина и, как всякая женщина, мечтаю найти свое счастье с тем единственным, с которым буду жить счастливо и умру в один день. Нет, я вполне самокритична и отдаю себе отчет в том, что пока результат поиска отрицательный, но в любом отрицательном моменте – есть положительное – я верю, по - прежнему верю, что счастье есть – его не может не быть…
С Антоном мы познакомились на работе. Это был лихо закрученный служебный роман. Мне уже стукнуло 35, я достигла почти всего, чего хотела, у меня было всё, кроме личного, женского счастья. После расставания с Филимоновым я решила вновь посвятить свою жизнь работе и карьере и, изучив ситуацию на рынке, решила открыть кадровое агентство. Никогда в жизни я не занималась тем, чем собиралась заниматься, но мне показалось это интересным , и я решила действовать – дала объявление о наборе персонала с опытом кадровой работы и о приеме на работу психолога. Дейнис пришел ко мне на собеседование как соискатель на роль кадрового агента и произвел столь неизгладимое впечатление, что был принят с двухнедельным, а не обычным двухмесячным испытательным сроком. Антон был декоративен. Ему было 25, и у него был утонченно – аристократичный имидж с налетом богемности. Он не был красив в моем понимании мужской красоты, но он обращал на себя внимание, выбивался из общей мужской массы. Он был умен, отлично образован, дорого и со вкусом одевался, обладал учтивостью и хорошими манерами, а главное, он знал и любил свою работу. Я готова терпеливо сносить любые чудачества и причуды своего персонала, если он профессионален. Внешний вид Антона, а именно его подчеркнутая, изысканная декоративность, вызывали во мне глухое раздражение, но польза от него была колоссальная. Благодаря его стараниям моё вновь рожденное детище под названием «кадровое агентство « Вакансия»», быстро стало одним из популярнейших в городе и приносило не плохой доход. Примерно через полгода после начала работы «Вакансии» Дейнис пришел ко мне с предложением открыть сеть таких агентств по всей области. Идея показалась мне перспективной, и мы с Антоном увлеченно ездили по городам и весям, подбирали помещения, набирали и обучали персонал, занимались юридическим сопровождением проекта. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что я не представляю себя отдельно от него – Антон стал необходим мне как воздух, я не могла обойтись без него ни минуты. Ни о каком романе я и не помышляла, потому что для меня он был слишком молод и перспективен, чтобы я портила мальчику жизнь своим присутствием в ней.
Однажды, когда мы решили заночевать в гостинице в одном очень провинциальном и маленьком городке, оказалось, что из всех номеров, которые в ней есть, более - менее пригоден для проживания только один. Второй аналогичен по набору услуг, но по какой-то дикой провинциальной причине в нем отсутствовала горячая вода. Естественно, что я заняла номер с полным спектром услуг, милостиво предложив Антону придти ко мне мыться. Антон от предложения не отказался и, когда я в махровом полотенце на голове и полотенце вокруг себя, лежала на кровати и тупо пялилась в телевизор, пришел ко мне в номер с полотенцем в руках. Я вяло дала отмашку в сторону ванной и снова увлеклась переключением каналов телевизора. Незаметно для себя, я под бодрое бормотание телевизора задремала и проснулась от того, что меня осторожно целовали где-то в области шеи, потихоньку спускаясь ниже. Я испуганно соскочила с кровати, при этом потеряв полотенце и, представ во всей красе перед замыслившим недоброе Антоном, поинтересовалась:
- Сдурел?!
Он, невозмутимо разглядывая меня, не согласился:
- Неа, я в трезвом уме и твердой памяти!
       От такой наглости я на мгновение потеряла дар речи, а потом выдала Дейнису такой спич, что признанные ораторы за все время существования ораторского искусства, съели бы свои шляпы от зависти. Суть моей тирады сводилась к тому, что я напоминала Антону о том, что я, как минимум, на 10 лет его старше, кроме того, являюсь его непосредственным начальником, и что если он, переспав со мной, собирается таким образом добиться определенных карьерных успехов – пусть прощается с этой мыслью прямо сейчас, потому что этого не будет ни сегодня, ни завтра, этого не будет никогда! Выплюнув ему в лицо эту обличительно – обвиняющую речь, я схватила с пола полотенце и, прикрывшись им, понеслась к двери. Дейнис невозмутимо продолжал сидеть на моей кровати и разглядывал меня с неподдельным интересом кота, наблюдающего за попытками мышки вырваться из когтистых лап. Я же тем временем распахнула входную дверь и повелительным тоном потребовала от малолетнего бесстыдника немедленно покинуть апартаменты королевы.
- Иди сюда!- приказал мне Дейнис таким тоном, что мне и в голову не пришло ослушаться. Я безропотно закрыла дверь и подошла к кровати. Он потянул меня за руку и, усадив рядом с собой, безапелляционно заявил:
 - Я буду звать тебя Таша!
       С этими словами он стал целовать меня в губы так, что у меня закружилась голова и я, махнув рукой на свои принципы, сомнения, и прочие составляющие, призывающие меня отказаться от этого пусть и сиюминутного удовольствия, принялась отвечать ему с тем же пылом и страстью. Секс с Антоном стал для меня , взрослой ( если не сказать хуже) и умудренной жизненным опытом женщины, настоящим откровением. Он был яростным и в то же время нежным, безудержным и в то же время очень – очень трепетным. Он умел не только брать, но и отдавать умел – всего себя, до конца.
 На утро я, как обычно, решила расставить все точки над «Ё», сообщив Антону, что он был великолепен, но пусть считает, что это было моей сиюминутной слабостью, а его временной прихотью.
- Это был просто секс, Антон, мы получили удовольствие и на этом закончим. Никто никому ничего не должен. Надеюсь на твою порядочность. Мы договорились?
 Он разглядывал меня с интересом и, помолчав, выставил мне диагноз:
 - Таша, я думал ты взрослая… А ты маленькая, глупенька девочка!
- Антон, пожалуйста! – взмолилась я, - не надо никаких таких разборок, ничего не надо, и выводы свои держи при себе. Умоляю! Это был просто секс и ничего больше.
       Дейнис наклонился и поцеловал меня так, что перехватило дыхание. Оторвавшись от моих губ, переспросил:
 - Просто секс?!
 Я упрямо подтвердила : - Просто секс.
 Он поцеловал меня снова.
- Просто секс?!
- Да, Антон, просто секс.
       Антон разозлился и с тщательно сдерживаемым раздражением, медленно и очень спокойно сообщил мне следующее:
- Запомни, дорогая, я никогда не занимаюсь сексом ради секса или ради карьеры. Мне это не интересно. Мне интересна ты, я тобой восхищен, я влюблен в тебя, я хочу быть с тобой и мне плевать, нравиться тебе это или нет. Меня мало волнует наша с тобой разница в возрасте и то, что ты на сегодняшний день мой работодатель. Я просто хочу быть с тобой, и я буду с тобой!
 Может быть, с возрастом все женщины становятся сентиментальными, но мне захотелось плакать и я , уткнувшись лицом в подушку, заплакала. Мне казалось, что так не может быть, потому что так не бывает. Меня смущало в этой ситуации абсолютно все – и десятилетняя разница в возрасте, и положение начальник – подчиненный, и сомнения в искренности Дейниса, и подозрения в его корыстности и карьеризме. Он словно прочитал мои мысли, и гладя меня по волосам , призвал мой разум к работе:
 - Таша, пожалуйста, включи мозги! Как меня зовут?
 От удивления я даже перестала плакать.
- Антон….
- Таша, прошу еще раз – включи мозги! Как меня зовут?
- Антон Александрович Дейнис, - недоумевая, сообщила я.
- Угу, все правильно. А теперь всего два слова, чтобы у тебя не было мыслей о моем карьеризме и корыстной заинтересованности – металлургический завод и «Уралсиб».
Мозги включились, и через мгновение я застыла, как громом пораженная:
-Антон! Но как?! Зачем?!
 Он улыбался, как блаженный:
- Чтобы быть рядом с тобой, Таша.
 Я потрясенно молчала. Дело в том, что Антон оказался совсем – совсем не бедным человеком., абсолютно не нуждающимся в такой работе, на которой он работал у меня более полугода за очень скромную, по его меркам, заработную плату. Его семье принадлежал контрольный пакет акций нашего металлургического завода, банк «Уралсиб» и сеть игровых салонов «Ваша удача». Я вспомнила информацию, которую мне выдал примерно год назад Артурик, из которой я почерпнула сведения о том, что Александр Дейнис постепенно отходит от дел, введя в советы директоров « Уралсиба» и металлургического гиганта своих сыновей Антона и Павла. Я тогда решала – прикупить мне векселей «Уралсиба» или поработать с другим банком, поэтому я и собирала всю информацию. Господи, да как же я забыть об этом могла? Почему не сопоставила сразу такую не сильно распространенную фамилию? Ведь я давала задание Петру, Антона проверяла служба безопасности, и справка по результатам проверки выглядела абсолютно невинной. Антон, словно прочитал мои мысли:
- Петра не увольняй. Папа его просил, а папу – я.
 Я ужаснулась:
 - Бог ты мой, и Александр Николаевич в курсе?!
- Таша, успокойся! Папа счел это моей очередной причудой, хотя что-то явно заподозрил, потому что сказал, что ты удивительная женщина.
 Я была в шоке. Бог ты мой, я сплю с сыном Александра Николаевича Дейниса! Олигарха и авторитетно-уважаемого человека не местного, а российского масштаба, для которого такие, как я, - как планктон для китового пропитания. Одно его слово - и от моего бизнеса не останется даже воспоминаний.
- Таша, Таша! – встряхнул меня Антон, – очнись! Папа не будет вмешиваться, чтобы не случилось, как бы не сложилось!
- Антон, - простонала я, - за что?! Ну почему я?!
- Потому что папа считает, что ты удивительная женщина и я с этим согласен, - рассмеялся Антон.
 Так начался мой роман с Антоном. Все то время, что мы были с вместе, у меня было ощущение не реальности происходящего. Даже выйдя за него замуж, я не верила, что так бывает. Мне казалось, что если все так долго и так хорошо, то вскоре непременно должно случиться что-то очень и очень плохое. Наверное, нет, даже наверняка, мысли материальны. Однажды Антон сказал, что заедет к родителям забрать какие-то документы, и не пришел домой ночевать. Никогда раньше с Антоном не случалось ничего подобного. Он никогда не напивался, не уходил в загулы, он никогда не давал мне повода усомниться в том, что ему со мной хорошо. Я не ущемляла его свободы, он помогал мне стать разной – убедил меня заняться дизайном помещений, открыть своё бюро, купить школу верховой езды, стать акционером яхт-клуба… Мне казалось, что мы идиллически счастливы и так органично дополняем друг друга…
Что я пережила и передумала за эту бесконечно длинную ночь, знаем только бог и я. Его мобильный был отключен, сам он мне не звонил, поэтому я решила, что с ним что-то случилось. Я обзвонила больницы, вытрезвители, милицейские отделения, но никакой информации не добыла. Что ж, отрицательный результат это тоже результат. Что-то удерживало меня от объявления тревоги и подачи сигнала «свистать всех наверх!», я молилась и ждала. Господи, только бы он был жив, только бы с ним было все в порядке! Когда в шесть утра в двери повернулся ключ и в квартиру крадучись вошел Антон, силы оставили меня. Я сорвалась на истерику.
- Где ты был, Антон?!
 - Таша, пожалуйста, не сейчас, - отмахнулся он от меня.
- Не сейчас?! А когда?! Когда ты соизволишь объяснить мне, где ты был?!
- Когда сочту нужным…
 С этими словами Дейнис- младший прошел в спальню, не раздеваясь, рухнул поверх покрывала на кровать и отключился. Я повернула его лицом вверх – от него не пахло спиртным, от него не пахло чужими духами, только запах его любимого парфюма и ничего больше. Я приподняла веки – зрачки показались мне странно сужеными, с таким « кошачьим» эффектом. Так бывает, если человек находится в состоянии наркотического опьянения. Господи, не может этого быть! Но лучше знать, чем сомневаться и мучаться от этих сомнений. Я стянула с бесчувственного Антона пиджак и рубашку и стала осматривать руки – никаких следов инъекций. Теперь перейдем к ногам и паховой области - чтобы сделать следы уколов незаметными для окружающих, наркоманы делают инъекции в паховые вены или вены на ногах, особенно мужчины. Все чисто. Так, это обнадеживает. Тогда что это было? Таблетки? Кокаин? Марихуана? Я осмотрела карманы его одежды и нашла зеркало. Теперь все ясно – кокаин. Мой муж нюхает кокаин. Я позвонила Дейнису – старшему и напросилась на встречу, не объясняя причины. Александр Николаевич относился ко мне хорошо и по моему встревоженному голосу понял, что причина безотлагательная.
- Я заеду за вами, Наташа, часа в два, раньше не могу, и мы где-нибудь пообедаем, хорошо?
 - Договорились, я буду в офисе.
Встретившись с Дейнисом - старшим, я разревелась прямо в машине и выложила все, что произошло, не доехав до ресторана – есть я все равно не могла.
Александр Николаевич выслушал меня молча, без эмоций и сухо сообщил мне:
 - Проблему понял. Меры приму.
Я поняла, что аудиенция окончена и попросила отвезти меня домой.
 Так закончилась сказка в моей жизни. Антона поместили в клинику и лечили от наркозависимости, видеться с ним мне не разрешали, не объясняя причин. Когда Антона выписали он, воспользовавшись моим отъездом в командировку, забрал из квартиры свои вещи, оставив на столе записку: « Таша, прости меня, так надо». Я не пыталась его искать и что-то выяснять, где то там, глубоко внутри меня, всегда жило знание о том, что все закончится именно так. Через несколько месяцев мне позвонил адвокат Дейнисов и предельно вежливо и учтиво предложил мне расторгнуть с Антоном брак, предложив мне хорошие, как он выразился «отступные». Брак я расторгла, денег не взяла – мне показалось кощунством взять деньги за то, что кончилось счастье. Значит, так надо. На память о сказке у меня осталась фамилия Дейнис. Поскольку за то время, пока я была с Антоном, сфера моих интересов в бизнесе существенно расширилась, нам периодически приходилось встречаться с Антоном для решения различных вопросов. Встречи эти мне давались тяжело, а Антон искренне радовался мне. Мне казалось, что он намеренно делает мне больно, я впала в жуткую депрессию и вряд ли справилась бы с ней сама, если бы по настоянию подруги, не обратилась за помощью к психологу. Помощь профессионала помогла мне избавится от боли и обиды на Антона, я разобралась в себе и причинах нашего расставания, которое, как мне всегда казалось, было неизбежным. Я нашла в себе силы относится к Антону, как к мужчине, который очень много хорошего сделал для меня за то время, что был рядом. Он научил меня ценить то, что имеешь, а это очень важно, поверьте мне.

- 5-
 Не открывая глаз, я прислушивалась к тому, что говорили сейчас собравшиеся в моей квартире люди. А они выдвигали версии случившегося – что со мной произошло и почему. Версии были настолько противоречивые и невероятные, что я невольно улыбнулась. Мою улыбку заметил Антон.
- Ташка! Ты ж не спишь, и уже пришла в себя! – возмутился он, - лежит и улыбается!
 Я открыла глаза и увидела встревоженные лица моих близких людей, собравшихся вокруг меня.
- Ребята, да я только очнулась. Руки-ноги вроде целы, на счет головы – не уверена.
Прибежала зареванная Наташка. Принесла зеркало.
- Шишка только на лбу, Наташ, а так все вроде бы нормально. Тебя Вадим смотрел.
 Я взяла из ее рук зеркало и разглядела себя – и правда, вроде ничего страшного, только шишка на лбу справа, но это дело поправимое, закрыть челкой и все дела.
 Я села в кровати и стала осматривать себя. Картина была не столь утешительной – ноги и тело побаливали и были в синяках , а на правом предплечье была большущая ссадина. Как минимум месяц – длинный рукав и брюки.
- Кто меня нашел? – задала я вопрос присутствующим.
- Я… - сообщил Антон, потупившись.
- Я подъехал, увидел твою машину, припарковался, в подъезд захожу, лифт не работает, поднимаюсь по лестнице, а тут ты лежишь и пакеты у дверей.
- А сумка?! Где моя сумка?!
Все засуетились и обнаружили, что сумки моей в квартире нет. Я мысленно восстановила ход событий и пришла к выводу, что сумка может остаться за мусоропроводом, о чем и сообщила присутствующим.
