Агония

       Дверь камеры открылась, и в неё вошел человек в тёмном одеянии. Священник. В руках он держал небольшую Библию.
       – Господь с тобой, сын мой! – обратился он к заключённому, когда дверь со скрежетом закрылась. – Мне сказали, что ты хочешь исповедаться. Так ли это?
       – Я не хочу умирать, – еле слышно проговорил узник. Он сидел на скамье, сгорбившись, низко наклонив голову и безвольно опустив закованные в кандалы руки на колени. Во всём его облике выражалась покорность судьбе. Рядом с ним на столике горела свеча, которая немного рассеивала темноту и освещала заключённого. Пошевелившись, он загремел цепями и, словно испугавшись этого звука, согнулся ещё сильнее. Причудливая тень, отбрасываемая им на стену, в неверном свете свечи заколыхалась и, как показалось на миг священнику, приняла странную форму, не соответствующую внешнему облику узника – смотря на неё, можно было подумать, что она принадлежит человеку с гордо выпрямленной спиной и надменным взглядом дерзко вскинутой головы.
       – Все мы смертны и рано или поздно покинем этот мир. Так стоит ли расстраиваться из-за этого? Тем более что это ничего не изменит, – философски произнёс старенький священник. Видя, что сидящий перед ним человек ни коем образом не прореагировал, он добавил: – После смерти нас всех ожидает лучшая жизнь, дарованная нам отцом нашим небесным, по образу и подобию которого мы созданы… А теперь исповедуйся, сын мой, покайся в грехах своих, облегчи душу.
       – Я не за этим позвал вас, – подняв голову и бросив взгляд на священника, сказал заключённый. У него была небольшая взлохмаченная борода и длинные тёмные волосы, густыми прядями спадающие на широкие плечи.
       – Если ты не хочешь исповедаться, то быть может ты хочешь, чтобы я помог приготовиться тебе к казни или помолиться за тебя перед Господом?
       – Думаете, Господь простит мне то, что я совершил? Все эти грабежи, насилия, убийства… Вот вы, будь на его месте, простили бы меня? – спросил узник, вперив лихорадочно горящие глаза на священника. Тот не выдержал его взгляда и отвёл свой взор в сторону, на свечу.
       – Нет, не простили бы, - ответил осуждённый на свой же вопрос и продолжил: – Вы действительно хотите узнать, зачем я вас позвал?
       Священник утвердительно кивнул.
       – Вы узнаете об этом после… Но сначала ответьте мне на один вопрос. Представьте себе: вы умираете, ваша жизнь должна оборваться с минуты на минуту. И вот вы находите способ продлить её. Пусть на немного, всего лишь на пару недель, дней или даже на несколько часов, а то и минут. Но для этого необходимо лишить жизни другого человека, увиденного в первый раз, совсем незнакомого. Что вы сделаете? Умрете, как и должны? Или продлите себе жизнь за счёт смерти другого? – говоря это, узник распрямился и внимательно смотрел на священника.
       – Нет, я никогда никого не убью, даже незнакомого мне человека, ради продления своей жизни, – уверенно ответил священник.
       – А вы бы отдали свою жизнь за другого человека?
       – Если бы это было угодно Господу, отдал бы, – подумав, ответил священник.
       На несколько минут камера погрузилась в тягостную тишину.
       – Что ж, в таком случае, святой отец, дайте мне крест. Я хочу поцеловать его и исповедаться, – прервал молчание узник, снова сильно сгорбившись и низко опустив голову.
       Священник, делая шаг к заключённому, во второй раз отметил промелькнувшее на миг несоответствие между внешним обликом сидящего перед ним человека и его тенью на стене. Но, как и в прошлый раз, это продолжалось лишь мгновение. Подойдя к осуждённому, он протянул ему крест, но тот, вместо того, чтобы взять его в руки и поцеловать, вскочил, гремя цепью, со скамьи и вцепился руками в шею священника, начав душить его.
       Когда на шум и крики прибежали надзиратели, священник был уже мёртв.

* * *
       Через неделю состоялся суд над убийцей. Вначале он отрицал совершённое им злодеяние, но потом, под давлением неопровержимых фактов, вынужден был признать свою вину.
       На вопрос, почему он убил священника, убийца, заставив содрогнуться даже привыкших ко всему судей, цинично заявил:
       – Через полчаса после свидания со священником меня должны были вздёрнуть на виселице. Убив его, я продлил свою жизнь на неделю. Дознание, следствие, суд – всё это, последовавшее за убийством, позволило мне пожить ещё немного. Я очень рад этому. Мне кажется, что эту неделю я вырвал из рук самого Бога… На моём месте так поступил бы каждый здравомыслящий человек. А что касается того, что я жестоко обошёлся со священником, то это неправда. Я был как никогда милосерден. В своей последней просьбе я просил прислать ко мне самого старого священника. Того, которого я убил, уже давно на том свете с фонарём искали. А я лишь помог ему покинуть нашу грешную землю и перебраться в рай чуть быстрее. Думаю, он сейчас доволен… Если бы Богу было не угодно, Он не допустил бы это убийство. Теперь я искренне поверил в Него, хотя раньше даже в церковь ни разу не заходил. Воистину неисповедимы пути Господни.

24 августа 2002г.
Бузулук