Конверт

       
 
       
       Роясь в бумагах, Сытенков обнаружил чистый конверт. Конверт был давний, пожелтевший, видно, с незапамятных времён пролежал между бумаг.
       - А ведь конверт-то годный, - сожалеюще отметил Сытенков. – С маркой. Напиши сейчас адрес и тю-тю. Можешь слать его куда угодно. Хоть в Пензу. Хоть в Лондон.
       - Интересно, дошёл бы он до Лондона, - подумал Сытенков. – Вряд ли. Вернут с границы. Державу компрометирует. Ведь в Лондоне как рассуждать станут: а чего это у них такие дохлые конверты? И пошло-поехало. Нет, в Лондон не буду слать. Далеко идущими последствиями пахнет. Да и некому мне писать в Лондон. Можно, правда, выдумать адресата. Написать на конверте: «Джону Смиту из Бойлер-стрита». А из Лондона ответ: «Джон Смит на Бойлер-стрит не проживает». Я им: «А какой Джон проживает?» Они мне: «В Лондоне вообще нет Бойлер-стрита». Отвязаться хотят. Дзуськи.Заостряю вопрос: «А какая стрит есть?». Вот и завяжется переписка с Лондоном. Жаль, конверт слишком обшарпанный. Протёрся кое-где. Прохудился. Дискредитирует. Не пропустят через границу. Ну, и чёрт с ним. Я его по родной стране запущу. Напишу кому-нибудь. Вот только кому? Надо вспомнить. Но чем больше Сытенков вспоминал, тем больше убеждался, что писать ему некому. А, если и было кому, то нечего.
       - Пропадёт же конверт, - с безысходной тоской подумал Сытенков. – А до следующего подходящего случая не долежит. Обветшал слишком. На ладан дышит. Или сейчас. Или никогда.
       Взгляд Сытенкова затуманился. Он ещё с минуту смотрел в одну точку, потом решительно вырвал из тетради лист бумаги в клеточку и написал:
       «Здравствуй, мама! Извини, что долго не слал весточки. Был занят по службе...».
       Окончив письмо, Сытенков осторожно запечатал его, заклеил и написал адрес соседней области. Потом он любовно взглянул на конверт и улыбнулся.
       - У хорошего хозяина, - подумал он, - ничего не пропадает.