Все кинулись в подъезд проверять мою догадку. Рядом остался только Вадим.
- Наташа, надо бы милицию вызвать.
- Вадечка, зачем?! Что я им скажу? Нет, милицию не надо, а вот Петру сказать стоит.
Вадим кивнул согласно:
- Права, как всегда. Способность рассуждать не потеряла, значит, сотрясения нет, легко отделалась! Свечку ставь заступникам небесным. После такого кувырка и шею сломать могла.
       Я улыбнулась.
- Могла, но не сломала. Вадь, а сколько времени?
 - Хорошо хоть, какое число, месяц и год не спрашиваешь, - усмехнулся Вадим, - 19 часов 45 минут, подходит?
- Ух ты! Черт! Так много? Это что ж получается, я примерно 2 часа в «отключке» пролежала? Многовато для простого обморока. Точно сотрясения нет?
 - Сотрясения точно нет, а вот потрясение есть. Кто это был? Что вообще произошло, Наташа?
- Вадь, некогда рассказывать! Дай мне блузку какую-нибудь с длинным рукавом и брюки , пожалуйста, сейчас народ соберется, а ничего не готово!
Вадим смотрел на меня как на душевнобольную:
- Ты в своем уме? Какие люди? Какая одежда? Тебе лежать надо!
- Тебе лучше знать в своем я уме или нет, - отмахнулась я, - давай одежду, некогда!
 Вадим пожал плечами:
- Я ж хирург , а не психиатр, - напомнил он мне, но подал блузку и брюки, я быстро оделась и встала с кровати. Тем временем в квартиру вернулась экспедиция, отправленная на розыск моей сумки. Экспедиция успехом не увенчалась. Сумки в подъезде не было. К счастью, главные ценности – мобильный телефон, ключи от машины и квартиры оказались рассоваными по карманам моей куртки и остались в целости и сохранности. В сумке был только органайзер, кошелек и пластиковая карточка, да женские мелочи в виде пудры, помады и флакона духов. Это всё восполнимые потери, ничего страшного.
- Антон, пожалуйста, заблокируй мою карточку, ты же знаешь код, - попросила я Дейниса.
Антон пошел к телефону и спустя несколько минут мы уже знали, что кроме оплаты мной счета супермаркета, других операций по карте сегодня не совершалось, она была успешно заблокирована, так что кроме пары тысяч рублей и любимой сумки , я ничего не потеряла.
Так, люди! – призвала я присутствующих к вниманию.
- Сейчас сюда начнут приходить еще не подтянувшиеся участники сегодняшнего «мозгового штурма». Что я затеяла, вернее, собираюсь затеять, я расскажу чуть позже, что произошло со мной лично – тоже позднее, а сейчас, пожалуйста, давайте быстренько соберем что-нибудь на стол, а Виталик в очередной раз поразит нас своим искусством, хорошо?
 Все согласились и стали метаться по квартире – Сергей с Вадимом выгружали из багажника машины и доставляли в квартиру продукты, Наталья с Филимоновым удалились на кухню и принялись за готовку, Антон под моим чутким руководством сервировал стол. Вскоре в квартире собрались все, кто должен был собраться, плюс вызванный по экстренным показаниям Вадим, случайно ехавший мимо Сергей, и привлеченный к готовке Виталик.
 Чертова дюжина, однако…
Все-таки Филимонов был отменным поваром, настоящим профессионалом своего дела. Он умудрился всего за полчаса приготовить такие кулинарные шедевры, что жена Артурика, Иринка, все свое свободное от мужа и работы время посвящавшая приготовлению кулинарных изысков, задохнулась от восхищения:
- Виталик, ты как всегда – бесподобен! - с придыханием сообщила она Филимонову, за что сразу же получила суровый взгляд от Артурика.
Компания подобралась колоритная, ничего не скажешь. Ну, моих мужей и Артурика вы уже знаете, стоит познакомить вас с остальными собравшимися.
 Начнем с несравненной Ирины Арутюнян. Иринка была замужем за Артуриком последние лет десять , а еще она возглавляла риэлторский холдинг «Мечта», объединивший, а если точнее – поглотивший в своих недрах все риэлторские агентства города. Ирка знала о недвижимости города все в мельчайших подробностях – состояние, принадлежность, балансовую и рыночную стоимость, в общем, была кладезем ценнейшей информации.
 Еще одна женщина, присутствующая за столом, - моя верная подруга Наташка.
Наташка работала простым парикмахером в обычном, даже не элитном салоне, но у нее была настолько легкая рука и такая невероятная фантазия, что ее услугами на постоянной основе пользовались все, кто хоть раз попал в ее руки. Она знала весь город от слесаря – сантехника, обслуживающего парикмахерскую, до губернатора, и ее знали все. Нужен человек и информация о нем – звони Наташке и она сообщит тебе такую конфиденциально – личную информацию, которую за полгода не соберет ни одна самая профессиональная служба безопасности. А еще у Наташки была удивительная способность – предвидеть к чему приведет затея. Можно было в это верить, можно было не обращать внимания, но она не ошиблась еще ни разу.
Справа от Наташки сидел давно и безнадежно влюбленный в нее начальник моей службы безопасности Петр. Петр был офицером одной серьезной государственной структуры, но на мутной волне девяностых подался в бизнес. Бизнесмен из него не вышел, а вот его аналитические способности и специальные навыки, въевшиеся в кожу вместе с прошлой профессией, были замечены и оценены. Петр работал начальником службы безопасности концерна «Мега-интер», когда я встретилась с ним впервые. Я тогда решила заключить договор на юридическое сопровождение арбитражных и трудовых споров «Мега-интер» и правовую экспертизу заключаемых ими контрактов, что давало концерну возможность минимизировать расходы на юридическую службу, поскольку при заключении нами договора у них отпадала необходимость в содержании собственного юридического отдела на постоянной основе. Предложение руководство концерна заинтересовало, но казалось им слишком привлекательным для того, чтобы быть правдой. Проверку меня и моей конторы поручили Петру. Петр был честен и по окончанию проверки ознакомил меня с ее результатами. Сначала я была в шоке от того, что оказалась объектом наблюдения, но потом подумала, что мне не мешало бы озаботиться вопросами своей безопасности тоже и попросила его рекомендовать мне специалиста. Петр задумался и предложил мне свою кандидатуру, пояснив, что на первых порах сможет организовать работу моей службы безопасности без отрыва от основной работы. Я согласилась, а со временем Петр перешел ко мне насовсем. Петра я ценила за то, что он умел встать над ситуацией и рассмотреть ее со стороны совершенно беспристрастно. А еще для него не существовало таких понятий, как « не возможно» и « этого не может быть, потому что просто не может быть». Его пределы допустимого границ не знали.
       По правую руку от Петра сидел нотариус Максим, – он был незаменим при оформлении различных сделок, доверенностей и прочей юридической макулатуры, делающей твои действия легальными. Максим был ценен тем, что твердо стоял на позиции закона и нередко удерживал меня своими комментариями от различных откровенных авантюр. Он говорил четко, веско и внушительно, и я его слушалась. Он был абсолютно невосприимчив к моему обаянию, и если я могла подмять под свое влияние любого из собравшихся, заразить идеей, своими эмоциями, то Максим оказывался к моим чарам абсолютно равнодушен.
 Среди собравшихся были так же Михаил , Иван и Андрей – братья – близнецы. Помните сказку, в которой были « два молодца – одинаковы с лица»? А у меня были три таких молодца, абсолютно одинаковых с лица. Я научилась их различать только через год, после того, как усыновила. Удивлены? Ну да, Михаил , Иван и Андрей – мои дети. Когда у меня не получилось родить ребенка от Филимонова мысль о том, что ребенок мне жизненно необходим не оставляла меня, даже когда я рассталась с Виталиком. Ни от кого другого, кроме Филимонова, мне детей иметь не хотелось, поэтому, я решила ребенка усыновить. Очень многие отговаривали меня от этого шага, но я так решила. Меня не пугали трудности, это была моя душевная потребность – заботиться, сюсюкать, воспитывать, образовывать, развлекать. Через Наташку я познакомилась с директрисой нашего городского Дома Малютки, где находились детки в возрасте от 3 месяцев до 3 лет, и попросила ее сообщить мне сразу же, как только в роддом поступят малыши, могущие меня заинтересовать. Знаете, можете считать меня циничной, но мне не хотелось тратить свою душу и средства на ребенка с плохой наследственностью, из асоциальной семьи, причем асоциальной бог знает в каком поколении. Мне нужен был малыш, попавший в приют не по социальным показаниям, а по воле судьбы. Жестоко? Может быть. Но ведь это было моё право – право выбирать.
 Примерно через неделю мне позвонила директриса и попросила приехать в приют. Когда я приехала, меня провели в грудничковый отсек – там находились детки в возрасте до одного года. Марина Ивановна подвела меня к кроватке – в ней лежал маленький – маленький сверточек, прямо кулечек. Кулечек имел лицо с голубыми глазками и плаксиво кривившимся ротиком. Кулечек собирался плакать. Подчиняясь охватившим меня эмоциям, я схватила кулечек на руки и начала его качать и сюсюкать. Кулечек смотрел на меня заинтересованно и молчал, а потом взял и улыбнулся своим маленьким, беззубым ротиком. Я разревелась и ни за что не хотела выпускать его из рук. Марина Ивановна еле – еле уговорила меня расстаться с малышом и привела в свой кабинет. В кабинете я успокоилась, и Марина Ивановна рассказала мне, что этого малыша 3 месяца назад родила одна молодая женщина, которая умерла при родах. Муж женщины незадолго до родов погиб в автомобильной аварии, других родственников найти не удалось, и малыши оказались в приюте.
 - Малыши? Вы сказали малыши? – уточнила я.
 Марина Ивановна смутилась и сообщила мне, что та несчастная родила тройню, все мальчики остались живы и оказались абсолютно здоровыми.
- Я заберу всех троих!
 Марина Ивановна испугалась такой моей решимости, пыталась меня отговорить, но я была непреклонна.
- Я заберу всех!
 Так я в одночасье стала многодетной матерью с тремя сыновьями – грудничками на руках. Работать бросить я не могла, поэтому поднимать мальчишек мне помогала моя соседка – женщина пожилая, но крепкая, обладающая большим запасом нерастраченных жизненных сил и безмерной душевной теплотой. Я предложила Нине Степановне статус няни и возможность заработать, и у нас все получилось. Сейчас моим детям исполнилось по пять лет, и они были чудесными мальчишками – смышлеными, тянущимися ко всему новому и с интересом познающими окружающий мир. Я их очень любила, и только наличие сыновей удерживало меня от полного отчаяния и давало силы жить дальше. Сегодня Нина Степановна застав у меня в квартире не полное , но все – таки собрание сочинений под названием « Я и мои мужчины», хотела забрать детей к себе, но мальчишки так просились остаться, что я сказала няне, что приведу их после ужина.
 Вот такой разношерстной, разномастной и удивительной компанией мы ужинали сегодня у меня дома…

- 7 –
Когда все поужинали и взрослые перешли к кофе и сигаретам, а малыши пошли играть к няне, я, закурив, изрекла:
 - Дамы и господа, прошу минуточку внимания! Сейчас я вкратце опишу вам то, что произошло со мной сегодня, вы выскажете свои мнения и предположения, мы примем какое-то решение и разойдемся. К сожалению, я не очень хорошо себя чувствую и не способна сегодня обсуждать то, зачем я вас позвала…
 Вадим сразу кинулся ко мне:
- Что случилось? Голова кружится? Тошнит?
- Вадечка, успокойся! Голова не кружится, не тошнит, просто чувствую себя очень уставшей и разбитой, а так все в порядке.
       - Итак, господа! – снова призвала я к вниманию собравшихся и скупо и собранно изложила им подробности сегодняшнего нападения на меня, стараясь не упустить ни одной детали. Закончив рассказ я вновь обратилась к собравшимся:
 - Итак, ваши версии?
 Обсуждение вариантов затянулось глубоко за полночь. Няня уложила детей и мы, закрыв двери, переместились на кухню. Мы бесконечно пили кофе и курили. Такой дозой никотина и кофеина можно было свалить с ног слона. Я почувствовала, что сил больше нет.
- Ребята, все, хватит! Подводим итоги…
Получается, более менее приличных версий пока три: первая – нападение с целью ограбления, но слишком много «но»… Версия вторая – акт устрашения меня лично, только пока не понятно от кого поступил заказ и какая цель преследуется… Версия третья – у моего последнего друга,( не будем упоминать это имя на ночь глядя), от обиды и злости «съехала крыша» и он меня заказал по типу « так не доставайся же ты никому» - самая менее вероятная версия, на мой взгляд…
 Я оглядела притихших присутствующих и продолжила:
- Что предпринимаем? План действий пока следующий: Петя и Артурик завтра отрабатывают версию под номером два, а Вадим пробует говорить с виновником версии под номером три…
 Вадим недовольно поморщился и приготовился возразить, но я его опередила:
 - Вадечка! Не морщись! В конце концов – это ты меня с ним познакомил! И ты с ним работаешь… договорились?
 Вадим снова поморщился, но согласно кивнул:
- Договорились, Наташ, но если это он – я его урою…
- Так, только без рукоприкладства! У нас еще версия под номером один… Сергей? Возьмешься? – я вопросительно глянула на экс – мужа № 2…
 - Попробую, - неохотно протянул он.
 - Мне нужны все аналогичные случаи, если они, конечно, были, ну, скажем за последний год… Деньги нужны?
 - Нет, не надо…
 Я кивнула, и переключила внимание на Максима:
- Макс, ты завтра с утра приходишь ко мне в контору, где громко и с выражением сообщаешь, что пришел к госпоже Дейнис для оформления завещания… Можешь сказать это несколько раз разным сотрудникам, всем, с кем будешь говорить… Есть у меня одна мыслишка… неоформившаяся пока, но проверить стоит… Не трудно? Планы не нарушу?
- Нет, нет, Наталья Михайловна! Все в порядке, сделаю в лучшем виде.
       Я продолжила раздавать указания:
 - Девочки, а вы завтра « гоните волну» - рассказывайте всем и каждому страшную историю про то, что на меня напали, чуть не убили, что я серьезно ранена, отлеживаюсь дома, и собираюсь продавать свой бизнес и сваливать за границу – так напугалась.
 У Наташки загорелись глаза, а Ирина скептически хмыкнула:
 - Ты и испугалась?! Думаешь, поверят?
 - Поверят, Ириш, поверят, ты главное комментариев своих побольше вставь и поверят…
       Я попросила остаться Вадима, Антона и Виталика, чем, кажется, смертельно оскорбила Наталью и Сергея, но мне было так худо, что я не очень заботилась о их душевном состоянии.
 - Вадим, если не трудно, останься ночевать – как- то худо мне, боюсь детей напугать… - попросила я Вадима.
- Я только Оксане позвоню.
 (Черт, опять у Вадьки будут из-за меня проблемы с женой.)
- Может быть, я ей все объясню? – робко предложила я.
Вадим отрицательно покачал головой:
 - Нет уж, спасибо, я сам… - и ушел звонить жене.
 - Антон, за тобой проблема моей карточки… Пусть ее пока не аннулируют – вдруг тот или те, кто ее похитил, попробуют ею воспользоваться. А мне нужна новая карточка, причем срочно, не позднее завтрашнего дня, а то у меня начнется финансовый кризис.
 Антон сразу же начал куда-то звонить и через несколько минут сообщил, что завтра к десяти утра привезет мне карточку прямо домой. Поблагодарив его за такую оперативность, я отправила его домой.
 Филимонов, сидя на диване в зале , терпеливо ждал своей участи, Вадим нервно курил на кухне и что-то приглушенно в телефон объяснял Оксане.
 - Виталик, а ты завтра, пожалуйста, принеси мне все свои контракты с фирмой Бераева. Только не делай круглых глаз и не спрашивай меня кто такой Бераев, хорошо?
 Я виделась с ним сегодня в «Пескарях», да и Артурик подбросил информацию. Пока не знаю зачем, но сделай, хорошо?
 Филимонов вздохнул, но перечить не посмел.
- Я не хотел, чтобы ты знала про Руслана, Натуся…
- Да ладно, Виталик, столько лет прошло, о чем говорить?
