Отпущенный срок

Толпа не расходилась. Человек пять в самом центре. Остальные - просто так.
 В самом центре сидела , на маленькой , откуда то взявшейся , красной низенькой табуретке , бабушка. Совсем крохотная, тихая и поникшая. Поначалу , казалось, что она смотрит в землю , пытаясь что то найти, что то , что потеряла совсем недавно – ну вот же- пару минут назад. Пуговицу. Зеленую, старую пуговицу, ту самую , которой не хватало в ряду пуговиц на кофточке… И только те , кто стоял в самом центре знали что всего пару минут назад, старушка перестала дышать.

Незадолго...Она шла с целлофановым пакетом, в котором была вся ее оставшаяся жизнь. Шла медленно, осторожно, глядя под ноги, пытаясь наступать только на светлые кубики, выложенной плиткой дороги, не зная о том , что всего через мгновение этот мир перестанет ее ощущать, - он отпустит ее, как в свое время отпустил ее сначала муж, потом сын, … Она упала так же тихо и незаметно , как и жила всю свою жизнь, так же безропортно, принимая все, что оставляла ей судьба.

Только вот людям было все равно. Особенно мужчинам, молодым, пожилым, стоящим в очереди за курицей-гриль, за пивом... Они чувствовали себя чужими в этом странном отрезке времени, чужими и беспомощными... лишними...

Через долю секунды к ней бросились две женщины, совершенно разные, и в то же время, поразительно похожие. Кто то из детей нашел табуретку. Старушку усадили на несчастную и столь же одинокую, не нужную до сих пор никому, табуретку, прислонили к столбу. Обе женщины словно сговорившись, одна - положив свою ладонь ей на голову, вторая – расстегнув ворот целого вороха кофточек, - начали молиться. Не в унисон, но громко , словно, осознавая , что только от них зависит , то останется эта бабушка еще на немного , на этом равнодушном к ней свете.

- Кто- нибудь….Есть здесь врач?

В ответ – тишина. Поразительно, как люди становятся равнодушны, когда чувствуют свою беспомощность.

- Ну вызовите же кто- нибудь скорую!

Только времени слишком мало. Было ясно, совершенно ясно, что скорая опоздает.

Губы у старушки синели, глаза уже практически потухли. Но больше всего было жаль ее рук. Красивые некогда кисти, длинные пальцы, сейчас , высохшие, все же продолжали что то нащупывать на коленях,словно знали, что где то здесь, где то рядом - жизнь.

Поразительно было, что аптека, что была в двух метрах, что работала и в дождь и в снег, в этот день была наглухо закрыта.

- Говори! Христос Спаси Меня! Христос Спаси Меня! - практически уже кричала женщина что держала старушку за голову. Вторая женщина, на странном непонятном , необычном языке, низко гортанно напевала что то. Только вот руки старушки уже совсем успокоились на коленях.

Скорой не было. Секунды казались вечностью. Секунды, уже принадлежавшие смерти. В этот самый момент , когда жизнь покидала бедняжку, она показалась такой красивой, какой быть может и не была никогда… Сотня мелочей врезалась в память. Аккуратная юбка в цветочек, местами поштопанная, украшенная кружевами, шелковый платок на голове, с утра аккуратно повязанный , в этот момент уже сползший на плечи, открывший взгляду трогательный, тщательно расчесанный седой пробор, тонкие, добрые, хрупкие , словно фарфоровые, черты лица. И так хотелось обнять ее, и отдать ей всю свою силу, всю свою молодость, бьющую через край. Слезы наполняли глаза, нос, рот…
 
В следующую секунду, старушка вздохнула. Тихо так, почти неслышно.

 - Повторяй, Христос Со Мной! – уже чуть тише, но с еще большей силой в голосе продолжала говорить одна из женщин. Вторая женщина тоже чуть притихла, но молитвы не прекратила. Еще через секунду старушка медленно подняла глаза. Не к небу - к лицам женщин. Словно , нашла, то что искала так долго, - целую вечность – целую жизнь.

Женщины исчезли так же внезапно как появились. Через минуту из за поворота появилась скорая. Народ постепенно расходился.

- Ну что у Вас Бабушка? - устало спросил врач, выпрыгнувший из газели.
- Хорошо все, Миленький, хорошо уже – почти неслышно прошептала старушка…, словно ничего не произошло, - и, казалось, что встанет сейчас , и как не бывало, больного сердца… пойдет дальше...

До машины скорой помощи ее понесли на руках. Ноги отнялись.

Сбросив оцепенение, проглотив соленые , сухие слезы, схватила пакет, почти воздушный, невесомый, как наверное уже и сама старушка, я подбежала к машине скорой помощи.

- Вот возьмите. Это ее... - пробормотала, сунув в руки врачу пакет.
- Зачем? Ей больше не нужно. До утра вряд ли , - не доживет...Да вы не переживайте так, не сегодня так завтра, не завтра так послезавтра - столько отпущенно...


 На большее сил не хватило.


Повернулась, продолжая глотать слезы, забыв о том , куда я шла до этого, пошла …к морю… Доживать остаток...


Посвящается...Двум Женщинам...что живут среди нас