летающие креветки

наши сны - это сонные мысли?
или скрытые страхи, спрятанные в подсознании...


Не железная Я! А-а-а-а!!!
Маша с криком стала размахивать руками, и ногой хотела пнуть что-то невидимое.
От непроизвольного сокращения мышцы, левая нога дернулась в плоскости постели, и сдернуло одеяло с правой. Сонно возмущаясь, Машка стала набрасывать кусок съехавшего одеяла на вторую ногу. Ощущение холодка и колких мурашек не проходило.
Боже мой! Смутные, сонные мысли вертелись вокруг неприятных ощущений, мучивших её ноги. Вот кобелина! Нахватался блох, теперь даже в собственной постели нельзя отдохнуть! То сны, то блохи…
Не переставая дергать ногами, Машка пыталась не выйти из состояния дрёмы.
Укусы, со стороны ног, усиливались, и, несмотря на одеяло, становились ощутимее. Ноги обдавало неприятным холодом. Выругавшись, Маша нехотя подняла голову от подушки и, обомлела от увиденной картины.

Ноги до колен были раскрыты, а вокруг летали огромные комары. Огромные – это не то слово, которое может в полной мере охарактеризовать размер насекомых, кружащихся вокруг её ног, и периодически пикирующих на их гладкую и нежную кожу!
Комары были просто гигантские! Размер и вид их изогнутых тел походил на хвосты королевских креветок, которые она очень любила поглощать в любом количестве и в разных вариантах готовки. Начиная от просто, чуть размороженных по пути из магазина полуфабрикатов до дома, и заканчивая изысканными блюдами во французском ресторанчике, где их подавали с миндалем и соусом.

Миндаль нарезался тонкими пластинками вдоль плоскости семечка, затем, отваренные в вине с приправами креветки очищались от панциря и всего не нужного, оставшиеся хвосты обмакивались в нежном кляре, и покрывались пластинками миндаля. Потом их опускали на 30 секунд в кипящее оливковое масло, и подавались с изумительным соусом. Выложенные на тарелку парой, креветки похожи на домики ручейника, только золотистого цвета, и потрясающие на вкус. Впрочем, для рыбы, которую Маша с отцом ловила на этого самого ручейника, такая наживка была тем же деликатесом, что для Машки - гигантские креветки в домике из миндаля.

И тут, одна из креветок, бледно-желтого цвета, с зелеными отливами, сделав пару взмахов прозрачными лопастями крыльев, спикировала на икру Машкиной левой ноги. Острая боль пронзила место укуса, как от цыганской иголки, которой Машка шьет рождественского гуся.
Носищи комаров и вправду были размерами с цыганские иголки – толстые, черные и длинные. От ужаса и боли, Машка не могла пошевелиться, а комары вдруг приняли вертикальное положение, образовали круг, задрали свои носищи вверх, и, пританцовывая, стали выбрызгивать яд, как из иголок шприцов. В том месте, где струйки сходились вместе, образовался маленький кокон грязно-зелёного цвета, похожий на тело гусеницы, которая лёжит на спине, перетянутая складками поперек тела. Весь кокон, таким образом, был размечен на равные толстые кольца, как батон. По бокам, в верхней и нижней частях кокона, на втором и последнем кольце, виднелись наросты красного цвета в форме куриных гребешков. На первом кольце были темные шишки в виде двух мутно-коричневых глаз.

Придя в себя, Маша стала разгонять руками сборище нечестии, на что комары стали (как ей показалось) нагло ухмыляться, угрожающе развернувшись в ее сторону. Затем, они склонились над коконом и стали обмазывать его белой слизью, которая начала сочиться из трещин…
О, боже – промелькнула страшная догадка в Машкиной голове; - он же растет! Комары злорадно закивали в ответ, словно прочтя её мысли, и стали с ещё большим усердием и суетой размазывать вытекающую слизь. По мере того, как кокон рос, он становился похожим на резиновый батон, который по мере увеличения давления изнутри, покрывался все новыми и новыми сочащимися трещинами. Наконец, верхняя часть с наростами лопнула вдоль кокона, разорвав первых два кольца, и оттуда показалось уродливая морда карлика. Злобно шипя, пытаясь открыть опухшие веки, карлик стал мотать головой, пытаясь высвободить остальную часть тела, ярко-желтого цвета, который подчеркивал бледность и уродство морды. Комары заворожено смотрели на свое детище, не смея пошевелиться, в окутавшем их оцепенении. Весь кокон бешено заходил ходуном, и стал лопаться дальше, кольцо за кольцом. Наросты по бокам стали раздуваться, и, лопнув, выстреливали кипящую желтую субстанцию в разные стороны – окатывая насекомых губительной жидкостью.
Пожалуйста!- простонала мысленно Машка; - не дай ему родиться! Сделай что-нибудь!
Она смотрела широко раскрытыми глазами на шипящего урода, мысленно повторяя: по-жа-луйста, ну по-жа-луйста, пока её веки, отяжелевшие от страха, ни стали медленно опускаться.
В последнее мгновение, она успела увидеть, как из облака пара, нависшего над коконом появилась огромная голова серой мыши. Карлик уже успел открыть заплывшие глаза, и с еще большей злобой стал извергать горячую жидкость. Но мышь это совсем не беспокоило, она ухватила кокон с той стороны, где он был еще целым, и с наслаждением стала пожирать неродившегося до конца уродца, словно это был горячий «ходдог» с сарделькой, политый жёлтой горчицей. Голова мыши шевелила ушами в такт жевательным движениям, затем глаза посмотрели на Машку, и ей показалась, что они, подмигивая, приглашают присоединиться к пиршеству.
Я схожу с ума, - промелькнуло в её голове, и веки закрыли происходящее, принося облегчение от невозможности созерцать дальше этот бред.
Чавканье прекратилось, открыв глаза, Маша заметила лежавших на одеяле вареных креветок, в нежно-желтом соусе. Надо переложить их на тарелку и съесть, пока они не остыли и не испачкали постель – промелькнула очередная шальная мысль. Уложив последнюю сочную креветку на появившуюся непонятно откуда в её руке тарелку с салатными краями, Машка подумала о стакане вина. Ну, хотя бы бокал холодного пива!
Собираясь начать трапезу с креветками, она с изумлением увидела, что на тарелке лежит дюжина огромных вареных комаров, с крыльями и иголками, в темно-желтой слизи…

Утром, сидя у зеркала и наводя красоту перед работой, Маша с содроганием вспоминала сон. Интересно, к чему вся эта белеберда может присниться? Комары - креветки, жуткий карлик, голова огромной мыши…
Продолжая наносить крем на шею, её пальцы коснулись кулончика, в виде маленькой золотой мышки, поедающей платиновый колосок, который она уже пол года носила неснимая. Маша придвинулась ближе к зеркалу...
Блеснув маленьким глазком, грызун приглашал присоединиться к пиршеству.