- А ведь ты его любила, - задумчиво протянул Виталик, - даже больше, чем меня любила…
- Виталик, пожалуйста, не надо… Я поняла, что я не умею любить и мне не суждено быть любимой… Я навсегда останусь для мужчин целью, предметом восхищения и желания обладать, добиваться и доказывать… Пусть будет так, что ж поделать…
 Виталик вздохнул тягостно и поднялся:
 - Пойду я, а то сейчас бог знает до чего договоримся…
 - Давай, спокойной ночи! Провожать не пойду – сил нет… Дверь захлопни!
Вадим вышел из кухни мрачнее тучи, но с Филимоновым распрощался приветливо и вернулся ко мне в комнату.
- Что, не поверила тебе Оксанка, да?
- Не поверила, - подтвердил Вадим.
 Меня осенило.
- Слушай, Вадь, а пусть она берет машину и приезжает к нам, сюда, я вам спальню уступлю, сама на диван лягу. Позвони ей, позови! Вы ж год всего женаты, не прощу себе, если она из-за ревности ко мне от тебя уйдет…
 Вадиму предложение понравилось, и он побежал звонить Оксане, которая как ни странно, на это предложение тоже согласилась – то ли любопытство замучило, то ли ревность. С женой Вадима я познакомилась только на их свадьбе, куда меня пригласил Вадим. Оксанка была молоденькой студенткой медицинского вуза, безумно влюбленной в своего профессора, коим сейчас являлся Вадик. Почему - то меня она невзлюбила и ревновала Вадима к любому упоминанию обо мне, а уж к нашим встречам вообще относилась резко отрицательно. Я ее понимала и не осуждала, наоборот искренне желала ей счастья, поэтому и предложила ночевку у меня. Вадим то нужен был мне как врач, а не как мужчина. Оксана приехала уже через полчаса и Вадим, в ее присутствии осмотрев мои ссадины и синяки, измерив давление и выдав таблетки, уединился с ней в моей спальне. Я пристроилась на диване и незаметно для себя уснула. Проснулась я от того, что у меня болела голова. Перед глазами все плыло, меня сильно тошнило и вырвало прямо на ковер. Подняться, и дойти до туалета сил не было, не было сил даже позвать Вадима. Я дотянулась рукой до телефона и позвонила Вадиму на сотовый . Спросонья он никак не мог понять в чем дело, а когда сообразил, то прибежал в комнату прямо в трусах и с трубкой в руке. Я заулыбалась, а он чертыхнулся и метнулся в спальню за брюками, при этом разбудив Оксану. Вдвоем они быстро впихнули в меня очередную порцию лекарств, и Оксана сделала мне укол успокоительного.
- Завтра в больницу! И без разговоров! У тебя сотрясение, а ты головой работаешь, так что относись к ней бережно! – отдавал приказания Вадим.
 - А дети? – робко попробовала возразить я.
 - Дети поживут у меня или у Филимонова , завтра разберемся, а сейчас спи! – решительно отмел все мои сомнения доктор.
 С этими словами Вадим с Оксаной удалились в спальню, а я снова осталась одна. Сон, не смотря на успокоительное, не шел, зато в голову лезли разные мысли. Мысли были диковинные - внезапно пришло в голову, что напасть на меня мог и Антон – ведь это он меня нашел, никто не видел, во сколько он приехал, как долго был в подъезде, и никто эту версию не проверяет. Зачем это нужно Антону? Возможно, ему надоело быть просто пайщиком, захотелось стать хозяином. Но ведь можно долю мою выкупить? Можно, но ведь это деньги и не малые. А так – все легко и просто – напали и убили. Дешево и сердито. А вдруг он снова стал принимать наркотики? Значит, ему нужны деньги - много и постоянно. Скрыть такие расходы от отца проблематично, а вот решить вопрос радикально со мной – вполне реальный ход. От этой мысли стало жутко. Нет, не может быть. Если хотел убить, то почему не убил? Испугался? Кто-то спугнул? Слишком много вопросов без ответов.
Засмеялся во сне спящий в детской Миша , завозился и забормотал Андрей. Сейчас я различала детей даже на расстоянии, по голосам. Ванюшка , наверное, опять раскрылся и одеяло валяется на полу. Я с трудом, но поднялась на ноги и прошлепала в детскую – так и есть, Ванюшкино одеяло на полу, Андрей сбил его в ноги, Мишка подмял под себя. Я укрыла и поцеловала каждого и каждый , не просыпаясь, улыбнулся мне в ответ. Я вернулась на диван и улыбнулась тоже. Мои дети – вот мое счастье и моя любовь. Ради своих детей я выясню, кто на меня напал и зачем, узнаю наверняка зачем я понадобилась Бераеву, и не позволю никому разрушить моё счастье быть рядом с этими мальчишками.
Утро наступило неожиданно. Меня разбудил Вадим, осторожно трогавший мой лоб. Увидев, что я проснулась, он закидал меня вопросами:
- Голова болит? Тошнит? Круги перед глазами есть? Голова кружится?
 Я рассердилась:
 - Угомонись! И что ты за доктор?! Сто вопросов в минуту, не дожидаясь ни одного ответа!
 Оксана, стоя в дверях, рассмеялась:
 - А Наталья Михайловна права, Вадим! – неожиданно поддержала меня жена моего мужа.
Вадим посмотрел на жену с удивлением, а на меня с восхищением:
- И как тебе это удается?! Уже Оксанку очаровала…
 Я села на диване и прислушалась к себе.
- Секунда первая, полет нормальный , - доложила я заинтересованно наблюдающим за мной Вадиму и Оксане.
- Вроде бы ничего не болит, не кружится, не тошнит, кругов перед глазами нет, - отчиталась я.
 Вадим недоверчиво хмыкнул, а Оксана заулыбалась:
- Вот и хорошо, а то напугали вы нас ночью, Наталья Михайловна!
 Я поморщилась:
- Оксаночка, милая, называй меня просто Наталья, а то я чувствую себя либо твоей начальницей, либо мамой. Думаю, ни того, ни другого тебе лично не хотелось бы…
 Вадим расхохотался:
 - Наташа, я за тебя спокоен, ты в полном порядке!
 Оксана смутилась и пролепетала:
 - Хорошо, Наталья…
       Я улыбнулась:
 - Вот и славненько! А теперь пойдем завтрак готовить и детей будить, скоро Нина Степановна придет на прогулку их забирать, а они еще спят и не ели.
Вадим пошел на кухню, а мы с Оксаной – в детскую. Мальчишки спали, снова разбросав одеяла. Оксана застыла на пороге в нерешительности, а я подходила к каждому по очереди и поцеловав, осторожно будила, устраивала «потягушки», рассказывала про то, что петушок давно пропел « С добрым утром, Иван ( Андрей, Михаил), с добрым утром!»
 Проснувшись, мальчишки заинтересованно разглядывали Оксану.
- Познакомьтесь, милые мои, это Оксана, она жена дяди Вадима, - представила я девчонку детям.
 Мальчишки назвали свои имена и я, велев им идти умываться, а затем приходить на кухню завтракать, увела Оксану из комнаты.
 - Я не знала, что у вас их трое Наталья Михайловна, - ошеломленно протянула девушка..
- Ты много чего обо мне не знаешь, Оксаночка, но это не страшно. Страшно было бы, если бы ты отказалась со мной общаться, и это повлияло бы на ваши отношения с Вадимом.
 Оксана смущенно вздохнула и тихонько сказала:
 - Спасибо вам.
       Мне эта девочка нравилась. Я пожала ее руку и, улыбаясь, ответила:
 - Не за что. Свои люди – сочтемся.
Отправив детей на прогулку с няней , Вадима с Оксаной – на работу, я снова осталась в квартире совершенно одна. Мне было не уютно, и я закрылась на сигнализацию. Смешно? Может быть. Зато честно – страшно мне было , вот и закрылась на сигнализацию. Первым делом я позвонила Бераеву и сказала, что я согласна участвовать в его затее. Русланчик обрадовался безмерно и моему согласию, и отсутствию дополнительных вопросов , которые, в принципе, должны были быть, но на которые у меня не было сил. Мы договорились встретиться с ним завтра и обсудить детали. Я надеялась к этому времени уже быть во всеоружии. Про нападение на меня Руслан либо не знал, либо боялся показать своё знание.
В контору я умышленно звонить не стала, ожидая реакции после визита Максима.
 В ожидании новостей от всех и каждого я залегла на диван, обложилась телефонами и включила телевизор. Бог ты мой! Бедные домохозяйки! По телевизору по всем без исключения каналам шли либо тупые и однообразные ток-шоу, либо бесконечные сериалы как нашего, так и зарубежного производства. Вот почему домохозяйки так подвержены депрессиям – насмотревшись кино про «красивую» жизнь они, бедняги, пытаются воплотить увиденное в повседневности, но у них мало что из этого получается. Как следствие – скандалы мужьям, срывы на детях и вечная, не проходящая депрессия. Нет уж, лучше включу музыкальный канал – пусть идет фоном, а я пока почитаю что-нибудь. Я дотянулась до кучки газет и журналов, складировавшихся на журнальном столике последние недели две – мне было абсолютно некогда их просматривать. Бегло просматривая местную газету, я наткнулась на любопытную заметку, опубликованную «на правах рекламы». В ней рекламировалась моя школа верховой езды, которую мы купили с Антоном пару лет назад. Предприятие это было не очень прибыльное, но самоокупающееся, к тому же в последнее время иметь в собственности лошадей снова, как в стародавние времена, стало престижно. Я точно помню, что никаких таких указаний я персоналу школы не давала. Антон? Не может быть – ему никогда не было интересно, приносит ли тот или иной проект прибыль. Его всегда интересовал только процесс.
Однако, надо позвонить Елене – директору школы, выяснить чья это инициатива. А пока продолжим изучение прессы. Я бегло просматривала газеты, читая в основном заголовки, поскольку большая часть информации уже была либо устаревшей, либо известной мне. В местной газете за позавчера я наткнулась на запоздавшее, но явно предназначавшееся мне, объявление: « Уважаемые читатели! Обращаем ваше внимание на ухудшение криминальной обстановки в городе. Пожалуйста, будьте бдительны! Соблюдайте меры предосторожности!» Нда… Дела… Об ухудшении криминальной обстановки граждан уже предупреждают как о чем-то таком, что не поддается никакому воздействию извне… Как будто это стихийное бедствие, зло неизбежное и не предсказуемое… Дожили…
Я отбросила газеты и принялась за журналы. Так, пожалуй, Бюллетени я оставлю на потом, их надо читать на свежую голову, а вот с журналом «Юрист» пообщаюсь поближе.
В журнальчике ничего интересного не оказалось – обычный сборник статеек, которые необходимо опубликовать для защиты диссертации, да еще диалог двух министров, даже отдаленно не напоминающий дискуссию. Ну что ж, знакомство с периодикой состоялось… Пора начать коротать время за чтением художественной литературы. Кажется, в спальне должен валятся начатый мною исторический роман.
Я побрела в спальню за книжкой. На тумбочке книги не оказалось. В тумбочке не оказалось тоже. На полу возле кровати – пусто. Я , кряхтя и недовольно морщась – все таки тело еще побаливало от ушибов, опустилась на колени и заглянула под кровать в надежде найти книгу там. Книга и в самом деле оказалась там, но там было еще кое-что. Какая то бесформенная тряпка. Я достала книгу, затем дотянулась до тряпки и вытянув ее из под кровати замерла от ужаса – это была черная шапочка с прорезями для глаз. Точно такая же, в какой вчера был тот, кто на меня напал. Я осмотрела шапочку снаружи, изнутри, но не увидела ничего необычного – простая такая бандитская шапочка. Так, милая моя, из всего этого следует, что тот, кто вчера на тебя напал – был здесь, в этой квартире. Это кто-то из тех, кто был здесь не просто когда – то, а именно вчера вечером. То, что никакой шапочки под моей кроватью не валялось еще два дня назад, я знаю точно – я переворачивала матрас и пылесосила под кроватью. Там не было ничего, кроме пыли, но и пыли потом не стало.
Мне стало страшно. Значит, кто-то из своих. Естественно, исключая няню и детей.
 Няне моя безвременная кончина была совсем не выгодна – она теряла работу и не плохой заработок, дети были не способны на нападение хотя бы по причине малолетства. Тогда кто? Антон? Но мужчина, напавший на меня, был ниже Антона ростом и плотнее. К тому же, у Антона яркие, небесно-голубые глаза, а глаза того мужчины были скорее серыми…
Сергей? Нет, не может быть… Хотя появление его одного в моей квартире вчера не было запланировано… Но зачем?! Ему ведь ничего не достанется – ни акций, ни доли в бизнесе… В случае моей смерти большую часть получат дети, а их опекуном в случае моей гибели станет Филимонов, да кое-что получит Антон в благодарность за то, что на какое-то время он подарил мне сказку. Нет, Сережа не мог… Он был кадровым военным чуть ли не в десятом поколении, и всю свою жизнь, за исключением кусочка жизни со мной, он подчинил строгой и суровой логике. Ни одного лишнего движения, ни одной лишней эмоции, ничего лишнего, сплошной минимализм во всем. Если ему не было выгодно – он и пальцем не пошевелит. Кроме того, Сергей слишком дорожил своей безупречной репутацией и должностным положением…
К тому же, он не мог знать, что я окажусь дома так рано, что не будет работать лифт, что я пойду пешком и буду судорожно и долго рыться в сумке в поисках ключей… Слишком много «но» и «не»… Не может быть!
 Я даже головой тряхнула, чтобы вытрясти эти глупости из головы.
Идем дальше… Артурик? Исключено – мужчина был высокий и плотный, Артурик у нас роста ниже среднего и довольно ярко выраженным брюшком и слишком специфичными чертами лица – большим носом с горбинкой, яркими, большими, чуть навыкате карими глазами… Да и не способен он ни на какое насилие…
Петр?! Хм… а вот как раз тут очень даже может быть.. Петр подходит под запомнившуюся мне внешность преступника, имеет ничего не выражающий взгляд серых глаз, он знал о том, что я ушла с работы и вполне мог поджидать меня, сидя где-нибудь неподалеку в припаркованной машине… Зачем?! Вот этот вопрос уже интереснее…
Пока не знаю зачем, но если я смогла перетянуть его из «Мега - интер», то почему бы не допустить мысли о том, что его переманил к себе кто-то еще… Эта мысль о том, что если он поступил так с прежними хозяевами, то может поступить и со мной, периодически терзала меня, но пока никаких проблем не было, сомнений не возникало. Тогда почему он меня не убил? Петр профессионал, он мог сделать это в одно мгновение… Значит это была акция устрашения?! Но кто заказчик? Какую цель преследует?!
Слишком много вопросов и ни одного ответа… Мой мозг скрипел, пытаясь просчитать варианты, как древний, 256 Пентиум, но у него мало что получалось – сказывалась полученная травма и через несколько минут я уже в голос выла от настигнувшей меня головной боли. Было такое ощущение, что внутри черепной коробки разлилась какая-то субстанция, по типу подтаявшего холодца, которая дрожит и колышется от любого, даже минимального движения. И это самое дрожание и колыхание приносит мне просто невыносимую боль. Я со стоном рухнула на кровать и провалилась в полусон, полузабытье…




- 8 –
Сколько я провалялась в таком состоянии, я не знаю, но придти в себя мне помогли настойчивые звонки во входную дверь. Я, опасаясь нового приступа головной боли, осторожно повернула голову и посмотрела на часы. Было около трех часов дня. Для няни с детьми еще рано – Нина Степановна и мальчишки раньше семи вечера домой не придут, для гонцов с вестями сбор был назначен на 21 час, вроде бы больше придти то и не кому. Вставать не хотелось, идти к дверям тоже, но звонки, а потом и стук в двери не прекращались, наоборот, усилились. На меня снова накатил страх. Все «свои» знают номера телефонов – и сотового, и домашнего, но телефоны молчали. Может это квартирные воры? Но почему так шумят? Зачем привлекают внимание? Может это продавцы всякой ерунды? Но почему такие настойчивые? Почему теряют у моих дверей столько времени? Я тихонечко сползла с постели и дошла до дивана, где оставила оба телефона – мне никто не звонил ни до этого, ни сейчас. Позвонить в милицию? И что сказать? Что мне в двери стучат, а я открывать боюсь? Пошлют меня работники милиции куда подальше, и будут правы… Я решила пойти к дверям и, включив камеру домофона, таки выяснить, что происходит у моих дверей. Осторожно подкравшись к дверям, я включила камеру на обзор лестничной площадки, и замерла – у моих дверей возились двое мужчин в пресловутых бандитских шапочках. Видимо, они пытались вскрыть замок. Я вспомнила, что с утра я закрыла сама себя на сигнализацию и слегка успокоилась- согласно договора, доблестная вневедомственная охрана должна прибыть на место не позднее трех минут с момента срабатывания сигнализации. Значит, если им удастся вскрыть двери, мне нужно сделать так, чтобы они сразу меня не нашли, нужно потянуть время и спрятаться…
 Где бы я могла спрятаться?! Ничего умного в голову не приходило, поэтому я пошла на балкон и закрылась там. В случае чего, открою створку, и буду кричать, привлекая внимание, авось поможет. Спрятавшись на балконе за кадками с огромным фикусом и манстерой ( я обожаю всякие огромные, экзотические цветы), я внимательно прислушивалась к тому, что происходит в моей квартире. Стуки и звонки в двери давно прекратились, в квартире стояла тишина, а время текло мучительно медленно. Каждая минута была бесконечной, время словно испытывало моё терпение, проверяло на прочность мою выдержку и самообладание. Все больше и больше накатывала паника – захотелось выбежать, открыть этим двоим двери и пусть они уже сделают то, зачем пришли.
