In the bathroom -Last Hallucination-

Медленно переставляя ноги и втягивая носом тяжелый воздух мегаполиса, я медленно шла вперед и утопала в бесконечном свете таблоидов и вывесок, которые превращали ночь в некое ее подобие. Обнимающее меня чувство свободы зарывалось своими прозрачными тонкими пальчиками в мои черно-белые волосы, заставляя довольно жмуриться и раскрывать объятия ему на встречу. Столь сладостно и громко в груди билось сердце, заставляя дыхание сбиваться и меня в нетерпеливом предвкушении прикусывать нижнюю губу чуть ли не до крови. Проведя по ней кончиком языка, почувствовала содранную тонкую кожу, и руки сами собой сжались в кулаки.
Тонкая податливая ткань одежды, прятала тело от назойливо прохладного ветра, который терялся среди паутины улиц и домов, крепко связанных между собой распаленным зноем дня асфальтом и истощенной почвой. Кто-то из прохожих задел меня плечом. Я опасно пошатнулась, подвернув ногу и чуть сморщившись от неожиданной тупой боли в ней, но даже не обернулась, потому что знала, что не имею право этого делать.
Как знакомы мне все эти переулки, в которые я в очередной раз так уверенно сворачиваю, не замечая более того, как неласкова сегодняшняя ночь. Токио всегда для меня прекрасен, ибо нет ничего красивее, чем то, что ты любишь. Не пугает затаившийся за углом черный кот, играющий зелеными огоньками огромных глаз и ревностно облизывающий блестящий леденец. Людей все меньше с каждым шагом, за каждым поворотом, по мере того, как я удаляюсь от главной улицы с сторону спальных районов, где полноправно властвует ночь, сквозь которую виднеются лишь окна домов, кое-где светящиеся во тьме.
Слишком поздно, чтобы бодрствовать, но я не боюсь попасться в сети тьмы, потому что ты будешь рядом. Я постепенно приближаюсь к тебе, складки юбки ласкают бедра, робко касаясь кожи. Новые туфли на платформе заставляют чувствовать легкое неудобство, но я его усердно игнорирую, отмахиваясь от волос, которые навязчиво падают на лицо.
На мгновение я останавливаюсь рядом с одним из домов и заглядываю за угол: ждешь ли ты меня? Да-да. Ты тут же поворачиваешь голову ко мне и улыбаешься. Пусть я вижу только твой тонкий изящный силуэт: уличный фонарь слепит глаза. Знаю, ты мне улыбаешься. И бегу к тебе. Падаю в теплые крепкие объятия, уткнувшись лицом в благоуханные шелковые одежды, и тихо соплю, все сильнее прижимаясь. Я знаю, что люблю тебя. Я чувствую тепло. Я слышу биение твоего сердца. Счастлива… И сладостная волна судорожного вздоха вырывается из груди…



Я открыла глаза, лаская руками акриловую поверхность большой ванны, подушечки пальцев примялись от ее жесткости, ощущая изнурительный холод. Содрана кожица на дрожащей нижней губе. Нужно было воду горячее наливать, она слишком быстро остыла. Звуки музыки из наушников оплетают меня, заставляя бессильно трепыхаться под натиском их тоски, извиваться и барахтаться. С каждой вибрацией голоса мое тело снова и снова безвольно выгибалось, будто бы навстречу боли, которая ловко вставляла длинные иглы между позвонками, сминала костлявыми пальцами сердце, выжимая из него слезы. Они стекали по щекам, только изредка задерживаясь на веках и садистски их пощипывая. Смахнув их трепещущими пальцами, я уже не понимала, бегут ли они из глаз или уже нет.
Губы скривились в беззвучном крике, повторяя совершенно непонятные слова давно знакомых песен. Я вцепилась пальцами в бортик ванны, как утопающий, спасаясь от затопляющей меня тоски. Медленно разжимая онемевшие пальцы и пытаясь успокоить дыхание, опустилась в воду.
У меня есть два спасения: горячая ванна и мягкая постель. И там и там я чувствую себя одинокой, но мне сладко. И там и там бархатная темнота разрешает мне уйти туда, где я хочу быть, и ощутить на языке сладкий привкус. В последнее время мне постоянно не хватало свободы, глотка свежего воздуха и любви. Кажется, я совсем разучилась любить. Я не знаю, как это – окунуться в объятия действительно любимого человека.
За окнами грязный похотливый март, вместо нежного, трепещущего листвой и цветами ландышей мая. Российская, замусоренная отбросами столицы провинция, чье уродство не может скрыть даже самая темная ночь, вместо сияющего дорожками света Токио. В ванной бессильное одиночество, вместо желанного тепла.
У окружающих все нарастающий приступ пофигизма, который явно собрался укорениться до начала следующего семестра. Такое ощущение, что каждый человек хочет повесить на тебя очередной кирпич только ради того, чтобы понаблюдать, как ты будешь тащить его и когда впервые споткнешься. Каждый день приносил разочарования одно за одним, вытесняя из сердца веру. Я начала сомневаться во всем, во всех, как бы не старалась вернуть себе прежнее доверие. С каждым днем все острее восприятие. Трудолюбиво ограняло упругий комочек мышц в груди, выстраивало мысли в лабиринте мозга, отбирало нужные эмоции.
Со всех сторон тысячи пар непонимающих глаз скручивали меня, не прикасаясь.
Потерять любовь по пути к мечте так просто.
Каждое утро я просыпалась с мыслью, что готова спать постоянно. Не просыпаться никогда, чтобы нежиться в объятиях согретых моим собственным теплом хлопковых простыней. Все чаще и чаще сон становился единственным желаемым в жизни. Иллюзия тепла, спокойствия и защищенности, он все же давал мне то, чего так не хватало в повседневной жизни. В нем заключались и тайна податливой нежности, и доверчивость романтики. Во сне всегда было что-то магическое, чего лишена моя повседневность. Спать так же приятно, как есть дорогие шоколадные конфеты, которые теперь почти не найти в наших магазинах. Прискорбно. Прискорбно осознавать, что от тебя не все зависит. Прискорбно видеть, как у тебя забирают даже мелочи, которые способны радовать, когда ты ничего не можешь сделать.
Содрогнувшись в беззвучном всхлипе, я тихо заскулила, зажмурив глаза. Хорошо, что в темноте меня не видно. Только тихие попискивания, невольно вырывающиеся из горла, пробирались сквозь нее. Стенания – все, что мне осталось сейчас.
Устроив голову на бортике ванны, вздохнула. Кажется, все прошло. Сегодня единственный выходной, который нам отвели в неделе, и я не хочу, чтобы он так быстро заканчивался. Хотя я разучилась отдыхать даже в такие редкие дни. Но теперь мне, правда, стало легче.
Я выбралась из воды, собрав капли с тела, вышла из ванной и направилась в спальню…
Когда-нибудь я все же усну навсегда…