 Дорогая! – остановила я сама себя, - пришли то они явно не автограф у тебя просить!
 Возьми себя в руки! Подумай о детях! Мысли о детях придали мне сил. Я никому не позволю сделать меня пешкой в своей непонятной игре. Бог ты мой! Ну за что?! Почему большинство людей проживают свою жизнь тихо, незаметно и при этом счастливо? Почему я не могу так? Почему вокруг меня всегда круговорот событий? Почему я всегда либо причина этого круговорота, либо его непосредственный участник?
 Между делом в квартире раздался сухой, гулкий треск – похоже, двери они все-таки взломали. Ну, а теперь дело за малым, – дождаться охрану и поставить ногу на грудь поверженным злоумышленникам…
А в квартире шел форменный обыск – я слышала стук дверец шкафов и тумбочек, слышала как двое, разделившись, осматривали и обыскивали мою квартиру. Что они ищут?! Сейфа в квартире у меня нет, денег тоже, золото – все на мне, да и не люблю я его особо. Картин и антикварных вещей – тоже нет, я как - то не тяготею к накопительству, а появившиеся деньги трачу либо на развитие бизнеса, либо на путешествия. Что же они ищут?! По моим ощущениям прошло уже гораздо более отведенных контрактом охране трех минут, а они все не появлялись и не появлялись. Где – то вдалеке, квартала за два отсюда, завыла сирена. Надеюсь, что это ко мне…
Тем временем злоумышленники медленно, но верно, приближались к моему убежищу. Мне было страшно, очень страшно, но и бежать было не куда. Выпрыгнуть с пятого этажа? К сожалению, на мне нет парашюта, а без него, боюсь, мои шансы выжить ничтожно малы… Что же делать?! Надо хотя бы чем-нибудь вооружится, что ли… Вряд ли это остановит тех, кто сейчас проник в мою квартиру, но я хотя бы предприму попытку защититься. Где- то за цветами у меня лежит туристический топорик. Я осторожно стала нашаривать рукой позади себя. Топорика не было. Что за чертовщина? Я хорошо помню, что когда мы с мальчишками в прошлый выходной ездили на пикник, я брала его с собой, а потом убрала на балкон, чтобы близнецы не нашли его дома и не начали с ним играть.
Я чуть сдвинулась назад и продолжила шарить рукой у себя за спиной. Мое внимание привлек стук в окно. Я посмотрела и ахнула- мужчина в маске, стучал мне в окно моим туристическим топориком и им же, призывно махал мне, предлагая вернуться в комнату. Я отрицательно покачала головой. Мужчина снова жестом стал звать меня к себе. Я встала и открыла створку балкона, приготовившись кричать, но мужчина через окно показал мне пистолет, и , водя из стороны в сторону пистолетом, жестами велел мне вернутся в комнату. Я снова отрицательно покачала головой и села на пол между цветочными кадками – если уж им так хочется меня убить, пусть хотя бы потрудятся сломать двери на балкон или стреляют через окно. Сама я к ним не пойду.
Я до сих пор не могла поверить в то, что это происходит в действительности, здесь, сейчас и со мной…
 Я , Наталья Дейнис, бывшая Филимонова, Дмитриева, Антоненко, а в девичестве Смолина, сижу на собственном балконе и жду смерти.
Смерть в лице мужчин в масках почему-то не торопилась. В окно опять постучали. Я обреченно подняла голову – вот сейчас, сейчас они будут в меня стрелять…
 В окне стоял милиционер охраны с автоматом в руках и призывно махал мне этим самым автоматом… Господи, спасибо тебе! Я открыла балконную дверь и влетела в комнату за одну секунду. Моё мужество иссякло, и я бросилась милиционеру на шею, рыдая и смеясь одновременно, бессвязно приговаривая:
 - А я все жду, жду, а вас все нет и нет… Я минуты считаю, уже три прошло, а вас все нет…
 - Успокойтесь, Наталья Михайловна! – оторвал меня от себя мой спаситель, - посмотрите на этих людей, вы знакомы?
 Тут я увидела на полу в гостиной двух поверженных злоумышленников, которые были уложены по всем правилам – лицом вниз, руки на затылке. Я встала между ними, и сдернув с их голов маски, невольно вскрикнула- одним из нападавших был Петр, а вторым охранник на воротах – Андрей Воробьев…
 - Вы знакомы с ними, Наталья Михайловна? – вывел меня из ступора вопрос милиционера.
       Я кивнула:
 - Вот этот, справа – начальник моей службы безопасности Петр Ильич Минаев, а второй – наш охранник Андрей Геннадьевич Воробьев.
 Милиционер удивился:
- Начальник службы безопасности и собственный охранник?! Ничего себе…
Но быстро взял себя в руки и перешел на деловитый тон, привычно отдавая приказания:
 - Задержанных в машину! Наталья Михайловна, одевайтесь, вы поедете с нами в отделение, надо разобраться!
- Сержант, у них был пистолет и топор, - попробовала вмешаться в ход событий я.
- Сейчас досмотрим! Я оставлю в квартире постового, если что вернемся сюда на осмотр.
Его тон возражений не допускал, поэтому я пошла одеваться. Петра и Воробьева увели в машину, а я позвонила Нине Степановне:
- Нина Степановна, милая! У меня тут квартиру вскрыли… Нет, все в порядке, их охрана задержала… Я сейчас в отделение, сколько там пробуду я не знаю… Вы возьмите детей пока к себе, или давайте я Виталику позвоню, он их на дачу увезет вместе с вами… Хорошо, договорились, он перезвонит! Спасибо, Нина Степановна…
Я позвонила Филимонову и пересказала ему ту же версию про вскрытую квартиру и задержанных злоумышленников, попросив отвезти няню с детьми на дачу. Филимонов сказал, что отзвонится сразу, после того, как устроит на даче няню и детей, а потом приедет за мной в отделение. Я попросила его пока больше никому ничего не рассказывать.
- Наталья Михайловна, едем! – отдал мне приказ милиционер.
 - Я готова!, - отозвалась я, - только я на своей машине поеду…
- Следуйте за нами! – сухо кинул мне милиционер и вышел из моей поруганной и растерзанной квартирки. Я огляделась – Петр и Андрей явно что-то искали, не только меня. В квартире оставался молоденький сержант, который уже вольготно расположился на моем диване и силился осмыслить заковыристые формулировки статей из журнала «Юрист».
- Если заскучаете, то у меня есть пара номеров «Плейбоя», вон там, под журнальным столиком, - сообщила я ему.
 Мальчишка покраснел, но явно обрадовался тому, что у меня есть не только журнал «Юрист», а я, сложив в сумку ключи и сотовый, вышла из квартиры. В подъезде меня догнал страх - меня стало колотить мелкой, нервической дрожью. Я сбежала по лестнице вниз и , выскочив из подъезда, стала шумно вдыхать и выдыхать свежий воздух. Полегчало. Я обогнула милицейский «Уазик» и «десятку» охраны и села в свою машину. Через несколько минут мы дружной кавалькадой подъезжали к отделению милиции. Меня сразу же провели в кабинет на втором этаже. В кабинете за одним из столов сидел молодой человек и, шумно прихлебывая, пил чай. Провожавший меня сержант коротко доложил:
- Дмитрий Сергеевич, это потерпевшая по «сработке», ее вроде убить пытались…
Дмитрий Сергеевич лениво махнул сержанту рукой и тот удалился, закрыв двери кабинета. Я осталась стоять, а Дмитрий Сергеевич, не обращая на меня никакого внимания, продолжал шумно прихлебывать свой чай. Я решила напомнить ему о себе:
- Я вам не помешала?
- Помешали, - согласился милиционер и продолжил своё занятие.
- Может быть, мне выйти и подождать когда вы закончите?
Я начинала злиться, а от этого я всегда становилась приторно вежливой, просто до противного. Откуда во мне этакое свойство, не могу сказать, но то, что во всех подобных организациях моя вежливость была дополнительным раздражителем, знаю давно и точно, но поделать с собой ничего не могу.
Дмитрий Сергеевич соизволил на меня посмотреть. Когда наши взгляды встретились, бедняга поперхнулся своим чаем и мучительно закашлялся, а я победно улыбнулась – мастерство, его не пропьешь…
- Может быть, вы позволите мне присесть? – снова обратилась я к кашляющему милиционеру.
- Садитесь, - махнул он на меня рукой.
 Я присела на краешек стула и продолжила:
- Меня зовут Наталья Михайловна Дейнис. Сегодня в мою квартиру проникли двое человек, которые устроили в квартире обыск и пытались убить меня, угрожая мне топором и пистолетом. Если бы квартира не была на сигнализации, их попытка была бы удачной.
-Не перебивайте меня, пожалуйста! – остановила я Дмитрия Сергеевича, видя его попытку что-то мне сказать.
- Нападавшими оказались начальник моей службы безопасности и охранник моей фирмы, продолжила я, - прежде, чем я начну давать какие-то показания я хочу с ними поговорить. Без протокола, один на один. Я хочу знать, зачем и почему они это сделали. Я надеюсь, что вы, уважаемый Дмитрий Сергеевич, в силах это устроить. Ведь так?
 Дмитрий Сергеевич, наконец-то откашлялся и смог ответить вразумительно:
- Вы же знаете, это не по правилам…
- А вы всегда действуете только по правилам, Дмитрий Сергеевич?
- Стараюсь…
 - Хорошо, продолжайте в том же духе, Дмитрий Сергеевич, но в таком случае я отказываюсь писать заявление и давать какие – либо показания. Я могу идти?
- Вас вроде убить пытались? – задумчиво ответил мне вопросом на вопрос милиционер.
- А это уже не важно, - отмахнулась я, - Извините, не буду больше вам мешать. Всего доброго!
 Я вышла из кабинета милиционера и прислонилась к стене. Надо было что-то делать, как-то допросить Петра и Андрея. Без моего заявления их долго не продержат, значит, надо перехватить их у здания отделения и потом допросить. Кто может мне помочь? Ну конечно же, Сергей! Я достала сотовый и позвонила Сергею.
- Да! Дмитриев слушает!
-Привет, Дмитриев… Это я…
- Что-то случилось?
- Случилось. На меня Петр покушался с нашим охранником.
- Что?! Как это покушался?
-Сереж… засунь свою ревность куда - нибудь подальше и вдумайся в то, что я тебе сказала… Он меня убить хотел!
 - Убить?! Ты цела?! Ты сейчас где?!
- Успокойся! Я цела и невредима. Я сейчас в N-ском отделении милиции и мне нужна твоя помощь…
- Буду там через 15, нет через 10 минут! Жди на входе!
 Я спустилась вниз и хотела выйти на улицу, но меня задержал дежурный:
- Дейнис это вы?
- Я, а что такое?
-Звонил генерал Дмитриев и просил не выпускать вас из здания.. Вы тут посидите, - указал мне милиционер на обшарпанную скамью у входа.
Я возмутилась:
- Послушайте, я потерпевшая, а не подозреваемая! Кроме того, насколько я понимаю, Дмитриев вам не начальник! Так что извините, я подожду генерала на улице!
С этими словами я обогнула дежурного, вышла на убогое крыльцо и закурила. С первой же затяжки закружилась голова. Я, достав из сумки пакет, расстелила его на ступеньке и присела. Такой и застал меня генерал Дмитриев ( черт, я даже и не знала, что он уже генерал) – сидящей на замусоренном милицейском крыльце с сигаретой в руках. Генерал появился шикарно – на черном лимузине с блатным номером 001 и спецсигналом, при полном параде генеральских погон и лампасов. Это был не мой бывший муж Сережа, это был генерал Дмитриев. Увидев меня, генерал поморщился и, схватив меня за локоть, поднял на ноги:
- Наточка, ну что ты, в самом деле! Как бомжиха!
- Тебе за меня стыдно?- усмехнулась я.
- Нет! Но ты должна думать не только о себе, но и обо мне, моей репутации…
-О, нет… Только не это, Сереженька, я тебя умоляю! Меня убить пытались, понимаешь? И сейчас я могу думать только об этом!
Дмитриев, по прежнему, держа меня за локоть, поволок обратно в отделение. При виде него все милиционеры вытянулись в струнку. Вроде бы он не имеет к МВД никакого отношения? Он у нас офицер другой, конкурирующей службы, к тому же много лет возглавляющий какой-то совершенно специальный отдел или подразделение, бог его там знает… Или это у милиционеров рефлекс на золото погон и лампасы?
Пока я размышляла над странными проявлениями субординации, Дмитриев затащил меня в кабинет начальника отделения и, отпустив мой локоть, оставил стоять на пороге, а сам пошел «ручкаться» с восседавшим за столом полковником.
-Виктор Владимирович, моё почтение!
- Ну что вы, Сергей Иванович! Присаживайтесь, очень рад!
 Пока мужики обменивались любезностями, я разглядывала хозяина кабинета. Виктор Владимирович был мужчиной около сорока, не меньше 190 см роста, что называется косая сажень в плечах. Лицо у него было мужественное, волевое, лоб и щеки исчерчены морщинами, придававшими лицу суровость. Полковник имел шевелюру с благородной проседью и совершенно залихватские усы под некогда безумно популярный ансамбль «Сябры». Впечатление Виктор Владимирович производил самое благоприятное.
-Виктор Владимирович, позвольте представить вам мою жену – Наталью Михайловну, - соизволил обратить на меня внимание Дмитриев.
Я улыбнулась и шагнула к столу, протягивая полковнику руку:
- Очень приятно… Можно просто Наталья… К тому же, жена я Сергею Ивановичу бывшая…
Полковник ручку мою поцеловал, на мой комментарий расхохотался:
-А вам палец в рот не клади, да?
- Она может не по локоть, по плечо откусить, - добавил свои пять копеек Дмитриев.
Я присела на стул, и невинно хлопая глазками, спросила:
- Может быть к делу, мальчики?
 Мальчики на мгновение дар речи потеряли, потом Дмитриев досадливо крякнул, а полковник приобрел суровую деловитость:
- Чем могу помочь?
Я накрыла своей рукой руку Сергея:
- Я сама, ладно? А ты заодно тоже послушаешь…
 Я подробно пересказала мужчинам то, что случилось, рассказала и о своем визите к Дмитрию Сергеевичу и о результатах разговора с ним.
- Когда он отказался дать мне возможность поговорить с задержанными, я ушла, - закончила я свой рассказ.
Никогда мне твой Петр не нравился… - потрясенно произнес Сергей.
- Да, все хуже, чем я мог подумать в самом начале – поддакнул полковник.
 - Мальчики! Мне нужно только допросить их обоих. Один на один. И все встанет на свои места, - продолжала настаивать я.
- Наточка, ты пойди, покури на крылечке, я поговорю с Виктором Владимировичем, - неожиданно выставил меня за дверь Дмитриев.
 Мне нужно было добиться своего любыми способами, поэтому я безропотно подчинилась. Дежурный на входе только проводил меня взглядом. Выйдя на крылечко, я снова расстелила пакет, и усевшись на ступеньки, закурила. В голове крутились вопросы для допроса задержанных, их возможные ответы, тактика и методика, одним словом. С Петром будет сложно – он, как ни крути, профи… Андрея можно начать путать – он особым умом и сообразительностью вроде бы не отличается. Сейчас у меня было только одно желание – допросить Андрея и Петра, узнать, кто за всем этим стоит и какие цели преследует.



- 9 –
Меня позвали в кабинет полковника. Дежурный, выбежавший за мной на крыльцо, проводил меня до самых дверей кабинета.
- Что вы решили? – взяла я с места в карьер, - вы дадите мне их допросить?
- Наталья Михайловна, - обратился ко мне полковник, - Сергей Иванович и я решили дать вам такую возможность. Вы будете допрашивать их здесь, в моем кабинете , мы с Сергеем Ивановичем будем вон в той комнате, - Виктор Владимирович махнул рукой куда-то себе за спину, - чтобы в случае чего придти к вам на помощь. Ну и конвоир останется, само собой…
- Нет! , - я решительно хлопнула ладонью по столу и так же горячо продолжила:
- Мне нужен разговор один на один! Ни вас, ни Сережи, ни конвоира быть не должно!
- Но Наточка, это опасно! – попробовал убедить меня Сергей.
 - Один на один. Иначе – бессмысленно, - продолжала настаивать я.
- Тогда вам придется идти к ним в камеру! – попробовал отговорить меня полковник.
- Это не верно с точки зрения тактики, но я согласна и в камеру, лишь бы этот разговор был с глазу на глаз, - парировала я.
- Хорошо, пойдемте! – сдался полковник.
 Я в сопровождении генерала и полковника прошествовала в дежурную часть, где были расположены камеры для временно задержанных.
 - С кого вы хотите начать? – спросил у меня полковник.
- С Андрея, конечно!
 Передо мной открылись двери одной из камер, и пахнуло тюремным духом. Таким неистребимым запахом, вмещающим в себя запахи немытого тела, не свежей еды, фекалий, грязной одежды… Я шагнула внутрь и двери за моей спиной с лязгом захлопнулись. Я поморгала, чтобы быстрее привыкнуть к полумраку и увидела на нарах Андрея, лежащего спиной к двери. На открывавшуюся дверь и мое появление он никак не отреагировал.
- Андрей! – позвала я своего охранника, - Воробьев!
Андрей продолжал лежать, не реагируя на мои призывы.
Я подошла и толкнула его в плечо.
- Воробьев! Проснись!
 От моего толчка тело Воробьева завалилось на живот, а его рука мертво откинулась за спину.
 Бог ты мой! Да он умер! Я кинулась к дверям и заколотила по ним изо всех сил:
- Откройте! Откройте!
Немедленно залязгали замки и в камеру, щурясь в полумраке, заскочили полковник и Дмитриев.
- Что случилось, Наталья Михайловна?
 - Андрей мертв! Я его звала, он не откликался, а потом я толкнула его в плечо, а он завалился, он мертвый!
 У меня начиналась истерика, меня начало бить мелкой дрожью. Сергей обнял меня, и крепко прижав к себе, твердым голосом велел успокоиться. Для убедительности он пару раз тряхнул меня за плечи так, что у меня мотнулась голова, но зато я пришла в себя.
 Полковник тем временем осмотрел Андрея и , убедившись, что он мертв, смачно выматерился.
- К сожалению, вам придется уйти – нужно вызывать эксперта, прокурора, следователя, делать осмотры, допросы отменяются! – обратился Виктор Владимирович ко мне и Дмитриеву.
 Мы согласно кивнули и вышли из камеры.
- Наталья Михайловна! – догнал меня в коридоре полковник, - я вас очень прошу, - оставьте заявление о случившемся и свое краткое объяснение , чтобы мы подержали Минаева в камере хотя бы 48 часов, как подозреваемого! И еще мой вам совет – не живите пока дома…
 С этими словами полковник, виртуозно матерясь, стал отдавать приказания подчиненным, потеряв к нам с Дмитриевым всякий интерес.
- Наточка, он прав… Сейчас пиши заявление и коротко суть событий, зарегистрируем все у дежурного и поедем ко мне…
 - Сереж, у меня в 21 час сбор, ты же был вчера, слышал..
- К тому же надо двери починить, да постового выпустить домой, - продолжила я… Так что сначала домой, а после сбора и получения новой информации решим где я буду жить, хорошо?
 - Хорошо, хорошо… - на удивление легко согласился со мной Дмитриев.
 Я быстро написала заявление и короткое объяснение, оставив бумаги у дежурного, поехала домой.
 Дмитриев обещал прибыть в 21 .00 вместе со всеми. Подъехав к подъезду, я долго сидела в машине и курила – мне было страшно идти к себе домой. Отзвонился Филимонов, сообщив, что дети с няней прекрасно устроены на даче, позвонил Максим, туманно сказал, что везет кое-какие новости, следом позвонил Вадим, сообщив , что если я не против, он будет сегодня с Оксаной… Потом по очереди позвонили Артурик , Ирина и Наташа. Не было звонка только от Антона, и карточку он мне к 10 часам не привез, как обещал… И ни разу не звонила Инночка – ни домой, ни на сотовый… А ведь я сегодня вообще не появлялась на работе… А никто даже и не сделал попытки выяснить что со мной, где я и как надолго…
 Продолжая сидеть в машине, я позвонила Дейнису. Шли длинные гудки, но трубку никто не брал. Я позвонила в офис, но и там мне никто не ответил. Тогда я позвонила Павлу, брату Антона, он меня недолюбливал, зато младшего брата обожал и всегда был в курсе, что с Антоном и где он находится.
- Павел Александрович? Здравствуйте, это Наталья Михайловна!
 Не дождавшись ответного приветствия, я продолжила:
-Антон обещал мне с утра завезти домой карточку, я потеряла прежнюю, но до сих пор не привез.. и на звонки не отвечает… Вы не могли бы мне подсказать, где его можно найти?
- Антон попал в автомобильную аварию. Карточку он не может привезти вам по объективным причинам. Вы нуждаетесь в деньгах? Я могу одолжить…
- В аварию? Когда? Где он?
- Вчера, когда возвращался от вас – у машины отказали тормоза… Антон в реанимации областной клинической больницы, в коме… Это все?
- Да, спасибо…
 Отключившись, я еще долго смотрела на телефон, как будто он мог сообщить мне что-нибудь еще… Да что же это творится вокруг меня? Где и кому я настолько перешла дорогу? Я никогда не шла к цели по чужим головам, а уж тем более по трупам, я всегда умела договариваться и идти на компромисс, я абсолютно неконфликтна в профессиональной сфере, я всегда стараюсь играть в правовом поле, ничего особо не нарушая. Авария случайна? Похоже, Дейнисы так не считают… Может быть это Дейнис – старший решил отомстить мне за сына и послал Петра меня убить?
 Бред какой то! А кто тогда напал на меня вчера? Антон то был еще жив и здоров!
 Я позвонила Филимонову.
- Виталик, пожалуйста, приезжай ко мне прямо сейчас! Я боюсь! И Антон в больнице…
- Натусь, ты выпила? Чего боишься? Почему Антон в больнице?
 - Я трезвая. Просто меня хотели убить, а Антон попал в аварию и лежит в реанимации, в коме. Я боюсь выходить из машины и идти домой одна!
- Сиди в машине! Я буду через полчаса!
 Я отключилась и заревела. Мне было страшно и жалко всех вокруг – себя, Антона, Дмитриева, Филимонова и всех, всех, кого я вольно или не вольно втянула в водоворот каких – то не понятных событий, которые начались после расставания с этим… и появлением Бераева…
Итак, дорогая, утри слезы! Что же первопричина? Бераев или мой последний поклонник, отправленный в отставку? У Бераева большие возможности, но для того, что он затеял, я нужна ему живая и невредимая. Да и не способен Руслан на такие прямолинейности – нападение в подъезде, квартира… Значит оно самое? Да как то не верится… Слишком сложно для такой мелкой личности, какой оказался мой отставной ухажер…
 Примерно три месяца назад Вадим пригласил меня составить ему компанию на одной вечеринке с медицинской направленностью – отмечали присвоение профессорского звания одному из друзей Вадима. Оксанка по каким-то причинам идти с Вадимом отказалась, появляться на такой вечеринке одному – это значит быть обреченным на повышенное женское внимание, чего Вадим всегда старательно избегал, и он вспомнил про меня. После расставания с Антоном моя светская жизнь была сведена к нулю , и я с радостью согласилась составить компанию бывшему мужу. Вечеринка проходила по стандартному сценарию – чествования, выпивка, выпивка, выпивка, танцы, а дальше – кто на ногах устоит – кто во что горазд. Когда последняя стадия еще не наступила, а предпоследняя была в самом разгаре, Вадим уговорил меня на танго. Я очень люблю танцевать, тем более такой танец как танго очень подходит мне по темпераменту, наши знакомые идею Вадима горячо поддержали, и я согласилась. Как только зазвучала музыка знаменитого аргентинского танго, для меня исчезло все вокруг. Нет ничего, нет никого! Есть только я, Вадим и наш танец. Мы сорвали бурные овации присутствующих, и сразу после танца Вадим представил мне своего коллегу Кирилла. Кирилл работал с Вадимом в одной больнице, был анестезиологом – реаниматологом и получил при представлении от Вадима только положительные рекомендации. Кириллу было около 35, он был довольно привлекателен внешне и приятен в общении. Мы мило поболтали и обменялись визитками, после чего Вадим отвез меня домой. Когда через несколько дней Кирилл позвонил мне, я долго не могла вспомнить ни его, ни обстоятельств нашего знакомства и только упоминание о танго вернуло мне способность сказать извиняющимся тоном:
- Кирилл, простите ради Бога, так замоталась, себя не помню…
Чувствуя себя виноватой, я приняла приглашение на ужин. Так начался самый неудачный роман моей жизни . Да-да, не удивляйтесь! Все остальные романы, включая замужества, я считаю вполне удачными и скоро вы поймете почему. На первом свидании Кирилл был галантен и обходителен, мы мило болтали о каких-то пустяках, но все мои попытки задавать ему вопросы на личные темы успехом не увенчались – Кирилл ловко уводил разговор на нейтральные темы. Такое не желание говорить о себе корябнуло моё сознание, но тогда я и предположить не могла чем все это закончится. Мы начали встречаться и все шло по классической схеме – мы ездили в рестораны, гуляли по улицам, разговаривали, много смеялись, и когда Кирилл через какое-то время привел меня к себе домой, мне показалось это вполне логичным. Он очень хотел обладать мною, его желание было таким сильным, что иногда оно меня пугало и в то же время льстило. Думаю, что любой женщине приятно, что она вызывает у мужчины такое мужское желание, да еще такое сильное. Секс с Кириллом меня слегка разочаровал – он был излишне тороплив и агрессивен и совершенно не заботился о том, что хорошо должно быть не только ему. Я сделала скидку на то, что парень наконец-то получил желанный кусок торта и просто не смог совладать с эмоциями. Утром вся моя контора была заставлена цветами, при этом в букеты были вложены записки не очень пристойного содержания. Сами понимаете, в небольшом и преимущественно женском коллективе такие вещи мгновенно становятся предметом обсуждения так же, как и погода на завтра, поэтому , когда я пришла на работу и увидела это великолепие цветов и непристойных фантазий, все мои сотрудники уже мило улыбались и переглядывались. Я поблагодарила Кирилла за внимание, но попросила впредь посылать цветы мне домой, а не в офис. На какое-то время наши отношения снова перешли в платонические – мы встречались, мило общались, проводили вместе время, но никаких попыток заняться со мной любовью Кирилл больше не предпринимал. Я инициативы не проявляла ( опять, наверное, инстинкт самосохранения), но в один прекрасный день Кирилл пригласил меня к себе на дачу. Когда мы приехали, участок показался мне заброшенным, а место каким-то безлюдным, но я отмахнулась от этих мыслей, списывая их на профессиональную деформацию в виде повышенной подозрительности.
Войдя в дом я обратила внимание на немного странный для дачи интерьер – мебель была исключительно черная, тяжелая, под старину, а может быть и в правду старинная, а тканевый декор ( шторы, обивка, обои и прочее) – в багрово-красных тонах. Впечатление складывалось гнетущее, но и от него я отмахнулась. Не буду вдаваться в подробности, но выяснилось, что у Кирилла имеются определенные отклонения на сексуальной почве. Кроме того, он счастливо женат , что тщательно от всех скрывает, и является счастливым отцом, а сейчас его жена ждет второго ребенка. Сказать, что я была в шоке – это значит ничего не сказать! Никогда в жизни я не встречалась с женатыми мужчинами , да еще с такими тараканами в голове. Мне стало страшно. Мне казалось, что после таких откровений живой отсюда меня никто не выпустит. Надо мной от души поглумятся удовлетворяя свое больное воображение и я исчезну, как отработанный материал.
 Избежать предполагаемого трагического конца мне помогли имеющиеся в наличии кое-какие актерские способности. Я разыграла приступ одной женской болезни, для убедительности приврав кое-что из того, что слышала от подруг и читала в женских журналах. Поверьте мне, что убедить Кирилла было не просто, врач он все-таки не плохой, но в конце концов он, раздосадованный, повез меня к себе в больницу. В больнице мне пришлось туго, потому как ну ничегошеньки у меня не болело, но я старательно изображала симптомы несуществующей болезни, поскольку Кирилл неотступно находился рядом. Вокруг меня собрался консилиум врачей, меня гоняли на узи, брали какие –то анализы и в конце концов я услышала слово «резать», а там, мол, разберемся.
Кирилл сообщил мне, что лично даст мне наркоз, а оперировать меня, любимую, желанную, доверит только Вадиму, которого уже вызвали из дома.
Надо было что-то делать и мне повезло. Медсестра оставила меня в палате одну буквально на несколько минут. Этих минут хватило мне для того, чтобы сбежать из больницы, попав на выходе в объятия Вадима. Я утащила его за пределы лечебницы и в машине рассказала ему о проблеме Кирилла. То, что он был женат, это как говорится, личное дело каждого, а вот то, что доктор оказался почти маньяком – смущало меня гораздо больше.
 Вадим отвез меня домой, с Кириллом мы объяснились по телефону. Я сообщила ему, что вряд ли смогу с ним встречаться, сославшись на то, что мои моральные принципы не позволяют мне иметь отношения с женатыми мужчинами и что если бы я об этом знала, то я бы ни за что и никогда… Кирилл был в ярости, но поделать ничего не мог – все-таки был сдерживающий фактор в лице Вадима. Еще какое-то время Кирилл донимал меня звонками и цветами с непристойными записками, на звонки я не отвечала, а если случайно и брала трубку, то извинялась, ссылаясь на занятость, и отключалась. На цветочки с записочками не реагировала вовсе и примерно с неделю назад – все прекратилось – и звонки, и цветочки. Я этому обстоятельству обрадовалась безмерно и вздохнула было с облегчением и вдруг началось все это…



- 10-
Задумавшись, я потеряла счет времени и сигаретам и очнулась только тогда, когда подъехавший Филимонов постучал мне в стекло.
- Мать троих детей! Очнись! Я приехал!
 Я выскочила из машины и , кинувшись Филимонову на грудь заревела:
- Наконец – то… Вот убьют меня, жалеть все будете…
Филимонов привычно сюсюкал со мной, как с маленькой девочкой, и от этого становилось тепло и спокойно. Пошмыгав носом, я утерла рукавом сопли и слезы, и улыбнулась:
- Спасибо тебе, Виталик! Ты самый лучший! Ты договора привез?
Филимонов шутливо отвесил мне подзатыльник:
- Натка! Твой компьютер хоть когда – нибудь отключается?
- Неа, - довольно протянула я, - давай бумаги и пошли в дом!
 Филимонов протянул мне папку и мы пошли ко мне. Поднявшись в квартиру , я сообщила сержанту, что он свободен. Он мне на слово не поверил, но созвонившись с отделением, квартирку мою покинул. Филимонов, осмотрев двери, вызвал знакомого мастера – починить повреждения и поменять замки, а сам принялся наводить порядок в доме по - женски причитая и охая. ОТ моей попытки поучаствовать в наведении порядка Филимонов отмахнулся:
-Да ну тебя! Сиди уже, читай… Я же вижу, как глаза горят, как не терпится…
       Я возражать не стала – мне действительно не терпелось просмотреть принесенные Виталиком документы и , усевшись на диван, я стала бегло проглядывать договора между Филимоновым и Бераевым.
 Договора были самые обычные, ничего интересного я не находила, но это не страшно. Должно быть! Здесь ЭТО просто должно быть!!! Если я найду, я выиграла!!! У всех сразу и во всех партиях!!! Посмотрев на меня, проглядывающую бумаги и при этом блаженно улыбающуюся, Филимонов осуждающе покачал головой и ушел на кухню. Через некоторое время из кухни понеслись упоительные запахи, а я почувствовала приступ сильнейшего голода, но совесть не позволила мне есть, не дожидаясь прихода всех гостей.
Виталик наверное, обладал телепатическими способностями, потому что принес мне тарелку горячего и очень любимого мною грибного супа-пюре, и поставив ее передо мной на стол приказал:
- Ешь! А то слюной захлебнешься!
Я витиевато выразила Виталику свою благодарность и принялась за суп. Супчик был великолепный, о чем я, по окончанию перекуса не забыла сообщить Виталику, возвращая на кухню опустошенную мною тарелку.
Виталик, колдовавший над мясом, от моего восхищения отмахнулся и я, не понятая и отвергнутая, ушла в комнату, снова погрузившись в чтение договоров с Бераевым.
Какая – то мысль пыталась пробиться в моё сознание, но она была пока настолько туманна и не оформлена, что временно я от нее отмахнулась, пытаясь найти в договорах что-то не обычное. Увлекшись этим занятием, я выключилась из действительности и вернулась в нее только тогда, когда Филимонов позвал меня ужинать. Зайдя на кухню, я с удивлением обнаружила, что в квартире уже собрались все вчерашние гости за исключением Антона, Петра и детей.
Всем и каждому из присутствующих не терпелось обсудить события дня прошедшего, но Филимонов всем входящим анонсировал какое-то чудное блюдо и предупреждал, что если хоть кто-нибудь до ужина заговорит о делах – будет этого самого ужина лишен. Смельчаков, способных лишить себя ужина «от Филимонова» не находилось и ужин прошел в беззаботной трепотне о природе и погоде, чему я была рада, поскольку пыталась собрать в кучку информацию из просмотренных документов, но кучка почему-то складываться не хотела, а валялась в моей голове бесформенной кучей хлама. Поняв бесплодность своих попыток после того, как все перешли к кофе, я объявила о начале разговора:
- Итак, господа, хватит пить и есть на халяву, пора отрабатывать потребленные продукты!
Все оживились, а я продолжила:
- Пожалуй, начну с себя… Виталик и Сергей уже в курсе, а вот остальным информация к размышлению - скорее всего на меня вчера покушался Петр. И не возражать мне! – прикрикнула я на ахнувшую Наталью, и вкратце изложила события сегодняшнего дня, в том числе рассказала и про аварию , в которую попал Антон. Все потрясенно молчали и мне ничего не оставалось, как потребовать отчетов.
 - А теперь давайте дадим слово генералу, – кивнула я в сторону Сергея , который и сюда заявился в золоте погон и атласе лампасов. Генерал приосанился и по военному четко доложил, что случаев нападения в подъезде за последние 2 месяца в моем районе зарегистрировано не было, сводка по городу будет у него завтра с утра, а смерть Андрея наступила от острой сердечной недостаточности. До вскрытия никто ничего более точно определить не берется, вскрытие назначено на завтра, на 9 утра. Петр от дачи показаний отказывается и требует разговора со мной с глазу на глаз. Следователь же настаивает на собственном присутствии, пока компромисс не найден.
- Отлично! Значит, завтра в девять я еду на вскрытие, а после него ты везешь меня в отделение, и я разговариваю с Петром, - поставила точку я.
 Сергей досадливо крякнул, но возразить не посмел, лишь сухо сообщил, что ему пора и откланялся. После его ухода народец оживился, и стал делиться эмоциями. Разговор вышел из конструктивного русла, и я решила его туда вернуть:
- Ребята! Не расслабляйтесь! Версии будем строить потом, пока только то, кто что нарыл за сегодняшний день!
 «Ребята» притихли и сосредоточились.
Артурик кратко и скупо сообщил, что результатов по порученной ему версии пока нет, но он рассчитывает на получение информации к завтрашнему утру. Наталья с Иринкой отчитались о запущенной ими информационной волне, которая по силе была вполне сравнима с цунами, вот только ничего интересного пока эта волна в наш невод не принесла, но, как говорится, еще не вечер.
Вадим с досадой сообщил, что разговора с Кириллом не получилось, поскольку при одном упоминании обо мне у Кирилла случилась истерика, в ходе которой он истово негодуя призывал на мою голову все земные беды. Я от истерики Кирилла отмахнулась – не тот человек, чтобы обращать внимание на его вопли и пожелания.
 На десерт мы оставили новости от Максима.
- Давай , Максим , твои сенсации, - обратилась я к нотариусу и продолжила, уже обращаясь ко всем собравшимся, - если вы помните, он ходил в офис якобы завещание составлять.
Визит Максима выявил несколько проблем в организации работы моего офиса, таких, что еще два дня назад я бы занялась самобичеванием и разборками в коллективе. В свете последних событий я проблемные места , конечно, отметила, но эмоции поберегла.
       Когда Максим пришел ко мне в контору, то памятуя мой наказ о том, что о цели его визита должно узнать как можно больше народа, сразу же обратился к охраннику на входе:
- Извините, а как мне пройти в кабинет Натальи Михайловны? Я нотариус, она вызвала меня для составления завещания.
Охранник никакого удивления по поводу того, что директриса надумала писать завещание не выказал, и стал звонить в приемную, о чем и сообщил Максиму. В приемной никто не отвечал, тогда он просто пропустил Максима внутрь, сообщив, что мой кабинет на третьем этаже справа по коридору. Нет, я конечно, не агент ЦРУ и не президент страны, но, черт возьми, за что я плачу охранникам?! Чтобы они пропускали кого угодно и куда угодно?! НО и это были еще цветочки…
 Максим сделал вид, что заблудился и зашел в кабинет на втором этаже, где располагалась бухгалтерия. Там он так же сообщил, что нотариус и ищет Наталью Михайловну, которая пожелала составить завещание. Бухгалтерия на сообщение отреагировала бурно, все дружно решили проводить Максима до моего кабинета, но он оказался закрыт. Поиски моей верной секретарши Инночки успехом не увенчались, поэтому Максим ушел, несолоно хлебавши, оставив бухгалтерш обсуждать случившееся. Вернувшись в офис в конце рабочего дня Максим вообще не застал на месте ни охранника на входе, ни бухгалтерш, приемная по –прежнему была закрыта. На своем рабочем месте оказалась только уборщица тетя Катя, которая мыла окна в коридорах третьего этажа, офис словно вымер и если с утра он производил впечатление не проснувшегося, но живого человека, то к вечеру пустота и гулкость коридоров и безлюдность четырех этажей произвела на Максима гнетущее впечатление. Самым странным в рассказе Максима о визите в офис было упоминание о закрытой приемной и с утра и вечером. Да и Инночка не позвонила мне ни разу в течении дня. От этой мысли стало тревожно. Мои опасения поддержали собравшиеся, и я решила попробовать связаться с Инной сама. Я позвонила ей на сотовый, но абонент просил его не беспокоить, домашний телефон Инны так же не отвечал, что было более чем странно. Инна жила одна, замужем никогда не была, детей у нее не было и ее семья состояла из трех котов и двух кошек. Инна работала со мной более 10 лет и всегда была в пределах досягаемости, всегда на связи. Не могу сказать , что я доверяла ей безоговорочно, но и поводов усомниться в ее преданности у меня не было.
- Мне кажется, что к ней надо поехать, - неуверенно произнесла я , - не может быть чтобы в такое время ее не было дома.
- Наташ! Куда мы сейчас на ночь глядя? – возразила мне практичная Ирина, - а если она просто спит? Представляешь, как мы будем выглядеть, ввалившись в дом к Инне в такое время?
 Но моя интуиция или что-то другое просто вопили внутри меня «Надо ехать и немедленно!» Почему – то тот же внутренний голос мягко наталкивал меня на мысль, что ехать к Инне надо одной, поэтому я сделала вид, что согласилась с доводами Ирины, и быстренько распрощавшись со всеми гостями стала собираться .
       Резко и, как мне показалось, тревожно зазвонил телефон. Сердце ухнуло куда – то вниз, а потом гулко забухало где-то возле горла, весьма затрудняя мое дыхание. Я добежала до трубки и испуганно выдохнула в нее :
- Алло!
 Звонила няня. Услышав ее голос, я напугалась еще больше.
- Что случилось? Что-то с детьми? Они заболели? Упали?
- Наталья Михайловна! Успокойтесь! Я позвонила, чтобы сказать, что у нас все в порядке и узнать как ваши дела, - спокойно отвергла все мои страхи Нина Степановна.
- Ниночка Степановна! - я возликовала, что хоть тут все в порядке, - Спасибо за звонок! У меня тоже все нормально, но мне надо в командировку на два- три дня, поэтому поживите пока у Виталия Аркадьевича на даче, хорошо?
- Конечно, Наталья Михайловна! Детям здесь очень нравится, да и мне тут хорошо, - кажется, даже обрадовалась няня.
 - Вот и славненько! Как только вернусь – сразу приеду за вами, - пообещала я и отключилась.
 …Наверное, во все времена женщин постоянно одолевают два вечных вопроса: «Любит или нет?» и «Что надеть?» Иногда женщина мучается над ответами на два вопроса сразу, иногда они чередуются между собой, или возникают один за другим.
 Я сейчас мучительно искала ответ на второй вопрос, стоя перед раскрытым плательным шкафом. По моему разумению надеть мне было решительно нечего, поскольку в моем гардеробе начисто отсутствовало хоть какое – то подобие спортивной одежды или вещичек в стиле унисекс. Все мои вещи были деловыми и классическими костюмами, да пара вечерних платьев из разряда «ух ты, ах ты!» пылились в чехлах в самом дальнем углу шкафа. Порывшись на полках, я извлекла костюм, в котором я занималась в тренажерном зале, но и он для визита к Инне совершенно не годился – у него были короткие, до колена, обтягивающие ноги штанишки, и такая же обтягивающая и подчеркивающая все, что надо и не надо кофта с коротким рукавом.
После костюмчика на свет были извлечены пара домашних футболок, банный халат, свитер Антона и даже теннисная ракетка в чехле. Когда было модно играть в теннис, Антон дал мне пару уроков, но данный вид спорта меня не привлек, играть я не стала, но хотя бы имела представление о том, как это делается.
Антон! Словно обожгло меня изнутри. Господи! Да как же я забыть про него могла! Он же в больнице, а я даже не позвонила и ничего о нем не узнала…
Нет, я конечно знала за собой отсутствие определенной душевной чуткости, но не до такой же степени! Я кинулась звонить в больницу, но телефон голосом заспанной дежурной ничего нового мне не сообщил. Антон по прежнему был в коме, состояние , как выразился телефон, стабильное. Сначала в больницу, - решила я , - а уж потом к Инне.
 

-11-
 До больницы я доехала без приключений, правда , один раз чуть не въехала в зад милицейскому уазику, замешкавшемуся на светофоре. Центральный вход, естественно, был закрыт, и я кинулась к приемному покою. Насколько я знаю, через него можно пройти в палату, минуя охрану и дежурную в окошке. В приемном покое было тихо и не было вообще никого. Я беспрепятственно поднялась на второй этаж, прочитав вывески, поднялась на третий этаж и, убедившись, что попала в реанимационное отделение, тихонько приоткрыла двери. Моему взору предстал длинный больничный коридор с белыми квадратами дверей справа и слева, освещался он настольной лампой, включенной на столе сестры в самом дальнем углу отделения и снова – ни одного человека. Мое богатое воображение сразу стало подсказывать мне самые различные варианты этой самой безлюдности – от невероятных , фантастических и романтических, до страшных, похожих на ожившую картинку из какого- нибудь фильма ужасов.
Стараясь не производить никакого шума, я вошла в коридор и на цыпочках, стала пробираться по коридору, одновременно считывая фамилии пациентов на дверях палат.
 Фамилия Дейнис пока в списках не значилась. Хотя… учитывая фамилию и материальный статус, Антона должны были поместить в отдельную палату, может быть даже сиделку круглосуточную наняли…
В нашей больничке дополнительные удобства в виде отдельного размещения и повышенного внимания назывались смешно : « палаты повышенной комфортности». Интересно, в реанимации может быть «Повышенная комфортность»?
-Вы что тут делаете?! – раздался за моей спиной возмущенный возглас.
Я обернулась и увидела медицинскую сестру , недоуменно разглядывающую меня и грозно хмурящую брови.
 - Я сейчас охрану вызову! – пригрозила она мне на всякий случай.
 - Девушка, милая, не надо охраны, - я умоляюще сложила на груди руки, - я мужа своего ищу…
- Мужа?! В час ночи?! – еще больше заподозрила меня бог знает в чем девушка, и тут же нашла спасительный для диалога вопрос:
 - Как фамилия?
- Дейнис… Антон Александрович Дейнис…
 Девушка сразу сменила гнев на милость, а я решила закрепить успех:
- Я сразу, как узнала, сразу сюда, я даже не подумала про время…
 Встретившийся на моем пути ангел в виде медицинской сестры подобрел окончательно:
 - Идемте, я вам его палату покажу!
       С этими словами девушка повернулась и пошла , а я поспешила следом за ней…
За одной из дверей неожиданно оказался еще один коридорчик, этакий рукав, ответвление от основного корпуса. Палату Антона я распознала сразу , по находившемуся возле дверей охраннику, который , слава богу, оказался мне знаком и явно узнал меня…
 - Наталья Михайловна?! – тон слегка недоумевающий, но почтительный
- Здравствуйте, Николай, я к Антону, - мой тон возражений не допускал, и охранник только согласно кивнул мне, пропуская в палату.
Вместе с медсестрой мы вошли в палату, я благодарно сжала ее руку и вчиталась в бейджик на кармане халата « Мария Кустова». Надо будет ее потом найти, отблагодарить как – нибудь. Мария Кустова на мое пожатие ответила понимающим кивком и вышла из палаты, оставив меня наедине с Антоном. Вопреки моим ожиданиям сиделки не было, тело Антона опутывали провода, шедшие к каким – то приборам и приборчикам, а приборчики весело перемигивались, попискивали, как будто разговаривали между собой. Судя по тому, что попискивание было веселым, а перемигивание зеленым , состояние Антона и впрямь было стабильным. Я подошла к кровати, на которой висел лист назначений и зачем – то стала вчитываться в назначенные Антону препараты.
Наверное, таким образом я собиралась с духом перед тем, как заговорить с ним, прикоснуться к нему. Несмотря на весь мой здоровый цинизм и достаточно спокойное отношение к человеческим страданиям и крови, неподвижность Антона и его непричастность к действительности внушали мне робость и трепет. Лицо у него было чистое и безмятежное, никаких повреждений головы или лица я не заметила, тело было прикрыто простыней и открыть ее я почему – то не решалась. Подойдя к нему, я взяла его за руку, опутанную проводами и проводочками. Рука оказалась холодной, тяжелой и какой – то безжизненной. Мне захотелось согреть ее и я , наклонившись, стала согревать его пальцы своим дыханием. С каждым выдохом я представляла, что вдыхаю в него жизненную силу, мысленно рисовала себе картину энергопередачи, виденную когда – то давно в каком то фильме в стиле фэнтези – там герои обменивались энергией, соприкасаясь друг с другом кончиками пальцев.
Мне нужен был этот человек, его улыбка, его взгляд, его манера звонить мне без повода и говорить ни о чем, не слушая моих ссылок на занятость, он был необходим мне живым, веселым, здоровым, молодым…
 Я держала Антона за руку, смотрела на него отрешенного и неподвижного, и память услужливо воскрешала картинки из прошлого – радостные, веселые воспоминания о том, как мне хорошо было с ним…
Тихонечко, шепотом, я упрашивала Антона вернуться, я говорила ему о том, как он нужен всем здесь, живым - и мне, и детям, и своим родным, напоминала ему о том, как много из того, что задумано, пока еще не было воплощено в реальности, убеждала в том, что все еще будет, обязательно будет так, как он захочет. Мне казалось, что он должен, обязательно должен меня услышать и вернуться, но никаких изменений его физического состояния не было.
 Все та же злодейка память стала подсовывать мне картинки из фильмов и книг, где кто – то из героев обязательно впадал в кому, но возвращался после того, как любимый или любимая брали его за руку и начинали обещать ему золотые горы в настоящем и будущем. Я разозлилась на себя, такую стереотипную и повторяющую виденное и читанное , на Антона, заставившего меня быть до такой степени стереотипной и верящей в то, что невозможное возможно…
       Отпустив его безжизненную руку, я негромко, но отчетливо, скорее для себя, чем для него, сказала, что счастье есть, его не может не быть… И все еще непременно будет хорошо, даже лучше, чем хорошо. Антон, даже если меня и слышал, на мой оптимистический прогноз никак не реагировал. Я решила поговорить с охранником – может быть получиться узнать у него подробности случившегося. Выходя в коридор я нос к носу столкнулась с Дейнисом – старшим и не нашла ничего лучше, как невнятно поздороваться:
- ой, здрасте…
 Александр Николаевич мне ответить не пожелал, а схватив меня за рукав, вытащил из палаты Антона и шипящим шепотом спросил:
- Что вы здесь делаете?!
 «Дался всем сегодня именно этот вопрос» подумалось мне, вслух же я спокойно ответила:
 - Я должна была его увидеть…
- Увидели? – в голосе Дейниса - старшего слышалась целая буря эмоций от тщательно сдерживаемого раздражения, а может быть и негодования, до сострадания…
Я молча кивнула.
- И что же вы там увидели?
 Мне надоел этот глупый эмоциональный всплеск. Я отстранилась и спокойно ответила:
- Александр Николаевич! Если у вас есть ко мне вопросы или претензии, я готова их выслушать прямо сейчас…
Дейнис –отец сразу сбавил обороты и посмотрел на меня заинтересованно.
- Идемте, присядем и я готова вас выслушать и ответить на любой ваш вопрос, - предложила я и повела его к стоявшей справа от двери кушетке.
 Дейнис тяжело опустился на сиденье, и я внезапно увидела не могущественного олигарха и политика, а обыкновенного пожилого человека, у которого случилась беда. У меня перехватило дыхание и захотелось утешить его хоть чем-то, хоть как- то помочь. Поддавшись этому порыву, я взяла его за руку и крепко сжала ее в своих руках.
- Александр Николаевич! Мне очень жаль, что это случилось, но вы держитесь! Все будет хорошо! Он молодой, здоровый, он обязательно справится! Если только я могу чем – нибудь помочь… вы только скажите…
 Дейнис устало потер переносицу и испытующе посмотрел на меня. Этот взгляд я выдержала совершенно спокойно, и что-то в выражении его глаз смягчилось.
- Наталья… мммм…. Можно без отчества?
 Я кивнула.
-Наташа, на Антона было совершено покушение . Пока он находился у вас кто-то перерезал тормозные шланги его автомобиля. Просто чудо, что он остался жив, пусть даже и в таком …. Неопределенном состоянии…
       Я молчала , а Александр Николаевич шумно вздохнул и продолжил:
 - Я знаю, что это покушение как-то связано с вами и вы сейчас должны мне все рассказать… Все! Вы меня слышите? Все, как на духу, ничего не скрывая!
 Я успокаивающе сжала его руку.
- Не сомневайтесь во мне, Александр Николаевич! Я сделаю для Антона все, что могу!
 Он устало откинулся к стене, прикрыл глаза и тихо произнес:
 - Я слушаю…
 Как ни странно, но на меня напал «словесный понос», при этом рассказывать «всё» я начала почему-то со встречи с Бераевым. При упоминании его имени Дейнис удивленно приоткрыл глаза, но, словно что-то такое вспомнив, сделал жест, говорящий о том, что я должна продолжать рассказывать.
Когда я завершила свой рассказ сообщением о пропавшей секретарше Инночке, он нахмурился, а я замолчала, потому что до сих пор не выяснила, что с ней и где она находится.
- Это все?
- Все…
- Хорошо….
 И тут из палаты Антона раздался звук, отдаленно напоминающий сигнал «воздушная тревога». Вместе с невесть откуда взявшейся медсестрой мы влетели в палату Антона. Все эти экраны и датчики теперь пищали и ревели на разные голоса, а перемигивание их было тревожным, полыхающе-красным…
 - остановка! - непонятно выкрикнула медсестра и кинулась вон из палаты.
 Я ошеломленно стояла, не в силах осознать страшный термин «остановка», а Дейнис – старший видимо, оказался догадливее, потому что смертельно побледнел и стал медленно оседать на пол…
Я кинулась к нему, пытаясь удержать, но он, привалившись к стене, уже закатил глаза…
Господи! Что же делать?!
В этот момент в палату забежали доктора и сестры, часть из них кинулась к Антону, часть, привлеченная моими воплями, стала оказывать помощь его отцу. Меня оттеснили и про меня забыли – не до меня, конечно, было…
Я так и сидела на полу, зажав рот рукой, чтобы не кричать от нахлынувшего ужаса и во все глаза смотрела на манипуляции врачей возле Антона. Врачи принесли с собой два прибора, которые напоминали по виду дорожный утюг и стали прикладывать их к груди Антона, при этом один из них громко считал и командовал, а другие чем то мазали грудь Антона и отскакивали по команде доктора во время приложения утюгов …
Тело Антона подпрыгивало и содрогалось, а доктор снова считал и снова прикладывал «утюги» к его груди… Мне казалось, что время остановилось, а все происходящее похоже на кино в режиме замедленной съемки – все действовали плавно и медленно, а кошмар все не кончался.
- Всё… , - устало сказал доктор с «утюгами» и , вытирая пот, отошел от Антона.
- Смерть наступила в два часа тридцать две минуты… - безжизненным голосом произнес кто-то из медсестер…
До меня медленно и туго доходил смысл сказанного, а когда дошел, я, расталкивая врачей и сестер, бросилась к Антону. Никто ничего не успел понять и сделать, а я в одно мгновение ока оказалась на кровати рядом с ним и, тряся за плечи безжизненно тело, выкрикивала ему в лицо:
 - Ты не умрешь! Ты не можешь умереть! Ты не имеешь права умереть! Я запрещаю тебе умирать!!!
Кто-то обхватил меня сзади за плечи и стащил с кровати, на которой лежал Антон, увещевая:
- Успокойтесь! Он умер! Успокойтесь!
 А я, вырываясь, продолжала рваться к кровати и выкрикивать Антону приказы жить…
Меня буквально вынесли из палаты, и тут же сделали какой- то укол, после которого я потеряла связь с реальностью. Открыв глаза, я увидела белый потолок. Белый и ровный потолок… Несколько секунд я непонимающе разглядывала его, пока мое внимание не привлек участливый голос:
 - Ну, как вы?
 Я скосила глаза в сторону голоса и увидела ту самую девушку, с бейджиком «Мария Кустова». И тут я вспомнила, как я тут оказалась и по какому поводу. Меня затрясло и слезы потекли из глаз ручьем…
- Он умер?
Девушка отвела глаза и утвердительно кивнула. Я собрала волю в кулак и продолжила спрашивать:
 - А его отец? Что с ним?
- Инсульт. Очень тяжелый…
- Выживет?
- Я не знаю, вам лучше поговорить с врачом…
 - А вы можете позвать врача?
 Девушка согласно кивнула и куда то вышла, а я лежала, глядя в ровный белый потолок, и пыталась свыкнуться с мыслью, что Антона больше нет…
 Мысль была страшная, не укладывающаяся в голове, но страшней было осознавать, что к его смерти я имею самое непосредственное отношение. Мысль под номером два причиняла мне невыносимую, почти физическую боль и я скорчилась от нее, свернувшись в комочек, и глухо рыдала в подушку.
Кто – то тронул меня за плечо. Я не могла заставить себя повернутся. Мне казалось, что теперь я всегда , встречаясь с людьми глазами, буду читать в их взглядах осуждение за смерть Антона…
- Послушайте… - голос тихий, спокойный, - вы ни в чем не виноваты…
откуда он знает?! Откуда этот человек с тихим голосом может что-то обо мне знать?! Новый приступ жуткой душевной боли свернул меня в узел, я застонала от бессилия что-либо изменить…
-Нельзя так себя корить… Вам просто не за что так себя корить…
 Не поворачиваясь на голос, я спросила про Дейниса – старшего. Ответ был неутешительный – обширный инсульт, состояние крайне тяжелое.
       - Сейчас вам дадут успокоительное и вы сможете пойти домой, - сообщил мне голос.
- Может быть кому-нибудь нужно позвонить, чтобы вас забрали?
 - Нет, не надо, я на машине.
 - А вот за руль вам сейчас категорически нельзя, было бы лучше, если бы вас кто-нибудь забрал…
 Я молчала и голос тоже молчал, а потом в палату ворвался другой голос. Он был гневным, ненавидящим, обличающим…
- Это ты!!! Это ты виновата!!! Всё из-за тебя!!!!
В голосе Павла Дейниса слышались явственные истеричные нотки. Я свернулась в комочек потуже и затравленно молчала.
Видимо, Павла выводили из палаты, потому что его гневно – обличающий и обвиняющий меня голос переместился и стал глуше, но в моей голове его оскорбления и обвинения взрывались громко, очень болезненно и отчетливо. Главное, что и возразить то мне было нечего - действительно, Антон погиб из-за меня, в самом деле, Александр Николаевич находился на грани жизни и смерти тоже по моей вине, потому что не было бы причины – не случилось бы то, что случилось…
 Меня снова тронули за плечо:
 - Наталья Михайловна!
 Я обернулась. Ну да, конечно, Маша Кустова со шприцем в руке – обещанное доктором успокоительное. Я отрицательно покачала головой:
 - Не надо, я в порядке…
       Я села на кровати и решилась посмотреть ей в глаза. Глаза Маши Кустовой смотрели на меня с сочувствием.
 - Спасибо вам, Маша, я сейчас пойду…
 - Куда вы, что вы, - закудахтала она надо мной, - вам бы еще полежать…
- Я в порядке…
 Я поднялась с кровати и попыталась «поймать пространство» - голова сильно кружилась, и ноги были ватными, непослушными. Ухватившись за доброго ангела Машу Кустову, на ногах я удержалась.
- Маша, а где моя сумка?
- Посидите, я сейчас!
 Маша вышла, а я осталась. Осталась наедине с картинкой смерти Антона, с ужасающим по своей тяжести чувством вины и полным непониманием истинных причин происходящего. Мне казалось, что все что происходит сейчас со мной происходит не в моей жизни и не со всем со мной, а в каком –то другом, параллельном измерении. А когда я вернусь в «свой мир» все окажется так, как раньше и не будет ничего из того, что произошло – ни нападения на меня, ни смерти Антона, ни пропажи Инночки. Не будет НИЧЕГО. Меня снова затрясло мелкой, нервической дрожью и неожиданно я вспомнила забавный случай из нашей жизни с Антоном – мы с ним отдыхали в Сочи, в каком – то ведомственном санатории, путевки куда выдали Дейнису – старшему, но он поехать то ли не смог, то ли не захотел. Ожидая лифта, Антон стал целовать меня в шейку и шептать всякие нежности на ушко, я смеялась, просила его угомониться и в какой-то момент попросила его держать себя в руках. Фраза эта Антону очень понравилась и он начал изображать, как он держит себя в руках, обхватив себя руками за плечи и все время спрашивая: - Таша, так? Держать себя в руках нужно так?
 Я умирала от смеха, и когда мы вошли в лифт, не могла перестать смеяться. Солидные дяди и тети, ехавшие в лифте вместе с нами, сначала осуждающе смотрели на меня, умирающую от смеха, и довольно улыбающегося Антона, но потом заразились моими смешинками, и к первому этажу весь лифт счастливо и немного безумно смеялся. Просто так, потому что нам было хорошо…
- Ваша сумочка, - в палату вошла Маша Кустова с моей сумкой в руках.
 Я взяла сумку, достала из нее деньги и протянула их девушке.
- Возьмите Маша, - протянула я ей купюру.
 -Что вы! Мне ничего не надо! – испуганно отмахнулась от моих денег Маша.
- Пожалуйста, возьмите, - продолжала настаивать я, - это просто моя вам благодарность.
- Если вы хотите меня поблагодарить – просто скажите мне спасибо, - парировала мой довод не по годам умная девушка Маша.
 А я ужаснулась глубине своего морального падения. Господи! Я так привыкла выражать свою благодарность деньгами – везде и всюду, что давно уже забыла, что поблагодарить можно простым русским словом «спасибо». Я стыдливо спрятала деньги обратно в сумку и от души, искренне, поблагодарила :
- Спасибо вам, Маша. От души спасибо!
- Ну что вы, Наталья Михайловна, не за что. Это же моя работа.
Почему то ее ответ мне не понравился. Сознание зацепилось за какое – то слово, которое ворочалось и не умещалось в моей голове. Я быстро стряхнула с себя этот розовый флер доброты, бескорыстности и всепрощения и вернулась в действительность тем, кем была на самом деле – Натальей Михайловной Дейнис – жесткой, умной , волевой, редко позволяющей себе расслабиться на столько, чтобы дать повод усомниться в том, что я все могу и все умею. Я встала с кровати, и, почувствовав себя вполне сносно, вышла из больницы, молясь только о том, чтобы не встретиться с Павлом. Видимо, мои молитвы были услышаны, потому что Павла я не встретила, а усевшись в машину, и вовсе почувствовала себя хорошо. Настолько, насколько было возможно в данной ситуации.
У меня словно открылось второе дыхание. Мысли об Антоне и Александре Николаевиче отошли на задний план, и я решила поехать домой к Инне, чтобы до утра все-таки выяснить где она и что с ней случилось. Выкатив на пустой проспект, я приоткрыла окно, и в салон ворвался свежий, остро- холодный ночной ветер. Наверное, натуры романтические именно такой – ночной, свежий, острый , словно наполненный энергией , воздух называют воздухом свободы.
 До дома Инны я доехала быстро и окончательно пришла в себя. Ключи от ее квартиры у меня были – так как Инна жила одна, то она все время очень боялась, что забудет или потеряет ключи от квартиры, и оставила запасный комплект ключей у меня и у старушки – соседки этажом выше. Поднявшись в подъезд, я решительно подошла к двери Инны, и решительно нажала на кнопку дверного звонка.
Ну и что, что три часа ночи?! Я же должна выяснить, что происходит? – Должна! Значит, имею право делать все, что возможно, в том числе и придти к своему секретарю домой в 3 часа ночи.
На мои настойчивые звонки, дверь никто не открывал, только жалобно мяукали кошки. Я достала из сумки ключи от квартиры Инны и начала открывать двери . Открыв дверь, я сделала шаг в темный коридор и стала шарить рукой по стене, чтобы найти выключатель. Кажется, он был где то здесь… вот…
 Яркий, неоновый свет, вспыхнувший в коридоре на мгновение ослепил меня и я , привалившись к двери, прикрыла глаза рукой. Возле моих ног терлись и жалобно мяукали коты и кошки, числом пять.
-Инна?! – то ли спрашивала , то ли звала я, - Инна! Ты дома?
Кошки замяукали сильнее, я зажгла свет на кухне, расположенной практически у входа. В кухне все было в идеальном порядке, и чистота была такая же, идеальная. Но Инны на кухне не было. Кошки кинулись к мискам, которые были пусты и принялись мяукать сильнее. Я открыла холодильник и не обнаружила там ничего, кроме кошачьего корма. Никаких продуктов. Абсолютно никаких. Все полки были заставлены банками с кошачьими консервами и пакетами с сухим кормом и ничего из простой, человеческой еды. Я положила корма кошкам, и они радостно урча, кинулись к еде. Животные явно были голодны. Я вышла в коридор и прошла в комнату, которая в этой квартире была единственной. Стерильная чистота и порядок. И никаких следов присутствия человека. Сюрреализм какой-то. Я открыла платяной шкаф – в нем ровными, какими-то магазинными стопками лежало постельное белье, в отделении для платья – ровными рядами висели пустые вешалки. Снова никаких следов присутствия человека, который тут живет постоянно. Квартира Инны напоминала номер дорогой гостиницы – добротный, практически стерильный. Если бы не кошки, я могла бы подумать, что не туда попала. В ванной и туалете – тоже никого и так же гостиничная чистота и никаких следов проживания здесь Инны. Недоумевая, я решила подняться к соседке, у которой Инна оставляла второй комплект запасных ключей от квартиры. Дверь долго не открывали, но потом за дверью раздались шаркающие старческие шаги, и из-за двери невнятно донеслось:
- Кто там?
- Откройте, пожалуйста, я ищу Инну…
Дверь приоткрылась на цепочку и в щелочку я увидела любопытный, как у воробья, старушечий глаз.
 - Какую Инну?
- Вашу соседку, которая живет ниже этажом, у нее еще пять кошек… Знаете?
- Не знаю никакой Инны и никаких кошек! – отрезала старуха и захлопнула двери.
 Я снова нажала на звонок, и из-за двери услышала:
- А будешь хулиганить – милицию вызову!
 Вздохнув, я покинула этот дом и снова оказалась в своей машине. Домой! Надо хоть немного поспать…

- 12-
 Будильник разорвал тишину моей спальни своей грубой трелью. Я с удовольствием врезала ему по голове, отключив звонок, и снова откинулась на подушку. Через пять минут сработает еще один будильник, и тогда точно надо будет вставать. А пока у меня есть пять минут некоего забытья когда уже не спишь, но еще и не бодрствуешь, а балансируешь где – то между сном и явью…
Второй будильник, установленный на музыкальном центре, сработал на знаменитой фразе «Русского радио» - «Все будет хорошо!» и я окончательно проснулась.
 Ровно в 9-00 я входила в здание городского морга, чтобы лично присутствовать при вскрытии Андрея Воробьева. Зачем? А затем, что я как в том тележурнале из своего советского детства – «Хочу все знать!»
 - Бог ты мой! Какие лююююди!
Широко и радостно раскинув мне на встречу руки, ко мне шел мой давний приятель и в какой-то степени коллега Андрюша Мешков. С Андрюшей мы вместе учились в институте, на юридическом, но потом он после 3-го курса, неожиданно для всех , поступил на дневное отделение медицинского и стал судебно – медицинским экспертом. Судьба сталкивала нас нечасто, но из вида мы друг друга никогда не теряли и в помощи друг другу не отказывали. Внешне Андрюша напоминал шарик – он был большой и весь какой-то удивительно круглый, а еще он был патологически добрым и философски относился к жизни. Его благодушие распространялось на всё и всех вокруг и заражало окружающих, словно вирус.
 Я невольно расплылась в ответной улыбке:
- Андрюшка! Как же я рада тебя видеть!
-ты ко мне? Или по делу?
-Ой, Андрюш, я и к тебе, и по делу…
- Пойдем ко мне, - Андрей потянул меня за руку, и мы вошли в тесный кабинет, в котором поместился только стол и два стула.
 Я коротко изложила Андрею причину своего появления в его вотчине, а он, продолжая улыбаться и отвешивать мне комплименты, так же, между делом, сказал, что раз такое дело, то вскрытие Воробьева будет делать сам.
- Спасибо, Андрюшик!
Я обрадовалась согласию Мешкова делать вскрытие, потому что он профессионал высочайшего класса и уж он то точно ничего при исследовании не пропустит.
Андрей напоил меня чаем , дал халат и мы пошли в секционную.
Труп Воробъева уже был подготовлен для исследования и машинистка Верочка все так же, как много - много лет назад сидела за столом у окна. Только теперь Верочка была чуть постарше и звалась Верой Ивановной, а вместо печатной машинки на столе стоял компьютер. Мешков приступил к делу и негромко, но четко комментировал Верочке все свои действия и впечатления, которые она со скоростью света вносила в компьютер. Закончив вскрытие, Андрей скосил на меня глазом:
- Ну что, голубушка? Не поплохело? Все видела, все слышала?
Я, судорожно сглотнув подступившую тошноту, подтвердила, что все видела и слышала.
-Вот теперь дождемся результатов гистологии, и тогда все будет ясно…
Андрей снял фартук и перчатки и потянул меня за собой.
- Пошли, пошли, голубушка, что-то ты бледненькая…
 Мы зашли в комнату отдыха, закурили и Андрей, задумчиво разглядывая потолок, произнес:
- Я тебе ничего не говорил, а ты ничего не слышала, но кроме гистологии и крови я взял еще смывы с рук, волос, и образцы слизистой во рту…
Я замерла в ожидании, а Мешков не торопясь , продолжил:
- Думаю, что гистология и кровь будут чистыми, а про то, что будет дальше сказка только впереди…
- Андрюшенька! – взмолилась я, - пожалуйста! Я должна узнать об этой сказке раньше других!
- Договорились.
… От здания судебно – медицинской экспертизы я отъехала около 11 часов и решила еще раз съездить домой к Инне. Движение на дорогах спало – все кто хотел добраться до работы, уже добрались. Пробки , как сообщало местное радио, были только в центре, но мне туда не надо…
Проезжая по Воровского, я обратила внимание на черный джип, буквально прилипший к заду моей машины… Дорога была узковата и я решила выпустить водителя джипа на свободу, поскольку за рулем давно и точно знаю, как не любят мужчины женщин-водителей, даже если последние управляют автомобилем идеально. Притормозив, я мигнула джипу «поворотником» , показав, что меня можно и нужно обгонять, но водитель то ли не понял моего маневра, то ли обгонять меня не хотел по принципиальным соображениям. Хмыкнув, я нажала на педаль газа…
Джип не отставал от меня, какие бы выкрутасы я не выделывала, он шел за мной как будто нас надежно и прочно кто-то сцепил невидимой гибкой сцепкой. Когда я поняла, что едет он за мной не просто так, меня прошиб холодный пот. Его струйки медленно стекали по спине и меня снова начало колотить мелкой дрожью. Я прижалась к обочине, включила «аварийку», и закурила. Джип остановился в метре от моего заднего бампера, но из машины никто не выходил, а окна были затонированы настолько, что разглядеть, кто находиться в салоне, было просто не возможно. Я выкурила подряд 2 сигареты, почувствовала , как закружилась голова и…. решилась. Я быстро вышла из машины и подбежав к джипу, рванула на себя ручку двери со стороны водителя. Такой прыти от меня никто , видимо, не ожидал, потому что открыв дверцу я увидела в салоне двух молодых мужчин, у которых были совершенно глупые, ошеломленные лица.
- Кто такие? Чего надо? – не давая им опомниться, я начала закидывать их вопросами.
- кто послал? Ну, отвечайте!!!
 Они молчали, но из глаз водителя уходило удивление, что мне было совсем не кстати. Я схватила водителя за отвороты куртки на груди и с силой дернула на себя так, что он буквально выпал из машины. Кстати, давно замечала за собой такое свойство, что в критических ситуациях у меня откуда ни возьмись берутся недюжинные силы и появляется безрассудство. Шваркнув выпавшего из машины мужика о дверцу, я повторила блок интересующих меня вопросов максимально суровым тоном, но он молчал и смотрел на меня с возрастающим интересом. В это время из машины вышел второй, подошел ко мне и , мягко отстранив от сотоварища пояснил:
- Да вы не волнуйтесь, мы за вами присматриваем…
- Кто послал?!
- Руслан Аскарович волнуется… Попросил за вами присмотреть…
 Я молча повернулась и села в машину, набрала номер Бераева. В трубке долго звучали длинные гудки, затем я услышала мягко-вкрадчивое:
- Слушаю…
- Это я, Руслан, тебя слушаю, - рявкнула я.
- А, Нэтали, это ты…, - лениво протянул Руслан, - давай встретимся, поговорить надо…
- Где и когда?
- Мальчики тебя отвезут, тебе сейчас за руль не надо.
- Руслан, я не нуждаюсь в твоей заботе! – отрезала я и повторила свой вопрос:
- Где? И когда?
 Бераев устало вздохнул в трубку и назначил мне встречу через час, в кофейне у Калининского моста. Я отключилась и вернулась к джипу с мальчиками.
- Едем к кофейне на Калининском мосту.
 Мальчики согласно покивали, и мы поехали на встречу с Русланом.
…. В кофейне было тихо и уютно, я заняла столик в углу, у окна, выходящего на проспект, и заказала кофе. Мыслей в голове просто не было. Был полный вакуум. Не было даже никаких эмоций, только ощущение смертельной усталости. Руслан появился у столика ровно в назначенное время, молча сел напротив меня, внимательно оглядел и тихо сказал:
- Неважно выглядишь, Нэтали…
- Твоими молитвами, Руслан…
 Я коротко, схематично, пересказала Бераеву события двух последних суток. Он наверняка о многом из происшедшего знал, раз выставил за мной охрану, но виду не подал, молчал и внимательно слушал. Когда я закончила рассказывать, он накрыл мою ладонь своей рукой и сказал только одну фразу:
- Мне очень жаль, Нэтали, но я тут действительно ни при чем…
 Я смотрела на него, молчала и не верила ему, потому что в какой – то миг решила, что весь этот кошмар начался с его звонка в мой офис.
- Я знаю кто и почему…
-Ты знаешь?!!!
 Он молча кивнул.
-Кто?! И почему?!!!
Руслан достал из кармана пиджака визитку и протянул ее мне. Я, как зачарованная, взяла ее в руки и вслух прочла: « Виталий Аркадьевич Филимонов, директор»
-Не может быть! – я отшвырнула визитку, - этого не может быть!
-Виталик не может поступить со мной так… Виталик добрый, он просто не может…
 Я отказывалась верить и не верила, уговаривая саму себя приводила Руслану все новые и новые аргументы почему Виталик не может быть причастен к этому кошмару.
 Руслан смотрел на меня с сочувствием и молчал.
Когда я уговаривать себя устала, он заговорил тихим, ровным, абсолютно лишенным эмоций голосом. Он излагал факты. Изредка, как фокусник, он откуда-то из под стола доставал документы, подтверждающие правоту его версии и клал их передо мной на стол. Версия была стройной, аргументированной и с наличием неопровержимых доказательств. Самое противное было в том, что двигателем этого кошмара стала обычная, тривиальная корысть. Я отказывалась понимать и принимать это как данность, я не верила. Чтобы не дать себе поверить я смотрела в одну точку, найдя взглядом маленькую выбоину на столешнице. Я не давала себе поверить, но я слушала и понимала, что Бераев скорее прав, чем не прав. Звонок мобильного вывел меня из ступора и я машинально ответила на звонок:
- Ало?
- Вы Дейнис Наталья Михайловна?
- Да… а кто это?
- Вы знакомы с Инной Владимировной Кронс?
- Да, конечно, а что случилось?
- Подъезжайте к N-скому отделению милиции на Кировоградской, вас встретят и все объяснят.
Не дав мне шансов выяснить что-либо еще, абонент отключился.
А я схватилась за этот спасительный для меня шанс отвлечься на время от мыслей о Виталике, переключившись на проблемы с Инной.
- Руслан, извини, мне нужно ехать. Я все поняла, мы поговорим позднее…
Бераев кивнул, соглашаясь, я вышла из кофейни и остановилась на крыльце, пытаясь вспомнить где именно я припарковала свою машину. Место парковки почему-то не вспоминалось, в голове крутились обрывки разных мыслей, мысленно рисовались обрывочные картинки каких-то событий, которые менялись перед глазами, как в калейдоскопе, я шагнула на дорогу , почувствовала резкий толчок где-то в области груди и вокруг меня наступила тишина и чернота. Не было ничего, была только вязкая, густая чернота. Не к месту вспомнилось, что бессмысленно искать черную кошку в темной комнате, а потом и эта ассоциация ушла, оставив вокруг меня разлитую чернильную пустоту…

Экран телевизора слегка бликовал мертвенно – голубым цветом и Нина Степановна раздраженно задернула шторы. Ее внимание привлекло сообщение диктора выпуска новостей местного телеканала: « Сегодня, около 11 часов утра было совершено покушение на жизнь известного в нашем городе предпринимателя, кандидата юридических наук, заслуженного юриста РФ Натальи Михайловны Дейнис.» Дальше пошла картинка с изображением Кировского моста и какая-то невзрачная девица с микрофоном в руках, стоя у любимой Натальиной кофейни, ажиотированно восклицая, и кругля глаза, сообщила: « Покушение произошло в этом месте, прямо за моей спиной! Когда Дейнис вышла из кофейни в нее из пистолета с глушителем было произведено два выстрела, после чего злоумышленники скрылись, бросив на месте орудие преступления. Дейнис с огнестрельными ранениями грудной клетки, в тяжелом состоянии доставлена в реанимационное отделение областной клинической больницы. Врачи оценивают ее состояние как критическое». Нина Степановна заворожено смотрела на экран, пытаясь осмыслить информацию. Через мгновение, когда осознание пришло, она сразу же выключила телевизор, чтобы ничего не услышали дети, и схватилась за сотовый телефон. Сотовый Натальи был отключен, тогда Нина Степановна стала звонить Филимонову, но предельно вежливый механический голос сообщил ей, что абонент просил его не беспокоить. «Господи, что делать то?!» - на мгновение Нина Степановна растерялась. Она никак не могла решить, кому звонить, у кого просить помощи себе, детям и Наталье, а то, что помощь им была необходима – она это просто чувствовала.
-Ребята! – позвала она со двора мальчишек, - собирайтесь, мы поедем в город!
 Три брата безропотно побросали свои занятия во дворе и вошли в дом.
- Давайте, мои миленькие! Быстренько пойдем на автобус, поедем домой…
Нина Степановна быстро собрала детей, упаковала в сумку вещи и пересчитала имевшуюся в кошельке наличность, денег должно было хватить на автобус или электричку до города. Быстро покинув дом и идя с детьми в сторону поселковой станции, Нина Степановна ощутила, что чувство тревоги и опасности как-то снизилось, притихло .
« Господи, спасибо тебе! Значит, я все делаю правильно». Дети будто что-то чувствовали – притихли и никаких вопросов не задавали. Довольно быстро они добрались до станции и сели в почти сразу подъехавшую электричку. Через 40 минут Нина Степановна и дети уже ловили такси на городском вокзале, а еще через 20, она уже была у себя дома. Чувство тревоги не покидало ее, она переживала за Наталью, не знала, что делать, к кому обратиться, но старалась изо всех сил не показать виду детям. Попытки соединится с Филимоновым оставались безуспешными. Звонки в больницу к Наталье никаких утешительных новостей не приносили. Усталый, раздраженный женский голос неизменно отвечал, что состояние Дейнис критическое, идет операция. К вечеру измученная переживаниями Нина Степановна решила пойти с детьми в квартиру Натальи и жить там с детьми пока не разрешится сложившаяся ситуация. Пересчитав сбережения, она вздохнула облегченно - если жить экономно, денег ей и детям должно хватить надолго. В квартире Натальи Нина Степановна ничего страшного или странного не обнаружила и, немного успокоившись, уложила детей спать. Перед сном ей пришлось рассказывать детям сказку, а на вопрос Андрея – «Когда придет мама?» бодро ответить, что мама уехала в командировку, но скоро будет. Когда дети уснули, Нина Степановна снова позвонила в больницу, получила все тот же устало- раздраженный ответ и решила прилечь на диване в большой комнате квартиры. Достав из шкафа плед, она выключила свет, легла и вдруг почувствовала под диванной подушкой какое-то уплотнение. На ощупь это было похоже на пластиковую папку, такие она видела у Натальи в кабинете, когда однажды приходила к ней на работу. Нина Степановна включила торшер и извлекла из-за дивана пластиковую папку, битком набитую какими- то документами. Одев очки, она смогла понять, что это договора между Филимоновым и каким-то Бераевым. Нина Степановна снова попыталась связаться с Виталием, но абонент по прежнему просил ее не беспокоить. Тогда она решила позвонить по указанному в договоре телефону и набрав его услышала:
- Трактир «Три пескаря», здравствуйте!
- Здравствуйте! Я могу услышать Виталия Филимонова?
- Извините, но Виталия Аркадьевича сегодня нет, и не будет…
Нина Степановна положила телефон на рычаг и машинально, чтобы занять мысли и руки, стала перелистывать документы в папке. Все бумаги казались ей одинаковыми и она недоумевала, зачем же их так много… Внезапно ее внимание привлек документ, который назывался не так, как все остальные. Это был не договор, а дополнительное соглашение к договору. Прочитав документ, она поняла, что Филимонов оказался должен этому самому Бераеву довольно крупную сумму денег, которую должен был выплатить к ноябрю текущего года, в противном случае он лишался своего трактира и еще оставался должен какую-то часть суммы. Суммы, по меркам Нины Степановны были астрономические, и ей стало жалко Виталика, влезшего в такие долги, а Бераев представился этаким дьяволом во плоти, только и ждущим случая разорить Филимонова и отобрать у него трактир.
Утомленная переживаниями прожитого дня Нина Степановна вздохнула, еще раз мысленно пожалев Виталика, и заснула крепким сном уставшей, переволновавшейся и не молодой уже женщины. Ей приснилось, что какой-то черный человек, во сне она решила, что это и есть тот самый Бераев, осторожно вынул у нее из рук папку с документами и, приложив палец к губам, растворился в темноте.